Привет дорогие падонки и приличные люди!
Только на днях возвратился из большого велопутешествия по просторам Белоруссии, о чём всенепременно спешу вам сообщить, пока свежи дорожные впечатления. Проехал около двух с половиной тысяч километров за 21 день. Соседнюю республику старался объезжать вкругаля вдоль границ против часовой стрелки. Закалился духовно и физически, увидел много нелепостей ковидной эпохи, повстречался с предателями Родины. Об этом и будет мой рассказ.

Начну повествование с подготовки к поездке. Излечившись от коронавируса, которым заразился в предыдущем походе, и дождавшись солнечных жарких дней в начале июня, я начал готовиться к новой авантюре. В воскресенье 7 июня съездил на дачу. Там, на станции Бронницы, была надежда наконец-то подстричься, а то уже два с лишним месяца в Москве не работали парикмахерские. Но и в пристанционном посёлке у меня ничего не вышло, подмосковные салоны обслуживали клиентов только по предварительной записи, и список желающих оболваниться был расписан на неделю вперёд. Пришлось по возвращении домой расположиться перед зеркалом в ванной комнате и самостоятельно выбриться под Котовского, как самоё последнее чмо, как Агапид. Впоследствии пришлось много комплексовать по поводу своего лысого черепа, постоянно прикрывая его панамкой, но к концу велопохода волосики отросли и стыд прошёл.

В понедельник 8 июня заблокировал Интернет, отвлекавший от сборов, и неспешно собрал весь багаж, крепко приторочив его к велосипеду. И вот уже ранним утром во вторник 9 июня путешествие началось. Прибыв к пяти часам на Белорусский вокзал, мгновенно сел в электричку Московского Центрального Диаметра за 40 рублей по карте Тройка и доехал нахаляву почти до Можайска, контролёры не проходили. То, что карта таким образом заблокируется, меня совершенно не волновало, ведь у меня их с десяток дома лежит. Все найдены в ворованных кошельках, сбрасываемых жуликами в урны во избежание улик.

Начинать велодвижение я собирался в Вязьме, но сесть в электричку в Можайске до этой станции было сложно из-за наличия турникетов. И я отправился на велосипеде до станции Бородино чтобы сесть зайцем, заодно и Бородинское поле осмотрел.
Но, всё равно, за проезд от Бородино до Вязьмы пришлось заплатить сполна, там контролёры сопровождают электричку безвылазно и проходят по вагонам туда-сюда много-много раз. Но и этот отрезок вполне комфортно миновал, выгрузившись на месте ровно в полдень. Отсюда начинается старая Смоленская дорога, машин по ней ездит совсем мало, а после Семлёво их и вовсе нет, поскольку асфальт прерывается и начинается самое настоящее песчаное трофи с пешими проходками и глубокими лужами.

Тем не менее, несмотря на все преграды и невыносимую жару, к концу дня я прибыл на берега речки Костри, искупался в ней и тут же раскинул палатку на первую ночёвку
Первая ночёвка запомнилась абсолютной тишиной, на много километров вокруг не было человеческого жилья, одни лишь дремучие смоленские леса. Площадку под палатку я нашёл возле небольшого песчаного карьера, на ней не было высокой травы и можно было не бояться вымочить обувь в утренней росе.



К счастью, сразу после реки Костря старую смоленскую дорогу начали восстанавливать, за мостом начинается широкий грейдер, а ближе к Болдинскому монастырю и вовсе новый асфальт положен.
Но после моста через Днепр снова начинаются проблемы, участки пыльной нераскатанной гравийки вытрясут вас конкретно, да ещё и подъёмы на холмы появляются. Тут главное поскорее до Дорогобужа добраться, там уже с дорожным покрытием проблем не будет.
Этот районный центр известен своим ревущим комбинатом азотных удобрений, правда, в самом городе вполне тихо, но тоже много подъёмов.
В Дорогобуже первым делом я зашёл в алкомаркет «Красное&Белое», но не за алкоголем, как вы могли подумать. В нём, кроме пива, вина и водки, продают довольно недорогие прохладительные напитки, там же самая дешёвая кока-кола. Годы идут и лучше они нас не делают, вот и я решил призадуматься о здоровом питании, чтобы пожить подольше. Пивом теперь не злоупотребляю, больше частью заменяю его айраном, таном и минеральной водичкой. Даже кока-колу без сахара начал покупать, вот до какого позора докатился!

К полудню второго дня путешествия из-за жары на меня навалилась сильная усталость. Решил заехать в тенистый лес и залечь в палатке до 16.00, пока солнце не начнёт склоняться к горизонту. Приметил грунтовую дорогу перекрытую шлагбаумом, она вела в самую чащу. Ну, вот тут то уж меня точно никто не побеспокоит. Начал искать место для установки, но везде росла высокая трава. Наконец возле самой грунтовки обнаружил крошечную ровную моховую полянку под тремя соснами, здесь и расположился. Но едва только залёг в палатке и расслабился, как рядом остановилась Нива с лесной охраной, и давай меня допрашивать кто такой и надолго ли здесь. Вот черти, и здесь достали откуда не ждал! Они быстро уехали, но вздремнуть по-настоящему так и не удалось. Кое-как повертелся пару часов в палатке и снова стал собираться в дорогу. На шоссе снова этих лесников встретил, они уже сигналили и махали мне руками как лучшему другу.
У придорожного родника привёл себя в порядок, освежился ледяной водицей. Побрился и почистил зубы, пока никого рядом не было, а то нехорошо в таких местах гадить.
На вторую ночёвку остановился за райцентром Кардымово, откуда до Смоленска оставалось чуть более двадцати километров. Место успокоения нашлось вблизи ещё одного локального песчаного карьерчика, не успевшего зарасти травой.

Третий день путешествия 11 июня начался с вожделённого желания поскорее попасть в Смоленск, где я ещё ни разу в жизни не был, вот так сложилось. Сразу за Кардымово начинается череда крутых подъёмов и спусков, первые из них преодолел с лёгкостью. Посетил Кутузовский родник на котором совершил омовение вспотевших мест своего туловища. Ранним утром сделать было это несложно, посетителей было пока немного. Ну в бутылку водички заправил, а то до смоленских «магнитов» и «пятёрочек» было ещё пилить и пилить. Хотя до городской черты оставалось немного километров, но дались они мне очень трудно.
Дальше пошли такие подъёмы, что мама не горюй. В большинство из них приходилось идти пешком. Вот вроде и городские дома начались, а подъёмы всё выше и выше, при этом ни одного супермаркета вокруг не наблюдается, а жрать и пить, ох как, охота.
Вот уже и смоленский кремль во всей красе виднеется вдали, но магазинов всё нет и нет.



Первая «Пятёрочка» обнаружилась в боковом проезде, ведущем к подъездным путям Смоленского железнодорожного вокзала, когда я уже всю центральную часть города проехал. Правда, в сам центр заезжать не стал, слишком он холмист, а сил и так уже не оставалось. Едва начал устанавливать замок на велосипед, чтобы сходить в магазин, как из ниоткуда возникает молодой ухоженный мужчина с хорошей стрижкой и просит 23 рубля. Я прямо таки прихуел с такой беззастенчивости! Достаю из подрамной сумки толстую пачку денег в прозрачном файле и говорю этому мужику: «Денег у меня много, но просто так я их тебе не дам».
«Ну я же  не на выпивку прошу, мне на проезд не хватает», - не унимается красавчик с шикарной стрижкой и породистым лицом. Остаётся только послать его нахуй, после чего он так же внезапно растворяется, как и появился. Во какие кексы попадаются, каких только уродов не носит земля.

Едва выехал из Смоленска, как вдоль шоссе пошла целая череда «пятёрочек», «магнитов» и «дикси», а в самом городе их почти не было.
Ближе к полудню остановился передохнуть в одной ложбине между холмов, вижу из соседнего села идут молодые люди в сторону зарослей за дорогой, явно на пляж собрались. Проследовал и я за ними, наблюдательность не подвела – буквально в ста метрах от места моего отдыха находился большой пруд, просто его с дороги было не видно за деревьями. Накупался вдоволь, заодно и одежду постирал. Как раз эти процедуры пришлись на самые жаркие часы, мучений на раскалённом асфальте удалось избежать.

Далее на старой смоленской дороге располагается комплекс «Катынь», концлагерь для советских и польских политзаключённых, где в годы сталинских репрессий людей расстреливали тысячами. Вход в мемориальный комплекс платный, что очень покоробило, как то это нехорошо, неприлично. Но даже за деньги в те дни туда не пускали из-за эпидемии коронавируса, пришлось довольствоваться лишь внешним осмотром с дороги.
После Катыни до границы с Белоруссией остаётся пятьдесят километров, холмы сглаживаются и машины почти исчезают, остаются одни лишь редкие дальнобойщики на фурах, да и те большей частью отдыхают на придорожных стоянках. Поскольку горки сошли на нет, я это расстояние мухой проскочил, даже и не заметил. Напоследок пребывания в России заскочил в районный центр Рудня, запасся продуктами на первое время, а то дело уже к вечеру клонилось и вряд ли удалось бы сразу обменять русские рубли на белорусские.
Рудня поразила низким уровнем цен в магазинах. Сначала в палатке местного мясокомбината увидел превосходную постную буженину по 270 рублей за кг, а потом в большом фирменном магазине Великолукского мясокомбината купил венское сало по 170 рублей за кг. В Дикси тоже наблюдался полный обвал цен буквально на всё. Может в этой Рудне живут слишком бедные люди, вот продавцы и стараются им угодить.

И вот я уже приближаюсь к самой границе, о пересечении которой многократно задумывался ещё дома. Вообще, по уму надо было бы не переть напролом по трассе, а в деревне Кругловка за Рудней свернуть налево в сторону селения Затёсы, откуда до белорусской деревеньки Зуи остаётся всего один километр по просёлочной дороге. Но было лень делать крюк в лишние десять километров, поехал прямо к контрольно-пропускному пункту.
КПП «Рудня-Лиозно» пограничного управления ФСБ по Смоленской области оказался оборудованным на совесть, а вот рожи обслуживающего персонала сразу вызвали недоверие. В первую очередь бросались в глаза два расплывшихся от жира пожилых гаишника в жёлтых жилетах, явно со следами жуткого похмелья на лицах. Ко мне же подошёл пограничник-пройдоха средних лет в зелёной форме и начал расспрашивать, куда и откуда еду. Я прикинулся дурачком, начал нести им дичь о желании проехать через кусочек Белоруссии по пути в Санкт-Петербург, якобы желаю добраться в северную столицу к 22 июню посмотреть белые ночи.
«Мы пропускаем только дальнобойщиков и лиц, направляющихся на учёбу и лечение. К сожалению, могу сообщить, что ваше путешествие может прерваться», - с деланным сопереживанием сказал мне фсбэшник. Слово «может» сразу позволило определить, что таким образом пограничник намекает на возможность проезда за материальную мзду.

В этот момент со стороны сопредельного государства к посту подъезжает легковушка набитая людьми. Оттуда сразу раздаётся возглас: «Мы на похороны ездили!»
Пропитой гаишник даже не сдвинулся с места, не стал к ним подходить, проверять документы, лишь сказал: «А, ну если на похороны, то проезжайте».
Вот такая там дисциплина пропуска лиц через границу.
А тот зелёный пограничник всё на меня смотрит, оценивает можно ли с этим велотуристом связываться кровными узами. Говорю ему: «Ну я могу денег дать, тыщу-две, только пропустите». ФСБэшник только этого и ждал: «Заходи в бытовку!». И мы заходим в служебное помещение погранслужбы, чтобы спрятаться от видеокамер, ведущих непрерывную запись происходящего. Офицер открывает ящик письменного стола и предлагает положить деньги туда. Кладу сначала купюру в тысячу рублей, но фсбэшник недовольно качает головой, тогда докладываю ещё одну и говорю ему: «Большое спасибо!»
Кстати, в момент передачи денег, на пост ещё один пограничник зашёл, а потом и ещё один заскочил, то есть там никто друг друга не стесняется. И даже те два гаишника были в курсе, всё на их глазах происходило. Вот такое пидарасьё работает в российских силовых структурах.

Напоследок я ещё спросил у офицера, не остановят ли меня на белорусской стороне и что им сказать в таком случае. «Да там только сотрудник ДПС стоит, дальнобойщиков проверяет, а ты езжай и не останавливайся», - успокоил меня пограничник. На том мы и расстались.
Я быстро вскочил на велосипед, переехал на белорусскую сторону и попёр вдоль колонны фур, спрятавшись между ними и обочиной. В начале колонны действительно стояла машина одинокого милиционера-дпсника. На меня он не обратил никакого внимания, переход границы состоялся. Притопил сильнее, чтобы поскорее удалиться от опасного места и вскоре оказался у первого населённого пункта Белоруссии деревни Заольша. И тут меня накрыло таким говном, так стало неприятно от общения со взяточниками, так жалко выброшенных на ветер двух тысяч рублей. Решил непременно по возвращении в Москву наказать этих пидарасов в погонах, написать жалобы и в ФСБ, и в МВД, и даже самому Путину, ведь рыба тухнет с головы.
Вот вам плоды диктатуры президента-единоличника и полицейского государства, вся наша российская действительность скатилась в коррупцию! А нам ещё и за поганую конституцию предлагали сходить проголосовать, ну уж хуй вам в рот по самые гланды! Научитесь сначала эти законы исполнять без переделок и без взяток.



Дороги, по которым мне пришлось ездить в Белоруссии, все были прекрасного качества с широкими техническими полосами и почти без машин. Горки тоже не напрягали, разве что под Новогрудком пришлось немного поупираться. В общем, с первого взгляда  эта страна выглядит настоящим раем для велосипедистов-шоссейников, вот только необходимо строго соблюдать все правила дорожного движения, особенно на светофорах. Правда, на подъездах к Бресту моё восприятие кажущейся беспроблемной велосипедной жизни белорусов рассыпалось в прах после общения с мусорами из маленького райцентра Каменец, но об этом позже.
А пока я резво катил в сторону Витебска по замечательной платной дороге, наслаждаясь видами ухоженных полей и охуевая от названий населённых пунктов на белорусском языке, это ж надо было так нормальное произношение исковеркать.
В первом крупном посёлке Лиозно впервые увидел маленький супермаркет «Хит!» со своеобразным красным дизайном оформления, представляющий собой подразделение более крупного «Евроопта», главного ритейлера Белоруссии. Но валюту я пока не поменял и покупку продуктов пришлось отложить до Витебска.



В восемь часов вечера заприметил красивое поле ржи с сосновым бором по краю и решил свернуть туда переночевать. Прямо на опушке была обнаружена полянка засыпанная какой-то чистой шелухой, похожей на очистки от гречневой крупы, видимо её употребляли для удобрения почвы. Впервые в жизни ночевал на столь удобной мягкой и тёплой подложке.

Четвёртый день путешествия тоже начался с материальных потерь. К девяти часам утра я прибыл наконец-то в Витебск и у первых встреченных прохожих выяснил где можно выгодно обменять деньги. Все рекомендовали сделать это в гипермаркете Евроопт, расположенном на Московском проспекте. При входе в этот храм торговли обнаружилось сразу несколько обменных пунктов, я выбрал с самым выгодным курсом и обменял шесть тысяч российских рублей на 204 белорусских, то есть 29,41 наших за 1 бел. рубль.
А ещё на улице заприметил банкомат с символикой российского Сбербанка, относящийся к БПС-Сбербанку. Сразу подумалось что это дочерняя кампания нашего Сбербанка, а значит в нём можно снять деньги с карточки без лишних процентов. И по глупости я засунул туда свою бесплатную зелёную карточку Моментум Мастеркард, на которой было 7000 рублей. Решил снять ещё 200 белорусских рублей и посмотреть каким будет остаток. Деньги банкомат выдал без проблем, и я надумал снять ещё тридцать, но тут выскочило сообщение «на счёте недостаточно средств, вы можете снять только 19 бел.рублей».
Оказывается при первой обменной операции этот банк содрал с меня гигантскую комиссию, около пятисот российских рублей, вот же сволочи!
Вот так я лишился ещё полтысячи. Но в кармане уже лежали 404 белорусских рубля, их то мне и хватило на безбедную жизнь в течение пятнадцати дней.

Теперь расскажу о первых впечатлениях от Белоруссии. Скажу честно, эта страна никогда мне раньше не нравилась, и поехал я туда только от безысходности потому, что в южные государства ворота были закрыты. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.
В этот раз Белоруссия понравилась намного больше, хотя бы число магазинов увеличилось и они стали работать регулярнее, а не до двух часов дня. Архитектуры в стране как не было, так и нет. Все города выглядят скучно и однотипно, колхозный батька Лукашенко ничего лучше деревенского сортира построить не может. Ужасный силикатный кирпич, бывший в большом почёте при Хрущёве, до сих пор в ходу как и шестьдесят лет назад. В сельской местности ещё хуже: либо ущербные однотипные коттеджи по всей улице из того же силикатного кирпича, либо крохотные избёнки в два окна выкрашенные в жёлто-зелёный цвет. Горожане хоть ещё имеют возможность заработать, а труженики колхозов прозябают в нищете и находят всю радость жизни в дешёвой плодовой бормотухе крепостью 17 градусов и стоимостью 3-4 рубля.



А вот продукты в белорусских магазинах мне очень понравились, некоторые из них дороже наших, другие дешевле. Огорчило полное отсутствие полюбившегося мне напитка тан. С айраном тоже большие проблемы, он встречается только в крупных супермаркетах, да и то не во всех, при этом стоит в три раза дороже, чем у нас. Есть и доступный «ДарАйран» стоимостью 1 рубль (наши 30 рублей) за поллитровую бутылочку, очень хорошего качества, но и его поискать надо, даже в Еврооптах редкость.
Кока-кола очень дешёвая, 2.60 за двухлитровую бутыль, наши 75 рублей. Бывает вообще за два рубля по акции. Полторашка российского «Байкала» из Черноголовки стоила по акции 1.79 бел. руб., литровая бутылка минералки Набеглави всего полтора рубля, но она оказалось полнейшей подделкой, как и Боржоми. Хорошей минеральной воды в Белоруссии вообще не купить, подделывают даже Ессентуки, а местная минералка невкусная, разве что «Минская» более-менее подходит для утоления жажды.

Разнообразия молочных продуктов не наблюдается, прилавки с молоком и кефиром очень бедные. Лично мне понравился кефирчик с укропом стоимостью 1 рубль, но ДарАйран всё равно лучше.
Зато сыр очень вкусный и очень дешёвый, каждый день покупал кусочек рубля за два и его хватало надолго, на наши деньги стоит 300-350 рублей за кг, в России такой почти в два раза дороже.
Очень порадовали мясные и колбасные отделы, одна поляндвица чего стоит! Это абсолютно постное сало, довольно дорогое 17-19 рублей за кг, но оно того стоит. Колбас тоже большое разнообразие, они дешевле и вкуснее аналогичных изделий из российских супермаркетов. Покупал и кошерную «еврейскую» колбасу, и прочие вкусняшки. Сильно выручали отделы кулинарии с домашними салатами, котлетами и рёбрышками на гриле, цены на всё это добро вполне доступные по сравнению с нашими.
Ну, про продукты и питание я ещё и далее буду рассказывать, сразу всего и не перечислишь.



Да, вот ещё, про алкоголь забыл рассказать. Как только я перестал лазить по помойкам, так сразу у меня интерес к выпивке пропал, сейчас типа трезвенник, но не полный, хорошего пивка иной раз не прочь выпить. А вот от крепкого пива типа «Охоты», водки и виски отказался полностью. Перестал получать от их употребления удовольствие, так чего же деньги зазря переводить.
Ну так вот, в белорусских магазинах этого добра полное изобилие, водка дешёвая и очень качественная, даже самая дешёвая по 6.47 рублей за поллитра. Но и эта сумма для белорусского колхозника является неподъёмной, народ ящиками скупает креплёное плодово-ягодное вино по 4 рубля за 0,7 литра. Все автобусные остановки по утрам завалены бутылками из-под него.



Например, заходишь в комплексный пункт приёма сельхозпродукции от населения, а там всё помещение этой бормотухой заставлено. Колхознику за мешок картошки не деньги выдают, а бутылку этой гадости, вот так и живут.
Белорусское пиво намного дороже нашего, но это если покупать в алюминиевых банках или стеклянных бутылках. Цены начинаются от полутора до трёх-четырёх рублей, наши 45-120 рублей за поллитра. В больших двухлитровых бутылках цена уже вполне доступна – 3.60 бел. руб., наши 100-110 рублей, и это за хорошее лидское или украинское пиво типа Оболонь или Черниговское.
Водка с пивом продаётся на всех белорусских бензоколонках круглосуточно, но с существенной наценкой. Так что выпить не проблема в любое время суток.
Вот белорусские мужики и бухают по-чёрному, власти для сохранения жизни упившихся в хлам даже специальные дорожные знаки устанавливают, изображающие двух обнимающихся пьяниц.



Ну, раз уж начал рассказывать про еду, то сделаю сразу и обзор основных белорусских магазинов и супермаркетов. На первом месте конечно «Евроопт» и его более мелкий филиал «Хит!», эти магазины имеются во всех районных центрах и даже в некоторых более-менее крупных сёлах и посёлках. Евроопт самый посещаемый местным населением магазин, там всегда народу куча толпится.
На второе место я бы поставил «Копеечку», в ней уровень цен ещё ниже, чем в Евроопте. Имеется ещё и сеть с названием «Доброном», тоже вроде как подразделение Копеечки, но в этих супермаркетах цены всё же повыше.
Но самыми массовыми в Белоруссии являются государственные магазины «Родны Кут» (Родной Край), их можно встретить даже в самой глухой деревне. Уровень цен в них самый высокий по стране, но бывают и исключения. Иной раз какой-нибудь товар можно урвать очень дёшево, всё зависит от месторасположения магазина и уровня жадности местного РАЙПО, которое и снабжает товарами эти торговые точки. Вот только работают они в большинстве случаев с 9 до 18 часов, вечером ничего уже не купишь. Продавщицами в магазинах «Родны Кут» работают хабалистые тётки советского типа, покупателям никогда «здравствуйте» не скажут, и вообще стараются их не замечать, хотя вполглаза конечно же наблюдают чтобы никто ничего не спиздил. Главный ходовой товар в этих магазинах, конечно-же, креплёная бормотуха. Ящики с ней стоят всегда в центре зала, чтобы сразу забрать можно было.
Конкурентами Евроопту являются другие крупные супермаркеты с названиями «Марцин», «Дионис», «Санта», «Белмаркет», «Соседи» и прочие.



Несмотря на разнообразие этих названий, товар и цены в этих магазинах точно такие же, как и в Евроопте. Небольшое различие можно найти только в отделах кулинарии, у каждого имеются свои фирменные блюда.
Именно эти супермаркеты я в основном и посещал, поскольку привык делать покупки только в залах самообслуживания, так намного удобнее и всё можно хорошо рассмотреть. Заходил так же и в небольшие фирменные магазинчики при мясокомбинатах, но они большого впечатления не произвели. Ту же поляндвицу куда приятнее покупать в большом шикарном гипермаркете, чем в зачуханном, пусть и фирменном, магазине.
В Белоруссии имеется большая проблема с металлическими монетами, эта мелочь всегда в дефиците и в каждом магазине просят добавлять свои копейки, чтобы не давать ими сдачу. Новые бумажные купюры выглядят очень солидно, но самая мелкая из них целых 5 рублей, далее идёт монета в два рубля.  Надо было бы Батьке и бумажные двухрублёвки напечатать, тогда бы народ не мучился.

Начинать объезд Белоруссии с Витебска я надумал по причине проживания в этом городе моих виртуальных друзей Джентльменов Фортуны, на канал которых я давно уже подписан в Ютубе, где с нетерпением жду выходов каждых их новых роликов и стримов. Конечно, встретиться с ними лично был один шанс на миллион, но мне хотелось посетить старый витебский рынок и пообщаться хотя бы с их приятелями, ежедневно торгующими всяким старым хламом с лотков, они тоже своего рода звёзды Ютуба.
Однако, проезжая Витебск, я убедился насколько это большой город. Искать в нём незнакомых людей как добывать иголку из стога сена, поэтому, добравшись до центральной площади по Московскому проспекту, утомился городской суетой и у меня осталось лишь одно желание – поскорее его покинуть. С подсказками местных жителей объехал строительство новой эстакады через железнодорожные пути и выбрался на шоссе, ведущее в Полоцк.

Сам Витебск положительных эмоций не вызвал. Новые районы чисты и просторны, много пешеходных и велодорожек, но всё это выглядит настолько дёшево и примитивно, что глазу зацепиться не за что. Московский проспект застроен старыми хрущёвскими пятиэтажками, здесь много магазинов, но опять же производит впечатление провинциальной убогости. В центре безликие здания эпохи развитого социализма с переделанными фасадами, на них даже советские лозунги сохранились.
И только на улице Будённого осталось немного сталинского ампира.
Таким унылым образом выглядит большинство белорусских городов, за редким исключением типа Бреста, но там свободная экономическая зона, а в Витебске развиваться нечему.
Бедность городского бюджета довела до того, что директор витебского водоканала издал распоряжение аннулировать «тычки» из уличных колонок с водой, чтобы посторонние люди эту воду не расходовали. Теперь пользоваться этими колонками могут только жители рядом стоящих домов, имеющие специальные съёмные приспособления с хитрым продольным вырезом. В других местах колонки и вовсе на замок запирают, настолько белорусы жадные.
Я уже рассказывал в прошлых отчётах, что у белорусов воды не допросишься, так вот за прошедшие шесть лет ситуация с этим только усугубилась. Сейчас очень большая проблема найти путешественнику в Белоруссии бесплатную питьевую воду, у подданных Батьки совсем мозги сорвало по этому поводу.



Проезжая по Витебску и вообще в Белоруссии я заметил большое количество велосипедистов. На велосипедах катаются и продвинутые спортсмены, и обычные граждане и даже растолстевшие бабушки-колобки. При этом они едут не по проезжей части, как это делаю я, а по специализированным велосипедным дорожкам, либо исключительно по тротуару. В Москве я и сам чаще всего передвигаюсь по тротуарам, так безопаснее. Но в походах на гружёном велосипеде ехать по раздолбанным бордюрам очень сложно, к тому же в Белоруссии так называемой «безбарьерной среды» не существует. Кое-где её стараются создать, но получается это очень плохо, небольшие бордюрчики всё-же остаются, даже в областных городах. А уж в сельской местности реально высокие бордюрища торчат.
Велосипедные дорожки, созданные для удобства велосипедистов лет десять-двадцать назад, сегодня уже пришли в негодность, скривились и вздулись, на многих сошёл асфальт, но всё равно на них весят знаки «дорога для пешеходов и велосипедистов». Почему белорусы продолжают ездить по такому убитому покрытию, когда рядом имеется идеально ровная проезжая часть почти без машин, для меня долго оставалось загадкой.

В Полоцк я прибыл утром 13 июня, предварительно заночевав на скошенном поле. В тот день внезапно похолодало и временами начал накрапывать дождик, но больших проблем для путешествия это не создало. Мне вообще с погодой повезло, всего два дождливых дня за весь поход было, всё остальное время жарило солнце.
В Полоцке первым делом я посетил супермаркет «Дионис», ну очень хороший магазин. Накупил жаренного мяса, салатов и тут же на лавочке всё и слопал, не хватило сил терпеть до выезда из города, настолько всё эта еда была вкусной.
В древнем Полоцке находится много достопримечательностей, но меня они заинтересовали мало, хотелось поскорее попасть на Браславские озёра.

Зато в близлежащем городке Дисна задержался подольше. О его достоинствах я прочитал на придорожном информационном щите для туристов с картой Миорского района.
Дисна, являющаяся самым маленьким городом Белоруссии, знаменита своим столетним мостом через одноименную реку, разрушенными костёлами и мощёной булыжником улицей вдоль набережной Западной Двины, имеется там и действующий паром. На железном мосту с заклёпками, построенном ещё перед Первой Мировой войной, асфальт уложен прямо на деревянный настил, впервые такое видел. Булыжная мостовая тоже древняя и настоящая, по ней не только на велосипеде ездить, но и пешком ходить проблемно. Но особенно поразили два огромных разрушенных собора, один из которых сейчас активно восстанавливается.



Моё знакомство с белорусами началось ещё в раннем детстве. Среди моих друзей был Лёня Гудковский, белорус по национальности, проживавший в Москве. Мы с ним вместе ходили в детский сад, а потом и в школу. Отец этого Лёни был пьющим человеком, мать глубоко страдала от этого и работала уборщицей. Сам Лёня был довольно хулиганистым мальчишкой, постоянно шкодил во дворе, позднее в пионерском лагере мы с ним даже воровали продукты и черешню из тумбочек других детей. Время от времени, моя мать приглашала всю нашу детскую компанию на угощение. И вот, помню, в возрасте шести лет сидим мы за столом в количестве семи сорванцов, а мать разливает нам кисель в кружки. Все ребята стали пить его аккуратно, а Лёня от жадности и голода сразу запрокинул себе в рот всю кружку, отчего густой кисель пролился на его плотные трикотажные треники, образовав под животом целую лужицу. Но Лёня так был увлечён едой, что этого даже не заметил. А мне уже тогда было понятно отчего это произошло, ведь мой приятель не доедал дома, часто бывал голодным. И вот даже тогда, в возрасте шести лет, моё сердце сжалось от жалости и сострадания к этому мальчику.

Где-то в возрасте 10-11 лет мы с ребятами просматривали классный журнал и нашли графу, в которой были записаны все национальности учеников нашего класса. У нас были и евреи, но почему то больше всех смеялись над Лёней, узнав что он является белорусом. Дразнили его той самой дразнилкой: «Трус, трус, белорус, на войну собрался – как увидел пулемёт, сразу обосрался!»
Лёня закончил школу троечником и пошёл работать на комбинат железо-бетонных изделий, начал выпивать. Последние новости я слышал про него в возрасте 22-х лет, а потом он куда то пропал.
Собственно говоря, из судьбы этого человека у меня и складывались первые впечатления о белорусах, ведь в самой Белоруссии я тогда не бывал.

В 1985 году я посмотрел фильм «Иди и смотри» об уничтожении жителей белорусской деревни. В нём много говорят по-белорусски, тоже какое мнение сложилось об этой несчастной нации. Потом ещё помню белорусский фильм про водителя междугороднего автобуса «Икарус», бывшего в войну пацанёнком. На его глазах немцы изнасиловали и убили мать, опять же одно горе.
Но это всё было в прошлом, а сейчас в июне 2020 года я проезжал города и деревни Белоруссии и опять видел напоминания о всех этих бедах. В этом городе казнили пять с половиной тысяч евреев, в этой деревне расстреляли 35 человек, другое село сожгли полностью. Смерть и разорение периодически проходили по всей Белоруссии на протяжении последних ста лет, когда человечество вроде бы уже стало цивилизованным.
Вроде бы, пройдя через все эти испытания, белорусы должны были бы жить достойнее и лучше всех. Но нет, даже в двадцать первом веке на этой земле остаётся много бедности и несправедливости. Раньше фашисты издевались над народом Белоруссии, а теперь этим занимается полицейское государство. Нынешнее поколение воспитано в страхе и ужасе перед милицией. И даже сами милиционеры считают что люди должны их бояться, так прямо и говорят.

Коронавирус в Белоруссии июня 2020 года, разумеется, тоже присутствовал. Людей в защитных масках я начал примечать сразу после пересечения границы, но их было значительно меньше, чем в Москве. Почти во всех магазинах и общественных местах висели предупреждения об обслуживании только в масках, но мало кто эти рекомендации соблюдал, поскольку президент Лукашенко общенациональную тревогу не объявлял. Все эти рекомендации и запреты исходили от районных советов на местах. Впервые от меня потребовали надеть маску только в Миорах в одном магазинчике, и то удалось отбрехаться. В Браславе таких замечаний было больше, там была замечена вспышка ковида-19 среди студентов какого-то учебного заведения.



14 июня был самым дождливым днём, пришлось сидеть в палатке до полудня. Я уже прибыл в озёрный край, но ночевал опять на скошенном поле возле деревни Перебродье, а не на пляжу. Все эти озёра красиво выглядят только на карте, на самом деле у них заросшие берега и найти возле них уединённую площадку для отдыха достаточно сложно. Сунулся на одну поляну, там уже стоит палатка двух влюблённых, не хотелось им мешать. Нашёл пустынный шикарный пляж возле трассы, но там не было бы покоя от проезжающих машин, в общем искупаться в озере Обстерно так и не удалось, да ещё и погода была неважная.
Но вот, отсидевшись в палатке, я прибыл в курортный Браслав. Э-хе-хе, видели бы главную береговую линию этого «курорта» вдоль большого озера Дрывяты. Вид однотипных коттеджей из серого силикатного кирпича был настолько убогим, что я не сделал там ни одной фотографии. Ни одного отдыхающего на этой  набережной не было.
В самом городе, расположенном чуть выше берега, атмосфера была чуть уютнее. Заехал сначала в «Копеечку», но она не удовлетворила моих запросов, тогда расспросил местных жителей где имеется магазин с кулинарией. Такой большой супермаркет нашёлся неподалёку, в нём и закупился деликатесами. Пировать уселся в беседке-шалаше у озера, а потом попилил дальше в сторону Видзы вдоль границы с Латвией и Литвой.

Дорога по соседству со странами Евросоюза была совершенно пустынной, напрягали лишь тучки на горизонте, но к счастью это был последний дождливый день. Чтобы не вымокнуть перед сном, поспешил поставить палатку пораньше. С поиском места под ночёвку возникли большие проблемы, все поля были заросшими высокой травой, к тому же ещё и мокрой от дождя. Но вот возле одной грунтовки, ведущей к спрятанной среди трав делянке с картошкой, нашлось более-менее подходящее местечко, туда я и воткнул свою палатку.

К восьми часам утра 15 июня прибыл в посёлок Видзы, расположенный на границе с Латвией. Здесь я сразу сошёлся с хозяином продуктового магазина на главной улице, разговорились на полчаса. Узнав мой маршрут, он предложил нелегально перейти границу, чтобы посмотреть ещё и прибалтийские республики, подсказал как это лучше сделать через поле и перелесок, которые совершенно никем не охранялись. Но я чего-то рисковать не стал, теперь сожалею. Попасть в тех местах в Европу проще, чем два пальца обоссать, так что имейте это ввиду.
А ещё хозяин магазина рассказал, что пару дней назад в соседней деревне был ураган и смерч. Вскоре я туда прибыл и увидел весь этот ужас своими глазами. Вокруг памятника советским воинам повалило все деревья с корнем.



После Видзы дорога вплотную приблизилась к пограничной полосе с Литвой, здесь уже виднелась вдали высокая вышка откуда часовой наблюдал за проезжающими по шоссе, чтобы они ненароком не перескочили в Евросоюз.
В придорожных деревнях Морозовка и Бучаны на автобусных остановках висели призывы к местным жителям сдавать замеченных ими нарушителей границы правоохранительным органам.



Удалившись от границы с Литвой, я вскоре прибыл в небольшой городок Поставы. С 1953-го по 1995-й год здесь стоял авиационный полк, прикрывавший границы СССР, на память об этом при въезде поставили самолёт Су-24. В плане архитектуры этот райцентр оказался совершенно непримечательным, дома вроде бы новые, но простые-простые. И всё же здесь, наверное, неплохо живётся, вся инфраструктура имеется. Особенно запомнился супермаркет «Соседи», в нём были все тридцать три удовольствия.
А вот город Мядель, столица Нарочанского края, оказался гораздо интереснее. Правда, я в него не заезжал, он остался в паре километров от моего маршрута, но пригороды были очень колоритными. Первым делом я увидел возле дороги некую «Мядельскую Кальварию» в виде ворот со встроенным в них камнем со Святой Земли. И подумал что это какой-то искусственно созданный в качестве достопримечательности новодел.  Всё описание этой «кальварии» было на белорусском языке, и я ничего не понял, быстро проехал мимо. Даже на фото эти ворота не стал снимать, настолько они выглядели современными и дёшево сделанными. Но как оказалось уже дома, Мядельская кальвария стоила осмотра, за этими воротами и лесочком был целый комплекс небольших архитектурных сооружений. Ворота оказались старинными, а их современный вид из дешёвого глянцевого кирпича вина белорусских реставраторов, они совершенно ничего не умеют делать качественно. Я ещё про Новогрудский замок расскажу, там вообще такое накосячили.

Город Мядель находится на берегу озера Мястро, оно гораздо меньше находящегося рядом озера Нарочь, но вода в нём показалась мне гораздо чище. Главной моей целью было именно огромное озеро Нарочь, и я поспешил к нему.
Со слезами на глазах расскажу, почему меня так влекло это озеро. В юности я был величайшим поклонником поэта Андрея Вознесенского, в то время он был настолько популярен, что даже в библиотеке его стихов было не достать, приходилось ждать своей очереди по записи. И вот было у него пронзительное стихотворение «Песня вечерняя», приведу его здесь полностью:

Ты молилась ли на ночь, береза?
Вы молились ли на ночь,
запрокинутые озера
Сенеж, Свитязь и Нарочь?

Вы молились ли на ночь,
соборы Покрова и Успенья?
Покурю у забора.
Надо, чтобы успели.

Ты молилась ли на ночь, осина?
Труд твой будет обильный.
Ты молилась, Россия?
Как тебя мы любили!

Стишок этот я много лет знал наизусть и всё мечтал посмотреть на это самое озеро Нарочь. Как видите, мечта сбылась только на днях, спустя много-много лет.
Ну и что вы думаете я сделал первым делом на берегу? Нашёл подходящий пляжик напротив автокемпинга, разделся, голый залез в воду и насрал.
И виновато в этом не перевёрнутое за годы тяжкой жизни сознание, а обычный человеческий рефлекс. Ничего не могу с собой поделать – как приближаюсь к любому водоёму, так сразу какать охота. Однажды выехал на берег Крымского канала и тоже в воде оправиться сразу захотелось. Бросился в него с бетонированного берега, покакал, а потом чуть не утонул, всё никак не мог выбраться обратно по скользкому желобу.

Я не задумывался подгаживать именно этим автокемперам, просто место для погружения в воду было удобным и купающихся рядом не наблюдалось. История этого «кака» началась ещё в небольшом посёлке под Браславом, где свирепствовала коронавирусная паника. И вот захожу я в «Родны Кут» купить чего-нибудь мясного, а продавщица сразу начинает голосить: «Без маски не обслужу!»
За мной ещё два мужика и баба без масок заходят, она и на них набросилась. Пока она с ними ругалась, я успел прилавок рассмотреть. Вижу, хорошие с виду колбаски лежат, обсыпанные пряностями, толстые такие, упаковка большая в вакууме 600 грамм. Стоят 6 рублей.
Ну, наконец, уговорили её отпустить товар без масок. Спрашиваю: «Эти колбаски готовить надо или их уже такими можно есть?»
Продавщица отвечает: «Только разогреть». Ну я и оплачиваю их, пока она снова вой не подняла. Только на улице прочитал надпись «Колбаски для гриля», правда, добавлено «варёные». Если бы покупал в спокойной обстановке, ни за что такие бы не взял, а тут она мне под шумок решила их сплавить. Назад уже возвращать не пойдёшь и выбрасывать жалко, вот я и решил их есть прямо в сыром виде. На вкус вполне нормальными оказались, всё-таки варёные, но всё же их следовало поджарить на огне.
В течение суток я эти колбаски потихоньку хавал, а возле озера Нарочь сказались последствия потребления необработанных продуктов, захотелось срать, вот и пришлось лезть для этого в воду. Кстати, последнюю колбаску я так и не доел, выбросил её в то же озеро.

Вообще, как выяснилось позднее, в озере Нарочь купаться не следует, особенно в июле и августе. Оно заражено церкариозом! Название страшное, но это не болезнь, а аллергическая реакция организма. Церкариоз возникает когда вода в озере прогревается до 22−23 градусов. В это время личинки из фекалий утиноподобных птиц могут мигрировать в моллюсков, а из моллюсков обратно к уткам. Правда, по пути могут встретить человека. Ничего крайне опасного в этом нет, но если после купания не обмываться водой из-под душа на пляже и не вытираться полотенцем, то у некоторых людей на коже могут появиться зудящие покраснения.
А в этом году ещё и знаменитый велопутешественник из Москвы свою личинку в озеро Нарочь отложил, так что до следующего сезона никому к этому водоёму приближаться не советую.
Надо сказать, особого впечатления на меня и озеро Нарочь не произвело, ну большое, ну вода прозрачная, но все стоянки вокруг него платные, просто так палатку не поставишь. Да и не хотелось в кемпинге с людьми тусоваться. Ни пёрнуть, ни вздохнуть, ни поссать спокойно на полянке. Поэтому я доехал до курортного посёлка Нарочь со множеством санаториев, передохнул там на лавочках и отправился ставить палатку в сосновый лес, который так же считается заповедным, как-никак национальный природный парк.

Утром 16 июня я старался подольше понежиться в палатке, не спеша её собирать. Ведь я находился рядом с посёлком Нарочь, а магазины в нём открывались только в девять часов. Кстати, посёлков с таким названием у озера целых два. Один курортный прямо на берегу, а другой в четырёх километрах от берега, он попроще. Вот я у того, что попроще, и ночевал.
Знал бы раньше, что в курортной Нарочи имеется и Евроопт, и Доброном, остался бы там. А в старой Нарочи были только простые магазинчики и «Родны Кут», но всё равно удалось купить всё самое необходимое на завтрак без проблем.
Выехал из посёлка в сторону шоссе на Вильнюс и уселся на лавочке автобусной остановки покушать. Место оказалось очень неспокойным, то трактора проедут, то велосипедисты, а я люблю поесть украдкой. Но всё же в паузах между их появлений удалось всё потихоньку зачефанить.
Далее мой путь лежал на озеро Свирь, длинное и вытянутое как батон хлеба. На одной из остановок возле села Константиново обнаружил вот такую весёлую роспись, обучающую граждан правильно действовать при пожаре:



Жители села собрались толпой на утренний сход по какому-то поводу и с интересом разглядывали проезжающего мимо залётного велотуриста. Вскоре я снова свернул с Вильнюсского шоссе на местную дорогу, ведущую к новому для меня озеру.
Посёлок Свирь оказался очень старинным и аутентичным, там было на что посмотреть. Но я первым делом совершил покупки для пляжного отдыха – взял два литра лидского пива, два литра кока-колы и хавчика в неимоверном количестве. Предстояла большая стирка и я собирался задержаться на озере Свирь целый день.
Спустившись из центра посёлка к берегу озера, возле последнего дома я приметил пожилого мужика, выходящего за калитку, и начал расспрашивать его о наличии мест для купания поблизости. А мужик был с жуткого похмелья и всё никак не мог закрыть раздолбанную калитку. Наконец ему это удалось сделать, и он повернулся ко мне, вполне подробно и без раздражения всё объяснил, постоянно косясь на багажник с пивом. Ну, думаю, сейчас он у меня начнёт деньги просить на опохмел. Но к чести белорусов, надо сказать, что они никакие не попрошайки. Ни один алкаш за всё время пребывания у меня ни копейки не попросил.
Эх, надо было бы мне этого мужика по собственной инициативе опохмелить, да водки с собой не было. Теперь сожалею, жалко того мужика…

Дорога вдоль берега Свири была превосходного качества, её только что проложили заново. Первое место для купания было напротив деревни Хацилки, к нему я и свернул. Оно оказалось не лучшим, далее были пляжи намного шикарнее, зато самым уединённым. Я решил постираться именно здесь и не ошибся, за целый день здесь больше купальщиков не появлялось. Здесь было сразу два выхода к воде, один возле бани местного деревенского жителя, другой возле стоянки лодок чуть поодаль. И ни одного комара.
Возле лодочной стоянки я и расположился, там был тенёк и столики для пикника. Первым делом замочил со стиральным порошком всю одежду и кроссовки в своём синем гидропаке, а сам пошёл купаться. Вода в озере Свирь по сравнению с Нарочью была намного теплее!
Произвёл гигиенические процедуры, побрился, почистил зубы и принялся за стирку, постепенно развешивая выполосканные вещи на шнур протянутый тут же между двух деревьев.



Солнце палило нещадно и вскоре всё очень быстро высохло, даже обувь. Ближе к вечеру я снова снарядил велосипед багажом и поехал вдоль берега дальше. Посередине длинного озера находится большой автокемпинг с очень хорошим галечным пляжем. Я туда заехал, поговорил с отдыхающими, но оставаться не стал. Кемпинг был платным, 4 рубля с человека в сутки. Хозяин приезжал по утрам и собирал эти деньги, но можно было остаться на ночь бесплатно, если уезжать утром пораньше.
Через пару километров я нашёл себе место для ночёвки намного лучше – целая огромная поляна среди сосен прямо возле песчаного пляжа, совершенно бесплатная.
Искупался снова перед сном, досушил кое-что из вещей.
В девять часов вечера вдали через сосны заметил группу велотуристов в характерных одинаковых джерси с широкими расходящимися сверху вниз полосами, где-то я их уже видел в Интернете, читал их отчёты. Бежать к ним было поздно, скорее всего они намеревались переночевать в автокемпинге. Ну а я залез в палатку и заснул.

Озеро Свирь, на мой взгляд, оказалось самым лучшим для отдыха самодеятельных туристов в Нарочанском крае. Здесь не бывает никакого церкариоза, не надо платить за установку палаток, нет заповедного режима, так как восточный берег уже не относится к национальному природному парку. Вода здесь, хоть и мутнее, но гораздо мягче чем в озёрах Мястро и Нарочь. И ещё здесь очень много рыбы.

17 июня я выдвинулся на юг в сторону Сморгони, прощаясь с берегами прекрасного озера. Машин на дороге ведущей туда не было совсем, но всё же встретилось одно последствие дорожной трагедии в виде сбитого ночью лисёнка. В остальном сельскую идиллию белорусской глубинки ничто не нарушало.



Желание посетить Сморгонь тоже было связано с воспоминаниями детства. Однажды, то ли по телевизору, то ли по радио, я услышал словосочетание-идиому «в лесах под Сморгонью», с тех пор название этого провинциального городка крепко засело в голове. И вот, наконец, приближалось счастливое событие. Спустя пятьдесят лет, я ехал на велосипеде именно туда. Сморгонь — это прелестно! И не увидеть её — это крах личной жизни.
Несмотря на своё смешное название, чем то напоминающее Урюпинск, и провинциальность, Сморгонь является по-настоящему героическим местом, прославившемся ещё в Первую Мировую войну. Здесь шли настолько жестокие бои русских войск с германцами, что немецкий композитор Герман Блюме летом 1917 года написал знаменитый «Сморгонский марш».

Осенью 1915 года Первая мировая война докатилась и до Белоруссии. К вечеру 15 сентября после восьмичасового боя немецкий кавалерийский полк, усиленный пулеметами и артиллерией, занял Сморгонь.
Русские маршевые роты вынужденно отступили на Крево. Но уже 20 сентября подошедшие части 4-го Сибирского и 36-го армейского корпусов русской армии с боем отбили город. В войска из Ставки поступил приказ: "Стоять насмерть! Ни шагу назад!".
Так началась 810-дневная битва за Сморгонь, у которой наступавшая немецкая армия впервые была остановлена и понесла значительные потери.
В воспоминаниях немецких офицеров, попавших в плен, задавался вопрос: "Как же так? Русские сдали Брест, Гродно, Вильно, а у этого маленького городка дерутся насмерть..." А отступать дальше было некуда: позади находились Минск и Москва.
Бои за Сморгонь были страшные. Неслучайно у русских солдат сложилась поговорка: "Кто под Сморгонью не бывал, тот войны не видал". Только в один день 25 сентября 1915 года в штыковых атаках погибли 5,5 тысячи немцев и 3,5 тысячи русских солдат гвардейских полков.

В Великую Отечественную войну этот городок тоже сначала мужественно защищали в 1941 году, а потом в 1944-м освобождали с помощью танков. В память о тех боевых операциях перед мостом через широкую реку Вилию установлен на постаменте послевоенный танк ИС-3 и большой монумент.
Ну а мне в Сморгони больше всего понравился Дворец бракосочетаний. Архитектура его ужасна, как и у всех новых зданий в Белоруссии, зато на большой боковой стене крупно и на всех языках написано слово «любовь». Именно с помощью любви этот городок вновь и вновь возраждался после жестоких кровопролитных войн, вот потому доброе название Сморгонь так греет наши сердца.



С белорусского языка и названий населённых пунктов обхохотаться можно, он ещё карикатурнее украинского будет. Например, название деревни Поповка в местной транскрипции читается как Попойка. Обезьяну белорусы называют малпой, откуда это название вообще взялось?! Даже «маймуна веришвила» звучит для нас гораздо привычнее, чем какакая-то «малпа».
Или вот речка Сикунька в Сморгонском районе, я сам чуть от смеха не обсикался как прочитал:



Попытался разузнать у местных жителей откуда возникло подобное название, и старый пасечник из деревни Осипаны Хвядот Верабей рассказал мне предание, овеянное дыханием веков.
Триста лет назад жила здесь красивая девушка Агапия, мечтавшая поскорее выйти замуж, но женихи обходили её стороной по причине постоянно заплаканных глаз. У неё была аллергия, или сенная лихорадка как в старину называли это заболевание.

Дожив до семнадцати лет и не желая больше страдать от неудовлетворённого полового влечения, красавица решила излечиться от лихорадки весьма радикальным способом. С раннего детства ей было известно выражение «Побольше поплачешь – поменьше поссышь!», так вот она решила действовать в обратном порядке. Чтобы навсегда высушить глаза, наша невеста надумала разом избавиться от лишней жидкости из организма с помощью нижнего отверстия.
Для этого она вытащила из погреба отца большую бочку с пивом и откатила её в овраг, подальше от людских глаз. Здесь она разделась, присела на корточки, взяла в руки ковшик, которым стала черпать из бочки хорошо забродившее пиво и начала беспрестанно его пить.
Разумеется, обмен веществ не заставил себя долго ждать, вскоре это пиво превратилось в мочу и начало беспрестанно вытекать в ложбину.

И вот сидит наша голая красавица лебёдушкой на корточках, из одного пьёт, из другого льёт. А мимо проходил священник Свято-Введенского монастыря батюшка Дарафей. Увидев столь непотребную картину, он начал стыдить Агапию и умолять её опомниться, призывая на помощь всех святых. В том числе упомянул Илию Пророка, якобы он поразит её молоньёй, если не прекратит пьянствовать и испражняться.
А наша нимфетка уже успела так сильно захмелеть, что в ответ на отеческую заботу доброго священника начала богохульствовать срамными словами: «Да я и твоего Илью обоссу!»
На что, конечно, божественное провидение не выдержало, тут же громыхнул гром, сверкнула молния, попавшая прямо в промежность, и Агапия превратилась в камень с расщелиной внизу, откуда забил родник, давший исток речке Сикуньке. Вот потому она так и называется.

Добавив в янтарные воды речки Сикуньки и свою обильную жёлтую струю, я продолжил движение в сторону города Ошмяны, расположенный невдалеке от литовской границы и Вильнюса. Все жители этих мест имеют право безвизового посещения соседней Литвы через пункты упрощённого перехода, но сейчас в связи с эпидемией коронавируса эти проходы закрыли, и теперь им приходится постоянно вариться в Белоруссии. А прежде они каждые выходные ездили в Вильнюс за продуктами и промтоварами, там они значительно дешевле. Под Ошмянами в магазинах было обилие недорогого литовского пива. Не скажу что оно сильно меня впечатлило, но вкус своеобразный, запоминающийся, как у лидского пива в пинтовых бутылках.
Едва я бросил свой велосипед на обочине и побежал через подстриженную обочину отлить за деревьями, как издали начал приближаться продвинутый велосипедист на шоссейнике, которого поначалу из-за боковой сумки на багажнике я принял за велотуриста. Это был 45-летний Николай из Ошмян, он то и рассказал мне все подробности о житье в своём городе. Николай катается не только в одиночку, но и в компаниях по двадцать человек. Часто они таким пелетоном даже до Вильнюса прохватывают. В тот день он ехал в противоположную от меня сторону осмотреть какой-то музей под Сморгонью. Доброжелательно переговорив о том, о сём, мы вскоре расстались.

Ошмяны, кроме как церковью Михаила Архангела и похоронной службой «Ритуал Яблонских», ничем особым мне не запомнились. Ну город как город, довольно старинный. А вот семейство Яблонских производит захоронения в католическом стиле, одеваясь при этом в смешные и одновременно печальные балахоны с галстуками.



Далее я направился в городок Ивье, примечательным своим написанием на белорусском языке. Хер поймёшь что это такое. Вроде бы Ивье старинный город, но на улицах его одна лишь сельская нищета и бедность, ну прямо колхоз «Смерть коммунизма» после перестройки. Если бы не «Евроопт» и прочие магазины, от скуки повеситься можно.

К счастью, неподалеку от Ивье имеется настоящая жемчужина Белоруссии, да и вообще всей Прибалтики, река Нёман. Тихим солнечным вечером я оказался на большом мосту через неё и сразу обнаружил множество прекрасных мест для ночного отдыха. Тут и там, вблизи и вдали, на берегах Нёмана среди сосен виднелись уютные полянки. Мимо песчаного пляжа со множеством машин, я выбрался на непролазную для них дорогу под мостом и через километр оказался в полном уединении. На хорошо утоптанной большой поляне установил палатку, искупался на закате солнца и безмятежно заснул. Так закончился день 17 июня.

При пересечении трассы М6 вблизи Нёмана у меня закрались сомнения, стоит ли посещать крупные города Лида и Гродно, или лучше найти отдохновение для души в сельской глубинке? Ещё на примере суетного, хоть и старинного, Полоцка мне стало ясно, что в крупные города жителям мегаполиса Москва лучше не соваться. В них мы видим всю ту же тщетность бытия, всё те же толпы людей и ничего более. А вот в маленьких городках шансов рассмотреть исторические ценности гораздо больше, потому они и запоминаются лучше, вызывают больше положительных эмоций.
И всё же, засыпая на берегу Нёмана, я отложил принятие окончательного решения о продолжении дальнейшего маршрута на утро. Оно, как известно, гораздо мудренее вечера.
На рассвете окончательный выбор пал на древний Новогрудок, находящийся в тридцати километрах отсюда.

Продуктами для коротания времени перед сном я никогда не запасаюсь, спать лучше на пустой желудок, поэтому с утра всегда бываю голоден. Просыпаясь рано, обычно начинаю движение в шесть часов утра, и эти два-три часа самые продуктивные в плане преодоления расстояний, так как спешу добраться в самый крупный населённый пункт на пути ко времени открытия магазинов, часам к восьми-девяти.
В этот раз от места ночёвки до крупного селения Вселюб с население всего 603 человека было двадцать километров, можно было и до Новогрудка потерпеть. Однако меня привлекло наличие объездной дороги вокруг этого агрогородка, значит, если ехать напрямую через центр, там будет что-то очень интересное. И я не ошибся, пребывание во Вселюбе запомнилось надолго.

Тут мне впервые за всё время путешествия встретился мужик на лошади. Помню во времена моего предыдущего посещения Белоруссии в 2014 году таких мужиков было очень много, но всего за шесть лет в стране произошли разительные перемены – телеги с лошадьми напрочь исчезли с дорог, теперь их заменили мотоблоки с прицепленными большими кузовами. Мужиков на мотоблоках стало очень-очень много, а лошадников почти не видно.





На центральной площади Вселюба, да и во всём селении, имелось всего два магазина. Один частный коммерческий, другой государственный «Родны Кут». Уже зная по опыту, первым делом я посетил частный магазинчик и сразу дёшево затарился в нём свежими и дешёвыми продуктами, в частности купил немного ливерной колбасы по 4 рубля за килограмм, выглядела она очень аппетитно. Зайдя в «Родны Кут» тоже увидел ту же самую колбасу на прилавке, но уже обветренную и по 6,50 рублей за кг, вот такие в Белоруссии «бизнесмены» от государства.

Возле этих магазинов, несмотря на восемь часов утра, дефилировало много местной алкоты желающей похмелиться, но опять же никто из них с просьбами ко мне не подходил. Все они кое-как скидывались мелочью, объединялись в группки по два-три человека и шли за дешёвой креплёной 17-градусной бормотухой.
На укромной автобусной остановке неподалёку от этого места стояли целые батареи бутылок от плодово-ягодных вин и ни одной бутылки от пива или водки.
От проезжающих по главной улице Вселюба тракторов резко несло навозной жижей, но аппетита это не портило, как-никак для агрогородка вполне естественной запах.

Но вот я покушал и снова выдвинулся в сторону Новогрудка. Километров через пять прямо среди полей стоял свежий корпус интерната для престарелых, несмотря на простоту выглядел он вполне презентабельным, за оградой активно визжали мотокосы стригшие ухоженные газоны. Напротив его на открытой остановке сидела аккуратная старушка, ожидавшая автобус в сторону Вселюба. Я с ней здороваться не стал, такое в Белоруссии не принято. Слово «здравствуйте» от незнакомого человека здесь только напрягает людей, они ждут от здоровающегося незнакомца какого-то подвоха, ну как минимум денег попросит.
Проехав автобусную остановку, я оглянулся назад и не увидел эту старушку, её незаметно подобрал проезжающий Фольксваген-пассат. То ли водитель оказался участливым и предложил подвезти бабушку, то ли они были знакомы.
Этот интернат, хоть и являлся печальным заведением, оставил в душе хорошие чувства.
Ещё через несколько километров, пускаясь с небольшого холма, внезапно увидел прямо у дороги необычную усадьбу в старобелорусском стиле, издали они выглядела очень красиво и впечатляюще. Старинные домики с фигурными крышами под почерневшей соломой, садовая скульптура, и всё это на берегу большого пруда, оборудованного пляжем для купания.



Но, рассмотрев строения поближе, тут же расстроился. Среди всей этой красоты было много элементов кича и откровенной порнографии в стиле фэнтази. Росписи на стенах не соответствовали представлениям о старине, их явно делал любитель современного декоративного искусства. Усадьба и весь её антураж посвящены реальному историческому персонажу, героине эпической поэмы главного классика белорусской литературы Адама Мицкевича. В основе поэмы легенда о новогрудском князе Литаворе, который заключил предательский договор с крестоносцами, и его жене, отважной литовке Гражине, которая выступила во главе литовского войска против крестоносцев и ценой собственной жизни спасла свою страну от позора.
Так вот, эта литовка в иллюстрациях и скульптурах какого-то белорусского «церетели» выглядит откровенной блядищей, либо совсем голая, либо в лифе из поролона на косточках.



Построил усадьбу богатенький бизнесмен из Новогрудка Сергей Коваль не для жилья, а как общественное место, чтобы народ красиво тусовался. Первоначально доступ туда был абсолютно бесплатным, все расходы брал на себя хозяин, но из-за порнографии и распутства в декоративном оформлении усадьбы сразу же начались скандалы, с детьми там лучше не появляться.
В январе 2019 года Сергей Коваль покончил жизнь самоубийством, вероятнее всего усадьба «Литовка» была его предсмертным плевком в моральные устои общества. Самоубийство произошло через два месяца после того, как бизнесмен закрыл усадьбу для туристов из-за многочисленных жалоб от белорусов, которые усмотрели в ней дурные знаки.

— Очень много людей недовольны домом. Им не нравится, что на территории собираются люди, выпивают. Они считают, что это пропаганда не очень здорового образа жизни. Еще нашли элементы сатанизма, демонизма. Я с ними не спорю, возможно, это действительно так: сколько взглядов — столько и миров. Было очень много жалоб. Власти на меня не давили, никто не давил, но я знаю, что пошло очень много негатива, — так сам Сергей объяснил свое решение закрыть усадьбу.
Сейчас все права на усадьбу перешли его жадным до денег детям, вход снова открылся, но стал платным.

Ну, а мне что до этого, посмотрел и поехал дальше. Все эти ценности не вечные, скоро и дети перессорятся между собой из-за наследства отца, усадьба может сгореть, а вот пруд на реке Литовка останется надолго. В нём мне удалось искупаться перед въездом в Новогрудок.
Сразу от пруда начинается резкий подъём в гору и вплоть до центра Новогрудка эти холмы будут всё выше и выше, на них с каждым разом будет всё труднее и труднее забираться. Проехав на велосипеде около двухсот метров и скрывшись с глаз смотрителей пруда в лесочке, я тут же слез и пошёл пешком, сил крутить педали не оставалось. На половине подъёма обнаружился съезд к частному домику-хутору, ближе к шоссе располагался колодец. Водой из него я наполнил бутылку и решил побриться, пока хозяева не шевелятся. Побрившись и почистив зубы за кустом, снова заправил бутылку чистейшей колодезной водой. Но при въезде в Новогрудок всё же обнаружились работающие колонки и я даже слегка пошалил, обмылся до торса, смочил панаму и майку. И без того яркий солнечный день становился всё жарче и жарче.

Подъём в центр города был очень длинным, две трети его опять пришлось шагать пешком. Местный дедок, пытавшийся напоказ обогнать меня на односкоростном советском велосипеде из последних сил стоя ломал передачу, но всё же застопорился и пошёл до ближайшего магазина ногами. Всюду стояли указатели к Новогрудскому замку, а самого его не было видно нигде, даже с самого высокого холма. Я уже и в сторону Новоельни сунулся, и на улицу ведущую к Евроопту заглядывал, а его всё нет и нет. Главная площадь Новогрудка была очень хорошо отделана и оформлена, здесь всё было заточено под туристов, были и музеи, и художественные галереи, вот только замок на глаза никак не попадался.
Я сунулся ещё в одну часть города, где находились магазины ФиксПрайс и Копеечка. Купил банку маринованных огурцов и с жадностью выпил весь рассол, до того употел ползая по горам. К счастью супермаркет Копеечка находился на краю обрыва самого высокого холма в городе. Уборщица, подметавшая вход, наконец-то указала мне правильное направление расположение «замка», от которого осталось две жалких руины, потому его и не видно за деревьями. Снова возвратился на главную площадь, чуть свернул за угол и через тенистый парк попал ко входу в замок.



Хоть от него остались обломки всего двух башен, вид кремлёвского холма был впечатляющим. Он был очень высоким, с почти отвесными склонами. Народу вокруг не было, на всё этом пространстве находился один лишь я.
Руины первой башни была вполне настоящие, а вот вид второй с частью замковой стены вызывал много вопросов. Наличие железных ферм вполне было понятно, их установили давным-давном, чтобы башня не завалилась в ров. Но внешняя стена  башни была восстановлена совсем недавно и сделали это настолько безобразно, что ни в какие ворота не лезет. Вместо аутентичного старинного кирпича был использован современный глянцевый красный, из которого в 90-е годы прошлого века «новые русские» любили строить свои коттеджи. Уже тогда это считалось дурным вкусом. Использовать подобный кирпич в 21-м веке, да ещё для реставрации, является верхом глупости или подлости, если власти тут ещё и деньги отмывали.
В ответ на возмущение мировой общественности, власти пытались оправдываться, что с внешней стороны башни остались фрагменты старой кирпичной кладки, но исправить огрехи такого ужасного новодела они не в силах, видок у этой башни как у незаконченной новостройки.



Интересна история разрушения новогрудского замка. В14-17 веках это была резиденция князей Великого Княжества Литовского. В 1660 году замок захватили русские и сразу разрушили четыре башни, а было их первоначально семь. В 1706 году во время Северной войны свои разрушения добавили шведы, но самое интересное случилось с развалинами замка в 1802 году – местный губернатор дал указание разобрать остатки стен и вымостить ими улицы Новогрудка. Вот с тех пор и остались руины всего двух башен, сохранившиеся до наших времён.

Хорошо погуляв по кремлёвскому холму и полюбовавшись окрестностями сверху, я вернулся в тенистый сквер и обнаружил ещё одну впечатляющую достопримечательность – древний курган на противоположном склоне рва замка. Пришлось и его вокруг объехать, а потом уселся на лавочке и обстоятельно пообедал, народу опять вокруг никого.



Отдельно хочется рассказать о жизни в современном Новогрудке, мне очень понравился и этот город, и его жители. Городок, хоть и небольшой, но чрезвычайно уютный. Поскольку место гористое, местные активно катаются на маунтинбайках, причём ведут себя как настоящие москвичи – постоянно пристёгивают свои велосипеды покидая их, в других небольших городках это не принято.

ФиксПрайсов в Белоруссии много, но я в такие дерьмовые магазины и в Москве не захожу, но вот именно в Новогрудке решил заглянуть. К удивлению, ассортимент оказался сравнимым с московским, почти всё то же самое, но явно лучшего качества. Те же самые маринованные огурцы в московском ФиксПрайсе я бы не рискнул покупать, а в новогрудковском они оказались вполне аппетитными на вид и вкус.
В местной Копеечке внезапно оказался отдел кулинарии, купил в нём жареной деревенской колбасы по 12 руб/кг и салат с ананасами. Пивка тоже бутылочку взял, но выпивал его сидя на лавочке возле кургана очень аккуратно, чтобы мусора не попалили, да ещё и видеокамеры вокруг были.
В Евроопт на Советской улице тоже напоследок заглянул, взял сразу три бутылки ДарАйрана в дорожку.
Жители Новогрудка оказались вполне приветливыми и дружелюбными, на любой вопрос отвечали подробно, при этом со своей стороны не интересовались кто я такой, очень обходительные люди.
И даже внешний вид современных многоэтажек из пресловутого силикатного кирпича не вызывал раздражения на таком общественном фоне.

Спустившись с центрального холма пониже, обнаружил музей под открытым небом в виде уменьшенных копий старинных построек Новогрудского района. Такие выставки попадались мне и в других местах Белоруссии. Имелась при входе и табличка с разъяснениями, языками я не владею, но сдаётся мне, что их не просто так выставляют – ищут арендаторов, способных за свои средства восстановить эти усадьбы.
Вдоволь накатавшись по улицам красивого Новогрудка, я выехал в сторону Новоельни и Дятлово.
Дорога шла мимо многочисленных ветряков вырабатывавших электроэнергию. Самый ближайший я проскочил на большой скорости разогнавшись с последнего новогрудковского холма, но всё же смог остановиться для его фотографирования. Поднимавшаяся вверх бабка оторопела, ахнула и даже перекрестилась, увидев несущегося сверху велосипедиста гружёного тяжёлой поклажей. За ветряками рельефа больше не было, на многие километры растянулась гладкая равнина.

На полдороге к станции Новоельня увидел дом-музей незнакомого мне раньше белорусского писателя Вячеслава Адамчика. Присмотрелся к датам его жизни на большом камне с табличкой, оказывается совсем молодой был, 1933 года рождения и умер 2001-м году.
В Новоельне купил берёзового сока, бутылку от которого не выбрасывал вплоть до самой Москвы, она сослужила мне хорошую службу, какую, расскажу чуть попозже.
Дома этого пристанционного посёлка мало чем отличались от домов в Новогрудке. Среди сосен располагалась республиканская туберкулёзная больница, а невдалеке от неё раскинулось большое озеро, в котором я без страха искупался второй раз за день. Проехав мимо плотины, образовавшей это озеро-водохранилище, вскоре оказался в райцентре Дятлово.

В супермаркете «Санта» при въезде в город купил продукты на ужин и через двенадцать километров выехал на самую тихую дорогу в Белоруссии, ведущую в городок Зельва. На протяжении пятидесяти километров мне встретилось не более десятка машин, начинается она у деревни Медвиновичи. Уже на закате солнца проехал своеобразное село под названием Руда Яворская, в окрестностях которого стал искать место для ночлега. Сначала сунулся в сосновый лес, отъехал на километр от шоссе и ни одной ровной полянки не нашёл, пришлось возвращаться назад. Тогда, думаю у моста через реку Щара поищу, там хорошие полянки были, но находились они возле деревень с названиями Великая и Малая Воля, а значит ночью беспокоил бы лай собак.
Сначала хотел поставить палатку возле памятника героям войны рядом с Великой Волей, справа от дороги. Потом увидел хороший пляж слева от моста, но на горе прямо над пляжем стояли дома Малой Воли, а значит пописать и покакать на свежем воздухе будет проблемой. Кстати, в этой самой деревне во время войны немцы расстреляли свыше тридцати мирных жителей.

Решил ехать дальше, может за Щарой что найдётся, а там вообще затопленный лес и болота пошли. Но вот я увидел возле дороги памятник двум погибшим бойцам Красной армии, а прямо за ним вполне уютную ровную поляну. Укрывшись за большой раскидистой елью и кустами, поставил палатку и на удивление благостно выспался. Ночью мимо не проехало ни одной машины.
Утром я неспешно собрался в полной тишине заповедной дороги и продолжил движение к Зельве, где предстояло принять ещё одно директивное решение об изменении маршрута в ту, или иную, сторону.
Вот посмотрите какого качества была эта 50-километровая дорога Р-142 при полном отсутствии транспорта на ней:



Асфальт проложили только что, и это на всём протяжении!
Рассмотрев свою карту-семикилометровку, наметил позавтракать в селении Деречин, расположенном на пересечении двух дорог. Прибыл туда ровно к восьми часам. Как и предугадывал, кроме «Родны Кута» здесь оказался и небольшой «Евроопт». Тут, конечно, счастья полные штаны.
За окраиной Деречина среди распаханного поля с всходами какой-то сельхозкультуры обнаружилось огороженное квадратом старое еврейское кладбище. Свежих захоронений на нём не было, оно явно было старинным, а надгробные камни очень своеобразными. Новые стены кладбища были сложены из природных камней и выглядели очень убедительными в своём высоком качестве возведения.



Как оказалось из описания на мемориальной доске при входе, кладбище это совсем недавно реставрировал один богатый еврей из Нью-Йорка, перебравшийся в Америку из этих мест. Разумеется, для сохранения памяти о своих предках, лежащих здесь. Иначе бы это заброшенное кладбище в скором времени распахали батькины архаровцы, как распахали недавно памятник погибшим от авианалёта в Первой Мировой под Синявкой.
Кроме того, в годы войны в Деречине было целое еврейское гетто, здесь было убито и расстреляно 4100 представителей этой национальности. Вероятно и кладбище было как-то связано с этими событиями.



Вскоре я добрался и до Зельвы. О, это было очень цивильное место! Возле плотины большого водохранилища моя безмашинная дорога влилась в платную трассу, ведущую в польский Белосток. Качество дорожного покрытия стало ещё лучше, но и автомобили на ней появились. Верх плотины был оборудован широкой велодорожкой для променада горожан, у начала её раскинулся шикарный песчаный пляж со всеми удобствами, народ там уже активно купался.
Здесь передо мной встал вопрос как ехать дальше – по трассе с фурами до Волковыска и Свислочи, либо по тихой дороге вдоль водохранилища до большого райцентра Ружаны. Тогда я решил ехать там, где меньше всего горок и холмов. Обратился к местным работникам бензоколонки с этим вопросом и они, узнав что моей целью является Беловежская пуща, безоговорочно рекомендовали ехать через Ружаны, якобы так значительно ближе и подъёмов нет. А на пути в Волковыск было три больших подъёма, это они знали точно. Так то оно так, но меня всё-таки больше интересовал заезд в пущу со стороны Свислочи, вот только были ли там асфальтовые дороги я не знал.
И всё же, я выбрал путь вдоль водохранилища, искупаться в котором мне так и не удалось, его берега в тех местах оказались заросшими и топкими.

Проехав предместья Зельвы и поднявшись от водохранилища на первый высокий холм, я с сожалением поглядел последний раз на отличную белостокскую трассу и свернул на местную дорогу Р50 в сторону Ружан.
Вдали были видны огромные ветрогенераторы как в Новогрудке, предвестники крутых горок, поэтому загибаться на подъёмах, пусть и гладкой международной дороги Р99 мне не хотелось.
Первые километры новой дороги сразу рассеяли все мои сомнения, выбор был сделан безошибочно. Дорога шла всё больше вниз и была при этом из свежепроложенного асфальта, а, вместо ревущих фур, мимо меня неспешно проплывали домики белорусских деревень. Машин на ней не было абсолютно!
Иногда по сторонам возникали фантомные видения из прошлого – разрушенные храмы с остатками колонн сводов теперь служили опорами для гнёзд аистов. И эта разруха явно были неслучайной, скорее всего свидетельствовала о тяжёлых боях в этих местах в годы войны.



В селе Каролин заехал за газировкой в местный «Родны Кут». Со мной вместе в магазин зашли два мужика и купили бутылку бормотухи, затем и я совершил свою покупку. Прошло всего несколько мгновений, и когда я вышел на улицу, то уже увидел этих мужиков выходящими из-за угла магазина, куда они спрятались чтобы за секунды распить эти семьсот грамм. Такой скорости выпивания спиртных напитков ещё надо поучиться! Мужики с удовольствием вытерли губы и рассказали мне, что место для купания можно найти возле пионерского лагеря на другом берегу водохранилища, но ехать туда придётся несколько километров. Крутить по песчаной дороге не хотелось, и я оставил эти попытки освежиться в жаркий день.

У селения Кошели строили новую объездную дорогу, я подумал что это ненадолго и свернул на старый тракт из потрескавшегося асфальта, представлявший собой главную улицу. И тут мне открылась такая фантастическая картина настоящей старинной белорусской деревни, что я аж захлебнулся от восторга: разбитая узкая дорога извивалась змейкой и почерневшие от времени избы стояли по краям её в разные стороны, а не в одну прямую линию как принято. Всё это напоминало декорацию Мосфильма для фильма про Великую Отечественную войну. Казалось из-за поворота вот-вот появятся немецкие танки Т-3 из 1941-го года.
Видение деревеньки Кошели осталось для меня главным событием моего путешествия по Белоруссии, больше я такой необычной красоты не встречал. Снять этот пейзаж на фото даже и не пытался, всё равно никакая фотография не передаст живые чувства от увиденного там.

Проехав Кошели по старой дороге, я снова вернулся на объездную трассу, но асфальт на ней так и не появился. Предыдущий слой был снят до самого основания, происходила отсыпка совершенно новой дороги. Рабочие, присутствовавшие тут же, сообщили что ремонт идёт на протяжении трёх километров. Что ж, пришлось спешиваться и идти по зыбучим пескам пешком, но кое-где удавалось проезжать и на велосипеде.
Мучения продлились недолго, за полем у леса начинался новый асфальт, но песка в носки и кроссовки я всё же успел набрать много.
Добравшись до ближайшей остановки с лавочками у деревни Заполье, я уселся и начал вытряхивать песок с конечностей. А тут как раз мимо меня проезжает настоящий велотурист с рюкзаком-велоштанами на багажнике, причём он меня заметил, но не придал моей особе особого значения, молча мимо продефилировал.

Вскакиваю на одной ноге с лавки и ору ему: «Стой братишка! Я тоже велотурист!»
Парнишка останавливается и с интересом возвращается, тут и познакомились, разговорились надолго. Оказывается этот велопутешественник был из Минска. Он доехал до Бреста на электричке, осмотрел Беловежскую пущу и теперь ехал в Волковыск через ту же Зельву. Рассказал ему про песчаный участок через пару километров, но он решил не сдаваться и ехать по тихой дороге, а то там на Волковыск отдельная дорога от Ружан имеется, на ней автомобили присутствуют. В свою очередь, парнишка поведал мне, что всего через километр будет озеро с пляжем в автокемпинге, где можно будет искупаться. Эта новость настолько обрадовала меня, что я решил второй кроссовок с песком на остановке больше не вытрясать, а сделать это на берегу водоёма.



Ещё о том, о сём поговорили, он рассказал что вход в Беловежскую пущу с велосипедом теперь стоит 8 рублей, но ему удалось проскочить бесплатно в Каменюках. Я тоже давно уже знал как попасть в пущу бесплатно, но за полезные сведения поблагодарил.
В разговоре с парнишкой я часто употреблял слово «Белоруссия», что кроткого на вид юношу чрезвычайно злило. Он сказал так: «Моя страна называется Беларусь, и не надо называть её по-другому!»
После такой обструкции я старался произносить это слово правильно, но удавалось мне это с большим трудом.
А парнишка такой хороший оказался, такой улыбчивый, такой сладкий! Эх, так бы и затащил его в палатку, так бы и затискал в объятиях! Вот только жалко, что имя его я забыл. Но, надеюсь, он этот отчёт прочитает и мы ещё не раз с ним побеседуем, хотя бы и через интернет.

Распрощавшись с юным велотуристом из Минска, я вскочил на велосипед и всего через километр действительно оказался на берегах большого озера Паперня, оно образовалось перекрытием верховьев реки Зельвянка, причём плотиной служила сама дорога Р50 по которой я и ехал. Замечательное озеро! Сначала я искупался на одной его стороне, в автокемпинге. А потом, не удовлетворившись этим, переехал по плотине на противоположную сторону, где пляжи оказались получше, и искупался ещё разок, и всю одежду при этом постирал. Разбирать для этого свой мешок я не стал, а просто достал кусок мыла и хорошенько намылил им рубашку, майку и шорты, заодно и носки простирнул. А после тщательно выжал эти вещи и сразу надел на себя, до отхода ко сну всё очень хорошо высохло.
Впрочем, до ночёвки было ещё далеко, и я мог проехать достаточно много километров в сторону Беловежской пущи. Но прежде надо было поужинать в Ружанах и как следует их осмотреть. Местечко для отдыха и чревоугодия нашлось на лавочке в сквере возле большого старинного костёла. Но, приглядевшись внимательнее, я приметил на нём православные восьмиконечные кресты. Что за диссонанс? Оказывается раньше это и вправду был униатский храм, а потом его переделали в православный Петропавловский.
Рядом располагался удивительно хорошо отреставрированный старинный дом, на стенах которого умелые мастера оставили красиво оформленные участки неоштукатуренной кладки, чтобы дом напоминал окружающим о своей древности.



На портике этого здания тоже красовался православный крест. Значит, оно выполняло функции бытового помещения при церкви, например в нём мог жить поп и другие служители храма. А раньше это был жилой дом монастыря базилиан, католических монахов.
И вот в таком благостном священном месте теперь расположен сквер с лавочками, на которых собираются алкоголики и выпивохи. Как раз был вечер пятницы, веселье после рабочей недели было в самом разгаре, с разных мест обширного сквера раздавался звон бутылок и треск пластиковых стаканов, в воздухе висел весёлый матерок.
Вот я заметил, как в самом начале сквера появился молодой парень с велосипедом, он почему-то шёл пешком. Ну, может велик сломался или колесо спустило, подумал я. Но, когда паренёк проходил мимо моей лавочки, стало заметно, что он пьян до невменяемого состояния и просто физически не может ехать на своём велосипеде, потому и тащит его за руль.
Вот так там напиваются, и не только в Ружанах, но и по всей Белоруссии.

Закончив ужинать, я выехал на шоссе ведущее из Ружан в Пружаны. Проскочил село с удивительным названием Байки Манчики, ещё немного покрутил педали, и нашёл хорошее место для ночёвки в сосновом бору, метрах в семистах от дороги.
Вообще-то, ехать в Пружаны мне совсем не хотелось, там уже доводилось бывать в 2014 году. И я всё надеялся свернуть к Беловежской пуще пораньше, тщательно разглядывая карту и расспрашивая аборигенов. Был там один хороший заезд через Смоляницу, но до Пружан оставалось всего 18 километров и я не стал напрасно петлять. Раз уж сунулся на эту дорогу Р85, надо было заканчивать всё логически правильно, на следующий день я туда и прибыл. Первым делом посетил знакомый по прошлому визиту Белмаркет. Былой его лоск за прошедшие годы потускнел, уже и персонал оказался не таким обходительным, и ассортимент стал победнее, даже до Евроопта не дотягивал. Поэтому пришлось заехать ещё и на местный рынок. Субботним утром с зеленью и овощами проблем не было. Купив большой пучок зелёного лука, заприметил недалеко от рынка уличную колонку с водой. Она была весьма оригинальной конструкции, запиралась на замок.





К моему счастью, замка на колонке не висело и я не жалея воды обильно промыл свой лук, огурцы и помидоры. За моими действиями недовольно наблюдала молодая женщина, стоявшая за невысоким заборчиком частного домовладения на противоположной стороне улицы. А тут ещё и другие водолеи на машине подъехали, пожилые муж с женой, и тоже принялись обмывать свои рыночные покупки, да ещё и пластиковую канистру водой заправили.
И вот, откуда-то сзади, появляется вполне добродушный дед и без лишних слов запирает колонку навесным замком. Начинаю его расспрашивать, что это за нововведение такое в Белоруссии – холостить тычки из колонок и запирать их. А он объясняет что колонка эта коммунальная, в колодце рядом установлен водяной счётчик, оплачивать расход воды по его показаниям должны владельцы четырёх соседних домов. Ну про четыре дома он явно спи.дил, эта колонка как минимум половину улицы обслуживала, ведь других колонок даже за горизонтом не было видно. Вот такое безобразие творится нынче с уличными водяными колонками в Белоруссии.

Проехал все Пружаны и наконец то свернул на прямую дорогу в Беловежскую пущу, предварительно позавтракав на автобусной остановке у развилки. До пешеходного погранперехода Переров-Беловежа, расположенном в самом её центре, оставалось 43 километра.
На этой дороге опять никого не было, только колхозники на полях косили траву и сразу перерабатывали её в силос, отчего сзади их косилок собирались целые стаи аистов, добывающих из летящих ошмётков растений свои ништяки, порезанных лягушек и насекомых.



В деревне Криница купил солидный запас напитков, не надеясь больше встретить магазины вплоть до выезда из пущи в Каменюках, но они там были, в отличие от прошлых лет.
Подъезжая к деревеньке Белый Лесок, находящейся прямо у въезда в пущу, нагоняю трёх девчат на велосипедах, на вид им не больше девятнадцати-двадцати лет, но уже кое-что понимают о себе как женщины. Первая остановилась посреди дороги и снимает себя на смартфон, видеоролик для инстаграма делает. Незаметно подкатываю сзади и врываюсь в её личное видеоселфи со своей самопрезентацией. Ору «Привет от Славы-байкера!», машу руками, произношу пошлые скетчи и вообще всячески выёбываюсь. А девчонка продвинутая, смартфон не выключает, начинает с радостью и меня снимать. Ну самопрезентовался, успокоился и начал её получше разглядывать.

Личико юное, миловидное, но со множеством родинок, отчего девушка заметно комплексует, и в свои 19 лет всё ещё остаётся девственницей, это по глазам видно. Поговорили с ней ещё маленько, оказалась местная из Пружан, и погнали остальных двух подруг догонять. А те уже нас ждут метрах в пятистах впереди, второй лет двадцать и глаза у неё уже всё понимающие, значит трахается с одиннадцати лет. А третья совсем ещё юная, лет 15-16, не больше.
Предлагаю им организовать бесплатный проезд в Беловежскую пущу, отказываются. Тогда прошу двадцатилетнюю сделать фото их компании на память своим фотоаппаратом. Та деланно задумывается и отказывается, опасается плохо прославиться в Интернете. В итоге приходится от них уезжать не солоно хлебавши, так и не прокатились мы вместе.

На подъезде к воротам Беловежской пущи меня обгоняет милицейская машина с надписями Пружанского ОВД на бортах, её беспрепятственно пропускают в пущу, тут же широко раскрыв створки ворот. У самого домика с вахтёршей тоже какая то нездоровая движуха, стоят несколько тёток с сумками, мужик и дети гуляют. Тогда я сворачиваю направо в саму деревню Белый Лесок, вижу что проход для пешеходов справа от домика без калитки, значит проезд для велосипедиста свободен. Но на глазах стольких людей наглеть не хочется, еду на деревенскую улицу посмотреть может где ещё через более укромное место в пущу попасть можно. А в деревне автолавка стоит, у неё куча народа толпится, детишки с мороженным бегают. Проехал ещё подальше, свернул налево за домами, там вроде проезд в лес имелся, но дальше эта просёлочная дорога выводила на поле с ячменём.
Пришлось возвращаться назад, выезжаю снова на деревенскую улицу и не узнаю её. Может заблудился, но нет вроде был здесь, оказывается автолавка уехала, оттого и пейзаж изменился, суетность исчезла.
Следующую остановку эта автолавка сделала прямо возле избушки с вахтёршей. Вот потому там люди с сумками и стояли, что ждали её появления.

Ну а я, резко и без остановки, пока эти люди стоят спиной ко мне, проскакиваю в проход заборчика и бывай как знали. Однако, как оказалось позднее, бабка-вахтёрша мой наглый проскок всё же заметила, но никаких мер для остановки предпринимать не стала, ей в сущности всё это до фени. Деньги полученные с туристов себе не заберёшь, приходится выписывать квитанцию, вот они и не шевелятся.
Так началось моё путешествие по Беловежской пуще.
Конечно я понимал, что в одну и ту же реку невозможно войти дважды, и повторное посещение заповедника не принесёт мне тех ярких положительных эмоций, что были в первый раз, но всё же решил своего не упускать. Ну как так, ехать в Брест и миновать Беловежскую пущу?! Нет, обязательно надо заскочить, хоть в сотый раз. И я получил свою долю удовольствия сполна.



На отрезке Белый Лесок – Переров мне так никто из посетителей и не повстречался, кроме одного мотоциклиста, оказавшегося посланцем от бабушки-вахтёрши, которой я не заплатил 8 рублей при входе. За хутором Вискули, где произошёл распад СССР и были подписаны беловежские соглашения, меня остановил мутный тип на старом советском мотоцикле ИЖ-Планета, переделанном под эндуро путём снятия багажника, лишних панелей и задиранием глушителей вверх. Такие раньше называли шмонками, не путайте с современным словечком «шмонька», это совсем другое.
Издали я подумал, что это какой-то мототурист и приветливо помахал ему рукой ещё издали, но остановившись услышал от него вопрос: «Вы куда едете?»
Отвечаю: «В Каменюки».
- А почему у бабушки не остановились? Она мне звонит, жалуется что не заходили к ней. У нас обычно все велосипедисты там останавливаются.
«Да я же с милицией въезжал, она же сама ворота открывала», - то есть ввожу этого, то ли охранника пущи, то ли инспектора по охране природы, в заблуждение, ведь с бабушкой напрямую он при этом связи не имеет: «И вообще, я тут часто езжу. Зачем останавливаться?»
Услышав слово «милиция» охранник впадает в ступор, наверняка он в курсе что мусора из Пружан сюда действительно заезжали.
«А, ну тогда счастливого пути, поезжайте дальше», - говорит охранник в штатском, и мы вполне благожелательно расстаёмся.
Но, тем не менее, ему и в дальнейшем удалось проконтролировать моё продвижение к выезду из пущи в Каменюках. Дело в том, что на своём мотоцикле-шмонке он беспрестанно шмонал не только по асфальтной дорожке, но и по грунтовым просекам, выискивая нарушителей природоохранного законодательства, поэтому мы с ним ещё трижды пересекались, но никаких претензий он мне больше не предъявлял.

Добравшись по прямой до погранперехода в Польшу, я завернул по велодорожке налево и вскоре оказался возле Лядского озера, где решил устроить привал, почефанить и допить остатки пивка, ведь с самого начала я уже ехал навеселе. Здесь мне стали встречаться многочисленные туристы выходного дня на прокатных велосипедах, получить их можно в Каменюках.
Раньше на Лядском озере был небольшой песчаный пляжик у дороги, где я с удовольствием купался, теперь берег обложили булыжником, да так, что и в воду не сунешься. Вдобавок развесили плакаты о запрете купания.
От Лядского озера до Каменюк самая интересная часть велосипедного маршрута по пуще, здесь много информационных щитов, экологических троп, всякого рода достопримечательностей, имеется дачный поселок и агроусадьба с домами под съём. Но всё это я уже видел, и в этот раз меня больше привлекали посетители, среди которых были и поляки. Как они сюда попали оставалось загадкой, но наверное имеются лазейки из-за границы даже во время эпидемии.
Я же решил подольше задержаться среди вольеров, где скормил все свои продуктовые запасы животным. Лошади и олени съели все мои хлебцы, а волки и медведи колбасу.



Выехал я из пущи через открытый шлагбаум главного входа. Там сейчас, по моему, никто за посещение не платит, ну разве что за прокат велосипедов только.
После выполнения обязательного пункта дня «Посещение Беловежской пущи» у меня стало спокойнее на душе, даже больше чем в самой роще. Тому способствовала комфортная атмосфера агрогородка Каменюки и его окрестностей. Да-да, вы не ослышались, Каменюки ныне стали именовать агрогородком, а не селом или посёлком. В хорошем магазинчике купил бюджетной колбасы и салатик на ужин, поел возле скульптур оленей, и по отличной дороге направился в сторону Бреста. Мне давно уже хотелось побывать в нём именно в ночь с 21-го на 22-е июня. Каждую годовщину начала войны в Брестской крепости проходит театрализованное представление. И надо же было такому случиться, что не загадывая специально, во время этого путешествия, нежданно-негаданно, я оказался в его предместьях как раз перед этой датой, 20 июня. Оставалось лишь поближе подобраться к городу, переночевать и на следующий день наблюдать за подготовкой к главному событию года в Бресте.

Двигаясь на велосипеде в сторону Бреста, уже вечерней порой, у меня возникло желание заехать в городок Каменец, хотя внутренний голос убеждал не делать этого. Но на шоссе была установлена табличка о наличии в Каменце исторического памятника, некоей башни, вот я и решил рассмотреть её получше.
Едва только свернул на городскую улицу, как меня начал обгонять универсал местной милиции, поравнялся со мной и окошко стало опускаться. Оттуда появилось миловидное личико совсем молодой, даже юной, милиционерши,  старшей наряда. Разумеется, от увиденного моё лицо расплылось в сладострастной улыбке, и я замахал ей ладошкой правой руки. «При-и-и-и-ве-е-е-ет!» - радостно восклинул я.
А девушка видимо хотела предупредить меня о непозволительности ехать по проезжей части, но увидев такую мою реакцию осеклась и застеснялась, поняв что всерьёз её я не воспринимаю, а быть жертвой сексизма ей не хотелось. Она сразу подняла стекло, машина обогнала меня, резко подрезала и остановилась.

Девушка эта из машины больше не появлялась, ко мне вышел такой же молодой водитель-милиционер, юноша не старше двадцати лет. Он тут же начал натягивать на лицо чёрную защитную маску, на что я его спросил: «Сынок, ты что боишься меня?»
«Нет, это Вы должны бояться меня!» - с наглым злым взглядом ответил сопляк в погонах. «Что это за «привет», почему Вы тычите?» - продолжил он.
«Братишка, а как же ещё с тобой разговаривать? Ведь я не заключённый, ты не мой начальник», - парировал я.
- Почему Вы едите на велосипеде по проезжей части? У Вас глаза блестят, вы выпивали? Вы должны двигаться по тротуару, я Вам сейчас штраф выпишу.
- Да брось, я с Витебска так еду и никто мне подобных замечаний не делал. И крепче кока-колы ничего сегодня не пил.

И тут этот ментяшка начал наизусть цитировать мне статью из правил дорожного движения, в которой сказано, что при наличии тротуара или велосипедной дорожки велосипедист обязан двигаться только по ним.
- Ну извини брат, я россиянин и ничего не знал про такие правила. Сейчас поеду по тротуару.

И тут этот мент понял, что его убеждения и запугивания на свободного расслабленного человека из России не действуют, он даже паспорт у меня проверять не стал, на том мы и разошлись. Но совсем в покое эта парочка меня не оставила, ещё трижды мимо меня проезжали внезапно выскакивая из разных переулочков, и всё это время я продолжал радостно махать им ладошкой с тротуара. А каменецкую башню я так и не увидел, свалил оттуда от греха подальше на шоссе в Брест.

После возращения оттуда на брестскую трассу ещё в одном агрогородке Видомля произошёл небольшой конфликт с белорусами гражданской наружности. Здесь в одном месте находилось сразу два магазина – государственный «Родны Кут» с очень высокими ценами на пиво и коммерческий с доступными алкогольными напитками. Разумеется, субботним вечером народ ломился за выпивкой в частную торговую точку, но там при входе висело объявление «Заходить только по три человека!», последствия Ковида-19.
Я поначалу не обратил на это внимание и хотел с чистой совестью войти туда, но был мгновенно одёрнут семейством из трёх человек – мамы и папы лет тридцати пяти-сорока, и их 16-летней дочкой. Пришлось усаживаться на пластиковые стулья у столика под большим зонтом с рекламой и ждать своей очереди. Разговорились ни с того, ни с сего, даже не помню с чего началось. Родителей возмутило что россиянин-москвич ездит на велосипеде по истерзанной коронавирусом земле Белоруссии, разнося эту инфекцию всё больше и больше. Потом меня упрекнули в излишнем богатстве, ведь по мнению этих людей москвич бедным быть не может. А потом и вовсе предложили купить пиво на соседней бензколонке, на что я пожаловался: «Ну ведь там наценка слишком большая».
«А вы и должны платить больше, нечего у нас в стране экономить, раз на туризм деньги имеете», - нагло заявила подвыпившая мамаша.
Мне пришлось свести наш разговор на шутку, но неприятный осадочек всё же остался. Кстати, небольшую бутылочку пивка перед сном мне удалось купить без проблем, за рукав никто не держал.
Под Видомлей я и заночевал, опять в сосновом бору на высоком холме, но запарковал палатку среди берёз, между ними площадка была ровнее.

21 июня я собрал свою палатку гораздо позднее обычного, в семь часов утра. До Бреста оставался всего двадцать километров, а значит спешить не стоило – первый «Евроопт» на улице Лейтенанта Рябцева, месторасположение которого я уже знал, открывался ровно в девять. У границ города обратил внимание на новую круговую развязку, она была предвестником других положительных изменений в организации дорожного движения. Там ещё и возле так называемых Речицких переездов такую огромную круговую эстакаду недавно построили, что у меня даже не хватило сил на неё заехать, вернее было лень и я пробирался низами через старые железнодорожные переезды.

В Евроопте много продуктов набирать не стал, взял только салатик и хлебцы, чтобы заморить червячка на первое время. Праздник желудка должен был состояться в более солидных местах, ведь я заезжал в почти мегаполис. Расплачиваясь возле кассы, зыркнул на солидного мужика с похмелья, в бессознанке бормотавшего тарабарщину и ругавшегося себе под нос матом. Заметив мой суровый взгляд, мужик пришёл в себя, извинился за ругательства и начал оправдываться: «Мы вчера очень много пили!»
Для завтрака использовал автобусную остановку на другой стороне улицы, она была пустой, весь народ пытался уехать в центр. Всё время пока ел, этот мужик-матерщинник кочевряжился со своими дружками напротив возле длинной многоэтажки. То они пытались куда-то уйти и всё никак не могли распрощаться, потом он к окну первого этажа подошёл и начал высунувшегося оттуда друга похмелять, то баба-алкоголичка какая-то появилась, в общем тяжкое воскресное утро было для него нескучным. Хмурая белорусская действительность демонстрировала свои неприглядные стороны даже в солидном Бресте.

Вдоль всей улицы была проложена широкая велосипедная дорожка. Попытался по ней проехать, но задолбался перескакивать через бордюры у каждого выезда из двора. Сама дорожка гладкая, и даже безбарьерную среду на ней пытались создать, но зачем то оставили невысокие поребрики на пересечениях с автомобильными дорогами. Ехать по ней на гружёном велосипеде совершенно невозможно, замучаетесь уже через двести метров. Пришлось мне возвращаться на проезжую часть, хотя очко и играло, вчерашние менты в Каменюках сильно меня запугали. Впрочем, за езду по автомобильным дорогам в дальнейшем меня никто не останавливал.

Возле Аэродромной улицы на глаза попался большой супермаркет «Марцин», решил в него заглянуть чисто для интереса. А там на витрине такие рёбрышки-гриль лежали, что не удержался и сразу купил их. А ещё батон дорогущей «Еврейской» колбасы из говядины взял, очень она меня заинтересовала своей этикеткой, на которой был изображён типичный такой жадный еврей в шляпе держащий эту колбасу в руках и нюхающий её при этом. Очень юморной рисунок, жаль так и не догадался сделать его фото.
Рёбрышки оказались с превосходно прожаренным мясом, обглодал их тут же на автостоянке, ни разу в жизни ещё такой вкусноты не ел!
На первую половину дня запасы еды были, можно было в дальнейшем не заморачиваться её поиском и я принялся разглядывать Брест, к центральным районам которого уже приближался.
Лучшим зданием в городе я считаю вокзал Брест Центральный, и вряд ли кто может с этим поспорить. Чтобы полюбоваться им поближе, специально поехал по тротуару для пешеходов на эстакаде через железнодорожные пути.



Далее вдоль улицы Ленина стояли тоже очень красивые дома, старинные и современные. Старый театр был хорош сам по себе, напротив его стояло новое здание театра кукол в футуристическом стиле, напоминающее наш московский цирк на Цветном бульваре.
Все здания центра Бреста аккуратно отштукатурены, голого силикатного кирпича нигде не видно, и слава богу.
Свернув с улицы Ленина на проспект Машерова, я начал приближаться к Брестской крепости, но сначала полюбовался аккуратно отделанным зданием ТЭЦ, могут ведь белорусы красоту навести если надо.
На месте бывшей воинской части построили новый жилой комплекс, не ахти какой, но тоже вполне приглядный.
Далее располагался музей железнодорожный техники. Все эти паровозы на фоне крепости были очень к месту, именно на них возращались на Родину из Германии солдаты Победы.

И вот я приблизился к воротам главного святилища, за которыми меня ждали новые открытия и приключения.
Но только я оказался на площади перед крепостью, как заморосил мелкий противный дождик, а в этот день с утра было ещё и прохладно. Чтобы переждать осадки в укромном месте, прошёл через главный вход и тут же свернул направо, метров через пятьдесят спрятался в одной из арок казематов, где находились большие трансформаторы. Место было явно не туристическое, а значит можно было спокойно покушать еврейскую колбасу. Употребление её в пищу, как и настоящего украинского сала, не терпит суеты. И лучше есть её в одиночку, не делясь с ближним, поскольку она очень дорогая – 26 рублей за килограмм!
Вот так стоял под аркой и резал колбасу ножичком помаленьку, за полчаса все 600 грамм разом и сожрал.



Разделывая деликатес, стал примечать весьма интересных мужчинок, проникавших в крепость через звезду главного входа и торопливо шагавших в сторону Кобринского укрепления. Глаз у меня намётанный, это были явные представители сексуальных меньшинств, таких и у нас в Измайлово на Оленьем пруду много тусуется. Мимо меня проходили и сухощавые старички в модной стильной одежде, и мужчины среднего возраста мускулинного типа, и манерные ребята помоложе. Некоторые из них бросали в мою сторону заинтересованные взгляды, но, рассмотрев получше, продолжали свой путь к укромным водоёмам под валами этого укрепления.
Напомню, было самое начало воскресного дня, других туристов и экскурсантов в крепости почти не было, лишь редкие местные жители совершали утренний моцион по цитадели.

Дождик закончился и я отправился в ту самую сторону крепости, куда вышагивали эти гомосексуалисты, надеясь ещё и искупаться на знакомом с прошлого посещения в 2014 году укромном пляжике, что прячется под крутым бережком реки Мухавец. Но вскоре заблудился среди аллей и мне пришлось возвращаться в главную цитадель. Здесь, у руин казармы 333-го стрелкового полка, удалось вспомнить местонахождение этого пляжа, он находился прямо за их северной частью, необходимо было только проехать метров двести по заброшенной грунтовой дороге вдоль пустыря. И вот уже видны берега Мухавца, но проход к ним преграждает высокая некошеная трава, впрочем едва заметная тропинка через неё имелась.

Делать нечего, пришлось мочить обувь в мокрой после дождя траве, желание искупаться было сильнее. Только я прошёл метров тридцать и начал спускаться по склону к воде, как передо мной открылась отвратительная картина: спиной ко мне стоял тридцатилетний мужик со спущенными до колен штанами, вялые белые ягодицы его дёргались устрашающе некрасиво. Перед мужиком на коленях стоял молодой лысый парнишка лет двадцати в красной футболке и неумело мастурбировал рукой его член, попеременно брал его в рот и так же неумело сосал.
Я сразу понял что искупаться на этом пляже мне сегодня не удастся, его оккупировали педерасты. Полюбовавшись ещё несколько секунд этим безобразием в священных стенах Брестской крепости, я с негодованием повернул обратно, но быстро успокоился и вновь начал рассматривать развалины и памятники возле Тереспольских ворот.

И тут я замечаю, что среди всего этого безлюдья и тишины, вокруг меня начинает крутиться какой-то лысый парнишка в шлёпанцах на босу ногу, трусах и футболке. Сначала я не обращал на него внимания, настолько был увлечён фотографированием и осмотром реликвий, а потом гляжу, он всё ближе и ближе трётся. И тут наши взгляды встретились.
«Отдохнуть не желаете?» - с явным облегчением задаёт он мне тут же вопрос. И только тут до меня доходит, что это тот самый рукоблуд и минетчик с пляжа Мухавца. Оказывается он заметил моё появление на берегу, и подумал что я ожидаю своей очереди для интимного обслуживания, вот и решил догнать. Машинально отвечаю ему «нет», и парнишка, поникнув головой, уходит снова  в сторону пляжа. Успеваю сделать его снимок.



Рассмотрев сзади парня получше, я понял что это совсем юный солдат-срочник из соседней части. Одет он был явно как самоход без разрешения покинувший казарму, о чём свидетельствовали тапки и непритязательная одежда в столь прохладную погоду.
Ну а что, и солдату деньги зарабатывать надо, хотя бы и таким позорным образом, вот он и пользуется присутствием гей-тусовки в Брестской крепости.

Выехав из Тереспольских ворот за стены цитадели, я увидел лестничный спуск из деревянных ступеней к Западному Бугу, здесь тоже было вполне удобное место пополоскаться. Но рядом был установлен щит с запретом купания, а чуть поодаль у стрелки Буга и Муховца затаилась в осоке большая моторная лодка с двумя пограничниками, они зорко следили за нарушителями границы, ведь на другом берегу за пределами крепости находилась Польша.

У Холмских ворот перебрался по мосту на внешнее Волынское укрепление крепости, представлявшее собой остров. Прямо здесь мне встретились двое седоволосых родителей, кативших в крепость инвалидную коляску с тридцатилетним сыном-идиотом, у него была огромная подстриженная голова и очень выразительные глаза. Встретился со стариками сочувственным взглядом, и сыну в глаза заглянул.  И тут меня как молния пронзила, вероятно через них мне передалось божье благословение за жалость к этому семейству. А потом вспомнил, что и шесть лет назад я уже встречал здесь эту интеллигентную семью. Вид у родителей был очень выдержанный и достойный, а значит судьба относилось к ним хорошо. Они не предали своего сына-урода, не сдали его в интернат для инвалидов, а с честью несли эту тяжкую ношу через всю свою жизнь.

На острове находится городище Берестье, с этого места начинался город Брест. По мере роста он занял территорию нынешней Брестской крепости, а потом в 1835 году в связи с её строительством был перенесён за два километра на восток. Многие казармы крепости до своего разрушения представляли собой гражданские и религиозные сооружения прошлых веков.



Вернувшись через Холмские ворота обратно на территорию цитадели, я стал с интересом наблюдать за подготовкой к вечерним торжествам. Возле главного монумента Мужество строили большую сцену, устанавливали звуковую аппаратуру и освещение. Тут же работали многочисленные телевизионные группы, прибывшие на автобусах и других машинах из Минска. Но пока всё было довольно тихо, все ожидали вечернего приезда Александра Лукашенко.

Моё любопытство было полностью удовлетворено и оставаться здесь на ночь уже не хотелось, в голове появилась новая задумка – прямо отсюда поехать на Украину, до границы с которой оставалось всего пятьдесят километров. Лишние сто долларов на взятку украинским пограничникам у меня имелись, почему же не воспользоваться такой возможностью. Оставалось лишь выяснить подробности о пропуске на Украину у пограничников на Варшавском мосту, ведущем в Польшу.

Чтобы попасть на международный пункт пропуска «Варшавский мост», необходимо сначала преодолеть мост Берестейский, он соединяет берега реки Мухавец прямо возле главного входа в крепость. Едва я на него въехал, как хмурая облачность куда то внезапно исчезла и засветило яркое солнце.
За ним хорошая велодорожка идёт красивой лесопарковой местностью и выходит к развязке у таможни, отсюда начинаются две дороги, на Москву и на украинский Ковель. Но ни одного дорожного щита, указывающего в Белоруссии  расстояние до Смоленска или Москвы вы не встретите. Для белорусских дорожников русских городов как будто не существует, расстояния бывают показаны только до населённых пунктов внутри страны, видимо такое указание дано сверху.

Сам Варшавский мост через Западный Буг отсюда не виден, до него ещё целых два километра, так что попасть туда можно только минуя КПП. Зато возле развязки можно получить кучу полезной информации от продавцов грин-карт и менял валюты, но никто из них так и не смог обрисовать мне сложностей перехода пограничного пункта Доманово-Мокраны, через который можно было попасть на Украину. Мне объяснили, что сейчас белорусы, в связи с эпидемией, туда не ездят, да и машин с украинскими номерами я ни разу не встречал в Белоруссии. И всё же была надежда, что сотня американских долларов с лёгкостью разрешит любые проблемы с пересечением границы. Я уже решительно выехал на Ковельское шоссе, но немного остыл и сел поразмышлять на автобусной остановке, стоит ли сейчас пробиваться туда. В конце концов победила жадность к деньгам. Какого чёрта я должен выбрасывать в никуда эти 100 долларов?! Да лучше на них хорошенько погулять или использовать для дальнейших путешествий лета. Было принято решение продолжить поездку по Белоруссии и выбираться к южным её границам в Полесье.

Пока сидел на остановке, мимо меня по Ковельской улице промчались большим пелетоном профессиональные велоспортсмены шоссейники, сзади их прикрывала машина сопровождения. Колонна проехала развязку и выскочила на Берестейское шоссе в сторону крепости. Я этих ребят ещё утром видел, а сейчас был полдень и они всё ещё продолжали тренировку. Воодушевлённый таким зрелищем, я не стал больше рассиживаться на лавочке и поехал по Варшавскому шоссе в сторону выезда из Бреста. Сразу скажу, ехать пришлось довольно долго. Это с севера на юг город невелик, а с запада на восток протянулся на 16 километров, и на каждой сотне метров этого расстояния были всевозможные соблазны для остановок. Хотелось то в гипермаркет заскочить, то сделать фото, то полюбоваться открывающимися видами.

Но первым делом мне удалось хорошо искупаться и даже выстирать одежду. Приближаясь к новым домам с огромными названиями времён года на их стенах, слева от дороги я приметил большой песчаный пляж на гребном канале, образованном рекой Мухавец. Ни единой души на этом пляже не было, хотя погода была прекрасной. Вероятно жители Бреста слишком мерзлявые, а солнце выглянуло совсем недавно, вот они и не успели сюда подтянуться. Вода была теплее парного молока и при этом очень чистая, не менее часа из неё не вылезал, опять перестирал всю одежду.
Народа вокруг не было и я купался голым, этому меня в велосипедном гей-клубе Караван научили. Правда, особо жопой не светил, всё больше прятался по пояс в воде. Однако, видимо за моими действиями, постирушками и намыливанием тела мочалкой, наблюдали через видеокамеры спасатели, чья база находилась в метрах трёхстах от этого участка пляжа. Вскоре один из них с недовольной рожей продефилировал мимо, но что с лысого бомжа можно было взять. Я понял, что надо поскорее это дело заканчивать, выжал чистые шорты и одел их стоя прямо в воде, чтобы не пачкать ноги песком. Остальные сборы производил перебравшись на лавочку и вскоре продолжил путь по новым районам Бреста.

Велодорожка вдоль трассы М1 стала хорошего качества, широкая, и я неспешно двигался по ней. Вокруг были красивые ухоженные дома, множество мест отдыха и площадок для занятий спортом. К чистоте Бреста невозможно было придраться, архитектура зданий была вполне современной, и даже старые советские многоэтажки сверкали от лоска.
Автомобили здесь были тоже нормальными, свежими, а не как в других местах Белоруссии 20-30-летней давности.
И вот город уже закончился, я перебрался с велодорожки на широкую техническую полосу главного шоссе Белоруссии и поднажал на педали, чтобы скорее добраться до Кобрина и свернуть там на дорогу местного значения.



Дорога от Бреста до Кобрина получилась довольно долгой по причине появления на горизонте тяжёлых дождевых туч. Под первым мощным дождём я останавливаться не стал, он был теплым, и прятаться от него на остановках не стоило. Вымок, конечно, до нитки, но так же быстро и высох, когда снова выглянуло солнце. Причём перед его началом я предусмотрительно остался в одних шортиках, и даже носки и стельки в гидропак спрятал, там и сохнуть нечему было.

Между Жабинкой и Кобриным издалека заметил приближающуюся с диким воем и мигалками большую колонну чёрных правительственных автомобилей, то неслась в Брест отмечать День Памяти и Скорби 22 июня правительственная делегация из Минска. Среди них был и новый Майбах президента Белоруссии Лукашенко, но вряд ли он в нём сидел, скорее всего машина была пустая, её просто перегоняли. Ведь было ещё много времени до полуночи и Батька прилетал в Брест на вертолёте.
Я успел достать фотоаппарат загодя и встал наизготовку сделать самый эффектный кадр проезда этой колонны. Но, в момент нажатия кнопки спуска затвора, фотик как-то необычно взвизгнул и самопроизвольно отключился. Так эффективно сработали средства радиоэлектронной борьбы, установленные на машинах этой колонны. Не хочет Батька афишировать свои шикарные лимузины, вот и ховается таким способом от любопытных папарацци. После проезда машин я нажал на кнопку включения, и фотоаппарат заработал, как ни в чём не бывало.

Перед объездной дорогой Кобрина опять нанесло небольшую дождевую тучу, пришлось прятаться от неё на автобусной остановке. Уже и похолодало, и до ночёвки оставалось немного, мокнуть больше не хотелось. Посидел чуть-чуть и всё закончилось.
За Днепровско-Бугским каналом был уже поворот на Пинск и Гомель.  Но едва лишь я туда свернул, как с чистого на вид неба снова полило, да ещё как. Вымок снова как цуцик, прятаться было уже негде. А тут ещё и техническая полоса сузилась, белорусская трасса М10 не такая широкая как М1, и фуры, откуда ни возьмись, появились в большом количестве. Брызги от них летели прямо в лицо. Ну, в общем, попал я в настоящий дорожный ад. Дождик вскоре закончился, но я не спешил испытывать судьбу дальше и поставил палатку километрах в восьми от Кобрина, пока дождь снова не пошёл. Так закончился день 21 июня.

Самая южная часть Белоруссии не располагала такой густой сетью асфальтированных дорог как северо-западная, а я уже успел разбаловаться и отвыкнуть от напряжённого дорожного трафика. В сущности, и на трассе М10 Кобрин-Гомель не было ничего страшного, она была гораздо тише любого другого российского шоссе, но выглядела как-то безальтернативно. Дорог-дублёров вдоль неё не наблюдалось, либо езжай точно на восток, либо по немногочисленным ответвлениям на север и северо-запад. А меня интересовало северо-восточное направление, плавно выводящее к Москве с юга Белоруссии. Поэтому утром я решил испытать судьбу на совсем другой дороге Р43, ведущей в Слуцк и Бобруйск, на карте она выглядела гораздо интереснее и была оплетена густой сетью других асфальтовых дорог.

Для этого пришлось возвращаться к развязке у Кобрина и продолжить путь до Ивацевичей по Минскому шоссе. На это ушёл весь день, и он получился днём отдыха. Трасса М1 настолько гладкая и удобная для передвижения на велосипеде, что ехать по ней можно было бесконечно, количество машин на ней было минимальным. В деревне Ревятичи я решил купить еды на завтрак, а далее выехать на старую минскую трассу, чтобы посетить городок Берёза. Она идёт параллельно новому «олимпийскому» шоссе, построенному ещё в конце семидесятых годов к московской олимпиаде. Местные жители так его и называют – олимпийка.
Передвигаясь по старой дороге, комфорта я не испытал, покрытие не было таким гладким, да и колхозные трактора любят по ней ездить, после Берёзы вернулся обратно на М1. Ну а сам город вполне неплохой, там даже большой рынок имеется, куда опять заезжал за зелёным луком, купить который в белорусских магазинах невозможно, там его просто нет. Нет его даже на лотках торговцев овощами! Как объяснил мне один из них: «Он слишком быстро сохнет, никто не хочет связываться». Только у бабушек, самостоятельно его выращивающих, он и имеется, большой пучок стоит от восьмидесяти копеек до рубля, не дороже наших тридцати рублей.

В следующий город Ивацевичи съезжать с трассы не пришлось, супермаркет Марцин на окраине виден прямо с неё. За ним расположен большой пруд окружённый многочисленными пляжами, чистоту воды в нём проверяют еженедельно. Здесь я искупался с двумя пожилыми мужиками, один был мой одногодок, другому 58 лет. Поговорили о батьке Лукашенке, вспомнили былые времена, но близко, душевно, так и не сошлись. Какие то белорусы замкнутые, каждый за себя, тут вам не Грузия. Я хотел было уже бежать в Марцин за бутылкой, проставиться перед этими ребятами, но они как то быстро разбежались.

Через 16 километров от Ивацевичей возле часовни на трассе было ещё одно большое озеро, но там меня неожиданно покусали комары. Надо сказать, именно 22 июня произошёл неожиданный катаклизм – откуда ни возьмись появились полчища комаров, оводов и слепней. Они и до этого были, но совсем мало, а тут как взрыв какой случился. Даже палатку стало невозможно поставить в шортах и майке, приходилось переодеваться в брюки и рубашку с длинными рукавами, иначе закусают.
Из палатки ночью не вылезешь пописать, сразу съедят! И тут мне на помощь пришла та самая бутылка с широким горлышком из под берёзового сока, купленная ещё в Новоельне, в неё и отливал не вылезая наружу:



День был заполнен многочисленными купаниями и пикниками, ехалось небыстро, но к вечеру я успел добрался до поворота на Луцк, свернул туда, отъехал пару километров от М1 и стал наблюдать за дорожным трафиком на этой дороге. За несколько минут здесь не проехало ни одной машины, значит не ошибся в своих ожиданиях.
Завершился этот прекрасный день ночёвкой на мягкой моховой подложке в сосновом лесу.
Утром начал движение по новой для себя дороге, машин по-прежнему не видно и не слышно, только пение птиц, прямо как по заповеднику едешь.
В десяти километрах от места ночёвки у дороги стояла мемориальная часовня, посвящённая бою между русскими царскими войсками и белорусскими партизанами-повстанцами. Ну как «белорусскими», поляков, конечно же, там было намного больше. В лесу возле этого места был оборудован хорошо укреплённый партизанский лагерь. Наши получили задание его захватить, но в первую атаку ничего не получилось. При этом среди партизан погибли 18 человек, среди русских двенадцать. Ночью командир партизан Ленкевич дал команду покинуть лагерь, и утром наши братушки его беспрепятственно заняли, на том дело и закончилось.
Однако поляки очень гордились этим сражением, и в 1933 году на семидесятую годовщину этого события установили здесь католическую часовню, ведь в те времена вся эта местность принадлежала Польше. А когда западную Белоруссию вернули в состав СССР, никто эту часовню сносить не стал, как никак борьба повстанцев с царским режимом считалась освободительной.



Заходил я и на обычное деревенское кладбище неподалёку. Большинство надгробий было на латинице, здесь жило очень много поляков.
А вот и хорошо знакомая мне река Щара, переезжал её уже в третий раз. Первый за Рудой Яворской, второй на трассе М1 близ Доманово, и вот она опять передо мной в своих верховьях.
На дороге Р43 много памятников героям Великой Отечественной войны, причём сделаны они с душой, подробно описываются подвиги погибших здесь солдат, при этом общих пустых слов мало. А вот в России случалось иногда наоборот – героев славили в веках, а что они сделали и как погибли не сообщалось.
Особенно мне запомнился агрогородок Синявка, довольно крупное селение на пересечении двух дорог. Здесь имелось и оригинальное здание старинной почтовой станции, и несколько крупных магазинов, в том числе и Евроопт, и даже столовая, пообедать в которой мне удалось впервые за всё время путешествия. Я уже совался в одно кафе на трассе М1, но там один только борщ стоил 5 рублей, а здесь весь сытный обед с настоящим мясом обошёлся в четыре с половиной рубля, то есть наши 130 рублей.

Напротив Евроопта располагался памятник погибшим при авианалёте в Первой мировой войне случившемся 31 июля 1916 года. Больше всего меня поразило словечко «авианалёт» применительно к тем годам. Ну как такое могло тогда случиться, если летали на этажерках?! «Вот кинохроника: мальчик-пилот с белым шарфиком, что из кабины вьется, как дыма шлейф», - вроде бы только такое о тех временах можно вспомнить. Но, тем не менее, одна бомба, сброшенная с германского аэроплана, действительно разорвалась рядом с палаткой сестёр милосердия обслуживающих лазарет на передовой линии фронта. Три из них погибли, столько же оказались ранены.
Сначала памятник стоял на колхозном поле, но его потребовалось распахать и обелиск уничтожили. И вот теперь возродили в таком виде уже в другом месте.



К вечеру я добрался и до Луцка, город крупный, солидный.  При въезде в него летало огромное количество чаек. Там что-то для них ценное перегружают на железнодорожных путях и заросшие водоёмы имеются.
В новом шикарном супермаркете «Виталюр» возле Замковой горы набрал вкусняшек на ужин, но самого замка на ней не оказалось. Последние остатки слуцких укреплений 17-18 веков были снесены бульдозером в один день в 1986 году во время строительства музыкальной школы, которая расположена напротив парка имени 850-летия Слуцка. Вот так в советской Белоруссии сохраняли историю. Выскочив из города, заночевал в одиноко стоящей роще на огромном перепаханном поле.

Перед сном мне удалось проехать свыше 140 километров. На следующий день от места моей ночёвки до Бобруйска оставалось всего 115 километров, и я знал что по такой хорошей дороге я с лёгкостью проеду это расстояние, крутых горок не наблюдалось, автомобильный трафик был минимальным. Но покрыть это расстояние требовалось до 18.00 по времени, чтобы непременно успеть посетить один из книжных магазинов Бобруйска. Я задумал приобрести коллекцию подробных топографических атласов Белоруссии, а сделать этого никак не удавалось. Все книжные магазины, где они продавались, закрывались ровно в шесть часов вечера, а в сельской местности искать их было бесполезно.

Поэтому 24 июня я собрался в дорогу пораньше и сорок километров до городка Старые Дороги преодолел ровно к открытию Евроопта, там и приобрёл продукты к завтраку, а так же запас дефицитного айрана на день. Городок оказался явно военным и вся его инфраструктура была заточена для обслуживания людей в погонах.
Покушать намеревался уже за городом, но, выезжая оттуда, обнаружил изумительное место для этого поблизости. Прямо за домами частного сектора раскинулся большой пруд для купания с хорошо оборудованным пляжем и даже спасательной станцией. Разумеется в 9 часов утра народа никого не было.
«Ну вот и обломилось моё прибытие в Бобруйск ранее шести часов вечера», - подумал я, и с комфортом расположился под одним из навесов, намереваясь не только поесть, но и хорошенько искупаться, ведь сделать этого предыдущим днём никак не удавалось.



Едва я занял место на пляже, как моей личностью тут же заинтересовался спасатель, он только что вывесил флаг над своим домиком в знак того, что спасательная служба начала свою работу. Но вскоре этот мужик запер свое помещение, сел на велосипед и отправился в город. На пруду никого, кроме меня, не оставалось. И тогда я использовал это одиночество для очень интимной процедуры – бритья всего тела. А то ноги и руки уже успели зарасти противными волосиками, это мне, ох, как не нравится. Засев на мелководье, тщательно и не спеша выбрился, заодно и хорошенько помылся мочалкой с мылом. Делать этого при людях не стоило, ведь водоём был предназначен для купания, а не для мытья бомжей.
После таких процедур расслабился окончательно и ещё около часа кайфовал под навесом и на лавочках. Продолжить дорогу удалось только после полудня, и в Бобруйск я больше не спешил, как получится, так и получится.

За Старыми Дорогами Минская область заканчивается и начинается Могилёвская, самая русская из всех областей Белоруссии. Проезжая её, я всё время напевал куплет из песенки Высоцкого:

Жил в Бобруйске,
Папа — русский,
сам я — русский,
Даже не судим.

И не случайно он его сочинил. Володя приезжал в Бобруйск и Могилёв в 1965 году, тогда здесь проходили съёмки фильма «Я родом из детства». Но сам он в этом фильме не снимался, просто навещал своих друзей из съёмочной группы.

На реке Птичь тоже пришлось сделать остановку, уж больно она чистая. Хороших пляжей здесь не было, но всё же пообедал у воды, ручки помыл.
В посёлке Глуша под Бобруйском бывал известный драматург Алесь Адамович, в память о его наездах сюда местные жители с любовью оформили автобусную остановку.



И вот таким образом, неспешно расслабляясь и филоня весь день, я прибыл к воротам Бобруйска в половине пятого вечера, видимо хорошо раскатался за предыдущие дни.
Въезд в город запомнился ужасным качеством велодорожек, он все вздулись и покривились, но жители продолжали по ним ездить опасаясь репрессий со стороны милиции. Сам город тоже особого впечатления не произвёл, он тоже весь кривой и запутанный, имеет глубоко провинциальный вид, недаром был когда то мемом «в бобруйск, животное!».
И только памятник детям лейтенанта Шмидта меня слегка воодушевил, хорошо сделали, с юмором.
Он изображает актёра Леонида Куравлёва в образе Шуры Балаганова. Кич, конечно, но очень качественный кич.
Когда я грубо прислонил свой велосипед к скульптуре, тут же раздалась предупреждающая голосовая запись о недопустимости вандальных действий с памятниками, там ещё и видеокамера прямо на уровне головы имеется. Видимо часто этого Шуру хулиганы достают, что столько охранных мер принято.



Книжный магазин имелся на самой главной площади, атласы Витебской и Могилёвской областей куплены, но пригодились они мне как собаке пятая нога. Но, всё равно, пусть лежат, авось когда и понадобятся.
Ночевал сразу при выезде из города, возле жилого посёлка с коттеджами Бабино-1 в сосновом лесу. Расположился на отдых пораньше в семь часов вечера, так как все намеченные планы удалось в тот день выполнить с лёгкостью.
Выезжая утром из предместий кривого уёбищного Бобруйска с единственным и ущербным узким мостом через Березину, удалось узреть здесь и плоды цивилизации – моя дорога пересекала современную трассу Гомель-Минск. Она тоже была совершенно пустой и звала к своему покорению, возбуждая своим видом интерес: а что там за горизонтом?

Вскоре начался и небольшой кусочек Гомельской области, но потом дорога Р43 снова возвращалась на земли Могилёвщины. Завтрак подоспел к прибытию в агрогородок Дворец, место вполне продвинутое, здесь даже имелся Дом Культуры деливший своё здание с сельсоветом. Но магазинов в этом селении было всего два. Пустой «Родны Кут» на главной улице, в котором не было даже салатиков «Самое время», так полюбившихся мне, и небольшой коммерческий магазин в глубине села.
Выйдя из Родны Кута не солоно хлебавши, пришлось ехать в коммерческий извилистым путём, дорогу подсказал один парнишка.
В частном магазинчике прилавок выглядел намного богаче, но моё внимание привлекла недорогая кровяная колбаса, очень свежая на вид.
Я попросил продавщицу отрезать половинку от круглой коляски, но она брезгливо скривила лицо и ответила: «Это же кровяная, она только целиком продаётся». Пришлось покупать с избытком. На улице сразу попробовал этот «деликатес», охлаждённая колбаса оказалась специфического вкуса, но вполне съедобной. Тогда я ещё не знал, что белорусы едят её исключительно в жареном виде. Скушав треть коляски, оставшуюся часть припрятал на обед.



На улицах Дворца моё внимание привлекли мужички маргинального вида, расходившиеся от сельсовета с бензиновыми мотокосами, они получили задание подстричь траву на обочинах дорог селения. Внешне эти косильщики были похожи на алкоголиков и тунеядцев отбывающих наказание 15 суток в милиции, возможно это так и было, хотя вряд ли настоящим хулиганам доверили бы дорогие триммеры. Но ведь и квалифицированного комбайнёра или тракториста на такую работу не пошлют.
Трактористы сейчас в Белоруссии привилегированная каста, их труд ценится, они очень себя уважают и вывешивают на лобовых стёклах своих «Беларусов» таблички с собственными именами, как любят делать это водители фур. Скошенная ими трава на полях, подсохнув упаковывается в белую плёнку и, скорее всего, продаётся в Европу, а значит и деньга за такую работу идёт неплохая.



Вскоре я добрался и до Рогачёва, города на Днепре, знаменитого на весь мир своим сгущённым молоком. Комбинат по его производству стоит прямо у дороги и смотрится очень красиво и современно. Старая часть города выглядит гораздо проще, к тому же сейчас здесь в самом центре производят ремонт моста через Днепр, что создаёт некоторый транспортный коллапс. Машины вынуждены ехать в объезд на временный стальной мост, только что построенный военными мостовиками-сапёрами. Но я всё-таки решил заглянуть в центр, надеясь проскочить через старый мост пешеходом.
Возле супермаркета «Копеечка» у меня произошёл конфликт с водителем старенького Пассата. Когда я укладывал продукты в свой мешок, он сдал задом вплотную к моему велосипеду и ушёл в магазин не заглушив вонючий изношенный дизельный мотор. Заниматься укладкой пришлось долго, и всё это время я нюхал ужасный выхлоп. Но вот водитель вернулся, говорю ему: «Братишка, ты бы хоть двигатель заглушил». Он сразу вспылил: «У меня там дети сидят, не оставлять же их на жаре без кондиционера!»
Оставалось лишь развести рукам, сказав ему напоследок: «Детей надо с собой забирать». На том и разошлись, но фоточку машины автохама на память сделал:



Пробраться на другой берег Днепра через старый ремонтируемый мост не удалось, его уже разобрали посередине, пришлось возвращаться к новой переправе, заодно и улицы Рогачёва получше рассмотрел. Возле старых разваливающихся домишек стояла памятная стела скромного вида с табличкой «На этом месте в 1882 г. Марией Васильевной Анисимовой была открыта первая в Рогачеве гимназия».
Вид сзади был диким – нищета и бедность во всей своей «красе»! Ну как здесь, почти два века назад, могла быть гимназия, когда сейчас одна лишь труха видна?! Вот такой парадокс можно увидеть в Рогачёве.



А вот и Днепр, здесь он уже достаточно широк, перехал его по новому мосту. За мостом раскинулись красивые сосновые леса, на одной из удобных полянок решил перекусить набранными в Рогачевских магазинах трофеями.
Ежедневно посещая винные отделы в супермаркетах Белоруссии я примечал одну очень интересно выглядящую бутылку изготовленную в виде скрипки. Вино в ней бывает и белым, и красным. Я как раз любитель красного полусладкого, но долго воздерживался от покупки, даже цены не разглядывал, думал в ней что-то очень дорогое как коньяк. А тут, будучи в стародорожском Евроопте случайно взглянул на ценник и ахнул – вино в скрипичной бутылке стоило всего четыре с половиной рубля. В «Копеечке» Рогачёва оно уже было по 3,99 (наши российские 120 рублей!), ну как не купить попробовать, взял конечно.



За городом спрятался среди сосен и начал вожделенно её открывать. Пробка оказалась очень хорошей, из настоящей пробки, да ещё и с выжженными клеймами. Вот только штопора у меня не было, пришлось её проталкивать вовнутрь. Попробовал на вкус прямо из горла, вроде нормальное, но не «ах!», пить можно. Сразу выжрал грамм 200-250 чтобы захмелеть, оно же слабенькое 10-13%. Остальное перелил в двухлитровую бутылку с газированной «минской» минеральной водой, долив её таким образом снова дополна, чтобы не спеша пить во время движения. Этому научил меня один житель Кубани, где в жару разбавлять вино водой считается хорошим тоном.
Слегка захмелев, я встал на пенёк со скрипкой в руках и прочитал лесным жителям прекрасные стихи про культурную жизнь в столице:

Я люблю в Консерватории
не Большой, а Малый зал.
Словно скрипку первосортную,
его мастер создавал.

Его зрители — студенты
с гениальностью в очах
и презрительным брезентом
на непризнанных плечах.

Пресвятая профессура
исчезающей Москвы
нос от сбившейся цезуры
морщит, как от мошкары.

Герцена интеллигенция!
Кто раскаялся, что лгал,
пусть подаст, как индульгенцию,
контрамарку в Малый зал.

Вот какое возвышенное влияние оказывает на людей употребление винища из такой благородной ёмкости!
Повторно покупать это «каберне» я больше не стал, всё-таки оно показалось мне спорным, а вот бутылка без сомнения очень хороша.

Дорога за Рогачёвым шла между высоких рядов сосен, а солнце палило всё сильнее и сильнее, к двум часам дня пришло время искупаться. На карте было видно, что Днепр протекает рядом, оставалось найти к нему проезд через лес.
На автобусной остановке возле посёлка Приднепровский стояли две юные девушки, работницы расположенного здесь дома отдыха. На мой вопрос о местонахождении ближайшего пляжа, они сразу чётко и обстоятельно всё объяснили. В указанном месте через пару километров я свернул налево по лесной дороге и прошив чащу насквозь оказался на привольных заливных лугах, окаймляющих широкий Днепр.



В этом месте река была уже судоходной, о чём свидетельствовали навигационные знаки и маяки на её берегах. Вдали было место для купания под старой развесистой ивой с тарзанкой, но там уже резвились местные ребятишки. Нашёл себе пляжик потише с вытоптанной прежними отдыхающими поляной и хорошо там выкупался в тёплой воде могучего Днепра.
К обеду достал недоеденную кровяную колбасу, купленную ещё утром. На жаре она размякла и вкус у неё был уже не тот, пришлось выбросить в реку. Но последствия употребления «кровянки» сказывались ещё пару дней – мой кал стал чёрного цвета.
Понежившись у реки пару часов, я переждал самый лютый зной и продолжил свой путь в сторону Славгорода.
В городке Довск на пересечении с дорогой Гомель-Могилёв имелся хороший Евроопт, как и всегда не преминул его посетить. За Довском находился указатель с надписью Сычман, на азербайджанском языке это непристойное словечко, являющееся производным ко многие ещё более непристойным определениям, например «залупа». Не знаю кому как, а меня подобные названия всегда веселят.
Завершился день 25 июня на пастбище возле Свенска. Коровы аккуратно выщипывают высокую траву на лугах и она превращается в подобие английского газона, на котором очень приятно поваляться.



И вот наступил последний день моего пребывания в Белоруссии. На пути к границе с Россией оставалось три города и все они были расположены на небольшом расстоянии между собой. Славгород, Чериков и Кричев были пронизаны последовательно с завтрака до обеда.
Описывать эти города не вижу смысла, они одинаковые как три капли воды – чистые и скучные. Запомнилась только широкая река Сож своим манящим к купанию видом, но только я спустился к воде, как сразу был атакован полчищами комаров, пришлось быстро возвращаться на шоссе.
Граница с Россией была достигнута к шести часам вечера, пропустили меня на родную землю без лишних вопросов, пограничник только проверил паспорт и пожелал доброго пути. До Москвы оставался ещё 431 километр.



В Смоленской области дорога стала называться А-130 и стала намного шире, последние годы проходит полная её реконструкция на всём расстоянии от Москвы до Белоруссии. Ночевать остановился не доезжая двадцати километров до Рославля, для сна нашлась широкая поляна в спрятанном за лесом песчаном карьере.

Теперь остаётся подвести итоги путешествия по Белоруссии, оценить нынешнее состояние страны с точки зрения залётного москвича.
За последние шесть лет дороги в стране стали ещё лучше. Жизнь в крупных городах, по большому счёту, ничем не отличается от российских областных центров. На селе люди победнее, но тоже всем необходимым обеспечены. Работают белорусы намного больше нас русских, приезжих черножопых гастарбайтеров здесь нет и всё приходится делать своими руками. Но зато здесь ни одной смуглой обезьяньей рожи не встретить, в отличие от нашей «гостеприимной» Москвы.
Пить меньше не стали, а вот публично ругаться матом почти прекратили, милиции что ли боятся. Появилось больше супермаркетов, даже не селе, купить продукты стало значительно проще.
Пугавший всех закон о тунеядстве так и не заработал, но получить пособие по безработице в Белоруссии значительно труднее, чем в России. Для этого надо сначала поработать несколько дней подсобным рабочим в колхозе, даже горожанину. Прямо как при рабовладельческом строе.
Батьку Лукашенко ненавидели все белорусы, с кем мне довелось разговаривать. Вот собственно и всё о нынешней Белоруссии, внешне страна выглядит вполне прилично, мне там понравилось.



Районный центр Рославль, в него я прибыл к восьми часам утра, радикально отличался от всех белорусских городов. Он был менее ухожен, во многих местах были кривые бордюры, но в нём сохранилось много старинных купеческих зданий, и даже собственный монастырь имелся. Проехав всю Белоруссию, я так и не встретил ни одного крупного монастыря, представлявшего собой целый окружённый крепостными стенами город. А в России таких много. В Рославле появилось множество автотранспорта, чего не было даже в областном Бресте, и даже через подобие утренних пробок пришлось проезжать. Ну и самое главное, что поразило меня после возвращения из Белоруссии, так это огромное количество супермаркетов. Не боясь преувеличить, скажу что в центральной части города они были буквально в каждом доме, стояли один за одним. Разумеется, я посетил всего два-три из них, этого было вполне достаточно. Цены на продукты показались дешевле белорусских, особенного порадовало появление дешёвых тана и айрана. В России появилась возможность покупать хорошие и дешёвые ростовские помидоры по 110-120 руб/кг, в Белоруссии качественных томатов вообще не было. Появилась в изобилии зелень в магазинах, но я купил большой пучок лука за сорок рублей у бабушки. А вот ассортимент мясных и колбасных деликатесов стал меньше, и они подорожали.
Уличные колонки с водой здесь тоже имелись, без замков и снятых тычинок, пользуйся сколько душе угодно, никто не оговорит.
В среднем так и выглядят все провинциальные российские города, не знаю хорошо это или плохо, но контраст с белорусскими заметен хорошо.

Выехав из города, я снова попал на свежепроложенную трассу А-130, машин здесь было пока ещё очень мало. Они появятся в большом количестве только после Юхнова и Медыни в Калужской области.
В России появились доступные по ценам кафе возле дороги, не раз заезжал в них покушать. Особенно запомнился завтрак на Зайцевой Горе, где расположен большой мемориал погибшим при обороне Москвы бойцам. И покушал, и на экскурсию сходил.
На старом Варшавское шоссе было множество боёв, памятники встречаются на всём его протяжении.

Я переночевал ещё пару раз среди лесов и полей, проехал Калужскую область, посетил Малоярославец и закончил свой поход в подмосковном Подольске.  Здесь за 47 рублей снова сел на электричку Московского Центрального Диаметра, представляющего собой дублёр метро, и доехал до платформы Калитники, откуда до моего дома оставалось двадцать минут хода.
На этом поход и закончился, благодарю за внимание.

Tweet