Трясется машина по бетонной дороге, проплывают поля, занесенные редким снегом, проносятся лозунги поблекшие, деревья, деревья, село, убитая дорога, трактор повязший в грязи…
За рулем – Володя, угрюмый мужик. Молчит и смотрит вперед. Может он думает о пьянице сыне или может об Америке, куда он мечтает уехать. Получает письма из этой страны от родственников, фантастические письма, фотки из Лос-Анджелеса… То они на Алее Звезд… то на океане чаек кормят, бродят босиком по набережной и держатся за руки… то они на Большом Каньоне, красотища… то на лыжах, в очках и костюмах, лыбятся как американцы, и не отличишь… а он, мля должен тут с дебилами жить. Нет, надо уезжать тоже. Вот приглашение вышлют, документы сделает и уедет. Помогут. И будет жить как человек.
- Володя, включи печку!
«Это Саня – режиссер… Тоже мне, все молокососы режиссерами заделались. Вот раньше режиссеры были – мужики! Как рявкнет, так все по стойке «смирно» становятся. И уважали! Дак, если подумать, они ж тоже в Израиль дернули, которых я помню. Некоторые даже в Америку, правда не знаю, делают ли они там кино. Это не знаю… Но, хорошие ребята. Я вот так вот за руку здоровался с ними. И выпьешь, и поговоришь. Теперь некоторые стали, так сказать, знаменитости, черт бы их побрал, а другие – простецкие ребята, свои! до сих пор вкалывают на хронике. Некоторые загнулись, это тебе не Голливуд, тут пахать надо, трястись по дорогам, по деревням, план спасать. А это что за режиссеры? Молокососы! Валерка вон, ничего еще, он лет десять отпахал ассистентом оператора, теперь уже конечно, доверили камеру, да и парень он хороший. Вот не знаю, старик, невозможно с ним поссориться, напоминает он мне… ну, не знаю, как их… дьячка что-ли? Блаженный какой-то. А эти, молодые, приходят после своего института и давай сразу командовать. А кто ты такой? Ты что… режиссер? Да ты – никто!»
Вот так размышлял Володя, глядя на дорогу, на деревья, на села и на лозунги, проносящиеся мимо. А в салоне дремали два молодых парня: Саша и Валера. Два начинающих, «подающих надежды» кинематографиста. Саша делал свою первую киноработу, документальный фильм из жизни тружеников села. Но, времена другие, хотелось сделать покруче, в духе времени, хотелось “утереть нос”. Было исписано много бумаги, молодой режиссер не спал неделю, вещь зрела в его «подающей надежды» голове… зрела, наливаясь силами, и вот должна была взорваться бомбой, удивить, заткнуть всех за пояс и с невинным видом умчаться на фестиваль.
Рядом, обложенный аппаратурой (штатив, ящик с кинокамерой, рельсы, кассетницы, софиты) кимарил Валера-оператор. Это тоже была его первая самостоятельная работа. До этого он отбегал ассистентом, но теперь – всё! Он им покажет. Он ведь сам умеет ставить свет, Караваджо изучил до дыр. У него книга с его живописью в операторской кабинке, завернутая аккуратно в целлофан, чтоб не лапали жирными пальцами от колбасы и сала. Ведь они любят закусывать салом после водки. Вкусненько… кусочек сальца ароматного на черный хлеб (ну можно и на белый, если черного нет), зубчик чеснока. Валера любит чеснок, он может и головку сожрать, поэтому к нему в каморку и не зайдешь, запах полезного продукта витает в воздухе, надо форточку открывать. Но если открыть, то шум дороги, два метра от трассы его каморка находится, окна прям на хайвэй. Но спасибо и за это. Спасибо за то, что своя собственная операторская есть, свой, уголок так сказать. Там они собираются с творческими мыслями, все вместе: он, его ассистент – Витя (длинный, худощавый, волосы немытые висят, но говорят талантливый, но на это мы еще посмотрим)… Так, кто там еще любит в каморке с ним сидеть? Аха, еще один Валера – звуковик. Вон он как раз, на заднем сиденье, дремлет с удочкой* в руке. Валере сорок пять лет и в эту профессию он пришел исключительно из-за женщин (так он говорит). Может познакомится с дамой в командировке, расскажет ей про искусство кино, возможно даже роль в кинокартине для нее пробьет, кто знает… Но это когда он будет в художественном кино работать, это в перспективе. Сейчас же он на документальном… но ничего, пробьемся.
Звуковик лежит на задней скамье (один глаз приоткрыт), посматривает на молодого режиссера и думает: «какого хрена этому барану доверили снимать кино, лучше б мне дали, я больше него разбираюсь в искусстве». Валера увлекается политикой. Только не надо с ним начинать о политике спорить. Лучше не надо, лучше промолчать. Особенно если он выпьет. А он, обычно приходит со своей собственно водкой к Валере-оператору в каморку. Это дает ему право повышать голос, стучать по столу и не уходить пока бутылка не выпита. У него есть деньги, наследство бабушки (она на двадцать пять процентов цыганка, гадалкой была. Так вот, она коньки откинула давеча и Валере ее дом остался. И там, в стене (это он по секрету Валере-оператору рассказал)… там он нашел ящичек с золотом (цепочки, серьги, кольца). Так что он в кино работает чисто для удовольствия и для эстетического наслаждения, ему даже зарплата не нужна.
Валера перевел взгляд на проносящиеся хмурые поля за окном, затем обратно на режиссера (тот что-то рисовал в тетрадке, создавал раскадровку), потом он перевел взгляд на теску оператора (тот спал), и его взгляд остановился на Володе – водителе.
- Володя! – гаркнул звуковик.
Водила вроде повел ушами, но ничего не ответил.
- Куда едем, начальник? – зычно крикнул звукооператор.
Володя молчит.
Тот поворачивается к режиссеру.
- Шеф, куда едем?
- Что-о? – Саша оторвался от рисунка, недовольный тем, что его прервали от творческого процесса. Он витал на вибрационных уровнях, открытых только богам творчества и выпускникам кинематографических институтов. Простым смертным доступ туда закрыт. Они там ничего не поймут. – Что, что? – переспросил он.
- Куда едем, шеф?
- В село.
- Дык, долго едем че-то, надо спросить дорогу. Володя! – он крикнул опять водиле. – Ты дорогу-то знаешь?
Володя его вновь проигнорировал.
- Он глухой, что-ли? - Валера привстал и толкнул водителя в плечо.
- Начальник, ты че молчишь?
Володя отдернул плечо.
- Понятно, - сказал звуковик. – Надо бы дорогу спросить. Почему-то я уверен, что мы заблудились. – Останови, начальник.
Володя резко нажал на тормоза. Валера-оператор слетел на пол.
- Йопа…. Че такое… - воскликнул он, отряхиваясь.
-  Водила звезданутый… - пробормотал звуковик и выполз из бусика.
Вышел, огляделся, вдохнул полную грудь воздуха, вытащил сигареты, закурил.
- Так, надо узнать дорогу... Мы не туда едем, я точно тебе говорю, не туда. - Он затянулся, огляделся… Вдали, на поле, маячила темная фигурка.
- О-о! Вон человек там… давай спросим где это село находится, мы не туда едем, я точно вам говорю.
Они подъехали к фигурке. Это была бабка в тулупе, она пасла козу. Звуковик открыл окошко.
- Бабка!
Та зыркнула на него недобро.
- Добрый день, сударыня! – поправился Валера.
- Шо надо?
- А вы местная?
- А шо надо?
- Село тут есть, недалеко…. Где-то здесь, у нас просто карты нету, мы заблудились.
- Шо за село?
- Долина счастья.
- Долина несчастья… - вон туда езжайте. – Она махнула палкой вперед. По этой дороге, потом направо и там найдете.
- А далеко ехать?
- Недалеко, там дорога кончается, потом направо и до конца.
- Аха, спасибо!
Едут. Дорога упирается в лес и поворачивают направо. Пошла убитая просека, вся в ямах.
Володя едет медленно, осторожно, при каждом ухабе морщится.
- Что за дорога, мля… - матерится водила… - ходовую только меняли… я сальники сам покупал через знакомых… - Он взял с торпеды пачку Беломора, извлек цигарку, дунул в нее, примял, зажал зубами, похлопал себе по карману.
- Валера! – гаркнул он.
- Что-о! – оба Валеры ответили в один голос.
- Да, тот Валера, что курит… Кинь спички, куда зажигалку дел, не знаю.
Звуковик зажег спичку, поднес услужливо к сигарете. – Плиз, сударь, курите на здоровье.
- Спасибо, - процедил водила сквозь зубы. – Куда, зажигалка моя делась… с орлом такая - и он стал рассматривать пол. Бусик подпрыгнул на ухабе. Валера-оператор подскочил и свалился на пол.
- Йопа, по тише…
Валера-звуковик захохотал. –Просыпайся, давай… Меньше пить надо! Ха-ха-ха!
- Так вместе ж пили, - промолвил оператор.
- Так меру надо знать. По весу тела надо пить. Ты вон пятьдесят кг весишь, а я – сто. Мне в два раза больше можно. Ха-ха-ха!
Вдруг бусик резко встал, оператор и режиссер полетели на пол.
- А-а-а! Что тако-ое! – заорал режиссер.
Водитель сидел, вцепившись в руль и смотрел вперед, не мигая. Перед ними был обрыв. Небо, холм впереди, а внизу пропасть. Они остановились на самом краю… два передних колеса наполовину свисали с обрыва.
- Так, так… - Звуковик осторожно вышел из бусика и оглядел ситуацию. – Так, так… - Они стояли на самом краю. – Ну бабка… Так, так… потихоньку всем выходить… и не раскачивать.
Володя сидел, вцепившись в руль и смотрел перед собой. Он боялся двигаться.
- Так, так… - стал распоряжаться звуковик. – Тихо, тихо… по одному, выходим. Сначала Валера... он самый легкий.
- А я? - пролепетал режиссер.
- Ты пока сиди, ты потяжелей… сиди там.
Оператор стал ползти на коленках, тихо, крадучись.
- Давай, давай, ползи… не ссы, давай, давай…
Тот подкрался к краю и медленно стал выползать на улицу. Звуковик его подхватил и швырнул на траву. Машина слегка шелохнулась.
Оператор встал и отряхнулся.
- Володя! – крикнул звуковик.
Тот сидел также и смотрел перед собой, не мигая.
- Володя, слушай… только спокойно… Тихонько, правой рукой, нащупай ручник и подтяни на себя… Слышь?
Тот кивнул, еле заметно.
- Так… если слышишь, то делай что говорю. Тока медленно… вон он, близко, я на него смотрю… нащупай ручник и подтяни вверх. Тока ногу с тормоза не убирай… слышишь?
Володя кивнул, опустил руку, нащупал ручник… медленно подтянул вверх.
- Олра-айт… - выдохнул облегченно звуковик. – Молодец. Теперь, не двигайся.
- Саня! – он обратился к режиссеру. Не ссы. Давай на пол и на четвереньках, как Валера, выползай на улицу. Тока медленно, не раскачивай машину… понял?
- Понял, - тихо сказал режиссер, опустился на пол и, крадучись, как кот, стал двигаться к двери.
- Хорошо, хорошо, молодец… - похвалил звуковик. Давай, еще чуть-чуть.
Режиссёр подполз к двери и вывалился на землю. Бусик зловеще качнулся.
- Так, – распорядился Валера. - Володя, слышишь?
Тот кивнул.
Звуковик подошел к нему с водительской стороны.
- Так, не бойся. Дай мне левую лапу… давай, давай.
Тот медленно протянул руку.
- Аха, хорошо. Опускай руль, не ссы.
Водила убрал руку с баранки.
- Молодец. А щас, потихоньку, потихоньку, выходи… Одну ножку сначала, потом вторую, не боись…
Оператор и режиссер стояли поодаль, приоткрыв рты, наблюдали.
- Так, Володя, я держу тебя. Что ты дрожишь, бля? – Звуковик вдруг расхохотался. Двое ребят в сторонке тоже захихикали.
- Дрожит, бля! Ха-ха-ха! – И вдруг как дернет его за руку. Володя вылетает из машины на траву.
- Ха-ха-ха! – ржет звуковик.
- Хи-хи-хи! - хихикают оператор и режиссер.
Володя присел на траве и стал шлепать себя по карманам.
- Что ищешь? Зажигалку?! – И звуковик опять зычно захохотал. – Не обосрался, не-е?

В село был выслал гонцом Володя-оператор. Он вернулся через пару часов вместе с трактористом. Вытащили киношный бусик.
Вернулись в районный центр в гостиницу, перенесли аппаратуру в номер. Пока режиссер, звуковик и водила, сидели вытянув ноги и отдувались, Валера-оператор, полез в коробку для кассетниц, пошастал там, пошуршал и вытащил две бутылки водки. Володя вдруг ожил.
- Наливай! – крикнул он.
- Спокойствие, -  сказал звукооператор, взял бутылку у тезки и отвинтил крышечку. – А закуска есть?
- У меня колбаска с хлебом, жена завернула, - отозвался Володя.
- Молодец, отлично, лучше и не надо.
Валера-оператор извлек из ящика две консервы.
- Килька в перловой каше.
- Отлично, отлично, - Валера-звуковик налил стакан водки и протянул водиле. – Давай, ты первый, у тебя самая стрессовая работа. Зажигалку так и не нашел?
- Не-е. – Володя взял стакан и выпил залпом.
- О-о… респект, молодец!
Налили ему второй.
- После первого не закусываем?
- Нет, конечно. - Володя понюхал рукав, выдохнул… выпил.
- О-о, молодец, молодец, респект. Еще один?
- Нее, закушу щас… налей хлопцам.
- Саня! – Валера протянул ему стакан. – На-а, на-а!
- Аха, спасибо.
- Ну давай, давай, за что выпьем?
- Налей мне еще один! – крикнул Володя.
- Ок. – Ему наполнили стакан.
Володя взял водку, осмотрел компанию, что-то собрался сказать, может быть тост, но вместо вдруг громко этого заорал: «Ну играй, и-игра-ай гитара-аа»!
- Потише, потише, старик…
- Чуть не улетели в канаву, чуть не улетели в пропасть сегодня! – грустно сказал водитель. Слезы навернулись на глаза, он осмотрел компанию.
- Чуть не улетели…
- Спасибо Валере! – сказал режиссер. – Давай Валера, по стаканчику за тебя, ты спас нам жизнь.
- Да ладно, мне было интересно. Все норм. Главное, все живые. Главное, все живые. - Он поднял тост. – За жизнь!
- Молодец, молодец! – закричал Володя, - респект звуковикам! Респект! Ты отличный парень! А я почему-то думал, что ты гандон. - И он полез целоваться.
- Так, без нежностей… - отмахнулся Валера. – А ну-ка давай открывай кильку в перловке… попробуем, никогда не видел.
Оператор вытащил ножик, воткнул в консерву, отрезал ее по периметру.
- Вот, угощайтесь. Должна быть вкусная. Главное, дешевая.
- Аха-а, ща попробуем.
Валера ткнул вилкой, пожевал, подумал.
- Воняет чем-то.
- Э-эх, ну ии-играй, ии-гра-аай гитара… - запел водитель.
- Потише, потише, мы же в гостинице… Ему больше не наливать, всё, хватит.
- Ну зве-ени звениии струна! – заголосил Володя. - А у меня ведь родственники в Америке… приглашают, а я тут… - И он вдруг зарыдал, тряся плечами. Затем уронил голову на стол и захрапел.
- Аха, ну это хорошо, это к лучшему, пусть поспит. Еще водка есть?
- А как же, конечно… все есть, - оператор извлек еще две бутылки.
– Спасибо, Валера, ты нам жизнь спас. Поговорю с главным редактором, сделаем тебя директором фильма. Ты гораздо талантливей звуковика, ты умеешь организовывать, ты должен быть продюсером.
- Ни говори, - подтвердил режиссер. - Таки спасибо. За это надо непременно выпить, непременно, прям сейчас. – Спасибо, Валерчик.
- Но проблем, - ответил звуковик. - Мне было приятно это делать. Я люблю экстремальные ситуации. Я даже на Эверест хотел подняться. Как деньги будут, пойду в экспедицию.
- Делать тебе нехер.
- Да ты не понимаешь, чувак, это интересно. Это же адреналин. Обязательно, обязательно на Эверест.
- Ок, наливай.
Валера налил два стакана, себе и режиссеру. – Обязательно на Эверест, - подтвердил он и опустошил свой стакан… Сморщился, зацепил кусочек колбасы, пожевал…
- Обязательно на Эверест. Я люблю экстремальные ситуации. 
- С тобой можно хоть на край света, даже на Эверест, - сказал оператор. - Саня, пьем за тезку. Музыка! А где музыка, бля!
- Не ругайся, слушай.
- Где музыка?
- Не было тут никакой музыки. Щас Валера споет.

Они проснулись поздно, часов в девять, приехали в село к одиннадцати.
Медпункт, первая точка съемки.
- Валера! Будем снимать сразу. Заходим, ты снимаешь жизнь. Жизнь! Понял? Мне не нужно лакированности и не надо чтоб они нас заметили. – Валера! – он обратился к звуковику. – Удочка готова?
Звуковик ухмыльнулся.
- А как же, шеф.
Заходят. Кинокамера включена, режиссер подлетает к ошарашенной медсестре.
- Вы медсестра?
- Да… - и поправляет халат.
- А это медпункт?
- Да.
- А это что? –  показывает на гинекологический стул.
- Это…
- А почему он ржавый?
- Он не ржавый.
- А как вам работается?
- Саня! – крикнул Валера из-за своей бандуры. – Снимать?
- А ты что, еще не снимаешь? Йо-мое, Валера! Ты что?! Теперь она закрепостится.
- У меня аккумулятор барахлил.
- А что, вы меня снимаете? – Медсестра покраснела и раскрыла широко глаза.
- Да, мы хотим сделать правдивую картину. Тем более, что ваше село называется «Долина Счастья». Кстати, почему оно так называется?
- А потому что здесь немцы жили после войны, вот они так и назвали. Там есть такая долина красивая внизу, в пропасти, они туда сбрасывали цыган с обрыва.
- Да-а? Ни хера себе! Ой, извините… А почему так назвали долину?
- Я не знаю, я тогда еще не родилась.
- Валера, ты снимаешь?
- Саня, ты подумай над вопросами. У нас не так много пленки.
- Я знаю, что спрашивать! Вы тут привыкли лакировать, поэтому у вас и фильмы такие. Подстраиваете всё, потом смотришь и противно. Жизнь! Жизнь нужна в кадре! Ты что, до сих пор еще ничего не снял? Ты что, Валера?
- Ты ж ни одного вопроса путевого не задал.
- Я знаю, что задавать. Снимай!
- Ладно.
- Валера!
- Что?
- Да не ты! Звуковик – Валера! Готов? Я хочу синхрон.
- Ща… - Звуковик потушил сигарету, включил микрофон… - Ни одной телки симпатичной не вижу тут в этом селе.
Медсестра покосилась так на него, извлекла маленькое зеркальце из кармана, посмотрелась, поправила волосы, облизнула губы.
- Скажите… - обратился к ней вновь режиссер. - Валера, ты снимаешь? Скажите… вот село называется «Долина Счастья». Да? Вроде бы счастье там… а вот Вы…
- Я? – Медсестра открыла глаза еще шире и залилась краской.
- …Вы счастливы?
- Я? А вы снимаете?
- Не снимаем мы ничего! Просто… я спрашиваю.
- Вообще-то у меня все есть… - медсестра загнула палец. - Дом – есть, дочка – есть…
- А муж есть?
- Подождите. Дальше… Отец – есть, рядом живет… Работа любимая – есть.
- А муж есть?
- А мужа нет.
- Аха!
- А ничего. Мне и так хорошо.
- Так. Стоп! Валера, ты снимал?
- Нет.
- Почему?
- Аккумулятор что-то опять… лампочка.
- Да что это такое! Ты что, не мог проверить заранее? Что ты вчера вечером делал?
- То же что и ты.
- Так, звук готов?
- Готов! – гаркнул звуковик. – Все готово, шеф! – И он показал знак «ок».
Медсестра рывком вытащила губную помаду, зеркальце и стала красить губы.
- Не на-адо! – Режиссер сорвался на крик. – Не надо!
- А что? – Девушка хлопнула глазами и залилась новой партией краски.
- Не на-адо… - режиссер покачал сокрушенно головой - …не надо лакировать действительность. Ну что вы все, на самом деле!
- Всё, всё, я уже спрятала.
- Вытрите губы. Вытрите! А еще лучше… испачкайте лицо.
- Зачем?
Саша оглянулся.
- Вон там, в углу… что у вас?
- Там?
- Да. Вот это… Что? Режиссер подошел к печке в углу и ткнул в нее пальцем.
- Печка.
- Вот. Вы же топите печку?
- Топлю.
- Так вот… Будто вы только что топили, и теперь даете экстренное интервью. Всё как в жизни.
- Я мазаться не буду.
- Ну не надо мазаться. Губы только вытрите.
- Ладно. – Медсестра взяла ватку, вытерла губы.
- Всё! Валера… готов?
- Все нормально. – Оператор показал из-за камеры тоже знак «ок».
- Так… Вы говорите: «Наше село называется «Долина Счастья» … но счастья здесь фактически нет… одни несчастья».
- У меня лично все в порядке.
- Ну это понятно. Вы только скажите так.
- Ладно.
- Валера, включай!
- Есть. Поехали!
«Брррррр!» - загудел «Конвас» * словно вертолет.
- Валера! Й-мое! Тут же все слышно в микрофоне… Ты что?
- Сейчас, Саня… я надену чехол.
- А чего… ты до сих пор не надел?
- Но там же душно, задохнуться можно.
- И теперь я должен этот вертолет записывать?
- Всё, все... Теперь не слышно?
- Тоже слышно. Ну ладно. Дадим какие-нибудь шумы. Так… Готовы?
- Да. Я готова.
Удочка с микрофоном вдруг опустилась вниз и появилась в кадре.
- Бля, микрофон в кадре!
- Ой, сорри! – Звуковик поднял удочку. – Виноват, проморгал, сэр.
- Ладно, - смягчился режиссер. – Смотри, чтоб в кадр не попадало. Видишь, полметра над головой держи.
- Ладно, шеф, ладно. Не переживай. Все будет ок.
- Валера, оператор… готов?
- Всё. Поехали.
«Брррррр!» - затрещала камера.
- Стоп! Стоп! Йо-мое! Ты зачем опять накрасила морду?
- Я чуть-чуть…
- Вытри!
- Нет.
- Ну ладно… Поехали. Валера, ты готов?
- Готов! – оба гаркнули в один голос.
- Ну все, поехали.
«Брррррр!»
- Так, скажите пожалуйста… Вот ваше село называется «Долина Счастья» … а вот Вы, нашли здесь свое счастье?
- Я? – медсестра покраснела. – Я не нашла здесь свое счастье… здесь все плохо… но у меня все есть… - И она стала загибать пальцы: дом есть, дочка есть…
- А муж, извините?
- А мужа нет.
- А почему?
- Подождите… щас… Отец у меня – есть, рядом живет… Он кстати, недавно женился… Работа есть… а мужа нет. Ну и хрен с ним!
- Стоп!
- Я извиняюсь.
- Ерунда. Мы эту фразу выкинем.
- Как?
- Вырежем.
- Ничего себе.
- Валера! Снял?
- Саня… там микрофон опять в кадре. - Он повернулся к звуковику. - Ты что спишь, что-ли? Держи удочку ровно, она все время в кадр лезет, я уже и так и так пытаюсь уйти, у нас не так много пленки.
- Понял, шеф, - звуковик покашлял в кулак. - Всё понял. Извините, это моя вторая картина, учусь... но скоро все будет норм. – И он показал знак «ок». – Всё будет четко.
«Бррррр» - зажужжала камера.
Из коридора донесся женский крик.
- Что там слышно? – заволновался режиссер. – Стоп камера! Что там слышно в коридоре?
- А-а, ерунда… Это Верка с Ленина двадцать семь, она возле магазина живет… мне у нее роды принимать надо.
- Ро-оды? Сейчас?
- Не-е… ну когда закончим.
- А-а… ну ладно.
- Может поснимаем как она рожает? – предложил звуковик.
- У нас пленки мало, - возразил оператор.
- Ладно, поснимай детали, для монтажа, - распорядился Саша.
Валера огляделся.
- Что снимать-то?
- Вот этот ржавый гинекологический стул… печку сними… все самое страшное.
- Саня, дык зачем искажать действительность?
- Валера, ну поищи… поищи детали. Ох, я устал.

Следующая точка съемки – баба Ксения. Еще при въезде в село, они приметили ее скособоченный домик и решили обязательно допросить старуху: она может быть расскажет потрясающие вещи, а если еще и типаж интересный, то фестиваль в кармане.
Подъехав к дому, они с трудом пробрались сквозь скопища индюков, курей, гусей, уток. Тут же, штук пятнадцать собак, больших и маленьких. В дверях показалась хозяйка.
- Что вы хотите?
- Здравствуйте. Во-от, мы хотим вас в кино снять.
- Меня? Ха-ха-ха! – Бабка показала пару темных зубов и ткнула себя пальцем в живот. – А на хрена я вам нужна, старая карга?
Ребята переглянулись: интересная бабуля.
- Вы много знаете… вы нам расскажете. Вот почему село так называется?
- Что?! А ну-ка замолчите! – Бабка топнула ногой. Все звери и птицы замолчали и уставились на хозяйку.
- Почему село так называется?
- Село?
- Село… Почему так называется? «Долина счастья» … Вот Вы счастливы?
- Я-я? – она ткнула себя опять пальцем в живот.
- Вы… Вы счастливы? Валера, ты включил камеру?
- Нет еще. А что, надо было?
- Не надо. Видишь, она глухая.
- Кто? Я глухая? Да я еще девка! – И бабка стала плясать в дверях, хлопая себя по животу. – Ох, я де-евка мо-олода-ая, мужи-ичок мне ну-ужен! А кто у вас там в машине? Дид какой-то?
- Это наш водитель.
- Так что вы его оставили? А ну-ка тащите его до бабки!
- Ну вы, бабушка… ну вы даете…
- А что? А что? Я молоденька! Я молоденька! А ну-ка тащите дида сюда! Ди-ид!
Ребята переглянулись.
- Вы знаете, нам, наверное, надо идти.
- Что-о? А рюмочку самогона? А стакан вина кто выпьет?

Сидели в доме у бабки Ксеньи за столом, пили самогон, закусывали салом с чесноком.
- Вы знаете что мне нужно для полного счастья? – спрашивает бабка.
- Что?
- Вот вы мне скажите, какое сегодня число?
- 12-е января.
- Год?
- 1991-й.
- Год я знаю. Я пошутила. Так вот что мне нужно для счастья.
- Что?
- Календарь.
- Календарь?
- Аха. Вот если вы мне привезете календарь, то я не знаю, что для вас сделаю… Я вот так вот вас расцелую, или подарю вам по индейке.
- Я привезу вам, тетя Ксеня, календарь, - сказал оператор.
- Привезешь?
- Привезу.
- От спасибо, от спасибо… От души благодарю. Только не думай, что бабка забуде.
- Привезу. Вы какой хотите… с голой бабой?
- Мне с голым мужиком! Ха-ха-ха! – Она открыла пасть и показала несколько черных зубов. – Мне мужика бы еще одного… ох я бы ему… А где дид? Где тот дид? А ну-ка позовите! Зовите его сюда.
- Да он не придет. Он стеснительный.
- Тетя Ксеня, а почему село так называется?
- А откуда я знаю?
- Ну вы же здесь жили.
- Жила.
- И вы не знаете почему село так называется?
- А я что, интересувалася?
- Ну вам что, не любопытно что-ли было?
- А какой мне интирес? А-а? Куры у меня есть? Есть. Индюки есть? Есть. Самогон есть? Есть. Вот если календарь мне еще привезете, то мне больше ничего не надо.

Вернулись в гостиницу поздно. На следующий день, рано утром обратно в село. Осталась одна кассета.
- Йо-моё! Да что они дают один к трем! Здесь же документалистика! Жизнь! Тут надо наблюдать!
- Саня, надо пару пейзажиков отснять.
- А люди? Лю-юди? Людей нет! Характеров!
- Ну мы щас ухлопаем последнюю кассету, а они промычат в кадре. Надо пару пейзажиков, детали. Детали!
- Сними вон ту собаку.
- Невыразительно.
- Давай вот этот стог сена. Смотри… Вот так, подъезжаем… вот так, отсюда…
- Ерунда это, Саня.
Володя косится на них: «Творцы! Хэх!»
- Валера, Валера! Вон бабка идет. Смотри! Смотри какая… С палкой. Давай, Валера! Выскакивай с камерой!
- Здравствуйте! - Саша перегородил ей дорогу.
Бабуля, с красным носом, посмотрела подозрительно, попробовала пройти.
- Подождите, мы хотим вас кое-что спросить... Валера, ты готов?
Бабка смотрит угрюмо.
- Скажите, бабушка, а почему село так называется?
Она молчит, глядит исподлобья.
- Вы счастливы? – выдал Саня свой второй коронный вопрос.
- Я-я?! Пишите! Пишите, что хотите! Я-я? Да я никого не боюсь! Я-я… Я Сталина не боюсь. Фердинанда не боюсь! У меня родственники за границей! Пишите, пишите!
- Валера, ты снимаешь?
- Да она ерунду говорит.
- Снимай! Камера! Что вы говорили про Сталина?
- Что?! – Бабка аж подскочила на месте. – Что?! Вы меня хотите в тюрьму? Да я в Сибири родилась, мне все похуй! – И она замахнулась и вдруг огрела режиссера палкой по спине.
- Ой! Йо-мое! Ты что, бабка!
- Вы на меня? Вы на меня? Да я никого не боюсь! Фердинанда не боюсь! Сволочи! Сволочи!
Ребята заскочили в машину.
- Ну ни хрена себе… Ты не снял это?
- Снял. А что, не надо было?
- Ну, бабка… - Саша почесал спину. – Сколько метров у тебя осталось?
- Ты только не волнуйся… щас, - Валера вытащил кассету из кофра, пошатал ее, прислушался… - ну полкассеты еще точно будет.
- Это сто пятьдесят метров…. Это на пять минут материала только!
- Так если ты всякую херню снимать не будешь… Бабки! Нафик они тебе нужны. Или тот стог сена. На него только пятьдесят метров ушло бы!
- Так, - режиссер взялся за голову. – Надо сконцентрироваться… пять минут только… на пять минут только пленки… Что снимать будем?
- Давай к бабке Ксении вернемся, - предложил Володя. - Между прочем, она не такая уж и бабка… я так посмотрел, просто загорелая, на улице работает... а так она молодая…. У нее опохмелимся хорошенько.
- Надо календарь сначала купить, - сказал Валера
- Ну я куплю календарь. – Володя вытащил кошелек, заглянул внутрь. - Сколько он стоит?

Возвращались в гостиницу ночью. Темно, только свет фар выхватывает участки дороги впереди. Оператор спит, обложенный аппаратурой. Звуковик на заднем сиденье. Саша слушает музыку, одну и ту же песню. Заканчивается, он ее перематывает, и по новой ставит.
- Слушай, старик, - говорит Володя – Тебе не надоела эта муть?
- А что, Володя, клевая вещь.
- Клевая, но извини, старик, это ж сдуреть можно.
- Хорошо, Володя, я ставлю другую, не переживай только. Смотри на дорогу.
- Правильно, - отозвался сзади звуковик, - смотри на дорогу. Мы, кстати, правильно едем? Ни хера не видно за окном. - Он привстал на локоть, протер запотевшее окно, всмотрелся. – Темень, пиздец. Уверен, что правильно едем?
- Да уже пятый раз по этой дороге еду.
- Ты не обижайся, начальник… я знаю, что ты профессионал, но просто нас четверо тут, и я вас уже один раз спасал. Мне нравится экстрим, но не каждый день.
- Правильно едем, не переживай, - буркнул водитель. «Творцы, бля, чокнутые все… Сколько я работаю на этой студии, все – или чокнутые или пьяницы. Или – и одно и другое!» - Володя потряс головой и ухмыльнулся. – «Да я тридцать лет за рулём, весь Север объездил, когда эти щенки под столом ползали… Ну этот, что звуковик, постарше, ладно... а те двое, да их и на свете не было, когда я на Севере пахал. Между прочем, не плохо было, мне даже квартиру там дали… но жена, Ксюшей звали кстати, хохлушка… она отвоевала у меня хату. А я, бля, сам ее получил, вот этим горбом заработал, а квартира ей осталось. Ну где справедливость, бля. Это она специально за меня замуж вышла, она знала, что я отличный водитель, что перспективный, что рано или поздно мне жилье дадут… Она все, жучка, знала, и все рассчитала. Это я щас задним числом все понял. А как она забеременела… четко перед получением квартиры, хоть я и говорил ей: «Ксюха, давай подождем с детьми, давай подымимся, детей потом нарожаем, троих… получим трехкомнатную, потом на дом поменяем, пусть дети себе бегают там по огороду, место есть… А так, только две комнаты дали, задыхаешься в них. Вот почему тогда я не поменял ее на дом? Но это все позади… щас надо сваливать, надо сваливать из этой страны…»
Володя взял пачку Беломора с торпеды, извлек цыгарку, дунул в нее, помял, похлопал по карманам… «Где же та зажигалка, бля…», и он стал рассматривать пол.
Свет фар вдруг пропал, дорога исчезла. Тишина. Лишь свист ветра… И легкость… будто полет… «Да, это полет… Как хорошо лететь... Но почему мы летим? Почему все звуки исчезли? Только ветер свистит… Что это за тишина? Прекрасная тишина…»
И вдруг – взрыв! Пламя… спокойное беззвучное пламя осветило долину… И покой.