Продолжаю заканчивать начатый атчОт про сентябрьский Крым.
Итак, в Судаке мы оказались окружены плотным кольцом зомби-квартиросдатчиков…
Путь к отступлению был отрезан и мы прислушались к бормотанию. «25 - комната, 20 - жилье, телевизор, холодильник, под ключ...» - доносилось отовсюду. Вспомнив, что я – жадный турист, решил поторговаться.
- Сколько за сутки, говорите?
- 20! Холодильник под ключ, телевизор, ко мне 5 лет ездят...
- Очень дорого.
- Тогда 15. Холодильник под ключ, телевизор, ко мне 3 года ездят...
- Ужас! Мы только что из Феодосии. Там - 5.
- Нууу, Феодосия нам не конкуренция. Здесь, у нас - море! 10! Холодильник под ключ, телевизор, ко мне 2 года ездят...
- Дорого.
- Хорошо, 8. Комната. Без телевизора. Очень близко... ко всему очень близко.



Идем смотреть комнату. Через 10 минут изнурительного подъема по мокрой и грязной дороге, заваленной щебнем, оказалось, что комната стоит 7. Еще через несколько минут наш провожатый - татарин, рассказывающий про шик и роскошь его апартаментов с полным пансионом, любезно согласился на 6. Мимо тявкающей собаки протиснулись между зарослями винограда к мазанкам, жмущимся друг к другу от холода. Пока наш проводник выяснял, в какой из сарайчиков нас заселить, мимо пробежала девушка в синем халате. Лицо – зеленое, направление – к смердящему сортиру. Цель забега сомнений не вызывала. Послышались звуки многократного прочищения желудка. «Это она сегодня на солнце перележала. Непривычный к солнцу организм вообще так на все реагирует», - прокомментировал подоспевший на звуки хозяин апартаментов. С сомнением посмотрели на затянутое тучами небо. Затем эксперт по солнцу проводил нас в сырой и темный барак, плотно заставленный шестью кроватями. Застарелый запах навоза выдавал прямое предназначение барака. Мучительно захотелось уехать назад, в Феодосию, к красивым фонтанам и ухоженным скверам. Рубли к оплате в этой обители скорби не принимали, и мы вырвались из сарайного царства под моросящий дождь. Якобы обменять валюту. Сами же коварно отправились на поиски таинственной улицы с дешевым и комфортным жильем. Должна же она где то быть!
Судак, несмотря на древнее происхождение - поселок городского типа, состоящий из сараев для лопат, перестроенных под размещение туристов. Все происходит вокруг одной центральной улицы, поставляющей приезжих из соседних городов. Если ее перекрыть для ремонта на месяц, город начнет вымирать. Аборигены хорошо это понимают и любят эту единственную улицу больше жизни. Холят, лелеют, подметают с нее крошки и замазывают царапины. Заманивают туристов, стало быть. Перпендикулярно центральной улице отходят менее кровеносные сосуды и пищеварительный тракт для сброса отходов.

Одним из кровеносных сосудиков и оказался секретный объект - легендарная улица. Правда, вовсе не имени Скотоедова, а Спендиарова, названная в честь великого армянского композитора и дирижера. В жизни это - дорожка, вымощенная керамической плиткой. По этой дорожке неопытный путешественник уходит далеко в горы и там пропадает навсегда. По стойке смирно выстроились на ней лачуги и несколькоэтажные строения. Ждут! У красивых калиток - отлитая из чугуна табличка: «Сдаю комнату», у неприметных дверок – обрывок картонного ящика с приклеенной распечаткой «Квартира, комната», у обшарпанных провалов в стене - нацарапано гвоздиком: «Жилье у моря под ключ», на курятниках и собачьих будках - выточенная из стали доска с позолоченными буквами: «Сдам комнату, продам квартиру, куплю сотовый телефон или сим-карту».
Туристический сезон в этом году явно удался. Во всем угадывался наплыв москвичей и «пацанов с Киева» - довольные владельцы недвижимости принимали жильцов скорее ради развлечения, нежели наживы. Человек, желающий снять койко-место в курятнике меньше чем за 20 долларов, ничего кроме презрительного взгляда не удостаивался. Однако впечатление от холодного татарского сарая в горах было очень ярким. Ужас возвращения в барак гнал дальше и мы продолжали методично стучаться в двери под табличками, просто двери, лачуги, мазанки, халупы и пансионаты.
Мысль о возвращении в Феодосию уже не казалась безумной, когда мы, обессиленные поисками, подошли к невысокому дому, огражденному высоким забором. От постороннего взгляда и налетов с воздуха дом был укрыт зарослями дикого винограда. На стук из зарослей вышла демонического вида седая бабушка с высокой прической и легкой сумасшедшинкой в глазах. Образ такой бабули был весьма полно раскрыт в пионерской повести о бронзовой птице. Это успокаивало и внушало доверие. Всегда приятно знать, что тебя ждет. Сбежали к бабуле, ибо хороший сумасшедший в наши дни – редкость.



На улицу вышли уже в полной темноте и принялись за исследование прямой кишки поселения - причудливо изогнутой улицы, ведущей к морю. К улице, как полипы, присосались светящиеся лавки с сувенирами, страшные аттракционы и кафе. Народ шел навстречу как лосось на нерест - упрямо, тупо, не реагируя на внешние раздражители. Дивного крымского воздуха не чувствовалось из-за окружающего смрада – где-то сжигали останки свиней, топили плов в прогорклом жиру и глумились над трупами куриц. Вывески обещали чебуреки с чем угодно и самсу. Из дешевых музыкальных центров хрипело караоке. Большой безмозглый мерседес метался в толпе и бросался на зазевавшихся пешеходов. В узких проходах между кафе и аттракционами кишело животастое людское месиво. Вяло моросил дождик…
От увиденного малодушно бежали под спасительную тень виноградных зарослей. Сквозь жидкие шторы было видно как бабуля, бормоча про Иегову, окропляет внутренний дворик подозрительной бурой жидкостью. Поселок Судак в темноте – прекрасен!
Наутро от дождя не осталось и воспоминаний. Без дождя открылась чудесная морская перспектива, а взошедшее солнце выкрасило ее в оттенки синего и розового. Ужаснувшую накануне улицу также было не узнать. Дождь, вероятно, смыл значительное количество отдыхающих, и пищеварительный тракт Судака прочистился - днем уже не пришлось продираться через огромные волосатые животы и дряблые сиськи. Путь к морю был свободен и мы беспрепятственно вышли на побережье.
Пляжи Судака порадовали. Относительно безлюдные. Спокойные. Приятно было лежать на теплом песке под ласковым теплым солнцем, слушать ленивую волну, играющую прибрежным песком и думать о том, что вообще-то сейчас – сентябрь. О том, что где-то выполняется производственная программа, а мне не за что переживать, строить планы и мерзнуть, самозабвенно добиваясь их выполнения. Свежие еще воспоминания о постоянстве погоды и пейзажа на Мальдивах вылились в рассуждения о том, что в изменчивости также есть своя прелесть – еще недавно Феодосия, степь и ветер, а сейчас - горы, бухта, море и остатки крепости, выстроенной понаехавшими из средневековой Генуи.



Глава 4. Алчак.
По рассказам бывалых, Алчак, кроме своего уникального происхождения, скрывает множество уединенных бухточек с кристально чистой водой. Уединенность, по слухам, обеспечивает наличие пресловутых нудистов. Путь к мысу пролегает через всю набережную сквозь смердящие связки рапанов жареных, креветок, каатранов и многочисленного хлама типа «Крымский сувенир». В конце пути красуется плакат с гигантской надписью «5 гривен». Дескать, все. Стоять! Деньги не прятать! Непосредственно под плакатом в жидкой тени чахлого деревца примостился здоровенный детина в кожаной косухе и с гайкой на большом пальце. Детина был поглощен сгибанием стального прута в палец толщиной. Заметив, что мы в нерешительности топчемся под плакатом, занятие свое бросил, одарив нас тяжелым, изучающим взглядом. Страшный. Захотелось все бросить и с криком «ААА!!» бежать обратно по набережной. Я предложил 4 гривны за двоих и замер в ожидании физической расправы. Однако здоровяк едва заметно кивнул головой и стальной прут в его лапах вновь жалобно заскрипел. Взгляд его погас, а мы отправились осматривать алчакский заповедник, где по преданию должны были сохраниться разрозненные и малочисленные остатки нудистских племен. Памятуя о похождениях в Коктебеле, настроились на несколько дней непрерывного поиска и начали восхождение на мыс по витиеватой каменистой тропинке...
Мыс Алчак представляет собой древние коралловые рифы, поднятые давным-давно с морских глубин в процессе столкновения тектонических плит. Времена тогда были неспокойные и простым вознесением дело не ограничилось. Окаменевшие было кораллы взбодрило землетрясение, отколов и разбросав в художественном беспорядке гигантские окаменелости. В результате получился фантастический пейзаж – валуны самых причудливых форм разбросаны как хлебные крошки. Отвесные горные склоны вздымаются над этим каменным хаосом и наверху слегка загибаются, создавая ощущение огромной окаменевшей волны, которая запросто обрушится прямо сейчас. Среди путников с неустойчивой психикой осмотр этого природного чуда вполне может вызвать неадекватную реакцию. Бывает, даже с ветеранов туристического движения от страха срывает памперсы. Это хорошо видно по количеству говна на трое. Собственно тропа, с которой надлежит производить осмотр, опоясывает весь мыс по склону и петляет между пористыми булыжниками, размером с небольшой коттедж. При вдумчивом разглядывании пористая структура булыжников объясняется просто. То, что издалека выглядит как поры - это отпечатавшиеся в камнях существа, жившие в далеком прошлом на дне доисторического моря. Рассматривая окаменелого трилобита, был поражен очевидным сходством с одним моим институтским товарищем. Много размышлял про эволюцию.



Солнце грело нежно, но настойчиво, как опытная любовница. Перед каждым поворотом разогретый мозг рисовал радужные картины: залежи нудистов, среди которых можно расслабиться, сбросить одежду и понежиться под ласковым и теплым солнцем... Но увы! За поворотом открывались лишь новые залежи камней. Пришлось карабкаться по каменным завалам в надежде найти если не голых людей, то уединенное место и позагорать там с элементами разврата. С уединенными местами дела обстояли не лучше, чем с нудистами - повсюду виднелись необъятные тела тетенек, в противоестественных позах растекшихся по неудобным камням. Причудливые позы после Мальдивских островов удивили не сильно. Но тетеньки полны сюрпризов! Все как одна – в бикини. Что заставляет при объеме бедер от 110 см появляться на людях в бикини, да еще на десяток размеров меньше – загадка. Конечно, окаменелые трилобиты вносили известную долю иронии в это царство целюлита. Ибо без иронии достаточно сложно воспринимать исчезающий в жировых складках купальник.
Если смотреть в сторону, противоположную целюлиту, вид открывается удивительный – бирюза моря и вечерняя дымка, окрашенная закатным солнцем в дивные розоватые тона. Крепость, оставленная в память о себе заезжими генуэзцами обретает очертания и кажется, что если приглядеться, то можно рассмотреть отблески солнца на стволах башенных орудий, пиках и шлемах караульных…
От вдумчивого разглядывания пейзажа я был отвлечен странным видением – по берегу, страшно топоча, аллюром «три креста» неслись 2 совершенно голых мужика. Не прекращая бега, представились как натуристы Леха и Димас. Сообщили также, что они гетеросексуалы и совершают марш-бросок по побережью Крыма в поддержку здорового образа жизни. Не встретив сочувствия, натуристы скрылись в камнях. Уже через минуту их топот и уханье скрылось в шуме прибоя и вновь стало тихо.
Конечно, Леха и Димас заверили, что они не пидарасы, но на всякий случай решено было дать отойти им подальше. А ну как соврали? С этой целью мы несколько дней побродили по побережью до Нового Света и обратно, покатались с горок в местном аквапарке, после чего отправились в Симферополь. Чтобы запутать следы окончательно.



Глава 5. Симферополь - Ялта.
Симферополь. Казалось бы, город с таким явно греческим названием должен стоять на море. Ибо все, что известно о Греции, так или иначе связано с мореплаванием. Ан нет. Моря в Симферополе нет. Совсем. Вместо моря есть очень красивый вокзал. Здание вокзала и прилегающая площадь выглядят как гобелен о жизни царской России. Картинка настолько убедительна, что начинаешь ждать появления стайки барышень в легких белых платьях с ажурными зонтиками. Кажется, что вот-вот они появятся в дверях вокзала и замрут в ожидании поезда... Пронзительно свистнет остановившийся паровоз, обдав перрон клубами пара. Из вагона первого класса, под крики носильщиков, выйдет важный человек в манишке с острой бородкой и акушерским саквояжем. Неспешно достанет он карманные часы на серебряной цепочке. Сверит время, наденет монокль и пойдет искать извозчика до Ялты, где и напишет про непростую судьбу тети с собакой…
Однако, в современном Симферополе все не так. Составы тянут мощные электровозы. В вагонах первого класса путешествуют помятые, перманентно пьяные торговые людишки. Барышень в легких белых платьях заменили неопрятного вида прокуренные бабищи, которые шумно сморкаются на перрон и грубо шутят про половые органы. Ну, а по телевизору со светлой грустью вспоминают царя-батюшку.
В тягостных размышлениях о непредсказуемых поворотах истории изучал рекламные плакаты на привокзальной площади. Между больших рекламных щитов, предлагающих житло (!) у моря, затерся старый, времен УССР, плакатик. На гнутой и проржавевшей пластинке счастливая и загорелая девушка в легком платье утверждала: не был в Ялте - отдых не удался. Решили это смелое утверждение проверить.
Стали метаться по площади с целью определить оптимальный путь до Ялты, так как вариантов предлагалось достаточно много. Своими действиями вызвали нешуточный интерес среди таксистов, ибо метущийся человек с сумками для них - как красная тряпка для быка. На человека с сумками таксисты нападают стаями и поодиночке. Их ораторское искусство обладает великой силой. Хорошо построенные фразы рассчитаны на любой уровень интеллекта, технология отлова пассажиров доведена до совершенства, а действия - слажены. Колебание цен предсказуемо и подавляет морально. Есть мнение, что за неказистым бытом крымских таксистов скрывается разветвленная и хорошо организованная структура со сложными внутренними взаимосвязями. У неопытного туриста почти нет шанса уехать на общественном транспорте.
Пухлый усатый дяденька, вцепившийся в нас первым, долго и назойливо убеждал нас, что нам в Ялту не надо. Самое лучшее место для отдыха - Судак. То, что мы - приехали пару минут назад оттуда - не аргумент. Убедившись, что возвращаться мы не собираемся, дяденька растворился в воздухе, уступив место сухощавому типу с колючим взглядом. К его полосатому свитеру очень бы подошли перчатки с лезвиями вместо пальцев. Появившийся Крюгер был хорошо информирован о том, куда нам надо, откуда мы прибыли и сколько предполагаем заплатить за дорогу до Ялты. За 30 секунд он быстро и квалифицированно, хорошо поставленным голосом, объяснил нам, что Ялта - это хорошо. Там - море и солнце. Фрукты, уникальная природа и отдых. Ключевым моментом рассказа было то, что он – единственный в Симферополе, кто способен отвезти нас туда. Стоящие полукругом загорелые мордатые парни энергично кивали, подтверждая этот факт. Движимый человеколюбием, а также исключительной симпатией к нам, он доставит нас в Ялту дешевле, чем обычный автобус. То есть за каких-то 200 долларов. Он бы отвез нас бесплатно, но у него нет денег на бензин…
Талантливый парень. Его нисколько не смущало то, что говорил он это на автобусной стоянке под плакатом: Симферополь-Ялта, 25 гривен (около 4х долларов). А вот упоминание о знаменитом троллейбусе подействовало на Крюгера как святая вода на вампира: «...вы что? Зачем вам это нужно? Это же слишком дешево! Давка, трое суток езды по опаленной зноем пустыне - все это убьет вас и вы приедете в Ялту измученные!». Из дальнейшего рассказа следовало, что все ужасы фашизма – ничто по сравнению с пыткой путешествием на троллейбусе. Красноречие таксиста достигло апогея. Он брызгал слюной и отчаянно жестикулировал. Это означало только одно – добираться надо именно на троллейбусе.
Троллейбусный маршрут Симферополь-Ялта занесен в книгу рекордов Гиннеса, как самый длинный в мире. Цена за поездку - 10 гривен (около 1,5 долларов). Благодаря стараниям таксистов, спрос на пользование достопримечательностью мирового масштаба невелик. В салоне, кроме нас, было еще 2 человека. Отсутствие бензиновой вонищи и толчеи из волосатых туристов позволяло полностью сосредоточиться на созерцании крымских пейзажей.
Водитель был суров и немногословен. Троллейбус под его умелым руководством цинично обгонял зазевавшиеся машинки и мелкие автобусики. 170 километров до Ялты он преодолел за 2 часа…
Исторической ценности Ялта не представляет. Но уже на подступах к городу чувствуется, что Ялта заслуженно носит звание Жемчужина Крыма. Зеленый амфитеатр Нового Света, как оказалось - упрощенная модель Ялты. Казалось бы, все - то же самое. Высокие горы, покрытые зеленью, нежно обнимают город со всех сторон. Домики спускаются по склону и где-то далеко внизу оканчиваются морем. Далее - синяя морская даль. Все так. Да. Но все - с приставкой МЕГА. МЕГА горы – такие высокие, что дух захватывает, даже если смотреть на них снизу. МЕГА домики - высокие, многоэтажные дома и корпуса дорогих отелей. МЕГА море - синее, как глаза глупых блондинок из глянцевых журналов. Вообщем, на конечную остановку рекордно длинной троллейбусной линии мы прибыли в состоянии возвышенном и ошеломленном.
Двери троллейбуса распахнулись и нас, вместе с сумками, на руках вынесли на остановку местные жители. Галдя и толкаясь, тетки в белых платочках понесли нас в сторону жилья. Лишь после нескольких настойчивых просьб, процессия остановилась. Нас бережно поставили на ровную поверхность и окружили плотным кольцом, исключая возможность побега. После чего стали наперебой убеждать пойти вместе с ними осматривать жилье всего за 50-60 долларов с человека в сутки. Пришлось гаркнуть в толпу: ПЯТЬ ДОЛЛАРОВ! Толпа поредела. ЗА КОМНАТУ! Ушло еще человек десять. БЛИЗКО К МОРЮ! И мы начали пристально вглядываться в лица оставшихся пятнадцати человек. Прилипчивая замшелая бабуся жарко шептала в ухо: «…у меня то ить как хорошо! Пойдемте деточки. Будете жить в комнатке. Из второй я буду зорко за вами следить. Штоп неча у меня тут!». Из научного интереса попытались узнать, что хочет бабулька за двухдневное заключение в пахнущей клопами и старостью конуре. Но не тут-то было! Бабка категорически отказывалась назвать точную сумму, но точно была уверена, что меньше 20 долларов она не возьмет. Да и 20 не возьмет, потому как мало. От диспута на тему рецессии и мировом падении цен на недвижимость эту божью корову спасла смуглая женщина лет 35. Смерив нас взглядом и оценив мальдивский загар, деловым тоном произнесла: «Пойдемте со мной. Судя по вашему загару, в Крыму вы уже давно и в ценах на жилье ориентируетесь». И мы подчинились, поскакав за нашей излишне активной провожатой через ялтинские канавы и кусты. Тетенька мчалась вперед, успевая говорить по телефону и предупреждать нас о крутых спусках и ямах. Через минуту подошли к очаровательному домику…
- Валера, - хозяин застенчиво протянул руку, - Мы вообще-то не готовы были... И квартира не то, чтобы наша…
- А мы без претензий.
- Ну и хорошо. Вы насколько? Два дня. Замечательно. Вот ключ. Квартира ваша на 2 дня. Если нас не будет, вернете ключ хозяину. Ну, или милиции, если его не выпустят.



Ялта приняла нас тепло и радушно. Наверное, в первый раз в жизни мне было неважно - искреннее это радушие или нет. Отдавая себе отчет, что задержимся тут ненадолго, приняли решение сразу же отправиться на дегустацию так называемого эликсира молодости. Известного также, как массандровское винище. От слова Массандра. Как тогда показалось. Поэтому железной поступью направились на автостанцию. Добрый троллейбус № 3 любезно согласился подвезти нас до Массандры. За окном мелькали морские виды, пассажиры лениво обсуждали цены на молоко… Атмосфера умиротворяла. Опасаясь в умиротворенном состоянии вернуться Симферополь, поинтересовался у кондуктора насчет Массандры. Вопрос о том, какая именно нужна Массандра, поставил в тупик. Но кондуктор, оценив наш туристический вид, любезно согласилась обозначить нам место высадки громкими криками. И обозначила. Что характерно.
Мы оказались брошенными посреди шумной автострады и замысловатых южных растений. Одни. Чья-то заботливая рука написала на асфальте: «Дворец Массандра – там». Рядом пририсована стрелка по направлению к горе Аю-Даг и неприличное слово на русском языке. Последнее, вероятно, должно было вызывать доверие к асфальтным указателям среди клятых москалей. Помощи ждать было неоткуда, пришлось довериться указателям. Регулярно нарисованные стрелки с неприличными словами (каждый раз новыми), вели сначала по автостраде, затем по изогнутой тропинке в горы, затем и вовсе через густые тропические заросли. В джунглях сделалось страшно. Чутье подсказывало, что джунгли – не самое очевидное место для дегустации эликсиров. В зарослях магнолии кто-то жутко выл. Вспомнились бегущие нудисты из Судака. А ну как эти содомиты до Ялты добрались? И нехорошие слова рядом со стрелками настораживали. Угол подъема все увеличивался, сумерки - сгущались, силы были на исходе...
Уже почти отчаявшись увидеть свет, вышли к симпатичному домику. Внешний вид его совершенно не соответствовал представлениям о месте дегустации коварного винища. Скорее он был похож на маленький дворец, что очень нравятся детям, читающим сказки для младшего школьного возраста. Острые шпили флигелей, полукруглые башни, парк в европейском стиле - все как настоящее, но сильно уменьшенных размеров. Оставалась слабая надежда на то, что внутри дворца внезапно обнаружится много миниатюрных бутылочек с вином.
На подступах к замку нас окрикнула женщина административного плана. Сначала жестами, затем на хорошем французском дала понять, что дворец уже закрыт. От невинного вопроса (на французском же), где тут можно выпить вина, у тетеньки вытянулось лицо. Вид ее выражал укоризну и непонимание, спина от негодования выгнулась. Вопрос явно был неуместным и оскорбительным. Перестав искрить, тетенька поинтересовалась - а не желаем ли мы посетить замок? Специально для нас организуют экскурсию, которая обойдется всего в 5 гривен с человека. Черные сутаны с кровавым подбоем и серебряные чаши включены в стоимость. Таинственность тона и необъяснимо низкая цена на экскурсию после закрытия дворца наводили на нехорошие мысли. Отказались. И пошли обследовать дворец на предмет выпить вина.
После беглого осмотра окрестностей дворца стало понятно, отчего у тетки вытянулось лицо. Статуи, достопримечательности с табличками, редкие экземпляры растительности… Искать вино здесь - все равно, что спрашивать жигулевское пиво и семечки в Лувре, непосредственно под пирамидальным куполом. Вообщем, сыктым гет варан, в лучшем случае. И мы поспешно бежали от сказочного замка.
Отдышались только на набережной. Раньше я представлял ялтинскую набережную только по рассказам Чехова – образец шика и роскоши. Так оно и оказалось - море огней, полированная плитка под ногами, фешенебельные отели с одной стороны, плеск волн, разбивающихся о каменные ступени - с другой... Конечно, со всем этим великолепием контрастировали чад от рапанов жареных и необъятные зады отдыхающих, облаченные в купальники со стразами. Но даже это неспособно было приглушить развратный блеск огней гостиницы Ореанда. Права была девушка с ржавого плаката в Симферополе – отдых в Крыму без Ялты отдает неполноценностью.



Глава 6. Ай-Петри.
Кроме пресловутого эликсира молодости, Ялта знаменита также вечными ценностями. Вроде горы Ай-Петри. Высокая, с красивыми видами, она манит всякого, кто бывал в этих местах. Решено было приобщиться к вечным ценностям.
Потратив около получаса на розыск маршрутки, мы погрузились в сверкающий под утренним солнцем образец достижений современного машиностроения. Стартовал транспорт уверенно, и стремительно начал набирать высоту по загнутой в спираль дороге. Пассажиров из числа фанатов свиных шашлыков с водкой, жутко тошнило на каждом повороте. Вид свиноедов, мечущих содержимое желудков удачно дополнял горные пейзажи. Болид остервенело рвался к вершине. Водила - коротко остриженный здоровяк в тельняшке – демонически хохотал, рассказывал о местных достопримечательностях и пошло шутил.
Повороты закончились и транспорт остановился посреди оживленной толпы. Водитель остался извлекать полуживые тела из салона, а мы отправились осматривать вершину. Обычно, если надеешься на хорошую погоду и сказочный вид с вершины, бываешь страшно разочарован – либо сказочный вид ограничен кучами мусора и скоплением народа, либо погода нехороша настолько, что проклинаешь все горы на свете и мечтаешь о горячем чае и камине.
Но получилось так, что мы ни на что не надеялись и погода, от неожиданности, была великолепной. Хорошо различались Ялта и Мисхор. Видны были улочки городов, толщиной с волос, гора Аю-Даг в виде небольшого холмика на горизонте… От этого зрелища хотелось отрастить надежные крылья с мощными маховыми перьями и отважно шагнуть в пропасть…
Тем, у кого нет крыльев, остается уныло бродить по плоской вершине Ай-Петри и замирая от ужаса, смотреть вниз с края обрыва.
Возвращаться решили испытанным способом – на маршрутке. Граждане, самозабвенно блюющие на подъеме успели освежиться в высокогорном татарском общепите. Безусловно, правильное решение – если уж прочищать организм, то наверняка. По некоторым было видно, что опыт ничему не учит и всю дорогу их снова будет нещадно тошнить. В полутьме салона обладатели глобусных животов нездорово блестели глазами и пахли водкой. Маршрутка просигналила матчиш и покатила вниз по горному серпантину. И вновь – звуки изрыгаемых харчей, демонический хохот водителя и рассказы о достопримечательностях. Небольшое отличие все же было - по дороге останавливались не только для слива из салона рвотных масс. Останавливались также для того, чтобы подобрать местных жителей с корзинами. Корзины были наполнены высокогорными рыжиками. Пришлось вспомнить, что на дворе – осень. И где-то в сизой мгле московской осени стонут коллеги по цеху и тоскует производственно финансовый план.



Глава 7. Дороги домой.
Домой решили добираться фирменным поездом Симферополь-Москва, ибо при одном воспоминании о нефирменном составе до Феодосии начинал дергаться левый глаз. За окном мелькали зеленые деревья, сады с дозревающими фруктами и кукурузные поля. Состав неотвратимо уносил от синего моря и тепла к прозрачным лесам и полям, покрытым грязно-желтой травой. Хотелось выть от безысходности. Одно дело, когда мгновенно перемещаешься в самолете с экватора в теплый еще московский август и совсем другое, когда на медленно и на поезде - в унылый и дождливый октябрь. Но стук колес всегда оказывает магическое действие. И через несколько часов после отправления поезда я уже радовался тому, что вообще вижу все это вокруг, а не страдаю от похмелья на центральной улице в Оймяконе.
Тем более пассажиры опять не подкачали. По купе напротив растеклось морщинистое туловище престарелой тетки с физиономией шарпея. Огромные свои сумки она распространила по всему пространству, любезно предоставив остальным пассажирам несколько квадратных сантиметров. В качестве компенсации за доставленное неудобство тетка развлекала соседей монотонным бурчанием. Про артриты, про политику, про то, как она не спит ночью и способна разговаривать все время, про то, как она любит путешествовать и разговаривать в дороге с попутчиками… Соседи тетки, семейная пара - украинцы средних лет – некоторое время тактично поддакивали, ежесекундно кивая головами как китайские статуэтки. Но и они не выдержали – предпочли стоячие места в холодном тамбуре увлекательному рассказу про геморроидальные шишечки. На некоторое время воцарилась тишина. Но отсутствие собеседников – вовсе не повод молчать! Обведя белесыми мутными глазами пространство вокруг, тетка продолжила рассказывать о больных суставах, старости и болезнях, несколько повысив голос. Дребезжащий старческий голос вещал о нелегкой жизни. Мизерная московская пенсия, как оказалось, позволяет выезжать в Крым всего на 3 летних месяца. Вопиющая бедность простой московской пенсионерки вынуждает ее, горемычную, снимать жилье не дороже 25 долларов в сутки и тратить не больше 200 долларов в день. Кошмар! Неужели ради такого бедственного положения она, не щадя своего здоровья, всю жизнь трудилась домохозяйкой? Очень хорошо, что заботливый мэр придумал делать надбавку ветеранам труда и войны. Хам, мерзавец. А суставы то! Суставы - ноють и болять. Особенно сильно начинают болеть, когда вспоминает она ужасы сталинского режима. Именно в те кровавые годы ее лишили дворянского титула и недвижимости в центре Москвы, принадлежащей ей по праву. Всю жизнь, с пеленок, она боролась за свои права на дворянство. И чего добилась? За долгие годы изнурительной борьбы ей пожаловали всего лишь звание ветерана труда. Хамы, мерзавцы. А уж от коммунистов то сколько всего натерпелась! Страшно сказать! Квартиру соизволили выдать. Не где попало, между прочим. В центре. Хамы, мерзавцы. А годы тоталитарности? Многое нельзя было говорить. Не то, что при царе! Вот царь был хороший. Хам, мерзавец...
Заснуть удалось с трудом. Снились глупые и грубые дворянки с шарпейскими мордами, требующие поставить им бюст в полный рост в центре Москвы и отдать часть Крыма на лечение суставов. Проснулся в ужасе от резкой остановки состава. По вагону рыскали украинские таможенники - отчаянно хлопали полками и заглядывали в укромные места. Бывшую дворянку, несмотря на верещание, отодвинули в сторону и извлекли из под полки какую-то небольшую, но тяжелую коробочку, перекрещенную изолентой. Коробочка ощетинилась цветными проводами и громко тикала. Вокруг любопытной находки заметалась проводница с непроизносимым татарским именем-отчеством. Она делала страшное лицо и навязчиво предлагала не арестовывать ее за небольшое вознаграждение в гривнах. Таможенники пыжились, надували щеки и набивали себе цену, утверждая, что в коробке - динамит. Проводница, аккуратно поглаживая торчащие провода, щебетала про семечки, которые находятся в коробке, про тяжелое материальное положение, про разумное вознаграждение. Но таможенники не сдавались и хладнокровно дергали стоп-кран, намекая на государственную безопасность и низкий оклад жалования. Вопрос вознаграждения за нелегальный провоз коробки с семечками все же решили и состав тронулся. Бабка забилась в угол, принявшись бормотать про заступника царя, проводница плотоядно ухмыльнулась, пассажиры улеглись. Продолжилась беспокойная дрема, наполненная шарпеями-дворянами, обвязанными взрывчаткой.
Следующий припадок реальности был на российской границе. Опять стоп-кран, опять вытянутое лицо проводницы, опять зловещий шепот про тяжелое материальное положение, опять таможенники. Оказалось, что кроме коробочки с тикающими семечками, проводница тайком провозила трех женщин восточной наружности, наглухо завернутых в черные халаты и хиджаб. Наших парней разжалобить не удалось. Коробку забрали, таинственных женщин – высадили. Вдобавок решили проверить паспорта у остальных пассажиров. Бабка-дворянка, до сих пор сидевшая в углу, с воем выскочила в проход, едва освещенный тусклым ночным освещением вагона. С криками об исконном московском происхождении и больных суставах, бабка бросилась на пограничника как на амбразуру, оголяя по пути пресловутые суставы и шурша ворохом бумажек...
- ...вот, удостоверение о принадлежности к царской семье, подпись мэра... вот удостоверение ветерана труда, вот больничные листы за последние 20 лет, вот, пенсионное удостоверение, пожалуйста...
Пограничник был суров и непреклонен - сдвинув брови и насупившись, он методично объяснял бабке, что по пенсионному удостоверению она получает пенсию, по удостоверению ветерана труда ее пускают бесплатно в метро, с удостоверением о дворянстве она может идти нахер, а ему нужен паспорт. При слове «паспорт» старуха приободрилась и полезла морщинистой рукой в нижнее белье. Выудив оттуда красную книжечку, она гордо протянула ее пограничнику и смерив его взглядом, гордо открыла страничку с московской пропиской…
Остаток пути до Москвы прошел в тревожном сне без сновидений.



Глава 8. После.
В Москве ждал тяжелый, прокопченный воздух и холодный дождь, длиной в месяц. Дела и заботы жадно раскрыли объятья, заставив забыть и белые пески тропического острова и крымские горы в синей дымке. Перестал удивлять холодный ветер и не греющее солнце, а куча одежды, в которую надо облачаться каждый раз при выходе на улицу, стала восприниматься как должное.
Тоска… Звенит в ушах от раннего подъема и бесконечных серых будней, а организм замер в ожидании невероятно длинной, холодной и колючей зимы.

The end.

Tweet