Была у нас в подъезде старушенция, сволочь редкосная, всё ребетню гоняла. Ну довела она нас. Незнала старайа с кем связалась! Взяли мы каробку от торта, заставили поца одного толстова насрать в неё по-доброму, а он сцука грит: «я тока из дому вышел и тока што высрал всё, ни котяха не осталось». Но – гаварит – знаю где добыть гавна песдатова, тут в часном секторе толчёк у адних  есть – так там гавно прям из дырки тортом выпирает. И побежали мы за ним в сторону часного массива, который в полквартале от нас.  Перемахнул он через забор и в дачьный туалет, банкой из нево гавна начорпал, причом ещо грит погущее выбирал… А кагда вылазил с каропкой назат , то был схвачен дедом-дачнегом. Тот в каропке пашарил , и орёт охуевшым голосом - ах теперь и до гавна добрались! всю ягаду попиздили теперь ещо и гавно им надо!

- Дедушка, дедушка, мне совсем чють-чють для дела надо,- молил о пащяде засланец Какова , такова делааа ?!?!! Меня в  больницу кладут, а я в Суворофское училище паступать еду !!! Анализы надо харошие сдать !!! Кароче отбрехался паполной, но с условием, шта копию онализоф принесет деду.
    
Несем мы каропку, мухи зилёные иё аблепили – лазиют паней свиркая чишуёй – красата! И тут хуяк – ГопСтоп, приехали – к нам патходят Сам Шкура с Карейцем (Шкура сидел за убийство сторожа в калонии, но вышел  за стаханофский подвик (уберая хлопок угнал в саседнем калхозе тилешку с 6т. хлопка, заныкал и ежедневно делал 4 нормы) , Кореец же просто не любил русских)

Так бля! – начал Шкура - вы с какова микроша бля?
- да мы... это вот... с тортом к другу на ДР идём
- а кто из вас апсрался? чо гавном прёт?
- это я, - Толстый молвил, - от страху, вас испугалси

Блять! на самом деле он реально сиранул в штаны! а говарил что не котяха не осталось гад! А тут жытким и обильно! Нука съебался -  трескуче выдал Кореец и пнул Толставо.  Один хуй ваняет -  кто блять ещо абасрался ?!? Все забаялись , шта нас папишут и  чесно сказали , што протух торт . Шкура пошарил рукой в каропке и реска ее выдернул, обдав Карейтса веером говняой радуги.
-    нука калитесь, или наэстакаду пайдём розбератца - хрипло выдавил Шкура
- ну простое гавно, чесна дяденька!
- А теперша всем песдетс! – сказал Кореец и павернул оставшуюся троицу к Эстакаде.

Вспомниф кадры холокоста, мы решили валить всё на Толставо. И рассказали правдивую историю о краденных драгоценностях . Наша классная была патомственная аристократка , и несмотря на то , что называла некоторых из нас мудаками,  говорили что она дочь царского министра. Паэтому ана любила цвиты и зоставила на лето нас перетаскать гаршки к ней дамой, а там ебааа – ружбайки настоящие по стенкаи и сабли весят, хрусталя ниибатца! Поэтому мы (дети рабочих окраин) стали всё реска тарить пакарманам. Но на выходе аристократка нас лихо апшмонала, видимо ей это было нефпервой. Всех … кроме Толставо, этот свин всё сажрал нах – какието висюльки с люстры и крышечьки с чернильниц серебреные.

Только об одном умалчяли мы… это было три дня назад и толстомордый уже всё давненько высрал и отмыл у себя в ванной, даже хвастал какимто хрусталеком от люстры, предлагал всем подержать ево, но мы чото нахуй слали ево вместе с шариком етим, а он ещо облизывал ево приговаривая что всё зоебись – стирильно нах! о тож! После евоной жёпы всё навеки заражено… не глистами так ещо чем…

Вернёмся к уркам нашим однакож. Повелись они как дети на наши росказни, кабутто прям мы старшеки были а не они. Забрали у нас коропку нам надовали пендалей взомен и приказали съебать реско… мы и съебали, до ближайших кустов, где засели с целью продыбать как гопота будет дедовы говны промывать.

Ебануцца как они шерстили говно, как они промывали каждый куб говна… говно не тронь – оно не завоняет. А тут йоптваю! Гавно трогали… и оно ваняло… оно ваняло тем количеством жёп которое срало в туалет деда умноженное на количество этих высеров… Шкура даже пару раз бливанул, но золото искать не перестал… и вот О ЧЮДО!!! Звонко звякнуло чото по камням! Кореец был поросторопней и реска выхватил кусок чють промытых говен откуда был звук, сжал гавно в кулаке с какойто новерно золотой вещью и не разжимал кулак…

- дай сюда,- хрипло прошипел Шкура
- пошол нахуй педрила!
- хто педрила, а!? ты сцука песдоглазый!- в момент сверкнуло чото в руке шкуры. Рука кинулась к корейцу и тот упал… это был нож… корейца подрезали… суука… чтото затопало сзади нас, это толстый сквозанул, измена блять… в это время Шкура озираясь разжимал кисть Корейца, разжав он вытащил оттуда - железный крест ... да тот самый , который фюрер любил вручать лично.
- бля , хуясе! - и он отбросил регалию как обожженный.
Тут сзади снова появилсялся Толстый и паказал на бегущего по мосту деда, тот на бегу достал из под полы штык-нож и насадил на него с розбегу Шкуру.

Мы, ахуеф, притихли, не дышым -  только бы нас не заметил! А дед как по проторенному – шасть в нашы кусты!
- Ууу, шантрапа! Сссукины дети, – держа левой рукой гавняный кукан с ноградами, второй вытянутой рукой повел перед нашыми носами штыком, - Краснота, пионеры хуевы! Мало я вас повешал, – он начал на нас наступать.

Страшно стало – пездец! Страшнее был тока сторож дядя Серега с рыбзавода, он аднажды нас догнал у забора, по жопам кирзачом напинал, оглоедами и выблядками обозвался. И вот наступает он значит, а я кричу – тикаем, поца! – мы в разные стороны как брызнем. Словились значит минут черес пятнацать за калдой – отработано, хуле, на спизживании яблок – чо делать карочи?  А сами – эх  – там в толчке наверное еще полно всево .

Через неделю лезем к деду – в толчок типа  – а дед то на балке повесился, прям над гавняным куканом – язык синий – торчит огромный, страшно так, похрустывает ищо, хрипит, с языка пузыри… Толстый заревел, мама-мама ноет… мы в ужасе оттуда апять бежать. А потом мы изза забора видели как менты приежжали к деду, саседей ево дапрашывали, и труп зоберали.

Шок-шоком, а дело надо было доводить до конца, мы ж не бабы какие-то. Не буду рассказывать, как мы в полуразорванную промокшую жыдкими фракциями фекалий для восполнения потерь от варварского вмешательства из себя выдавливали, и как толстый пизды получил, за то, что стал гадить жыдко – с брызгами, и каропку снаружы залил – не буду.

Полную каропку нобрали - и к бапке на парог , а там ебааа - дверь настежь , гроп нахуй , свечьки бля - красата ! Тетинька нас к бапке падвела , я ее блять ещо патрогал - как каминь рука беспесды ! Тут запах с каропки стал навадить на пахаронщикоф страшный кипишь - хуясе БАПКА ПРАТУХАЕТ ! Все реска  зобегали … «покойница испортилась, марганцофки мало, говорил жэ надо ещо веток хвойных под жёпу»…  а нас справадиди , даф карамелек , пидарасы - за бапкой лежали ф тазу ириски и даж шакаладныйе нах !!!

Када выхадили , дед , с зогадочной медалью "10лет ОГПУ" тихо произнес : "Бендеровцем пахнет" .

Децтво, хули…