Семён Семёныч проживал в тесной двушке-хрущовке. Большую комнату занимал он, а в комнате поменьше ютилась его престарелая бабушка, участница и герой.
  Семён Семёныч жил сладко, жирно смотрел на стены, мыслил жидким в потолок. Любил металлическое садоводство и деревянное цветоводство.
Был он мичуринцем до костей мозга.
 
    Среда.
Семён Семёныч удобно расположившись на старом продавленном диване, разглядывал свою коллекцию надфилей.
  «Надо бы один надфилёк посадить. Рашпиль вырастить». Думал он.
- Бабушка! – Крикнул Сёма в сторону пахнущей котлетами и пюре кухни. – Нам рашпиль нужен?
- Как? – Выглянула бабушка из кухонного чада.
- Принеси мне масла машинного к завтрашнему утру. Я надфиль посажу сейчас. – Сёма подумал и добавил. – А то будет гадко.
  Бабушка согласно кивнула мелко трясущейся головкой с пучком седых волос на затылке и вернулась к плите. Семён Семёныч достал порожнюю банку из-под солидола, засыпал в неё заранее приготовленную стружку-нержавейку и воткнул в центр банки надфиль.

Четверг.
- Сёма, Сёма проснись. – Бабушка осторожно трясла Семёна Семёныча за плечо. – Я маслица принесла, как ты и просил.
Семён Семёныч открыл глаза и сладко потянулся. Запустил руку под подушку и вытянул оттуда книгу «Металлическое садоводство». Нежно погладил обложку.
- Вот и славно. Поставь на стол и сходи за мороженым.
Бабушка быстро вышла из комнаты и зашуршала купюрами.
- Тебя какова Сёма?
- Крем-брюле.
- Ладушки, Сёма. – Крикнула бабушка из прихожей. – Я мигом, я быстро обернусь. Ты пока пюре с котлеткой скушай.
  Семён Семёныч потёр заспанные глаза, и нехотя поднялся с кровати.
На столе стояла пластиковая бутыль с машинным маслом.
Он потянулся к ней, открутил крышку, понюхал, одобрительно кивнул и принялся обильно поливать надфиль в банке.
- Будет нам рашпиль. – Втолковывал Семён Семёныч сидящей на кухне бабушке, откусывая понемногу от брикета крем-брюле. – Завтра будет. Или будет гадко.

Пятница.
  Чуть свет бабушка уехала на рынок и купила у тугого на ухо, но весёлого деда почти новый рашпиль.
- Бери, бери. – Сватал дед напильник. – С совецких времён храню. Вещь!
  - Вещь. – Согласно кивала бабушка, пробуя рашпиль на ноготь.
Вернувшись, домой, бабушка прокралась в комнату к Семе, и пока он спал, подменила надфиль, торчащий в банке со стружкой на купленный рашпиль.
  Семёну снился сон. Сон о рашпиле.
- Сёма, Сёма проснись. – Бабушка осторожно трясла Семёна Семёныча за плечо.
Сёма открыл сначала один глаз, потом левый. И резко вскочил.
- Я же говорил! Что я говорил! – Он выхватил подподушную книгу «Металлическое садоводство». – Будет нам рашпиль!
Рашпиль высился в банке, весь в масле и бликах жаркого полуденного солнца.
Он схватил банку и вырвал напильник из кружева стружки.
- Во! – Потряс он рашпилем над головой бабушки. – И ручка выросла вместе с ним! Селекция – сила!
  Вечером Семён Семёныч снял рашпилем бабушке заусенцы. Она тихо пела и плакала. Семён смазал её тело пастой ГОИ.

Суббота.
Семён Семёныч лежал на диване и листал «Деревянный сад и огород» - бесплатное ежеквартальное приложение к журналу «Древесина».

  - Бабушка, нам табуретки нужны? – Крикнул Сёма в сторону пахнущей сосисками и макаронами кухни. – Можно вырастить.
- Как? – Выглянула бабушка из кухонного чада.
  - Вот только надо пилу бы вырастить двуручную. – Сёма почесал  голову. – Эврика!
  Он порылся в шкафу, выудил старое полотно для ножовки по металлу. Повертел его в руках, согнул.
- Пойдёт.
Семён Семёныч воткнул полотно в ту же банку, наполненную металлической стружкой. Обильно, не жалея полил машинным маслом. Поставил банку на подоконник и позвал бабушку.
- Иди сюда. – Крикнул он в сторону кухни. – Чо покажу.
  Бабушка впорхнула в комнату, блестя пенсне, сверкая улыбкой ценой в миллион долларов и благоухая пастой ГОИ.
- Что Сёма, что ты мне покажешь? – Пропела старушка и, сняв пенсне, принялась деланно тереть стёкла краем фартука.
- Вот скоро пила должна двуручная вырасти. – Семён показал пальцем на банку с торчащим из центра полотном. – К утру должна созреть, а то будет плохо нам, будет гадко.
  - А зачем же нам двуручная пила то, родимец? – Удивилась бабушка, но вид подала и удивлённо посмотрела на банку. – Какова кляпа мы ей пилить будем? Дрова нам вроде не к чему, центральное отопление у нас.
- Рассаду приготовить под табуретки. – Семён покачал вихрастой головой. – Экая ты бабуля непонятливая у меня.
  Утро вечера мудренее решила бабушка и подверглась процедуре снятия заусенцев, и наложения пасты ГОИ. Ночью на почве аллергии на опиливание с ней приключилась бессонница.

Воскресенье.
 
  Дед сидел на том же месте, около него были разложены разнообразные напильники и прочие штангенциркули и даже один молоток.
  - Здравствуй дедушка.
Дед оторвался от чтения занимательной книги «Слесарное дело». В лучах утреннего солнца стояла и улыбалась вчерашняя покупательница напильника.
- Доброе утро. – Осторожно, но весело сказал дед. – С напильником, что не так?
- Да нет! – Бабушка почесалась и, поморщившись, добавила. – Напильник отличный.
- Зачем же тогда пожаловала красавица? – Дед улыбался рондолевым ртом.
- Пилу ищу двуручную, есть такая оказия у вас?
Дед кивнул, нагнулся под прилавок и вытащил из недр отличную двуручную пилу.
Вдарили по рукам.
Вернувшись, домой, бабушка прокралась в комнату к Сёме, и пока он спал, подменила полотно, торчащее в банке со стружкой на купленную двуручную пилу.
  Радости Семёна поутру не было предела. Он плясал и пел, кружил бабушку по кухне в странном вальсе под музыку Радио Шансон.
Завтракали они в торжественной обстановке.
  Ну что бабуль пора за дело? – Семён поставил пустую чашку на блюдце и вытер губы ветошью. – Неси пилу, да табурет.
  Пот заливал глаза бабушки, они пилили ножки табуретки. Вжик-вжик сновало полотно туда-сюда, острые зубья вгрызались в древесину, Семён улыбался. Отпилили ножки, и Семён отпустил бабушку посидеть на лавочке у подъезда.
  Сам же собрал ножки и, надев рабочую одежду, прихватил лопату и вышел вслед за ней.
  На лавочке у подъезда заседал консилиум бабок. Семён Семёныч недолюбливал этих бесполезных созданий, но как всякий гуманист пошиба Руссо старался делать им только приятное.
- Здравствуйте. – Поздоровался он с бабками.
- Вы куда это Семён Семёныч? – Вместо приветствия спросила бабка Маша из соседнего подъезда. – С лопатой?
- Табуретки иду сажать. – Подмигнул Семён бабкам. – Уже все сроки посадки прошли, но думаю ещё не поздно, удобрю хорошенько – вырастут!
Бабки переглянулись. В голове бабки Маши заиграла песня группы Тату «Я сошла с ума», она заулыбалась красивыми железными зубами и задрыгала точёным деревянным протезом ноги.
  Так прошло несколько минут, песня кончилась, и бабка Маша изрекла.
- Какой все-таки Семён молодец.
  Бабки соглашаясь, закудахтали, только Авдотья Никитична никак не прореагировала, сидела молча как бы в трансе – в её голове играл свой сэт dj Paul Van Dyke.
  К копающемуся в детской песочнице Семёну подошел его сосед по площадке Григорий Скрылёв – нишеброд и запойный алкоголик. Он остановился и долго смотрел на действия чумурудного соседа. Ужасно болела непохмелённая душа, и Григорий жопой чувствовал неумолимое приближение так не любимой им белой горячки.
- Семён ты чо делаешь? – Полюбопытствовал страдалец.
  Семён неодобрительно покосился на помятого и плохо пахнущего соседа.
- Сажаю Гриша, сажаю. – Сухо ответил и вернулся к своим делам.
- Чо ж ты сажаешь? – Григорий с интересом разглядывал расчленённую табуретку.
- Табуретки. – Семён посмотрел на соседа алкаша как на слабоумного. – Что же ещё?
  После этих слов Григорий заскулил, заскулил не слышно, почти на ультразвуке. В левом полушарии его сожженного некачественным алкоголем мозге появились странные мыслеобразы: большие деревья увешанные зелёными недозрелыми табуретками, дятлы-вредители, острозубые улыбчивые бобры, браконьеры с бензопилами «Дружба». Григорий без слов приспустил спортивные штаны и принялся ссать на воткнутые в лунки ножки от табуретки.
- От дятлов Семён. – Григорий крутил членом от лунке к лунке. – Чтобы дятлы не склевали. Бобры чтобы это, не грызли, чтобы его. Надо аммиаком их полить.
- «Древесину» читаешь? – Спросил Семён Семёныч.
- А то! – Григорий стряхнул последние капли в трусы. – Кто же её не читает.
  Вечером за Григорием приехала машина Скорой помощи. Он везде искал дятлов  и бобров.
  «Странный случай делирия». Сухопарый, высокий главврач психоневрологического диспансера Лев Яковлевич Фельдман с интересом смотрел на Григория Скрылёва.
- Пациент везде ищет дятлов и бобров. – Лев Яковлевич обернулся на дежурного врача Кирина. – Странно, очень странно. Не находите коллега?
- Ничего, вылечим. – Кирин закурил.
- А вот курить надо бросать голубчик! Да’c. – Фельдман показал на  сигарету. – Это яд коллега. И не вам ли как врачу знать об этом? Врач, прежде всего, должен своим примером агитировать население за здоровый образ жизни. А вы? Не серьёзно, право не серьёзно.
  Кирин покраснел, но продолжал курить. Лев Яковлевич посмотрел на него несколько секунд, усмехнулся, махнул рукой и пошел в ординаторскую.

Понедельник.

За Семеном Семёнычем психбригада приехала после обеда. Он в тот момент занимался привитием черенка от шкафа-купе к серванту.
  В комнату вошел сонный, красноглазый Кирин за ним протиснулись два шкафоподобных санитара. Позади медработников почесываясь, маячила бабушка.
- Здравствуйте Семён Семёныч. – Доброжелательно поздоровался врач. – Чем вы здесь таким интересным заняты?
  Добрый день. – Бросил, не оборачиваясь, Семён. – Да вот нам стенка нужна, прививаю платяной шкаф к серванту. Если привьётся, скоро будем со стенкой.
  - Отлично. – Кирин обернулся к санитарам. – Берите, наш клиент.
Санитары, молча, двинулись в сторону увлеченно работающего Семёна.
Бабушка охнула, всплеснула руками и осела на зелёную, начинающую желтеть по бокам новенькую табуретку.
4.05.2008. В.Д.
Продолжение возможно следует…

Tweet