-    Ну и чего дед, это все? Больше ничего нет? – скупщик, мордатый парень в камуфляжном костюме, в недоумении уставился на одинокую медаль, приколотую к самодельной подушечке.
-    Больше ничего нет. Немного мне повоевать пришлось молодой человек, немного – виновато ответил Сергей Иванович.
-    Сохран не плохой, эмаль, правда, отколота немного. В общем, дед две тысячи ей потолок. И то, только из уважения к сединам.
Две тысячи рублей. Этого, пожалуй, хватит на то, что написано в рецепте. Господи, какое унижение! Если бы не Оленька, милая его подруга, да разве пошел бы он на это предательство?! Ведь, фактически он предавал всех своих ребят, которые остались лежать там, под Можайском в далеком страшном 41-м. Впрочем, для него это все было как вчера – память сохранила все до мельчайших подробностей. Полжизни после этого, как ластиком стерло, а эти несколько октябрьских суток первого года Войны, словно выжег кто-то на сердце. Вот и сейчас, мысленно он опять был там…

Призвали Сергея Ивановича, тогда просто Сережу Плотнова в августе 1941-го. Прошел он ускоренный курс обучения «10на10», и в начале сентября попал под Москву на формирование. Неразбериха тогда стояла жуткая: с фронта потоком шли разрозненные части Красной Армии, некоторые аж от самой границы топали. От многих полков и дивизий остались только названия, а от иных и того не было. А фронт неумолимо надвигался, с каждым днем как огромные жернова, перетирая целые армии, не говоря уже о более мелких войсковых соединениях.  Но Сережка так и продолжал находиться на сборном пункте, временами заступая в наряды да прослушивая боевые сводки на политзанятиях. Наконец, спустя почти две недели, его и еще десяток парней с одного учебного лагеря, записали в энский полк 32-й стрелковой дивизии и буквально на следующий день, выдав сухпаек, отправили на фронт.
Куда они направляются, никто из них не представлял, уже, когда были в вагоне, незнакомый офицер сказал, что ехать далеко не надо. Оказалось, что совсем даже близко: часа через четыре, эшелон встал, и поступила команда строиться. Затем еще часа три шли пешком, пока не остановились в большом селе. Командование их батальона, распорядившись о ночлеге, ушли на совещание в клуб, наспех оборудованный под штаб полка. Бойцы же, подкрепившись остатками пайков, разошлись по сельским домам спать.
Рано утром прозвучала команда строиться. Начштаба полка зачитал им приказ командования по 5-й армии, куда входила и их дивизия. Оказывается село, в котором они заночевали, называется Красновидово под Можайском, и передовая отсюда всего в двадцати километрах. Их батальону предстояло форсированным маршем  выйти в район деревни Семеновское и выбить немцев с господствующей высоты, до того как они там основательно закрепятся. В усиление к батальону придавался инженерно-штурмовой взвод. Также обещалась поддержка огнем дивизионной артиллерии.
К вечеру, измотанные и голодные, роты достигли передового края. К удивлению Сергея, особого грохота и шума, про который постоянно твердили бывалые солдаты на сборном пункте, не было. Так, изредка раздавалась ружейная стрельба, да ракеты осветительные в небо взлетали. « А говорили – ужас сплошной, пальба, а тут салют, да и только» - с облегчением подумал тогда Сергей.    Да и бывшие в окопах бойцы, тоже, правда, еще не воевавшие толком утверждали, что ничего страшного нет.
-    Вот правее от нас там да, там немцы прут, только держись. А здесь – вон, высоту завтра отберем у фрица, и полная лафа. – Наставлял их приблатненного вида парнишка в старого образца форме. – О! Никак кирасиры к нам пожаловали, славяне, курево есть? – переключил он свое внимания к бойцам из штурмового отряда. Те из-за своих стальных нагрудников действительно немного напоминали царских кирасиров прошлого века. Скоро появился комроты Топорков с командирами взводов. Вид у них был тревожный.
- Завтра подъем в 6.00, атака начнется в 6.45, после артподготовки, сейчас всем поесть и спать – капитан Топорков хмуро поглядел в сторону курящих красноармейцев и добавил – курить только на дне траншеи, не высовываться.
Через какое-то время, все спали, укутавшись в шинели и плащ – сказалась усталость от тяжелого дня.    
    Разбудил его комвзвода, молодой лейтенант Синицин, лишь немногим старше Сергея, но уже имевшим «Красную Звезду».
-    Плотнов, всю войну проспишь, вставай живей. За завтраком много не ешь, мой тебе дружеский совет.
-    Слушаюсь, товарищ командир! – Сергей вскочил на ноги. Остальные красноармейцы встали тоже не так давно. Кухня, уже прибыла, наверное, ночью. Чтобы не нарушать маскировки, остывшую пищу разогревать не стали. Да и не до еды многим было. Ведь практически все были на передовой впервые, какая тут еда! Скоро, раздали патроны и гранаты. Прибыла  батарея 50-мм минометов. В 6.35 весь батальон вжался в стены траншей, готовый к атаке. Многие украдкой молились. Через пять минут началась короткая артподготовка. С тяжелым уханьем пролетали над их головами снаряды 152- мм гаубиц, взрываясь далеко за высотой.
-    Растяпы, блядь! – процедил сквозь зубы усатый сержант из второго взвода. – Они бы еще в обратную сторону палили бы. Артподготовка называется.
Сделав несколько малорезультативных залпов, пушки смолкли. Стало совсем тихо, и в этой тишине Сергей услышал громкий голос капитана:
-    Рота, повзводно, дистанция пять метров, бегом марш!
Первыми выскочили из траншеи командиры второго и третьего взводов.
- Взвоод, за мной! – поднялся в полный рост над их взводом Синицин и побежал в сторону высоты.
Какое то время бежали в полной тишине, как на учениях. По центру их, вторая рота с приданными штурмовиками, слева и справа – 1-я и 3-я.
    До высоты оставалось метров триста, когда противник открыл огонь.  Залаяли пулеметы, с противным свистом пронеслись мины. Несколько бойцов из их взвода упали в траву « Вот, оно: началось!» - промелькнуло в голове у Сергея. Тут он услышал, как нестройно и тихо, затем все нарастая, и перекрывая стрельбу покатилось по цепям: «Ура-аа!»
- Ура! – Что есть мочи закричал и он, чувствуя, как звериный страх заполняет все его существо. Чем страшнее становилось с каждым метром, тем громче он кричал, ничего не видя вокруг, только высоту, сеющую смерть среди атакующих. Вот уже осталось всего сто метров, он мог различить сияющие каски в немецких окопах.  
- Ура-а! – продолжая бежать, стискивая винтовку, не обращая внимания на разрывы и свист пуль, на падающих вокруг товарищей, Сергей мысленно молил Бога, Сталина, маму: только б добежать, только б в окоп прыгнуть, там будет легче непременно легче.
Сорок метров. Во вражеские траншеи полетели гранаты. Штурмовики ударили из огнеметов. Короткая пауза, и последний бросок вперед. С примкнутыми к винтовкам штыками, бойцы ворвались немецкие окопы. Сергей прыгнул на дно траншеи, наконец, он увидел немца, первого в своей жизни немца. Тот был невысокого роста с темными волосами и черными круглыми от ужаса глазами. Как их учили на уроках штыкового боя, он ударил с силой  в район сердца, и, оттолкнувшись ногой от уже бездыханного тела, побежал дальше. Но споткнулся, зацепившись шинелью об торчащий карабин. В тот же миг над головой просвистели пули: в двух метрах палил в его сторону из автомата еще один. Сергей выстрелил в упор, попал в плечо фрицу, тот выронил оружие. Попытался поднять, но второй выстрел добил его, попав в лицо. Сергей схватил автомат, перекинул тяжелую «мосинку» за спину, и побежал дальше. За углом был виден блиндаж, чуть дальше – пулеметный расчет. Гранату туда. Еще одну – в блиндаж. Несколько красноармейцев одновременно, стреляя на ходу, ворвались внутрь. Сергей, перекатившись, через бруствер хода сообщений, запрыгнул в пулеметное гнездо. Вповалку лежали мертвые фрицы. Сам пулемет отбросило, но не повредило. Неожиданно, к нему свалился весь пыльный, в саже боец. Тот самый приблатненный парнишка в старой форме.
    - Ну че, братуха, даем мы пробздеться фрицам! Ого, вот это я понимаю, вещь – он приподнял немецкий пулемет – эмгач, классная штука. Не то, что наши «максимы» - пердовки. А ну-ка, пособи.
    Вдвоем, они перенесли эмга на другую сторону. Очень вовремя – со стороны второй линии обороны как раз началась контратака. Паренек, видимо знакомый с трофейным оружием, а может просто сообразительный, ударил по атакующим гитлеровцам. « Заговорили» и советские «дегтяри» и «максимы». Наконец, заработали минометы поддержки, утюжа вражеские позиции. Сергей и еще один пожилой усатый солдат, с разодранной щекой, только успевал подавать патронные коробки.
Через час вся высота была захвачена. Батальон справился с поставленной задачей, правда, понеся при этом колоссальные потери: в строю осталось не более ста человек,  командиры 1-й и 3-й роты – убиты. Топорков был ранен, но остался командовать ротой. А вот взводного их накрыло, еще на подступах. Даже выстрелить не успел.
-    Занять оборону, собрать раненых, проверить амуницию. Сержант Звягинцев, принимаешь третий взвод. Пулеметы расставить по флангам. – Топорков, прижимая кровоточащую руку, раздавал команды.
-    Да, щас ведь отбивать по-настоящему начнут, все это только цветочки были – протянул пожилой солдат.
-    Да не ссы, дядя: отобьемся – паренек, Володей его звали, весело улыбался. Как будто и не был только что в двух шагах от смерти.
Сергей только теперь заметил, что его всего трясет. Нервы: потрясения последних часов давали о себе знать. Посмотрел на других бойцов, на Володьку, у всех дрожали руки. «Значит, нет таких вот людей, которые страха совсем не знают» - подумал он. И еще появилось сильное желание закурить, хоть он и не курил никогда, даже не пробовал. Очень сейчас ему захотелось затянуться. Хотя бы разок.
-    Браток, дай дернуть – попросил он усача. Но затянуться так и  не успел. Раздался страшный взрыв. Потом еще. Волной его отбросило на край окопа и засыпало сверху землей. Сергей, кашляя и задыхаясь, вылез из завала. Вокруг все гремело и клокотало. В небе, как гигантские птицы кружили, неизвестно откуда появившиеся, вражеские самолеты. С пронизывающим тело воем «штуки», отвесно падали, казалось прямо на них. В самый последний момент, сбрасывая смертоносный груз точно на цель. Сергей, попытался встать, чтобы перебраться в блиндаж, где было бы безопасней, но ноги не слушались. Он опять упал на дно и уже не пытался встать, лежал и бормотал обрывки молитв, какие помнил от своей бабки. Затем еще взрыв, совсем рядом, и что-то тяжелое придавило его. Исчезли грохот и вой, вместо этого,  в ушах стоял однотонный ватный шум. Перед ним появилось перекошенное лицо солдата. Тот что-то говорил, но Сергей ничего не слышал. Он опять попытался встать, но в ногах и в левом плече как молнией ударило. Он потерял сознание.
Когда очнулся, обнаружил себя лежащим на плащ-палатке. В ногах, туго перебинтованных, стояла тупая, едва терпимая боль. Госпиталь! Значит, не отдали высоту, выстояли. А главное – жив!  Сергей хотел позвать кого нибудь, чтобы подтвердились его надежды. Но силы оставили его и он опять провалился в тяжелый полубредовый сон…  
  
-    Дед, ты чего, уснул там? – резкий голос скупщика вернул Сергея Ивановича в реальность.
-    Продаешь медальку то?
-    Да, продаю.
«Если бы не Оленька, если бы…», повторяя про себя одну и ту же фразу, Сергей Иванович, опираясь на костыли, медленно направлялся к аптеке. В глазах противно щипало, он с трудом сдерживал себя от рыданий. Предал, он их предал. И Володьку и того усача и Топоркова. Всех. Как и его страна, отобрав сперва у него молодость и здоровье, а затем и вовсе выкинув на помойку. Ничего, кроме любимой жены, которая прошла с ним, калекой одноногим, всю жизнь, да этой медали у него в этой жизни больше не было.
А теперь вот пришлось выбирать между самыми дорогими ему вещами. Что ж, он выбрал и  Бог ему судья.