Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

геша :: «Бэтман Аполло». Почему я куплю новую книгу Пелевина
1

Прочитав рецку уважаемого коллеги Слива, я задумался. http://udaff.com/have_fun/books/122410/ Передо мной встал живой вопрос – стоит ли покупать эту книгу? Ведь столько раз я попадал на всякую литературную лажу за собственные деньги.
Две последние книги ПВО – «t» и «Staff» меня, если честно не сильно вдохновили: «t» - был явно «на, отъебитесь, дорогие держатели контракта» (единственно порадовал Гоша Пиворылов, отвечающий за интоксикации). А так просто окололетературный стёб, написанный при температуре тела 37,5. «Стафф» - поживее, но вчитываться было  натужно.
Поэтому я решил почитать с монитора.

Как уже известно, это продолжение «Empir V». 
Трудно, когда тебе под полтинник (а сейчас уже за), писать от первого лица, изображая девятнадцатилетнего щенка. Поэтому в новой книге автор щенка подростил, но не намного – не то на пять, не то на семь лет.
С началом  в книге тоже затык – сходу не цепляет. Но потом автор выходит на ровную трассу, и давит тапку, что аж ветер свистит. Для справки: книгу (500 страниц) я осилил за два дня. Просрав часа два рабочего времени каждый день, и заебавшись скролить телефон в транспорте.

Да, есть отсылки к предыдущим книгам. Явно выделяется обсасывание небытия из «Чапаев и Пустота». Есть отсыл к «ППППП», новелле «Поющие кариатиды». Ну и что? Да у Пелевина это часто. В «Ананасной воде» главный герой протягивает огурец Татарскому из «Дженерейшн», в «Числа» упоминается тот же Татарский (кстати, те несчастные, что посмотрели фильм, не прочитав книги, даже не знают, что последний эпизод фильмы как раз из романа «Числа». А не из «Дженерейшн»)
Вообще, у ПВО много таких заморочек. Правильно делает: хочешь пропереца, читай всё. И начни, желательно с «Колдун Игнат и люди», «Омон Ра» и «Принц Госплана». Хе-хе. Мальчик, трать свои денюжки по-взрослому.

Так вот, какого-то мужского шовинизма и обиды на женщин в книге я не узрел. Во-первых, «Все бабы – суки» звучало ещё в «Чапаев и Пустота». Во-вторых, мне показалось, что главный герой даже слишком любит женщин (хотя Пелевин часто выставляет своих главных героев  этакими дурачками, которых все учат, будь то Василий Иванович или Энлиль Маратович). Ну и в третьих, в книге появляеца персонаж Софи (пендосская вампиресса), которая, в отличии от Геры, не бьёт по яйцам герою, а трахается с ним. Хотя в этом есть определённый нюанс.



Так почему я куплю новую книгу Пелевина, хотя уже её прочёл? Причины:
1.    Мне понравилось, буду перечитывать. Читать со смартфона – ебланство.
2.    На бумаге буквы красивее.
3.    Пелевин работает только писателем. Ему платят за то, что его книжка продаётся. Я голосую этими семью сотнями за то, что бы ПВО продолжал писать. А то уйдёт в экранизации, а какая из этого хуйня получается, многие видели.

Цитатник:

Софи углубилась в маленькую черную книжечку с кроссвордами — и через пару минут уже стала обращаться ко мне за советами. Чаще всего я не знал ответа, но один раз сумел помочь, объяснив, что «Prince of Thieves»[5], девять букв — это не Vlad Putin, как она предположила, a Robin Hood.

***

— Конечно стали, baby, — сказал я. — Я просто валяю дурака. Извини, baby… Кстати, насчет полицейского государства. Тебе не приходило в голову, что педофилия среди англо-саксов — не отклонение, а плохо скрываемая ориентация молчаливого большинства?
— Нет, — ответила Софи, — почему?
— А откуда иначе могло возникнуть такое обращение к половому партнеру — «дитя»? Что это за «baby», как не фрейдистская оговорка, повторяющаяся настолько часто, что она стала устойчивым выражением, гремящим в миллионах спален? Или даже не оговорка, а просто привычка, остающаяся от норвежского секса…
— А это что такое?
— Это когда с детьми доречевого возраста. Которые пожаловаться не могут. Отсюда и эта самоедская истерика. Этот яростный denial в трансатлантических масштабах…

***

— У китайских даосов, — сказал он, — была близкая мысль, я ее своими словами перескажу. Борясь за сердца и умы, работники дискурса постоянно требуют от человека отвечать «да» или «нет». Все мышление человека должно, как электрический ток, протекать между этими двумя полюсами. Но в реальности возможных ответов всегда три — «да», «нет» и «пошел ты нахуй». Когда это начинает понимать слишком много людей, это и означает, что в черепах появился люфт. В нашей культуре он достиг критических значений. Надобно сильно его уменьшить.

***
— Вы что, хотите, чтобы я танки ввел?
— Наоборот, — поднял палец Самарцев. — Студентов.
— Но зачем? Собираетесь устроить хаос?

***
Калдавашкин деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Кто-то, помнится, сказал, — промолвил он, жмурясь, — что моральное негодование — это техника, с помощью которой можно наполнить любого идиота чувством собственного достоинства. Именно к этому мы и должны стремиться.
— Вот-вот, — отозвался Самарцев. — Сегодня всякий готов смеяться над гламуром и дискурсом. Но никто не посмеет смеяться над благородным негодованием по поводу несправедливости и гнета, запасы которых в нашей стране неисчерпаемы. Гражданский протест — это технология, которая позволит поднять гламур и дискурс на недосягаемую нравственную высоту. Мало того, она поможет нам наделить любого экранного дрочилу чувством бесконечной моральной правоты. Это сразу уберет в черепных коробках весь люфт. А вслед за этим мы перезапустим святыни для остальных социальных страт. Чтобы везде горело по лампадке. Мы даже не будем чинить ограду. Публика все сделает сама. Не только починит, но и покрасит. А потом еще и разрисует. И сама набьет себе за это морду…

***
Эз спорил с одним из наших гламурных лоботрясов (кажется, его звали Аргус) — а остальные внимательно их слушали, стараясь не проронить ни капли драгоценного французского дискурса. Впрочем, Аргус, кажется, побеждал в споре — у Эза был раздосадованный и смущенный вид.
— Великий Вампир точно не пидарас, — повторил Аргус.
— Ну а как же миф о Ганимеде? — спросил Эз.
— Не пидарас. Я это доказать могу как дважды два.
— Это будет интересно, — сказал Эз. — И как же?
— Я в Лондоне был недавно. У них там религиозные люди хотели дать рекламу на двухэтажных автобусах. Что от гомосексуализма при желании можно вылечиться. А мэр запретил. Потому, сказал, что пидарасы обидятся.
— Ну и что?
— А до этого какая-то атеистическая контора пустила на тех же автобусах объяву — «There’s probably no God» (возможно, Бога не существует)[19]. И ничего. Мэр не возражал.
— А какая тут связь? — спросил Эз.
— Прямая. Если бы Великий Вампир был пидарасом, лондонский мэр обосрался бы на автобусах такие вещи про него писать. Что его нету. Неужели непонятно?
Эз углубился в обдумывание аргумента, который показался мне неожиданно глубоким — причем именно на метафизическом уровне. Я буквально ощутил, как изогнулся его легкий французский ум под чудовищным нажимом русского дискурса.

***
— Как только под чекистской хунтой начинает качаться земля, — продолжала девушка, делая такие движения бедрами, словно на них крутился невидимый обруч, — карголиберальная интеллигенция формирует очередной «комитет за свободную Россию», который так омерзительно напоминает о семнадцатом и девяносто третьем годах, что у зрителей возникает рвотный рефлекс пополам с приступом стокгольмского синдрома, и чекистская хунта получает семьдесят процентов голосов, после чего карголибералы несколько лет плюются по поводу доставшегося им народа, а народ виновато отводит глаза…

***
— С помощью таких тэгов можно повышать уровень доверия к своей информации, — сказал Самарцев. — Или понижать уровень доверия к чужой. Если вас в чем-то обвинят не владеющие культурной кодировкой граждане, вам достаточно будет предъявить пару правильных мемокодов, и любое обвинение в ваш адрес покажется абсурдным. Если, конечно, на вас будет правильная майка и вы в нужный момент скажете «какбе» или «хороший, годный».
— Рама, ты понимаешь, что он говорит? — спросил Энлиль Маратович.
Я кивнул.
— Креативный класс — это вообще кто?
— Это которые качают в торрентах и срут в комментах, — ответил я.

***
— А вам, — продолжал я, поворачиваясь к нему, — надо бы над названием поработать. «Гражданка Гламур». Звучит замшело. По-совковому. Как будто сериал о деле врачей-убийц. И потом, заменять в словах русскую букву «а» на сучку из электронного адреса — это уже прошлый век практически. Мемокоды быстро протухают. Пользоваться ими надо с осторожностью. Особенно если вы не очень молоды и из вашей души заметно смердит.

***
— Справа — драка за еду в русской колонии строгого режима ФБУ ИК-11, — сказала Софи. — А слева — последняя прогулка по Манхэттену нью-йоркского график-дизайнера Аарона Кошевого, вынужденного усыпить суку Дуню и переехать в Бронкс из-за роста арендной платы. Первое событие — групповое и продолжительное. Второе — даже и не событие, просто интенсивное душевное переживание одного человека. Общий выход агрегата «М5» примерно равен…

***
Политик, который найдет способ обратиться к гражданам на замысловатом и задушевном матерном языке, получит доступ к закрытым для остальных коммуникаторов слоям психики, где бытует русская душа. Он, таким образом, будет иметь огромное преимущество перед коллегами, вынужденными говорить на кастрированном — в полном смысле — языке фальшивых общественных приличий…
Такой политик вызовет волну показного возмущения, но будет после этого восприниматься как хороший, сердечный и откровенный человек в толпе лицемеров. Он будет единственным, кто заговорит на языке правды, потому что окончательную правду русскому человеку всегда сообщают матом.

***
И вот мы видим гордого, прекрасного и уязвленного несовершенством мира героя, который, как Мартин Бубер, обращается к Богу напрямую и говорит:
«Ты создал этот мир полным страдания и мрака, ты приковал мою душу к полному мерзости телу, ты заставил меня стариться и гнить, совершая мерзость за мерзостью, чтобы жить в этой мрачной вселенной… Но подожди. Я отвергну твое творение с такой яростью и силой, что оно содрогнется и развалится на куски!»
На багровом как шанкр закате он кидается в бездну кала и гноя и рушится вниз, вниз, вниз — в бледном венчике из смегмы, в окружении роя живых вшей и облаках ссаной вони.
Но Бог безмолвствует.
«Ты молчишь? — кричит бунтующий гностик. — Тогда смотри. Я совершу такое, чего испугается сам Люцифер.
Я пойду дальше — саму красоту я сделаю безобразной, соединив ее в одно целое с мерзостью… На это ты вынужден будешь ответить… Ты не сможешь промолчать… Тебе придется явить себя…»
Кажется, что ниже и страшнее невозможно упасть — но герой делает последнее кощунственное усилие, низвергается еще глубже и…
И вдруг пробивает потолок какой-то комнаты. Поднявшись на ноги, он обнаруживает, что попал в приличную каргобуржуазную гостиную. Ему стоя аплодируют собравшиеся.
— Ах, — проносится шепот, — мы знали, всегда знали, что вы с нами…
Когда шок от удара проходит, герой принимает бокал с желтым и шипучим и после короткого обмена репликами выясняет, что там, куда он так самоубийственно рушился с хулой и пеной на устах, собрались приличные рукопожатные люди, они тут живут, растят детей и даже летают за покупками в Лондон.
Экзальтированные жены наконец расступаются. К герою подходят мужчины в вечерних костюмах и приглашают его чуть прогуляться. Герой выходит за дверь, подавляя спазм ужаса — мнится, что там угли и котлы, котлы… Но за дверью — что-то вроде алхимической лаборатории. Видны следы работ, но не заметно их результата.
Мужчины, чуть заикаясь от застенчивости, начинают объяснять, что давно и старательно испекают символическое причастие прогресса для России. Бюджет огромный. Алхимическую реторту духа курируют международные духи добра. Но вот беда, сначала никак не выходило похоже на конфету. А потом по русскому обычаю украли все деньги и проебали все говно. Даже символическое — так что теперь не спасает и Фрейд.
— А вы, Владимир Георгиевич, из хулиганства и злобы так хорошо слепили, что мы и мечтать не смели-с… Не представляете, как совпадает с методическим вектором. Вы из издевательства сделали. А мы не могли на полном серьезе и за большой бюджет… Давайте дружить, вот что-с…
— А что мне надо будет делать?
— Да все то же самое-с. Говорите о говне красиво. Красиво и немного нервно. А мы уж не останемся в долгу перед своим певцом.
Героя отводят в горницу, и он падает спиной на опричную перину.
«Надо же, — думает он, глядя в потолок. — Кто бы ни был создатель этого мира, но чувство юмора у него приличное. В норме…»

(пинок Сорокину)

***
Мы, вампиры, тоже любим метафоры. Поэтому нередко просматриваем с утра эту газету нетерпеливым и жадным взглядом — и видим скрюченную фигурку российского карго-либерала, тихонько слюнявящего что-то воображаемое на свалке неэффективных смыслов. Чует сердце: скоро, скоро в России закончится время дураков — и начнется время других дураков.

***
Вампир не стремится объяснить им все до конца. Так, разве что попугать по укурке самых умных.



Короче, читайте. Мне доставило.
(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/have_fun/books/122431.html