Автобус полз медленно, натужно. Старая модель МАЗа, ничего не поделаешь. Ветер гулял по салону во всю, разнося запах солярки и пота.
Ветер не хотел, что бы автобус ехал.
Ветер просил вернуться.
Удивительно, но казалось, что никто не замечает ветра. Людей было немного – в такой зной офисы, с работающими кондиционерами, были соблазнительнее  пляжа. Несколько человек ехало на передних сиденьях, да и те – дачники.  Рядом посапывал Ваня, бормоча себе под нос что-то про серверную. Сзади сидело еще два человека: парень и девушка. Судя по стилю одежды – готы. И все.
  Разве что еще ветер.
Я достал наушники и включил плеер в случайном воспроизведении. Ветер толкнул меня последний раз и стих.  Веки начали наливаться свинцом – сказывались несколько дней, проведенных без сна. Момент сна наступил, как всегда, незаметно.
  Улица была пустынной. Где-то  во дворе лаяла собака. Так лают о неизбежности чего-то несомненно  близкого и нехорошего. Послышался какой-то шорох. Я обернулся. Прямо у меня за спиной было небольшая детская площадка, в центре которой стояла песочница. Там сидел чей-то малыш и весело играл с игрушечным трактором. Я подошел поближе.
- А где твои родители? – спросил я, приседая на край песочницы.
Малыш взглянул на меня своими голубыми глазами.  И тут же, без всякой на то видимой причины, громко заревел. По коже пробежали мурашки. Я бросился прочь. Сотня, за ней другая, метров пролетели незаметно. Я бежал сколько хватало сил. Бежал вперед – прочь от этого непонятно ужаса, охватившего меня. Впереди маячило что-то темное. Я знал что мне надо туда, далеко. В зияющие пространство иссиня-черного провала...
  - Подъем, приехали, - Иван тормошил меня за плечо.
  Я попытался открыть глаза – веки не желали слушаться. Голова раскалывалась от накатившей боли.
  - Сейчас, - в голове метались какие-то обрывки сна, пытаясь сложиться в какую-то главную мысль. Секунда, другая. Пропали даже они. Не осталось ничего. – Пошли.
  Выбрались на природу мы с целью. Хотелось адреналина.  Но чего-то необычного и недорогого. А еще Лучше – бесплатного. Лазя в сети “по работе” наткнулся на объявление о экскурсию в пещеру. За неимение нечего лучшего и полным отсутствием фантазии, согласился на это без раздумий. К цели моего путешествия был привлечен второй админ, работавший со мной – Иван. У того, как и у меня, свободного времени было навалом, а фантазии - как у серверной, где он сидел. Посему, на мое предложение он отреагировал достаточно бурно. Сразу согласился и уже через четверть часа, выкрутив с сервера винчестер, под видом его поломки, выпросил у начальства разрешения ехать за новым. В помощь взял меня  – ведь одному не справиться.  Винчестер, как говорил он начальнику – штука сложная, и одному её никак не купить.
Поехали на ближайший рынок – покупать снаряжение. Фонарики, сухой паек, ранцы, дополнительные батареи и так далее. Иван даже GPS где-то достал.
  Пещера зияла темнотой проема. И прямо-таки звала войти внутрь. Возле входа в пещеру, который оказался больше и величественнее, чем я себе представлял, стояла толпа разношерстной публики. Молоденькая девушка лет двадцати пяти с газовым фонарем оказалась экскурсоводом. И она,  полная энтузиазмом, пригласила нас следовать за ней по грандиозным подземным галереям. Особенно потрясала высота сводов этой пещеры. Первые метров пятьсот весь пол был покрыт ковром проросших семян. Будучи в наших подъездах, и курятниках колхоза, который находился в двух шагах от нашей дачи, я не обнаружил в запахе пещеры ничего сверхъестественного. Рядом шла Аня, девчонка, с которой мы познакомились тут же, в пещере. Надо сказать, что она побывала на тибетских кладбищах, посему, не смогла промолчать и отметила, что запах ужасный. Тем не менее, обитаемые  и тем самым, самые грязные уголки пещеры уходили вдаль. Пещера «Сказка» обросшая сталагмитами и сталактитами – закончилась.  Нужно было пролезть в довольно узкий лаз, для того, что бы продолжить путешествие по следующему залу  «Лампа Алладина» Проем явился естественным фильтром природы, и мы продолжили путь без нескольких упитанных туристов. Преодолев еще один зал сталагмитов, врезающихся в землю – девушка-экскурсовод объявила привал.
  Все жаждущие начали что-то делать. Кто-то разводил костер, кто-то доставал походный котелок. Недалеко от нас расположилась компания хачиков, которые (о боги!) умудрились притащить с собой мангал. Теперь же неспешно начинали раздувать угли для шашлыка.
  Я достал что-то из сухпойка, Иван открыл воду. Аня, в свою очередь, извлекла из походного мешка вареную курицу, судя по виду которой, та была собственного приготовления.
- Ну что, мужики, молчите? Рассказали бы чего даме. - Иван толкнул меня в бок, мол что рассказать-то? Ведь у него, да и что таить, у меня не было нормальных историй. Все наши повествования сводились к серверной и другим курьезом айтишной жизни, которую не расскажешь первому встречному. Не все поймут наши профессиональные шуточки...- Ну же, парни.
- Ань давай ты первая. А потом я, - сказал Иван, отведя взгляд куда-то в пол. Врет – понял я. Ничего он не  расскажет. Только если вспомнит какую-нибудь статью из газеты. Да и то вряд ли.
- Ладно, слушайте 
 
      В тот год мне пришлось ездить на работу в Москву. Тяжелая и неудобная дорога выматывала страшно. По утрам вставать не хотелось. Плохо отдохнувшее за ночь тело просило больше отдыха, а его не было. Все упиралось, как и обычно — в деньги. Поблизости от дома платили сущие гроши, а в торговой фирме, где я числилась бухгалтером, зарплата позволяла жить. Если уж «не широко», то вполне прилично. Однажды утром я встретила Его...
                Сероглазый, высокий капитан с седыми висками сразу заинтересовал меня. Это было что-то новенькое в нашем забытом Богом военном городке. Он стоял на остановке  спокойно, не кутаясь, как другие от холодного ветра в воротник военной куртки с серым воротником из овчины. Мне показалось, что он этого ветра даже и не замечал. Рядом стояла женщина с ребенком. Малыш сказал что-то смешное и народ вокруг рассмеялся, но его твердо сжатые губы даже не дрогнули. Я изучала капитана, хотя и чувствовала, что это неприлично. Он, видимо, почувствовал мой взгляд и повернул голову. Наши глаза встретились. Его глаза смотрели спокойно, но было в них что-то такое, чего я не поняла.
                Я резко отвела взгляд. Заметив, что он не смотрит, снова начала искоса разглядывать мужчину. Обычно я не обращаю внимания на других, так как есть и семья и дети, но тут что-то произошло. Тоненькая нить паутинки, сотканная из любопытства и внутренней симпатии, видимо все же соединила нас в тот миг. В автобусе я постаралась встать так, чтобы мне было видно его лицо.
                Он был скуласт и не скажу, что красив, но от него исходила сила настоящего мужика, который не бросит и не предаст. Низко надвинутая серая шапка все равно не могла прикрыть неровный багрово-синий рубец и он выглядывал наружу, заставляя людей задерживать взгляд на его лице. К сожалению, действительность такова: синяки и шрамы приковывают больше внимания, чем стандартное лицо. Я видела, что чужое внимание ему не нравится, так как его скулы заходили ходуном, а губы сжались еще сильнее.
                Прошло три дня и каждое утро мы с ним встречались на остановке. Я продолжала его разглядывать, изучая, как диковинную птицу. Он отличался от всех местных офицеров, но чем — я никак не могла понять. Меня удивляла его манера садиться в автобус: толпа людей бежала и толкаясь, пробивалась к дверям. Капитан шел в этой толпе и никто не смел его толкнуть. Люди старательно «обтекали» его со всех сторон.

                На четвертый день толпа прижала нас в автобусе друг к другу. Как это произошло, я так и не поняла. Скажу лишь одно — я не хотела этого. Я чувствовала его взгляд, устремленный мне в лицо сверху вниз, но не решалась поднять глаза. Неожиданно раздался его тихий голо
  — Сегодня вы впервые не разглядываете меня, зато я могу смотреть на вас.
      Я подняла покрасневшее лицо и встретилась с его взглядом. Он улыбался глазами, а губы были по-прежнему сжаты. Его лицо не было насмешливым и это придало мне смелости:
  — Вы отличаетесь ото всех, вот я и пытаюсь понять, кто вы. А за разглядывание извините...
                Он усмехнулся:
    — Я не могу сказать, что мне это неприятно. Вы исключение из правил. Я живу здесь у друга, но послезавтра вернусь назад...
      Последние слова он произнес почти шепотом и я спросила:
    — Куда вернетесь?
    — В Чечню...
        У меня почему-то сжалось сердце и перехватило горло от его слов. Автобус остановился и мы вышли вместе. Он не подал мне руки при сходе со ступенек автобуса, но я и не ждала от него галантности. Иногда подобный жест бывает лишним. Я чуяла всем своим нутром, что он настоящий мужчина, а не пытающийся им казаться. И подобным личностям силы чаще требуются вовсе не для того, чтобы подавать дамам руку. Я вдруг подумала, что такие мужики, как этот капитан, наверняка вытащат из огня и друга и незнакомого человека. И не стоит их упрекать «в недостатке внимания». Главное, что они все-таки рядом.
                В электричке мест не оказалось. Мы кое-как протолкались к окну и встали лицом друг к другу. Когда я решилась заговорить, мой голос срывался от непонятного волнения:
    — Капитан, вы давно в Чечне?
      Он вздохнул:
    — Год. Только мне он кажется десятью...
      Мне показалось, что ему не хочется говорить и сказала:
    — Если вам не хочется говорить, скажите, я не обижусь.
      Он вдруг положил мне руку на плечо и слегка сжал ладонь. Медленно, словно подбирая слова, сказал:
    — Я провел в плену полгода. За полгода почти разучился говорить, но мне хочется хоть кому-то рассказать о пережитом. Вы не такая, как все…
Чем закончилась эта история, я так и не узнал. Верный товарищ Сон подкрался тише кошки.
    Улица была пустынной. Где-то  во дворе лаяла собака. Так лают о неизбежности чего-то несомненно  близкого и нехорошего. Послышался какой-то шорох. Я обернулся.  В песочнице сидел все тот же малыш и весело елозил по песку трактором.
Сон повторялся. Странно и непонятно понимать, что ты спишь и ничего не можешь сделать, кроме того, как следовать путеводной линии сна.
  На горизонте чернела точка. Я бросился изо всех сил, мне нужно было туда, понять, что скрывается за тьмой провала. Минута, другая – время летело бесконечно долго, а цель даже не думала приближаться. Я бежал, бежал, сбивая ботинки. Несколько раз ноги предательски попадали в какие-то трещины на тротуаре. Я падал, раздирая в кровь колени и ладошки, поднимался и снова бежал….
- И как тебе удается–то так быстро засыпать. – Иван тормошил меня за руку. Вставай, уже. Идти пора бы.
  В какой-то момент  гид указала нам на довольно широкий, ответвляющийся влево проход.
- Если есть желание и фонари – можете пройти этот грот хоть сейчас.
Идея показалась мне безумной. Не смотря на всё великолепие сияющих в свете газовых ламп сталактитов, общее впечатление от пещеры складывалось довольно мрачное и предложение брести еще восемнадцать километров в темноте, сырости и по щиколотку в воде не казалась заманчивым. Но, несмотря на все это, я отчетливо понимал, что зал чем-то притягивает меня. Я поднял фонарь, в надежде, понять, осознать в чем же дело …
И я понял, что больше нет сил сопротивляться. Иссиня-черный зев пещеры держал, приклеивал к невидимой резиновой привязи, тьма звала, и я ничего не мог с собой поделать. Знал, что идти нельзя, и все-таки сделал шаг. Тьма входа улыбнулась мне.
      Я сделал еще один шаг.
В голове гуляла звенящая тишина пещеры. Я шагал вперед, не отдавая себе отсчета в том, что делаю. Ноги ровно чеканили шаги по слякоти грота. Странно, но ни страха, ни каких бы то не было сомнений у меня не оставалось. Я знал, что иду в нужном мне направлении.
Куда пропала усталость этих дней? 
  Пещера была обычная, как и подобает быть местной достопримечательности. Даже сталактиты перестали хватать за душу своим великолепием форм. Стены были исписаны датами и именами каких парочек, просто людей, и даже детей, особенно их.
  И ни души вокруг. Только эхо. Звонко заливаясь, отражаясь от стен, оно уносилось вдаль. Звуки хлюпающей воды разносились взад и вперед, и было невозможно понять, где ты.  И есть ли в толще известняка кто-то еще.  Я продолжал шагать, постепенно шаг за шагом, снижая темп. Усталость пришла неожиданно, словно цунами. Ноги сами подкосились и я уселся на холодный пол. Удивительно, но в этом месте природа образовывала некое подобие кресла, вросшего в стену. 
  Пустынная улица. Все тот же лай собаки. Я снова уснул. Надолго ли? Не знаю. Нужно идти вперед к цели, которая уже понемногу начала превращаться в навящивую идею. Снова отдаться бегу. Без остатка. Там отдохнем, у провала. 
  Падения и подъемы. Я бежал стараясь обогнать время, время, отведенное мне для сна.  Шаг.
Я должен.
Шаг.
Я обязан.
Шаг.
Я смогу.
Все было впустую. Проем не приближался ни на миллиметр.  Когда нога снова предательски подвернулась, и я оказался на дороге с разбитыми в кровь коленками – мне было все равно. Я не пытался встать. Все тело болело, каждый вздох давался с трудом – я засыпал.
  Заснуть во сне - это как еще раз подпрыгнуть, уже будучи в воздухе.
Та же улица. Тот же лай. Сон начинался сначала. Куда-то бежать – смысла не имело, здесь действовал какой-то другой закон, который я пока был не в силах понять.
Давайте действовать от противного. Если бег ничего не дает, то… я с размаху сел на тротуар. Может так получится?
  Спину пробрал холод подземелий. Лампа не горела.
- И сколько я проспал? – спросил я невесть кого. Слова разлетелись эхом в стороны
- лько я спал, … пал, … ал… 
И тут произошло неожиданное. Они начали возвращаться назад, повторяя мой вопрос, в обратном порядке набирая оброненные слоги и становясь все громче, пока в нескольких шагах кто-то не повторил мой вопрос уставшим голосом.
Этого сумасшествия я вынести не смог. Бросив фонарь в тьму проема, я бросился бежать назад, к месту, где пещера, по моим расчетам, должна была иметь выход на поверхность. Поворот, другой. Коридоры переходов и не думали заканчиваться, а узкий лаз, служивший ориентиром, все никак не появлялся. Я сворачивал наобум, просто так, что бы бежать. Мне даже показалось, что в пещере повеяло могильным холодом. Смущала нереальность происходящего.  Кажется, только что рядом был лаз на поверхность, и вот – его уже нет, как будто и не было никогда. И только  пронизывающий до костей холод вокруг.
  Я проснулся там же – на тротуаре зловещего города. Темная точка проема стала больше. Я поднялся, коленки больше не болели – все ссадины исчезли сами собой. Сделал шаг – тьма стала гуще. Еще шаг – проем приближался. Невольно, сам того не понимая, я перешел на медленный бег трусцой. Между тем, точка провала раздалась до немыслимых размеров. Её уже нельзя было охватить взглядом. Она давила на сознание всем своим величием. Это уже не было каким-то провалом. Теперь Это напоминало что-то живое,  пульсирующие в такт моих мыслей.  Сущность отделалась от мира сна какой-то невидимой, только мне понятной гранью. Я замер. Уже будучи непосредственно перед целью своих снов, я задумался: а она мне надо? Может не стоит? Ведь перешагнув грань, назад дороги не будет, я понимал это так же отчетливо, как человек, который решил умереть, привязав камень себе на шею. Не всплывешь! Не вернешься!
Надо! Войду и буду!
  Я сделал еще шаг.

- Лене совсем плохо.
- Уже еду, - коротко ответил Леня.
И куда пропала вся гордость и злость? С Лёней я поругался года полтора назад. Даже, что нам было несвойственно, дошло до мордобоя. А тут раз и все – как будто ничего и не было. Уже выехал. Минут через пятнадцать будет здесь. Он всегда отличается оперативность и пунктуальностью. Если сказал что выехал, значит так и есть. Значит в пути.  Значит дело серьезно.
Лена в аварию еще попала. Врачи в большинстве своем отмалчиваются, а если и удается вытянуть из кого-то пару слов, то они вряд ли отличаются от фразы «Все в руках господа».
- Ну что, как она? – Леня зашел не здороваясь,  даже не кивнул.
- Не знаю. Может и выкарабкается.
- Выкарабкается, должна. Она сильная. А ты-то как? Давно не виделись.
- Да нормально. На работу новую устроился.
- Хорошо.
- А ты как?
- Да все по старому, - Леня уселся на табуретку рядом с кроватью. - Работаю по-тихому. Сын родился.
- И как назвали? – Леня не ответил. Какой-то из приборов предательски запищал.
Спустя пару минут в комнату вошла медсестричка – молоденькая дурочка, которых сейчас полно в наших местных больницах. Взглянула на Лену,  сделала театрально-напуганное лицо и вышла из палаты. Прибор продолжал свою трель.
  Через минуту она вернулась, но уже в сопровождении доктора.
- Ну что сидите? Скончалась ваша знакомая, - небрежно сказала доктор, после непродолжительно осмотра,  - все-таки профессия накладывает отпечаток на психику человека. – Давайте выходите, санитары её должны унести.
Мне стало не по себе. Даже жить как-то не хотелось. У Лени на глазах навернулись слезы.

Ледяной камень коснулся спины – я снова был в пещере. Сердце готово было вырваться из груди. Я снова, как в первый раз, пережил момент смерти своего лучшего друга. Не любовницы, а именно друга. Она была тем человеком, которому можно было поплакаться в жилетку, рассказать о любых проблемах. Она всегда помогала и подбадривала меня.  Да что там говорить, не только меня. 
  Я снова сидел в том же каменном кресле. Лампа горела – все-таки на совесть сделана вещица была.
Впереди горел какой-то белый огонек. Теперь, я знал, что это не сон. Теперь все это правда. Пещера показала, что мне нужно было увидеть. Дальше я должен действовать сам.
  У костра сидели два мужика. Лет по сорок пять-пятьдесят каждому. Оба  носили усы и чубы, на украинский манер. Оба в джинсах и свободных рубашках, что было крайне странно, ведь все-таки пещера, а пробираться по туннелям в такой одежде не то что бы не удобно, а просто невозможно.
- Здравствуйте.
- Здорова.
- Привет.
- Привал? - спросил я, усаживаясь напротив костра.
- Привал, подтвердил тот, что был помоложе.
- А вы откуда будете?
- С Москвы приехали. Время свободное выдалось, вот и решили махнуть на два денька. А ты как, первый раз тут?
- Да, впервые.
- Оно и видно. Глаза напуганные. Боишься пещеры?
- Есть немного.
- Сны? - Спросил старший, взглянув мне в глаза. – Можешь не отвечать. Тут со многими такое бывает. Не ты первый. Легенда ходит одна.
- Легенда? – мужик меня заинтриговал.
- Да, есть немного. Говорят, что здесь живет дух неупокоенного святого, которого четыреста лет назад бросили умирать. Так вот, по легенде, он бродит по пещере и наставляет людей на путь истинный. Глупость конечно полная, но что-то тут все равно есть... А ты в судьбу веришь? – мужик склонил голову набок, прищурился и снова взглянул мне в глаза.
– Нет никакой судьбы. Учеными доказано. Произойдет что-то плохое или хорошеё, а мы потом всё сами себе дальше придумываем.
– Зря, зря… – он разочарованно вздохнул. –  Я тебе сейчас кой-чего расскажу, а ты уже сам решай, подходит оно тебе или нет.
  - Судьбы и смысла жизни, как таковых, нет, да и жизнь пустая. То есть, нет такой определенной судьбы, что родился – и все, знаешь уже, что будешь космонавтом или там дворником. Но, проживая какое-то время, жизнь вынуждает совершать тебя определенные поступки и принимать решения, при этом у тебя есть сознательный выбор что делать, а что нет.  И если повезет, и ты сделаешь правильный выбор, то события, которые произойдут с тобой далее, будут обусловлены твоим выбором и ничем иным.
И если ты снова стал на перепутье, и опять принял осознанное правильное решение, то на следующем перекрестке перед тобой станет выбор, который уже не будет казаться случайным, конечно если ты догадаешься и сумеешь осмыслить его. Если так будет продолжаться и дальше, твоя жизнь перестанет быть цепью случайностей. Они превратиться в нечто логичное, в то, что называют «план». Вот это и будет твоя судьба.
И вот, на определенной стадии, если ты достаточно далеко зашел по правильной стезе, твоя жизнь настолько превратиться в «сюжет», что с тобой начинают происходить странные, необъяснимые с точки зрения теории случайных событий, вещи. Но зато они будут очень хорошо вписываться в окружающий тебя мир. Везти будет только при одной мысли, а невзгоды будут уходить,  так и не появившись. То есть судьбы просто так не бывает, к ней надо прийти. Самое главное тут, что человек может не осознавать, что с ним это происходит, пытаясь соотносить происходящие вокруг со своим мировоззрением.
Но у судьбы – своя логика.

    Что-то было в его словах. Может не стоит винить себя… Столько лет прошло. Ведь, если задуматься, что было бы, не умри Лена? Она бы ушла от мужа, это был лишь вопрос времени. Поженились бы, нарожали детей. Её мужу бы – разбили судьбу. Чего-нибудь еще бы натворили.
  А ведь логично получается: мы с ней попали в аварию. На мне – даже царапин не было, а она скончалась. Муж погоревал год-два. Да женился на другой, слава богу, детей у них не было.  За Лену он получил неплохую страховку. Из которой, по завещанию, ровно половина отходила мне в руки. Появились деньги – появилась идея, куда их вложить. Учредили с Иваном фирму по торговле недвижимостью, и пошло-поехало. И вот теперь, когда все уже наладилось, мы с ним работаем на  штатном провайдере, так,  просто что бы убить время. 
  - А как отсюда выбраться? – спросил я.
- Вон, видишь туннель? – спросил тот, что был постарше, кивком указав направление.  – Вот по нему и иди. Минут за двадцать выйдешь в поселок, тут недалеко.

                                                        *****
С пещеры я выбрался, переночевал в деревне. Местные спрашивали, как я так далеко забрел. На мои ответы:
-  Из пещеры вышел, - относились с недоверием.
Уже утром, бабушка, у которой я ночевал, призналась мне, что в пещере, где я был, трубу с газом прорвало. Так что не одному мне подобное привиделось. Или, как говорила она, это на самом деле было проведение, во что ей, прожившей долгую жизнь, мало верилось.
Выслушав все её рассказы, для себя я решил, что это было проведение и ничего более. А про газ – это случайность.

Tweet