Ну, конечно, я помню тебя, Вера! Повстречавшись с тобой на пыльной улице северной Москвы, я влюбился в твои грустные черные глаза и грудь пятого размера. Под нами мчались поезда метрополитена с Войковской на Водный Стадион, а над нами светило солнце.
Мне всегда нравились женщины, не похожие на других. Ты тоже была не похожа ни на продавщицу ларька, где я покупал сигареты, ни на случайную прохожую, русую и бледную, такую же, как и все.Ты была слишком яркой для этого города. Потом ты весело смеялась над моими рассказами и очень хотела меня полюбить навсегда. Так и сказала, помнишь? «Я хочу полюбить тебя навсегда».
Я был не против, но скорость наших отношений заставили засомневаться буквально на минутку, но ты посмотрела на меня так, как умеешь только ты, ты одернула белоснежную блузу так, как умеешь только ты, как будто случайно, поправила декольте так, как умеешь только ты. И я перестал сомневаться.
В твоем доме все было очень аккуратным, Вера. Аккуратно сложенные вещи в шкафу, аккуратно весящие полотенца. Полотенце для рук. Полотенце для ног. Полотенце для лица. Аккуратно расставленная посуда и цветы на подоконнике, аккуратно застеленная кровать, аккуратно стоящая в прихожей обувь. Лишь твой пёс, старый, дрожащий и некрасивый, выбивался из этой идеальной картинки своим уродством и глупостью. Но ты любила его, Вера, он, как и я поверил тебе когда-то. Он, как и я, не сомневался.
Мы занимались любовью практически каждый день, помнишь? Ты очень старалась, ты очень хотела, чтобы мне было хорошо. И мне было хорошо, Вера. Ты брызгалась парфюмом от Диора, а ещё у тебя была привычка кусаться во время оргазма. Меня тогда это забавляло, было приятно, что ты такая темпераментная. Меня никто раньше не кусал. Ну, кроме дворовой собачки Леси в детстве. Но это было другое, конечно.
А потом я уходил на работу, а ты просилась со мной. Я говорил тебе, Вера, что так нельзя, что я не могу тебя взять с собой, а ты плакала от от обиды и горечи расставания. Ты давала мне такую пластмассовую баночку, на которой был изображен смешной розовый слон, помнишь? В баночке были котлеты. Ты сама их делала. А еще ты аккуратно утюжила мне брюки. Пожалуй, так утюжить можешь только ты, Вера.
Ты звонила мне каждые двадцать минут, говорила, что скучаешь, я понимал тебя, я даже тоже сначала скучал. Ты встречала меня у работы и дарила мелкие безделушки. Я просил тебя этого не делать, но ты встречала меня и встречала, дарила и дарила.
Когда я приходил домой ты наполняла мне ванну с ароматическими маслами и заставляла туда садиться, в эту ванну. Я не хотел никаких ванн, Вера, но ты настаивала, ты терла мне спину, даже если я не хотел, взгляда твоих грустных черных глаз хватало, чтобы я не спорил с тобой.
Я перестал встречаться с друзьями, потому что я не мог оставить тебя одну. Ты сказала, что если останешься одна, ты умрешь. И посмотрела на меня. Я подумал, что ты не врёшь, и остался дома.
Мне казалось, Вера, что нас с тобой прочно сшили суровыми морскими нитками, что куда бы я не пошел, что бы я не делал, ты всегда будешь рядом. И мне стало жутко, Вера. Мне стало очень страшно. Как бы тебе объяснить? Это как в твоём теле поселяется ещё кто-то. Поселяется и начинает двигать твоими руками, твоими ногами, смотреть твоими глазами. Постепенно и мозг твой начинает думать так, как хочет этот кто-то. Это реально страшно, Вера. Не старайся этого повторить на себе. Это трюк могут исполнять только профессиональные каскадёры.
Я просыпался ночью, чувствовал тепло твоего тела, слушал твое дыхание, но я не видел твоего взгляда, ведь ты спала. И я хотел тебя убить. Каюсь, прости меня, прошу тебя, если можешь, прости, но однажды мои руки были готовы накрыть твою голову подушкой, но ты вдруг проснулась и посмотрела на меня.
-Почему ты не спишь?- спросила ты.
-Я сплю...- ответил тебе я. И отвернулся к стене.
А потом я решил уйти от тебя. Ты пойми меня, Вера, если бы я не ушел, я бы умер. Обязательно умер бы, я знаю. Инстинкт сохранения жизни заставил меня это сделать. Прости еще раз, на самом деле я не хотел, это все проклятый инстинкт.
Мой уход был похож на бегство. Ты ушла в магазин, чтобы купить клюкву в сахаре. Ты была уверена, что я люблю клюкву в сахаре и пошла мне ее покупать.
Я собрал вещи. Все, что успел. Вернее не так, все, что посчитал необходимым.
Я положил ключ от квартиры в прихожей на тумбочку. Я не стал оставлять больше ничего, даже записку. Я вышел из дома и бросил в кусты сим-карту от мобильного телефона. Потом я поймал такси и уехал.
Я знаю, ты приходила к моей работе, Вера, но я там уже не работал. Я трусливо бежал от тебя, но что мне оставалось делать? Я хочу, чтобы ты знала, я ненавижу клюкву в сахаре! Я ненавижу ее!
Недавно к нам на работу пришел новый сотрудник. Приятный молодой человек в аккуратно отутюженных брюках, а на шее, мне показалось, следами от укусов. В обед он достал пластмассовую баночку, на которой я увидел изображение розового слона.
Я протянул ему руку и мы познакомились. Я пожелал здоровья и счастья ему и его семье. А значит и тебе, Вера.