Все мальчики с самого раннего возраста хотят трахаться. Сам я прекрасно помню, что захотел трахаться, когда мне едва исполнилось полгода. Мать засовывала мне в рот свою сочную грудь, а я думал, что трахаться я хочу гораздо больше, чем есть. Возбуждался я постоянно, но вести половую жизнь не мог, поскольку стоило мне потянуться ручонками к пипиське, чтобы хорошенько ее потеребить, как родители пеленали меня словно кулек. И мне не оставалось ничего иного, как лежать безвольной куклой, изнывая от неудовлетворенной похоти.
Когда чуть подрос, удовлетворять свою разнузданную сексуальность мне стало гораздо проще. Период с полутора до двух лет был наполнен сексуальными удовольствиями. Тогда моя мать вышла на работу, и присматривать за мной просили соседскую девчонку-студентку лет девятнадцати.  В ее присутствии я вел себя особенно тихо и смирно, так что она забывала о моем существовании и спокойно занималась своими делами. К ней часто приходили подружки, и они, не замечая моего нахального взгляда, могли брить волосы со своих лобков, мерить новые трусы и бюстгальтеры. Обзор на все это мне прекрасно открывался из моего темного угла.
Все это время я не терял времени даром и наяривал правой рукой, засунув ее под распашонку. До чего же удобная одежда!
Первый оргазм я испытал как раз благодаря моей соседке. Однажды во время очередного ее сеанса депиляции в компании двоих подружек я не выдержал и издал слишком громкий похотливый всхлип из своей кроватки. Соседка как была – в лифчике, но без  трусов, с полусбритым лобком, подошла, чтобы проверить, не нагадил ли я штанишки. Приспустив их с меня, она решила перевернуть меня на живот, чтобы посмотреть, сухая ли у меня попка. При этом ее рука так раз легла на мою пипиську. Сразу я и сам не понял, что произошло дальше. А случилось то, что я выстрелил теплую струю ей прямо в ладонь. Это было восхитительное чувство! Волны удовольствия сотрясали мое тельце, и я уже не стесняясь я кричал во весь голос.
- Тьфу, гадкий зассанец! – кричала тем временем соседка. Она вытерла ладонь моей пеленкой, быстро обернула меня новой и оставила одного - переваривать свежие ощущения.
С этого момента благодаря такому трюку моя сексуальная жизнь стала регулярной: натеребив свою пипиську почти до пика, я начинал плакать. Как только нянька спускала с меня штанишки, я чувствовал голой кожей прикосновение ее ладошек и пускал струю. Не скажу, что мою юную соседку это радовало. Она даже пыталась меня воспитывать, хлопая по попе или теребя мне пипиську, приговаривая: «Нельзя так делать, маленький зассанец, нельзя! » Видимо, она считала, что младенцы – как маленькие котята, в которых надо тыкать мордочкой в лужу, чтобы развивать полезные рефлексы. Мои рефлексы подсказывали мне совсем другое. А уж ее «воспитательные» похлопывания и теребление так и вовсе уносили меня на десятое небо удовольствий.
Как бы то ни было, в два года мама отдала меня в детский сад. И это стало новой страницей в моей сексуальной жизни. Она стала настолько головокружительной, что соседку с ее шелковыми ладошками я очень скоро стал вспоминать не иначе как со снисходительностью.
Наша группа в детском саду была большой – два десятка девчонок и человек пятнадцать мальчиков. С парнями я быстро нашел общий язык. Признаюсь, все они были такими же озабоченными любителями потрахаться, как и я. Правда, не всем так повезло с нянькой, как мне, и мои рассказы о поделках с ее участием быстро стали предметов восторгов и зависти.
Но рассказами долго сыт не будешь, и вскоре в нашем мужском кругу встал вопрос, как развлекаться в стенах садика. Девочки из нашей группы ни меня, ни кого из моих новых приятелей не интересовали. Нам нужны были женщины постарше, и тут выбора особо не было – нянечки и воспитательницы. К сожалению, их было очень мало, по две нянечки и по две воспитательницы на каждую из 9 групп садика. Итого, 28 человек, по 14 в смену. А мальчиков, как я уже говорил, было примерно столько же в каждой из 9 групп. Всем быстро стало ясно, что едва завязавшейся дружбе пришел конец. Мы стали соперниками в борьбе за внимание женщин. Возможность потрахаться ценилась гораздо выше возможности сидеть с кем-то на полу и играть в солдатиков или в машинки. Внешняя видимость приятельских отношений сохранялась, но в реальности шла жестокая борьба за секс
Не буду хвастать, но мне быстро и легко удалось завоевать свое место под солнцем. К пущей зависти многих приятелей-неудачников, у меня появилось две постоянные партнерши, и еще с двуми я трахался от случая к случаю. Главным было то, что мне удалось очаровать по одной из женщин, работавших в разные смены именно в нашей группе. То есть, каждый день в любой момент я имел гарантированный секс. Одной была воспитательница Фрида Михайловна, горячая 23-летняя штучка. У нее самой была 4-летняя дочь, которая ходила в среднюю группу в нашем же садике. Но меня это не смущало – сопливая девчонка никак не могла помешать мне завоевать внимание ее матери. Фрида Михайловна недавно развелась с мужем. Узнав это, я сразу понял, что у меня есть все шансы занять место ее мужчины. И мне это удалось.
В другой смене работала нянечка Алёнушка. Совсем молоденькая наивная девчушка-хохотушка, едва отметившая 18-летие. Вскружить ей голову мне не составило труда. Так я и наслаждался сексом с ними обеими: один день с более опытной и умудренной опытом Фридой Михайловной, другой день – с беззаботной Алёнушкой.
И кстати, иногда кто-то из них менялся сменами, и они обе выходили вместе. Когда это случилось в первый раз, я немного расстроился. Поскольку понял, что на следующий день выйдет «не моя пара» - воспитательница и нянечка. Но как же я ошибался! В тот день я впервые испытал на себе, что такое секс втроем, и это было сказочно. Настолько, что весь следующий день я ее приходил в себя, и вполне удовлетворился мимолетными потрахушками со своими «периодическими» партнершами – одной молоденькой поварихой из нашей столовой и методисткой. Они забегали в нашу группу от случая к случаю, когда у них выдавалось свободное время, и им хотелось «потискать своего пупсика» - так они называли секс со мной.
В принципе, формально это определение можно было признать верным. Именно так мы и трахались с моими постоянными и периодическими партнершами. Они это предпочитали называть «потискать», и я не был против. Что и говорить, я был милашкой в своих голубеньких, зелененьких, бежевых комбинезоньчиках, в белых гольфиках, со своим носом-пуговичкой, щечками - персиками и черными глазками-конфетками. Не удивительно, что чувствительные дамочки при одном взгляде на меня таки и норовили прижать меня к своей груди и пощекотать губами там и сям. Сам я при этом не терялся, прижимаясь к ним своими нужными местами и подставляя под их губы и ладошки то, что мне хотелось подставить. И если я не выстреливал струйку из своей пиписьки в эти моменты, то уж во время полуденного тихого часа мне было что вспомнить, запустив правую руку под пижаму.
Детсадовские годы были самыми счастливыми в моей сексуальной биографии. Потом была школа, потом институт, потом работа в дружном коллективе. И на каждой этой ступени я быстро убеждался, что после 6 лет ни о каком настоящем сексе речь уже не идет. Я уже не мог просто взять и трахнуть женщину, ставшую объектом моей похоти. Все очарование гармоничного единства невинности и траханья поглотил возраст. Секс превратился из естественного удовольствия в необходимость, регламентированную сложными писаными и неписаным кодексами.

Поэтому сейчас, глядя на карапузов в пеленках, я откровенно завидую их сексуальной жизни – восхитительной и светлой.