Начало здесь: http://udaff.com/read/creo/130373/

    Бабушка была большая оптимистка, пообещав вызвать дочь и внучку в Германию за год – полтора. На самом деле процедура затянулась на пять лет.  За это время Маринка окончила школу, выучилась на бухгалтера и вышла замуж.  Замуж Маринка вышла  за прапорщика Серегу  с заставы.  Характером и поведением Серега очень напоминал Маринке отца. Такой же ершистый, дерзкий и несговорчивый.  Вскоре у Сереги и Марины родился сын, но рождение сына нисколько не изменило задиристый характер Сереги.  К тому времени офицеров россиян на заставе остались единицы,  местные национальные кадры  были на офицерских должностях и  среди солдат и сержантов. Марина уже много знала про таинственный порошок, перевозимый коммерсантами через речку на территорию Таджикистана.  Понятие»граница на замке» к этому времени исчезло из обихода, перестрелки на границе прекратились, видимо таджикские пограничники и экспортеры порошка  заключили негласное соглашение и не осложняли жизнь друг-другу. Роль российских пограничников  на чужой границе была к этому времени не совсем понятна. Они скорее играли роль инструкторов при национальной пограничной службе  и наблюдателей. Русские к тому времени массово съехали из Таджикистана, остались небольшие анклавы  в столице и крупных городах. В кишлаке возле заставы не было ни одной русской семьи, русская жизнь теплилась только на заставе. Но жить на заставе в полной изоляции было невозможно. Приходилось ходить в кишлак в магазин за продуктами, в местную чайхану или пекарню. Серега, Маринкин муж, погиб по дороге в магазин.  Видимо ввиду своей дерзости и несговорчивости, он испортил бизнес торговцам за речкой и они ему вынесли приговор. Он пошел в магазин за продуктами и ехавший мимо на лошади басмач  рубанул его сзади по шее старинной саблей. Серега умер мгновенно, Маринка снова прошла пытку прощания в любимым человеком. Опять была траурная церемония в солдатском клубе, опять боль утраты, разрывающая сердце.  Серега был уроженцем Саратова, там же жили его родители.  Маринка с матерью опять сопровождали  груз 200 на военное - транспортном самолете. Опять похороны на городском кладбище и воинский салют. Родителей Сереги она раньше не видела, но встретили они ее очень прохладно, в гости не звали и родственных чувств не проявляли.  Маринка с матерью вернулись на заставу, и оказалось, что они там чужие и ненужные люди. Маринкина мать много лет работала библиотекарем на заставе, а тут ставку библиотекаря сократили. У них даже не было оснований жить в офицерском общежитии и им несколько раз прозрачно намекнули, что они незаконно занимают служебную жилплощадь.  Куда им деваться было непонятно. Обе они  вдовы пограничников, гражданство России у них было. Но ехать особенно было некуда. Никто их к себе не звал, а начинать жизнь заново на пустом месте, с маленьким ребенком ой как не просто.  Маринка с матерью заказали международные переговоры с Германией и позвонили бабушке. Бабушка, узнав, что Маринка овдовела, и жить им не на что, разрыдалась  и пообещала нанять адвоката, чтобы скорее оформить документы на вызов в Германию. Бабушка попросила позвонить ей через неделю. 
    В самом деле, это был вариант. Уехать в Германию, где работала государственная программа по переселению этнических немцев было лучше, чем уехать в Россию, фактически  в никуда. Открылись еще кое - какие обстоятельства. Девичья фамилия у матери Маринки была самая русская, по паспорту она была Иванова. Но дедушка, которого Маринка видела в Казахстане, был не родным отцом Маринкиной матери, и в свидетельстве о рождении  у нее был записан отец по фамилии Миллер.  Получалась, что Маринкина мамка, урожденная Миллер, имеет все шансы выехать в Германию  для воссоединения с родственниками. А Маринка, являясь членом ее семьи, тоже имеет все шансы получить вызов в Германию вместе с матерью. Вот только как доказать, что тот самый Миллер является немцем, если он погиб в аварии еще  в далекие послевоенные годы.  Сидя в далеком Таджикистане сложно что-то доказать, другое дело Германия с ее архивами. Адвокат, нанятый бабушкой сделал запрос в немецкие архивы и нашел там сведения про того самого Миллера, отца Маринкиной матери. Оказывается, он до войны жил на Украине под Донецком, в немецкой колонии.  В 1941 году танки Гудериана наступали так стремительно, что украинских немцев не успели вывезти в Сибирь. Дедушке тогда было  несовершеннолетним, но немцы в 1941 году признали его немцем, дали статус фольксдойче и вывезли в Германию. Там дедушка всю войну  работал токарем на заводах Крупа, и в конце войны был освобожден из фашистского плена наступавшей Красной Армией. Освобожденного из фашистского ярма дедушку отправили в Сибирь на лесоповал, где он и встретился с Маринкиной бабушкой. Копию дедушкиного паспорта военных лет, с фашистской свастикой на обложке и прочие нужные документы и адвокат нашел в немецких архивах. После этого урожденная Миллер с дочерью и внуком получили вызов в Германию, и в немецком посольстве им вручили бесплатные билеты на самолет до Штутгарта.
      Жизненные перемены в жизни Марины  можно было назвать  радикальными. Еще вчера Марина с сыном Сергеем Сергеевичем и матерью прозябали на таджикской пограничной заставе с непонятным статусом, без денег и без перспектив на будущее.  А сегодня они в центре Европы, им назначили  денежное пособие, устроили на курсы по адаптации и вручили документы граждан Германии. Те самые документы на дедушку Марины, обнаруженные адвокатом в архивах, оказались пропуском в другую жизнь.
        Не сказать, что эта другая жизнь Марину ошеломила.  Видимо она была к таким переменам внутренне готова, быстро адаптировалась и влилась в новую жизнь. Да и новая жизнь была устроена вполне разумно и добротно, мама говорила, что очень все напоминает времена СССР. Они с матерью и сыном сняли двушку в пригороде Штутгарта в том же доме, где жили казахстанские бабушка с дедушкой. Бабушка с дедушкой к этому времени вышли на пенсию, и пенсию им начислили вполне приличную. Дедушка с бабушкой жили в том же подъезде, этажом выше, и надо признаться, сильно помогали новоприбывшим.  Подкинули деньжат на приобретение домашнего имущества, по первости везде ходили с Мариной и ее матерью по государственным учреждениям и выступали в роли переводчиков, да и в обычной жизни многое объясняли и растолковывали.  Как закупиться в магазине, как застраховаться, как оплатить счет в банке для вчерашних жителей Таджикистана на этот счет не всегда все было понятно. Дедушка с бабушкой все им тактично объясняли, чем могли, помогали и даже сидели с правнуком Сергеем Сергеевичем, потому что детсады в Германии оказались фантастически дорогими.
  Марина не стала сидеть на шее у немецкого государства и тянуть из государства пособие, а быстренько нашла работу.  Она не стала капризничать корчить из себя крутого специалиста, а просто пошла работать на ближайшую фабрику на конвейер упаковщицей.  Платили там по германским меркам немного, но был ряд неоспоримых преимуществ. Рабочий график можно было выбрать произвольно, главное, отработать своих 8 часов в день и выполнить норму.  Можно было прийти на работу к 5 утра и с обеда быть свободной. Можно было с утра отработать четыре часа, сделать большой перерыв и  доработать часы вечером. И главное, имея постоянную работу можно было взять кредит, а социальный пакет она получала автоматически.  В общем, жизнь налаживалась.
    Что интересно, большинство женщин - коллег, работающих рядом с Мариной, были одиноки. Большинство было разведенных, многие до 40 лет сохранили детскую непосредственность и явно задержались в фазе вечных девочек.  Марина не скрывала, что она вдова, и как оказалось, имела по этой причине  реально уважуху  среди коллег-мужчин.             
          Ее воспринимали вполне серьезно и относились к ней ответственно.  Женщина-вдова и с ребенком, это давало ей преимущество на фоне молодящихся безбашенных коллег- женщин.  Мужчины за ней ухаживали как в открытую,  так были и тайные воздыхатели.
Марина не корчила из себя безутешную вдову, она как всякая нормальная баба тосковала по мужскому плечу, ей хотелось обычных бабских радостей. Ей хотелось семьи и детей, ей хотелось проснуться утром и у мужа на плече,  ощутить рядом с собой надежного мужика.  Она долго выбирала из числа своих воздыхателей и выбор ее пал на местного немца, инженера из отдела логистики.
        Его звали Томас. Он был старше ее лет на 6, высокий, стройный, голубоглазый красавец. О таком типе писаных красавцев миллионы женщин мечтают и сотни тысяч плачут за ними в подушку.  Марина ненавязчиво дала знать, что Томас ей глубоко симпатичен и  после периода взаимных переглядываний и глубокомысленных улыбок Томас пригласил ее в музей.  В музее ее распирало чувство гордости, высокий стройный красавец вышагивал рядом с ней по музейным залам и рассказывал ей об экспонатах.  Марина ждала, что он пригласит ее поужинать, а потом позовет к себе домой кофе попить и далее по известному сценарию. Но ничего подобного не случилось.  После музея Томас довез ее до ее дома, довел до подъезда и вежливо откланялся.  Марина даже всплакнула перед сном, подумала, что выглядит как женщина не привлекательно и поэтому  что-то у нее с Томасом  пошло не так. Но все не так пошло и дальше. Конфетно-букетный период в их отношениях явно затянулся. Томас полгода водил ее по выставкам и музеям, когда выставки и музеи в пределах досягаемости закончились, то он начал возить ее в Швейцарию, благо это было совсем рядом. В Швейцарии музеи были в каждом городишке, так что смотреть было что. При этом никакого  с его стороны приставания к ней как к женщине, никакого лапания и намеков на интим. Через полгода она устала от этих всех музеев и выставок, хотелось уже какой то определенности, но Томас даже не давал намек, кто она при нем, невеста, подруга или любовница. Эта неопределенность в отношениях угнетала и убивала на корню женские мечты.
      Через полгода она решила отшить любителя музеев  и расстаться навсегда, и заняться поисками более решительного мужчины.  Видимо он уловил ее настроения и случилось неожиданное. После очередного посещения музея он пригласил ее к себе домой на чашечку кофе.
- Ну наконец-то! – Подумала она. – Ну не может же мужик в возрасте за  30 лет обходиться без женской ласки и интима.
Она думала, что изголодавшийся по женской ласке Томас  набросится на нее и растерзает прямо в прихожей. Но все пошло опять не по ее сценарию.  Почти час они пили кофе у него на кухне, и он рассказывал о своей квартире и о прежних хозяевах  квартиры.  Рассказывал он ей наверняка еще пару часов, но Марине это надоело, и она решила взять инициативу в свои руки.
-Сколько можно тянуть резину?- Подумала она, встала из-за стола и, подойдя к Томасу, уселась ему на колени, прижалась к нему грудью и нежно лизнула его за ухом.
Он вполне мог сбросить ее с колен, оттолкнуть, закричать. Он мог бы впиться в нее страстным поцелуем. Но он отреагировал нестандартно,  подхватил ее на руки и понес в ванную.  В ванной комнате у него была здоровенная джакузи на угол. Томас набрал воду в джакузи, налил туда шампуня, и нажал  включатель на стене.  Зажужжала помпа, из специальных сопел по диаметру ванны начали бить струи воды с пузырьками воздуха, моментально образовался огромный лоскут пены на поверхности воды. Томас бережно раздел Марину и опустил ее в клокочущую воду.
-Сейчас и он нырнет ко мне!- Подумала Марина. Но она опять не угадала. Томас надел специальные рукавицы для купания и начал мыть ее, как обычно моют в ванной грудного ребенка. Он своей намыленной рукавицей вымывал все закоулки ее тела. Мыл груди и под грудями, аккуратно потер промежность и задницу, тщательно натер и несколько раз сполоснул спину. От нежных прикосновений мужских рук Марина завелась и ее трясло от нетерпения и предвкушения.
    Искупав Марину, он аккуратно вытер ее полотенцем и понес в спальню.
- Ну наконец-то! – Подумала Марина. – Сейчас случится безумный секс.
Но видимо безумный секс  не входил в планы Томаса. Он начал ее облизывать. Нет, все началось с глубоких французских поцелуев. Марина даже удивилась, какой у Томаса длинный и гибкий язык.  Потом Томас закончил с французскими поцелуями и взялся языком обрабатывать груди и соскИ, потом обработал ей пуп, и голова его нырнула в ее промежность. Столь изысканных ласк ей испытывать не приходилось. Она не стала сопротивляться и уклоняться, воспринимая все это как прелюдию к сексу. Но Томас явно увлекся прелюдией и о сексе как-то позабыл. У него явно сорвало башню и он себя плохо контролировал, он стонал как лесбиянка из порнофильма, бормотал что-то про сладкие дырочки и прикусывал ей клитор. Все это было Марине приятно, но она ждала завершающего засаживания как финального аккорда.
- Ну трахни меня Томас!- выдохнула она по –русски.
-Wie,bitte?- не понял он.
Она просто не знала, как сказать нужное по-немецки. Языковый барьер не позволял выдать нужную фразу.
-  Fuck me Tonas!- всплыла у нее в подсознании фраза из порнофильма.
Томас вынырнул у нее из промежности и, состряпав недовольное лицо,  достал из прикроватной тумбочки презерватив, начал его одевать. Марина скосила глаза и посмотрела, на что именно он его одевает.  Размерчик был вполне приличный, хотя, при его росте и длине носа могло бы вырасти и подлиннее.  Но и то что было, явно не работало как надо.  Томас ухитрился надеть презерватив на стоящий вполнакала член и, засунув это сооружение в Марину, кончил на третьем качке.
- Все у него настроится! – Думала Марина, откинувшись на подушку. – Регулярной партнерши у него не было, а сейчас со мной все наладится как надо.
Но время шло, но ничего так и не наладилось. Раз в неделю она приходила к Томасу с ночевкой. Сценарий был один и тот же. Он мыл ее в ванной. Нес в спальню и тщательно обрабатывал языком. Неохотно отрывался от облизывания, когда Марина требовала от него обычного секса. Ей иногда казалось, что не напомни она ему, он так бы и лизал ее до утра как чупа-чупс.
    А поездки на выставки и в музеи все осталось без изменений.  Разве что теперь, на правах собственника,  он приобнимал Марину  своей длинной рукой и при случае засовывал ей сзади за пояс юбки ли брюк  свою пятерню. Выглядело это вполне безобидно и пристойно, и Марина бы этому не противилась. Но он при случае засовывал пальцы глубоко вниз, аж в промежность, а потом тайком нюхал свои пальцы.
Марину просто бесило это нюхание пальцев и его сладострастная рожа при этом. Но она терпела эти выходки. Каждый мужик имеет право иметь свою слабость. Кто-то хлещет пиво, кто-то курит анашу, кто-то играет в рулетку, на этом фоне нюхание пальцев вполне безобидная забава.
    На фабрике была еще одна русскоговорящая женщина, живущая в местным немцем.  Обычная жописто-сисястая украинка, которую  пожилой немец  выписал себе через службу знакомств. Во время рабочего перерыва Марина вызвала эту Оксану на откровенный бабский разговор.
- Он же  тебя на 10 лет старше. – Начала Марина издалека. – Это на половую жизнь не влияет?
Ах! Какая там половая жизнь . - Отмахнулась Оксана. -Язык у него длиньше члена, он меня языком трахает.
- А мой мне палец в задницу засовывает, а потом палец снюхивает! - Пожаловалась Марина.
- Повезло тебе! – парировала Оксана.- Вполне безобидное занятие. А мой регулярно просит, чтобы я одела длинные панталоны с начесом и стегала его голого  кожаной плеткой.  А он при этом плачет настоящими слезами и шепчет:
- Мама не надо! Мама, мне больно!
-Вот это у него тараканы! - Не выдержала Марина. – А откуда у него это?
- Мне самой интересно было. – Ответила Оксана, глубоко затягиваясь сигаретой. – Я даже к психиатру ходила узнавать.
- И что сказал доктор?- Марину распирало от любопытства.
- Это все травмы детской психики. – Ответила Оксана. – Когда мальчик растет в неполной семье, то Мужик из него никогда не вырастет. 
- А твой ганс тоже только языком трахает?-  задала Оксана встречный вопрос.
-Почти так! – Честно призналась Марина.
_ Я уже третий раз в Германию приезжаю через службу знакомств. – Махнула рукой Оксана. – И ни одного мужика нормального не было. Все или лизуны или сосуны.
- Может просто совпадение такое? – Посочувствовала Марина.
- Какое там совпадение. - Вздохнула Оксана.-  Когда семь случаев из десяти, это уже не совпадение, а закономерность. Видимо экология у них тут такая. Или нездоровое питание.
- Томас. А тебя папа и мама воспитывали? – спросила Марина Томаса на следующий день, находясь под влиянием разговора с Оксаной.
- Я родителей вообще не помню. – Признался Томас. – Они у меня в аварии погибли. Меня с детства воспитывала бабушка. Очень она у меня строгая была. А дедушка у меня под Сталинградом погиб.
- Как у них все запутанно. – Думала Марина, возвращаясь домой после очередного облизывания. Вроде все такие лощеные европейцы, а у всех тараканы  в мозге, как  у жителей  африканского племени.
Почти год у Марины были такие странные отношения с Томасом. Вроде и живут вместе, а она и не жена и не любовница. Вроде и трахаются, а секса как такового практически нету.
Следующий весной Томас объявил, что он заказал путевки, и они с Мариной летят отдыхать в Тунезию. При ближайшем рассмотрении. Тунезия оказалась Тунисом, но Тунезия так Тунезия.  Они взяли отпуск и полетели
      Отель был явно не пятизвездочный, Томас не из тех, кто любит шикануть в отпуске. На рецепшене было всего две стойки и въезжающих туристов-немцев скопилось у стоек человек двадцать. Пока дошла очередь Марины с Томасом они уже изрядно подустали. Взяли формуляры на заселение и начали заполнять их у стойки. Марина заполняла формуляр, облокотившись о стойку, и задумалась, какое гражданство указывать в формуляре.  И тут она почувствовала, как мужская рука всунулась ей сзади за пояс цветастых шорт и  по полужопиям опустилась до самого  низа, и пальцы  руки нырнули под установленную повседневную прокладку с крылышками.
-Опять этот Томас озорует!- Подумала она и повернула голову в сторону Томаса, чтобы сделать ему замечание.  Но Томас стоят от нее в паре шагов, в одной руке он держал авторучку, а другой придерживал формуляр
- Так это там на Томаса рука! - Пронзила ее мысль. – Тогда чья?
Она резко повернулась. Единственный человек, стоявший сзади нее и имеющий возможность достать ее рукой,  был здоровенный араб в униформе охранника отеля. Он успел убрать руку, но судя по его блудливой роже это был именно он.  Марина взвизгнула и влепила ему изо всех сил пощечину.
- Вы зачем его ударили? - Занегодовали немцы в очереди. – Он же к вам даже не прикоснулся.
Томас тоже стоял рядом  с вытаращенными от удивления глазами.
- Томас, он мне руку в трусы засунул!- Выпалила Марина в лицо Томасу. – Точно так, как ты засовываешь. Я думала, что это твоя рука. 
По глазам Томаса она поняла, что он сообразил о чем речь и что случилось. Но тут опять загалдели немцы в очереди
-Да не трогал он ее. Что она выдумывает? Да и одеться могла бы поскромнее.
В такой ситуации русский мужик сходу бы поверил бабе и двинул бы обидчику в рожу. А потом бы начал разбираться. Но Томас был немец, он не стал бить рожу и не стал разбираться.
- Мариночка. – Забормотал он. – Ты могла бы и в самом деле джинсы одеть, страна ведь мусульманская и здесь свои законы.
-Это в какой стране, можно постороннюю женщину лапать безнаказанно?- Марину изнутри  просто разорвало от негодования. Но тут она поймала взгляд Томаса.  Томас был просто перепуган. Он был даже не перепуган, а парализован от мысли о возможности конфликта и применения физической силы и в глубине его глаз высвечивал панический  ужас, как у друга детства Славика с пограничной заставы. Вместо того чтобы заступиться за свою женщину, Томас как и Славик оба обоссались со страха. Томас конечно не замочил штаны, как Славик, но по душевному состоянию он был очень к этому близок.
      Отпускное настроение было испорчено окончательно и бесповоротно.  Томас несколько раз подъезжал с ней с надеждой помириться, но Марину тошнило только от одного его вида и его блеяния, что он этих негодяев из отеля по судам затаскает. Мало того, что Томас был импотент, он был и в душе просто не мужик. К счастью, тур был недельный, и Марина с трудом дождалась окончания отпуска и даже на обратный вылет поменяла  места в самолете, чтобы не лететь с Томасом в соседних креслах.


Окончание следует.