Энергия не безгранична. Хочешь жить вечно, не совокупляйся.

Мы прошли в комнату. В ней был полумрак, электрическая лампочка, висевшая под потолком, не горела, отражая лишь своим стеклом блики находившихся в комнате пяти свечей, расставленный с особой значимостью их расположения. Четыре по углам невидимого квадрата и одна в центре на пересечении таких же невидимых диагоналей. Все они, кроме средней, находились в белых подсвечниках, и стояли на сделанном из стекла столе - что-то наподобие прозрачного журнального столика. В комнате присутствовало около десятка голых мужчин, они стояли по периметру, прислонившись к стенам. В дрожании свечей их лица выглядели зловеще, от их нервного дыхания становилось невыносимо страшно, поджимались яйца, и мошонка становилась очень маленькой. В середине комнаты около стола стояла черная женщина, с мускулистыми ногами, с упругими грудями, и с пушистым лобком, который очень трудно было выделить на фоне всего ее черного тела, руки ее были привязаны к двум столбам, находящимся по бокам стола. Она была либо сильно измотана, либо чем-то одурманена, глаза ее, когда она поднимала голову, были стеклянными настолько, что могли разбиться, если нечаянно бы женщина упала на пол.

-Проходите, - прошептал нам приведший нас человек. Он был старым обезумевшим наркоманом, похоть которого не знала границ и часто выливалась по совершенно случайной причине в различных проявлениях, он был самым настоящим психом, таким, которого стоило бы бояться и днем и ночью, держась в разговоре за рукоятку ножа. Мы познакомились с ним неделю назад в одном кафе, мы, молча еле мороженное и пялились, в висевший на стене телевизор. Он подошел к нам и предложил познать такой кайф, о котором мы не забудем никогда. Глаза его сверкнули и загипнотизировали нас. – Оргазм, усиленный в многократное число раз, - прошептал человек и засмеялся. Мы согласились.

Мы заняли свои места около стены, я дотронулся плечом до какого-то человека и тот, испугавшись, покосился на меня голубыми глазами, потом убрал их в сторону. Я постарался расслабиться, поскольку знал, что, ожидая кайфа, нельзя его бояться, иначе кайф усилит страх и уничтожит тело. Закрыв глаза, я несколько раз глубоко затянулся пахнущим воском воздухом, и стал прислушиваться к себе, проверять исправность всей машины, вроде бы ничего не болело и ничто не беспокоило душу, все было спокойно и умиротворенно. Кто-то взял мою руку и перетянул ее чуть выше локтевого сустава жгутом, потом почти незаметно вколол мне что-то в кожу и ослабил жгут. Все это время я стоял с закрытыми глазами, и потому не могу утверждать, что это было на самом деле, вполне возможно, что мне просто показалось, но тело мое прореагировало мгновенно, что-то теплое разлилось по всему моему организму и заложило уши, будто я находился погруженным в воду.

Я открыл глаза и заметил в комнате свет многочисленных глаз, перебивающий свет свечей, будто свет звезд, интенсивный и мягкий. Потом заиграла музыка сначала спокойная и мелодичная, но со временем увеличивающая темп. К стоявшей около стола черной женщине подошли два белых человека, они развязали ей руки и положили ее на стоящий позади нее стол, затушив одну находящуюся на пересечении диагоналей свечу. Женщина даже не вскрикнула, даже мимика лица ее не изменилась, она легла на стол спокойно и плавно. Белые люди раздвинули ей ноги и пригладили возле влагалища распушившееся волосы. Не отдавая себе отчета в происходящем, я почему-то знал, что сейчас произойдет, мне было очень интересно и от нахлынувшей музыки мне показалось, что я несколько раз кончил, но, потрогав член, убедился, что с ним все нормально и не одна капля не вытекла из меня в пустую. Белые люди подняли со стола непонятный предмет, по форме напоминающий фаллос, но с острыми шипами по бокам, они медленно стали засовывать его во влагалище женщине, раздирая ей нежную сине-розовую плоть, кровь потекла по прозрачному столу в металлическое блюдо, поставленное возле стола, до этого я его не видел и потому не знал, откуда оно появилось. Я стал замечать, что сознание мое действует отрывками, в определенные моменты работая, а в определенные как бы останавливаясь, будто зрение на модных дискотеках, где свет то включается, то выключается и люди видят происходящее отдельными кадрами.

Женщина лежала на столе и извивалась всем своим телом, среди звуков барабанов было слышно, как она билась свободными конечностями и головой об поверхность стеклянного стола, она уронила все находящиеся рядом с ней свечи, они упали на пол и погасились, но от этого темнее в комнате не стало, я видел все происходящее до последней мелочи, до последней черточки выразившейся на лице любого из участников вакханалии. Но женщина не кричала, будто рот у нее был зашит невидимыми тонкими нитями, она не нарушала своим криком гармонию царившую вокруг.

Когда блюдо было наполнено кровью девственного разодранного влагалища, и когда женщина в обмороке обмякла, белые люди стали передавать его по кругу каждому, кто стоял возле стен. Они опускали в нее свои языки и слизывали то, от чего становилось радостно и блаженно на их лицах. Вы не представляете себе, с каким упокоением я дотронулся до крови сам и насколько жадно проглотил обмочившую его кровь, на вкус она была слаще меда, теплее парного молока и душистей жасмина. Я проглотил ее, и захотелось еще, но что-то непонятное граничащее с беспримерным уважением ко всем собравшимся заставило меня остановиться и передать блюдо следующему. Звуки барабанов все нарастали, и казалось, синхронизировались с биением моего сердца, мне показалось даже, что именно мое сердце задает им необходимый ритм. Я чувствовал, что все происходящее зависит от меня и действует по моему желанию и внутреннему закону.

Когда блюдо прошло по всем рукам и уже практически пустое вновь оказалось в руках белых людей, организующих происходящее, один из них начал танцевать, настолько откровенно и вызывающее, что уже никто не сомневался в том, что что-то через некоторое время произойдет. Все с нестерпимым желанием ожидали появления черной богини. Человек бился в своем танце настолько быстро и резко, что я не мог уследить за движениями его рук и всего тела, будто это был не человек, а дьявол, высвободившийся из глубин его внутренностей. Постепенно комната стала облачаться в белый мягкий свет, который успокаивал и располагал к себе, он ласкал мое тело, будто теплая приятная вода.

Поверхность кожи лежащей на столе черной женщины стала кипеть и пузыриться, на ней стали появляться небольшие выпуклости, они вырастали из нее, будто грибы в документальных фильмах, с такой же неимоверной скоростью. Комнату наполнил запах женщин в их менструальный период, природа, завладевшая нами, довела нас до безумства, я уже не мог сдерживаться и хотел ринуться к лежавшей на столе женщине, но почувствовал, что меня что-то не пускает, будто я находился в одежде, которая зацепилась за что-то, ноги мои буксовали на месте, но тело не двигалось, сердце билось настолько быстро, что обогнало в своем ритме ритм барабанов, хотя постепенно они под него подстраивались, но сердце вновь убегало. Я кричал, я осознал это внезапно, я кричал в исступлении и был похож на зверя, учуявшего запах вожделений самки. В таком же состоянии находились абсолютно все, они готовы были разорвать каждого и себя в частности.

Неожиданно то, что держало меня сзади, пропало и я, отталкивая всех, побежал к женщине, она лежала на столе, и тело ее было усыпано влагалищами, будто крестьянское лицо прыщами. Все они пульсировали, из всех из них текла смазка, и все они были до безумия манящими. Я начал их лизать языком, слизывать все то, что вытекало из них и смазку и чужие слюни, я встречался с языками других участников, и мне не было от этого противно, более того я чувствовал некое с ними братство, хотя, если бы кто-то стал отводить меня от черной женщины, я перегрыз бы ему глотку, я чувствовал себя в безумной стае и был счастлив от этого. Напившись вдоволь, я стал ебать одно влагалище за другим, наполняя по очереди их спермой, в некоторых она уже была, и тогда, не брезгуя, я засовывал в нее член и разбавлял своей спермой уже находившуюся. Сперма текла из меня будто вода из водопроводного крана, она была жидкой, горячей и бесконечной, будто яйца мои разогнались в выработке ее до такой степени, что закипели. Я находился на самой высокой вершине блаженства и чувствовал себя лучше, чем может чувствовать себя альпинист, покоривший трудную неприступную гору. И неожиданно я достиг некоего предела, и что-то внутри меня лопнуло, будто я перепрыгнул какую-то планку и полетел вниз на мягкие расстеленные матрасы. Постепенно я стал чувствовать, что силы покидают меня, что вся энергия, так долго хранившаяся во мне, стала истощаться. От изнеможения я стал передвигаться вдоль тела медленно и устало, все мое тело перепачкалось в сперме, в смазке, в крови и слюнях. В определенный момент я обессиленный упал на пол и больше не смог встать, к тому моменту музыка стала затихать, подчиняясь моему сердцу, барабаны слышались где-то очень далеко, будто они находились в чьей-то дорогой машине, и она удалялась по дороге, оставив человека, стоящего на пустой остановке. На полу лежало уже много людей и, расположившись на их телах, я мгновенно заснул.

Проснулся я утром следующего дня в номере гостиницы зарегистрированной на имя незнакомого мне человека. Состояние мое было довольно-таки бодрым но, не смотря на это, все равно каким-то немного усталым. Я прошел в ванную и, увидев в зеркале свое отражение, понял, что постарел за одну ночь как минимум лет на десять. Я стал выглядеть в свои двадцать пять, как мой отец выглядел в сорок. Часики все-таки зашкалили и обманули меня.

2005г. Сергей Трехглазый.