Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
Back to roots
- А ты, молодой человек, сходи до Харитона, он во-он там живет, - продавщица Рая, полногрудая молодуха с задорными чертиками в глазах, указала розовым пальцем на темный частокол сосен, смутно колебавшийся в теплом вечернем воздухе: - Он много историй знает. Только ты ему сигарет купи, он любит. Сам-то плоховато ходит, так что мы ему кто как способный помогаем – кто хлебушка принесет, кто - курева, кто иной день и водочки подольет. Харитон тебе что-нибудь интересное да расскажет, - оперлась на прилавок, разлив по нему свои, невольно приковавший мой взгляд, мягкие груди. На прилавке, среди буханок хлеба и пирамидок консервных банок, Рая зачем-то держала топор. Наверное, от грабителей. От невозможного сочетания мягких грудей и угрожающего предмета я испытал краткий прилив желания.
Выйдя из магазина с тремя пачками «Примы» в кармане, я направился к дому, где жил местный деревенский чудак и старожил.
Ароматами цветов и меда напоенный, воздух деревни пьянил меня, привыкшего к кондиционированному вакууму и уличному смогу города. Удивительно, но прогулка пешком совершенно не утомляла, несмотря на долгую утреннюю дорогу сюда, на тряску в дряхлом «пазике» по грунтовке – будто бы соки, затаенные в окружающем меня сонме разнотравья, питали тело через поры на коже, через дыхание и само нахождение среди первозданной и дикой природной красоты, бережно хранимой в этом удаленном от суеты уголке вневременья.
Узкая натоптанная тропинка вела меня, петляя, вдоль вереницы домишек, многим из которых было, могло статься, лет по сто от роду, однако, даже покосившись и потемнев от времени и непогод, скромные жилища не утратили своего очарования, запечатленной в простых формах самобытной красоты русской деревни, с которой, казалось, давным-давно было покончено, ан нет – выжила, выстояла, осталась такой, какой была в стародавние времена, в какие не было ни машин, ни социализмов, ни прочих сомнительных порождений того, что мы привыкли называть цивилизацией, но что на самом деле является лишь воплощением распада и порока, выраженном в бешенстве темпа жизни, в грубых и настойчивых играх со Временем.
Оказавшись здесь, в обители покоя, я впервые прочувствовал себя - человека, впервые по-настоящему ощутил, как наливаются силой, и, наоборот, расслабляются мои мышцы, и каждое движение имеет свой смысл, само по себе. Я вспомнил, узнал заново свое естество – отражение лица, дрожащее в пронзительно-чистой воде недвижного озерца, услышал свое имя в редких криках птиц, исполненных доброты и жалости ко мне, заблудшему, забывшему самое себя существу. Иногда я останавливался, и наклонялся к земле, чтобы погладить ее, ощутить на кончиках пальцев живое и теплое, провести ладонью по стеблям и цветам, невольно пытаясь унести частицу этого мира с собой, в тот, другой, казавшийся отсюда потусторонним, мир грохота и дисгармонии, мир острых углов и раскаленных печей обреченности прогрессом.
Мне безотчетно захотелось остаться здесь. Навсегда, навеки. Выбросить свой нелепый, чужеродный фотоаппарат, отказаться от имени, потерять бесполезные деньги и удостоверение журналиста, разуться, освободившись от душных колодок обуви, и просто лечь навзничь, бесконечно и безмятежно смотреть в синее ясное небо, впитывая щедрость и великодушие природы, и восхваляя благодать того незримого, что предначертало мне обрести, наконец, вожделенные покой и отдохновение, и обретя их, вновь стать Человеком, вернуться к настоящей жизни, о которой я так долго мечтал, не зная, что мечта моя – не за семью морями, а рядом, стоит только протянуть руку. Я с трудом удержался от того, чтобы, набрав полную грудь воздуха, сильно и звонко закричать что-нибудь, заявить о себе: «Смотрите! Человек родился! Ого-го-го!»
Сумерки принесли с собой прохладу и тонкий стрекот кузнечиков, убаюкивающий хор таинственных и ласковых голосов, что зовут в прекрасную и далекую страну детства, скрытую за пеленой забвения, за стеной взросления, подальше от чужих глаз, в потаенные глубины души.
Старик Харитон жил в тесной и низенькой избе, притулившейся по-сиротски к пригорку, за которым начинался лес. Вокруг избы из жирной земли, как бы утверждая особость Харитонова дома, торчали пни, много пней, заросших мелкими зелеными побегами, и крохотными грибами на тоненьких изогнутых ножках.
Во дворе меня встретил радостным лаем – гости! – вислоухий пустобрех, виляя хвостом-метелкой, на котором прочно засели репей да желтые хвойные мягкие иголки.
Харитон оказался неожиданно крепким стариканом, и ласково принял меня, усадил за стол, налил чаю. Выслушав мой сбивчивый монолог о книге по деревенскому фольклору, которую я пишу, для чего собираю разные истории от старожилов деревень Урала и Западной Сибири, он присел на табурет, и положил перед собою топор. «Опять топор!» - мелькнуло у меня: «Неужели здесь такой лихой народ обитает, что не боится лезть к селянам в дома?» Я решил оставить эту тему до поры, памятуя о том, зачем приехал, и в чем состоит мой интерес.
Харитон, между тем, достал сигаретку, не торопясь, помял ее, вставил себе в зубы, и чиркнул спичкой:
- Расскажу я тебе такую историю.
Не смущайся, что странная она, и решай сам – быль это или небылица, да только меня не перебивай, а то все мигом забуду, придется начинать сначала, и начало будет другим.
Да ты и сам, верно, понимаешь, раз улыбаешься, пряча зубы.
Это было давно, когда сосны за пригорком были в четыре обхвата, и на спиле такой сосны можно было строить в кружок дюжину коз.
Сначала нам устроили продразверстку, а потом, голых и босых, отправили обозами – а кого и пехом – сюда, на Урал, селиться на новом месте как раскулаченным врагам трудового народа. Я тогда еще, помню, думал «Диковина, как мы можем быть сами себе - враги? Разве мы не трудимся, как все, и даже больше?» Многого не понимал, маленький был, глупый и душою чистый.
Пять моих братьев и сестер умерли в ту пору, в самый первый и самый страшный год, когда голод был такой, что ели траву, а в лес ходили неопасливо, потому что звери голодных не едят.
Пятеро умерли, а я, да сестрица моя, Нюрушка, остались.
Я пахал да силки ставил, отцу помогал, а Нюрушка с матерью смотрели за скудным хозяйством. Плохо жили. Бывало, приляжешь на лавку, а и думаешь себе: «Вот бы уснуть, да во сне помереть, как братики с сестрицами, вот бы отмучиться, чтобы не было ни дня, ни ночи, ни лихой судьбины, ни злого голода окаянного». И только свербит одно: если не встанешь, не перешагнешь через свою смерть, как через костер на Купалу – умрешь не только сам, но и Нюру аккурат прихватишь с собой, а она о том не испрашивалась.
Вставал, и шел тогда, и дышал через силу, чтобы не отвыкнуть. Нюрой и жил, так-то вот оно.
Вернулись мы как-то с отцом в дом с поля, а дома - мать плачет, слезы льются ручейком, по полу бегут, и – за дверь.
Нюра, мол, кровинушка наша, родненькая, померла.
Не вынесло сердечко лишений с невзгодами - отдала Богу душу, легко отлетела, как облачко. А в кулачке, мать говорит, зернышко зажала, которое берегла сызмальства, при себе носила, никому в руки не давала.
Думала, как жизнь наладится – вырастит из этого зернышка дерево, и будет за ним ухаживать, а на дереве вырастут то ли цветы, то ли плоды какие, и все счастливы от тех плодов станут, и беспечны.
Отец схоронил Нюрушку не на кладбище, а в поле, и зернышко рядом в землю бросил. Чтобы мечта ее хоть по смерти-то и сбылась.
На другой год по весне стало в том месте на поле прорастать.
Сначала темечко из земли наклюнулось – мягкое, как у младенчика – а потом вся голова показалась, и лицо было Нюрино, глаза крепко закрыты, как будто спала. И было личико ее как студень, а внутри, под кожицей, что-то токало и шевелилось, как червячки.
Вмиг поседел отец, как увидел, а матери ничего не сказал. Ходил только к тому месту, и поливал голову колодезной водой, и от ветра прятал, сложил из хворостин шалашик.
В июне Нюра открыла глаза.
Отец ей: «Нюра, признаешь ли меня?» А она ему «Признала, папенька, признала». Отец бросился к ней, на землю прямо, и ну ее обнимать и целовать, и приговаривать: «А я - знал, я - верил, что вернешься, что из зернышка прорастешь, душу ведь в него вложила, невинную свою душу, сберегла, сохранила, родная, любимая, счастье наше, радость наша».
Только недолго радовался.
Нюра ему говорит: «Папенька, я ведь умерла, и меня не вернуть. Убей меня, скоси косой, сруби голову, мне все одно с вами не жить, корни в земле держат. Я же маленькая умерла, слабенькая, корни быстро будут за землю хвататься». И улыбается беспомощно, виновато.
Заплакал отец, запричитал тогда, и с нею остался, а меня домой отослал. Строго-настрого запретил матери говорить, что Нюра наша растет из земли, из зернышка.
Вышло так, что я не выдержал, и матери все рассказал.
Мать бросилась в поле, а я – за ней, от стыда и страха сгорая.
Бежим мы, спотыкаемся, и тут видим – навстречу идет отец. В одной руке – коса, которой траву резал, а в другой – мешок, да не пустой.
«Убил ее. Сама просила» - говорит, а сам плачет. Плачет, и голову Нюрину из мешка достает, показывает. И вдруг голова лопнула, а из нее зернышки посыпались, мокрые, как в жиру.
Тут-то мать, вишь-ка, и померла, и отец ее ненадолго пережил. Жалко мне их, всех жалко, да что поделаешь.
Вот такая история, - Харитон обмяк, и взгляд его потух.
Повинуясь порыву, я закурил «Приму», предназначенную Харитону.
Руки дрожали, и хотелось пить. Старик, конечно, выдумал все. Воспаленный рассудок, загубленный старостью и нелегкой жизнью был в этом повинен. Это не делало выдумку менее страшной.
«Боже мой, что же творится у него в голове» - подумалось мне, и я весь покрылся холодным липким потом. Мне сразу расхотелось здесь оставаться, в душном омуте сумасшедших сказок и мороков, среди сумеречных грез, обитающих в затхлом воздухе Харитонова дома, прячущихся по углам да в подполе.
Я не спросил у него, куда делась голова или что там от нее осталось.
Я не стал фотографировать Харитона, как делал обычно со своими рассказчиками.
Вместо этого я поспешно, как-то даже суетливо распрощался, поблагодарил за интересный рассказ, и, выбежав вон, почти бегом бросился обратно, в сторону автостанции, где надеялся переночевать, укрыться от ставшей вдруг чужой деревни за привычными каменными стенами, среди плакатов и расписаний.
На округу навалилась безлунная ночь, и вязкая тишина накрыла меня с головой, выдавая себя назойливым неслышимым, но ощущаемым шумом-зудом в ушах. Куда пропали кузнечики с их хоровым пением?
Я уже, не таясь, бежал, что было сил, и воображение услужливо подбрасывало мне явственное осознание того, что сзади за мной, неслышно приминая траву, следует Харитон, ноги его не двигаются, а болтаются, как у висельника, и в руке у Харитона болтается и шепчет, выпячивая ткань, голова его давно умершей сестры. Я не смел обернуться, и бежал, бежал, слушая, как колотится, тяжело ухая, пытаясь оторваться от удерживающих его на положенном месте сосудов, мое сердце. Фотоаппарат на ремне с каждым шагом чувствительно ударял меня по бедру, возвращая на краткий миг к реальности, будучи предметом из совсем другого мира, спасительным талисманом, который, однако, мало чем мог мне помочь.
И не помог.
У моста через речушку я споткнулся о не замеченный мной камень, и земля опрокинулась, и я в ней утонул, как будто провалился под лед зимой на быстрине, в месте, где течение во мгновение затягивает человека, и уносит в свое тайное укрывище его крики и его воспоминания.
Обращаясь во всепоглощающее бесконечное Ничто, я слышал, как смеется над моей глупостью отрезанная крестьянской косой голова.
**********************
- Жив ли? – раздался голос, который я когда-то знал. И я понял, что жив, что подвешен между сознанием и забытьем, но жив.
Надо мной нависли два больших мягких шара, из-за которых с любопытством смотрели глаза с веселыми чертиками в глубине зрачков.
Воспоминания хлынули на меня, и я едва не вскрикнул. Не смог.
- Не бойся, все хорошо, живенький ты, здоровенький. Еще месячишко – и совсем поправишься, - приговаривала Рая, и гладила, гладила меня своей розовой пухлой ладошкой по волосам.
Я попытался встать, но не смог.
- Мне…нужно..в город….на работе..потеряют…
- Не потеряют тебя на работе, соколик, не потеряют. Они там знают, в городе. Ты – нашенский теперь.
- Знают? Нашенский?
Рая кивнула, подтверждая.
- Рая…я не могу..пошевелиться…
- Конечно, не можешь, ты же еще не вырос, - Рая улыбнулась, и приложила палец к моим губам, чтобы я оставил свой вопрос при себе.
- А у меня был туберкулез, - просто и страшно сообщила она, и накрыла меня на прощанье шалашиком из хворостин.
Скоро я вырасту, и расскажу свою историю.
Выйдя из магазина с тремя пачками «Примы» в кармане, я направился к дому, где жил местный деревенский чудак и старожил.
Ароматами цветов и меда напоенный, воздух деревни пьянил меня, привыкшего к кондиционированному вакууму и уличному смогу города. Удивительно, но прогулка пешком совершенно не утомляла, несмотря на долгую утреннюю дорогу сюда, на тряску в дряхлом «пазике» по грунтовке – будто бы соки, затаенные в окружающем меня сонме разнотравья, питали тело через поры на коже, через дыхание и само нахождение среди первозданной и дикой природной красоты, бережно хранимой в этом удаленном от суеты уголке вневременья.
Узкая натоптанная тропинка вела меня, петляя, вдоль вереницы домишек, многим из которых было, могло статься, лет по сто от роду, однако, даже покосившись и потемнев от времени и непогод, скромные жилища не утратили своего очарования, запечатленной в простых формах самобытной красоты русской деревни, с которой, казалось, давным-давно было покончено, ан нет – выжила, выстояла, осталась такой, какой была в стародавние времена, в какие не было ни машин, ни социализмов, ни прочих сомнительных порождений того, что мы привыкли называть цивилизацией, но что на самом деле является лишь воплощением распада и порока, выраженном в бешенстве темпа жизни, в грубых и настойчивых играх со Временем.
Оказавшись здесь, в обители покоя, я впервые прочувствовал себя - человека, впервые по-настоящему ощутил, как наливаются силой, и, наоборот, расслабляются мои мышцы, и каждое движение имеет свой смысл, само по себе. Я вспомнил, узнал заново свое естество – отражение лица, дрожащее в пронзительно-чистой воде недвижного озерца, услышал свое имя в редких криках птиц, исполненных доброты и жалости ко мне, заблудшему, забывшему самое себя существу. Иногда я останавливался, и наклонялся к земле, чтобы погладить ее, ощутить на кончиках пальцев живое и теплое, провести ладонью по стеблям и цветам, невольно пытаясь унести частицу этого мира с собой, в тот, другой, казавшийся отсюда потусторонним, мир грохота и дисгармонии, мир острых углов и раскаленных печей обреченности прогрессом.
Мне безотчетно захотелось остаться здесь. Навсегда, навеки. Выбросить свой нелепый, чужеродный фотоаппарат, отказаться от имени, потерять бесполезные деньги и удостоверение журналиста, разуться, освободившись от душных колодок обуви, и просто лечь навзничь, бесконечно и безмятежно смотреть в синее ясное небо, впитывая щедрость и великодушие природы, и восхваляя благодать того незримого, что предначертало мне обрести, наконец, вожделенные покой и отдохновение, и обретя их, вновь стать Человеком, вернуться к настоящей жизни, о которой я так долго мечтал, не зная, что мечта моя – не за семью морями, а рядом, стоит только протянуть руку. Я с трудом удержался от того, чтобы, набрав полную грудь воздуха, сильно и звонко закричать что-нибудь, заявить о себе: «Смотрите! Человек родился! Ого-го-го!»
Сумерки принесли с собой прохладу и тонкий стрекот кузнечиков, убаюкивающий хор таинственных и ласковых голосов, что зовут в прекрасную и далекую страну детства, скрытую за пеленой забвения, за стеной взросления, подальше от чужих глаз, в потаенные глубины души.
Старик Харитон жил в тесной и низенькой избе, притулившейся по-сиротски к пригорку, за которым начинался лес. Вокруг избы из жирной земли, как бы утверждая особость Харитонова дома, торчали пни, много пней, заросших мелкими зелеными побегами, и крохотными грибами на тоненьких изогнутых ножках.
Во дворе меня встретил радостным лаем – гости! – вислоухий пустобрех, виляя хвостом-метелкой, на котором прочно засели репей да желтые хвойные мягкие иголки.
Харитон оказался неожиданно крепким стариканом, и ласково принял меня, усадил за стол, налил чаю. Выслушав мой сбивчивый монолог о книге по деревенскому фольклору, которую я пишу, для чего собираю разные истории от старожилов деревень Урала и Западной Сибири, он присел на табурет, и положил перед собою топор. «Опять топор!» - мелькнуло у меня: «Неужели здесь такой лихой народ обитает, что не боится лезть к селянам в дома?» Я решил оставить эту тему до поры, памятуя о том, зачем приехал, и в чем состоит мой интерес.
Харитон, между тем, достал сигаретку, не торопясь, помял ее, вставил себе в зубы, и чиркнул спичкой:
- Расскажу я тебе такую историю.
Не смущайся, что странная она, и решай сам – быль это или небылица, да только меня не перебивай, а то все мигом забуду, придется начинать сначала, и начало будет другим.
Да ты и сам, верно, понимаешь, раз улыбаешься, пряча зубы.
Это было давно, когда сосны за пригорком были в четыре обхвата, и на спиле такой сосны можно было строить в кружок дюжину коз.
Сначала нам устроили продразверстку, а потом, голых и босых, отправили обозами – а кого и пехом – сюда, на Урал, селиться на новом месте как раскулаченным врагам трудового народа. Я тогда еще, помню, думал «Диковина, как мы можем быть сами себе - враги? Разве мы не трудимся, как все, и даже больше?» Многого не понимал, маленький был, глупый и душою чистый.
Пять моих братьев и сестер умерли в ту пору, в самый первый и самый страшный год, когда голод был такой, что ели траву, а в лес ходили неопасливо, потому что звери голодных не едят.
Пятеро умерли, а я, да сестрица моя, Нюрушка, остались.
Я пахал да силки ставил, отцу помогал, а Нюрушка с матерью смотрели за скудным хозяйством. Плохо жили. Бывало, приляжешь на лавку, а и думаешь себе: «Вот бы уснуть, да во сне помереть, как братики с сестрицами, вот бы отмучиться, чтобы не было ни дня, ни ночи, ни лихой судьбины, ни злого голода окаянного». И только свербит одно: если не встанешь, не перешагнешь через свою смерть, как через костер на Купалу – умрешь не только сам, но и Нюру аккурат прихватишь с собой, а она о том не испрашивалась.
Вставал, и шел тогда, и дышал через силу, чтобы не отвыкнуть. Нюрой и жил, так-то вот оно.
Вернулись мы как-то с отцом в дом с поля, а дома - мать плачет, слезы льются ручейком, по полу бегут, и – за дверь.
Нюра, мол, кровинушка наша, родненькая, померла.
Не вынесло сердечко лишений с невзгодами - отдала Богу душу, легко отлетела, как облачко. А в кулачке, мать говорит, зернышко зажала, которое берегла сызмальства, при себе носила, никому в руки не давала.
Думала, как жизнь наладится – вырастит из этого зернышка дерево, и будет за ним ухаживать, а на дереве вырастут то ли цветы, то ли плоды какие, и все счастливы от тех плодов станут, и беспечны.
Отец схоронил Нюрушку не на кладбище, а в поле, и зернышко рядом в землю бросил. Чтобы мечта ее хоть по смерти-то и сбылась.
На другой год по весне стало в том месте на поле прорастать.
Сначала темечко из земли наклюнулось – мягкое, как у младенчика – а потом вся голова показалась, и лицо было Нюрино, глаза крепко закрыты, как будто спала. И было личико ее как студень, а внутри, под кожицей, что-то токало и шевелилось, как червячки.
Вмиг поседел отец, как увидел, а матери ничего не сказал. Ходил только к тому месту, и поливал голову колодезной водой, и от ветра прятал, сложил из хворостин шалашик.
В июне Нюра открыла глаза.
Отец ей: «Нюра, признаешь ли меня?» А она ему «Признала, папенька, признала». Отец бросился к ней, на землю прямо, и ну ее обнимать и целовать, и приговаривать: «А я - знал, я - верил, что вернешься, что из зернышка прорастешь, душу ведь в него вложила, невинную свою душу, сберегла, сохранила, родная, любимая, счастье наше, радость наша».
Только недолго радовался.
Нюра ему говорит: «Папенька, я ведь умерла, и меня не вернуть. Убей меня, скоси косой, сруби голову, мне все одно с вами не жить, корни в земле держат. Я же маленькая умерла, слабенькая, корни быстро будут за землю хвататься». И улыбается беспомощно, виновато.
Заплакал отец, запричитал тогда, и с нею остался, а меня домой отослал. Строго-настрого запретил матери говорить, что Нюра наша растет из земли, из зернышка.
Вышло так, что я не выдержал, и матери все рассказал.
Мать бросилась в поле, а я – за ней, от стыда и страха сгорая.
Бежим мы, спотыкаемся, и тут видим – навстречу идет отец. В одной руке – коса, которой траву резал, а в другой – мешок, да не пустой.
«Убил ее. Сама просила» - говорит, а сам плачет. Плачет, и голову Нюрину из мешка достает, показывает. И вдруг голова лопнула, а из нее зернышки посыпались, мокрые, как в жиру.
Тут-то мать, вишь-ка, и померла, и отец ее ненадолго пережил. Жалко мне их, всех жалко, да что поделаешь.
Вот такая история, - Харитон обмяк, и взгляд его потух.
Повинуясь порыву, я закурил «Приму», предназначенную Харитону.
Руки дрожали, и хотелось пить. Старик, конечно, выдумал все. Воспаленный рассудок, загубленный старостью и нелегкой жизнью был в этом повинен. Это не делало выдумку менее страшной.
«Боже мой, что же творится у него в голове» - подумалось мне, и я весь покрылся холодным липким потом. Мне сразу расхотелось здесь оставаться, в душном омуте сумасшедших сказок и мороков, среди сумеречных грез, обитающих в затхлом воздухе Харитонова дома, прячущихся по углам да в подполе.
Я не спросил у него, куда делась голова или что там от нее осталось.
Я не стал фотографировать Харитона, как делал обычно со своими рассказчиками.
Вместо этого я поспешно, как-то даже суетливо распрощался, поблагодарил за интересный рассказ, и, выбежав вон, почти бегом бросился обратно, в сторону автостанции, где надеялся переночевать, укрыться от ставшей вдруг чужой деревни за привычными каменными стенами, среди плакатов и расписаний.
На округу навалилась безлунная ночь, и вязкая тишина накрыла меня с головой, выдавая себя назойливым неслышимым, но ощущаемым шумом-зудом в ушах. Куда пропали кузнечики с их хоровым пением?
Я уже, не таясь, бежал, что было сил, и воображение услужливо подбрасывало мне явственное осознание того, что сзади за мной, неслышно приминая траву, следует Харитон, ноги его не двигаются, а болтаются, как у висельника, и в руке у Харитона болтается и шепчет, выпячивая ткань, голова его давно умершей сестры. Я не смел обернуться, и бежал, бежал, слушая, как колотится, тяжело ухая, пытаясь оторваться от удерживающих его на положенном месте сосудов, мое сердце. Фотоаппарат на ремне с каждым шагом чувствительно ударял меня по бедру, возвращая на краткий миг к реальности, будучи предметом из совсем другого мира, спасительным талисманом, который, однако, мало чем мог мне помочь.
И не помог.
У моста через речушку я споткнулся о не замеченный мной камень, и земля опрокинулась, и я в ней утонул, как будто провалился под лед зимой на быстрине, в месте, где течение во мгновение затягивает человека, и уносит в свое тайное укрывище его крики и его воспоминания.
Обращаясь во всепоглощающее бесконечное Ничто, я слышал, как смеется над моей глупостью отрезанная крестьянской косой голова.
**********************
- Жив ли? – раздался голос, который я когда-то знал. И я понял, что жив, что подвешен между сознанием и забытьем, но жив.
Надо мной нависли два больших мягких шара, из-за которых с любопытством смотрели глаза с веселыми чертиками в глубине зрачков.
Воспоминания хлынули на меня, и я едва не вскрикнул. Не смог.
- Не бойся, все хорошо, живенький ты, здоровенький. Еще месячишко – и совсем поправишься, - приговаривала Рая, и гладила, гладила меня своей розовой пухлой ладошкой по волосам.
Я попытался встать, но не смог.
- Мне…нужно..в город….на работе..потеряют…
- Не потеряют тебя на работе, соколик, не потеряют. Они там знают, в городе. Ты – нашенский теперь.
- Знают? Нашенский?
Рая кивнула, подтверждая.
- Рая…я не могу..пошевелиться…
- Конечно, не можешь, ты же еще не вырос, - Рая улыбнулась, и приложила палец к моим губам, чтобы я оставил свой вопрос при себе.
- А у меня был туберкулез, - просто и страшно сообщила она, и накрыла меня на прощанье шалашиком из хворостин.
Скоро я вырасту, и расскажу свою историю.
— Дядё Джанки , 04.04.2008
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
Scheisser, 04-04-2008 19:02:15
1
9901126wizzle, 04-04-2008 19:02:25
бляяя
9901129Scheisser, 04-04-2008 19:02:27
плять, наконец...
9901130Абдолбаный робот, 04-04-2008 19:02:37
Повесть !!! Хуй прачтёшь........
9901132жылезнадарожник-шо твой пиэдец, 04-04-2008 19:07:19
я больше не буду курить
9901187бывший, 04-04-2008 19:07:47
Великолепно, Автор, героя поливайте почаще, гугугу.
9901189Read me, сцуко!, 04-04-2008 19:09:32
Вот не буду читать...
9901204/типо обиделась/
Александр Второй, 04-04-2008 19:12:02
Жалко героя. Но это не препятствие для прохода аффтыря в светлое будущее...
9901224А этот текст надо было заслать в мурзилку. Для умственно отсталых детишек.
Александр Второй, 04-04-2008 19:13:51
Аффтырь, я тебе уже советовал. Многие тебя считают графоманом. Скоро я присоединюсь к большинству.
9901241Повторяю: детские "крео" шли на мыло Бывшему и РидМи.
Н/л....
ЖеЛе, 04-04-2008 19:16:58
прачетаал "с задорными чертиками в глазах" нехарашо ухмыльнулсо и пашол четать с пристрастием...
9901268Read me, сцуко!, 04-04-2008 19:18:16
А2, не суетитесь. С каких пор Вы стали регулярно читать автора?
9901284Тоже мне, умственно продвинутый...
ЖеЛе, 04-04-2008 19:18:50
"и на спиле такой сосны можно было строить в кружок дюжину коз" - нехарошые асацыацыи вазнекают...
9901287Землепроходец Семен Дежнев, 04-04-2008 19:20:01
"Куда пропали кузнечики с их хоровым пением?"
9901297главная тема русской литературы!!!
аффтор, ты Тургенев штоли? пиши по существу, мол так и так - туберкулез и все дела.
ЖеЛе, 04-04-2008 19:20:20
"Харитон обмяк, и взгляд его потух" - терминатор... судный день...
9901300ЖеЛе, 04-04-2008 19:21:33
"Я не стал фотографировать Харитона, как делал обычно со своими рассказчиками" - быгыгыгы... есле все четатели этово росказа такие жы как йа - им тоже будет смешно...
9901307ЖеЛе, 04-04-2008 19:23:20
панравелось...
9901321но замечания остаюццо в силе... гони прочь графаманцкие замашки...
Карачар, 04-04-2008 19:23:29
хуясе сколько буков...
9901322даже четать не буду...
авансом афтару зачет за трудолюбие
TrollMops, 04-04-2008 19:23:46
Душевно
9901323Ацкий грипник, 04-04-2008 19:27:57
бля буду я...у Сорокина есть хуйня, где тётя мужиков в зиндан сажала...
9901346Ацкий грипник, 04-04-2008 19:28:55
"Надо мной нависли два больших мягких шара"
9901351сиське?
Ацкий грипник, 04-04-2008 19:31:36
прочитал по диагонали -добавить немного порно и будет ранний Сорокин или Елизаров
9901372team two, 04-04-2008 19:39:04
Отлично Джанки.
9901435/кста, уже писал, спасибо за отжиг на ЛП, ржал/
04-04-2008 19:13:51 Александр Второй
...Повторяю: детские "крео" шли на мыло Бывшему и РидМи.
Н/л....
Саша, добавь меня.
Землепроходец Семен Дежнев, 04-04-2008 19:39:19
прочитал. впечатлило
9901440Курик, 04-04-2008 20:06:27
красиво
9901595зочёд
Dellirium, 04-04-2008 20:16:01
бгы, душевно
9901648Михгаил, 04-04-2008 20:18:13
Билядь, сцуко, моск вынести хател...
9901666Сначало пра сиське - начало ничево, перспективнае, а патом...
Нахуйа, скажи мне, аффтыр, нахуйа ты песал дальше? Метафор, хоть жеппой эшь, прям каг вести с палей, разбавленныи дишовой Бабруйскай мистекой.
Салидарен с Дижневым - ты нихуя ни Тургенев и ни мастись к ниму. Такую хуйету пеши в "Сельский чаз", а лучше, атруби сибе пальцы палокать и испей иадду...
Александр Второй, 04-04-2008 20:18:42
ответ на: Read me, сцуко! [11]
>А2, не суетитесь. С каких пор Вы стали регулярно читать автора?
9901673>
>Тоже мне, умственно продвинутый...
Я читаю всё. Это не значит, что всё я каменчу. То, что мне нравится, обычно моих вшивых каментов не удосуживается.
СтарыйПёрдун, 04-04-2008 20:22:58
1.А выдать аффтару тапор на длинном тапорищще!
99016962.Принять в сообщиство месноев выращенное на тёплом козьем навозе!
3. Щитать мегахуятором под нависшими мяхкиме туберкулёзныме шараме,при мацанье каторых сыплецца множиство семочек с тубзаразой,прокажённым деревецким умнеком.
Текст 6*******
ЗЫ Щитать данный высер бояном с подвигов Геракла, где на поле выращивалось войско мужекофф и каменюкой их, хадов
Мелихрон, 04-04-2008 20:26:40
Хахаха!
9901714Это просто праздник какой-то!
Джанки - 6*.
А2, корону поправь на ухи съехала, блять.
Джанки, ты ответь девушке РидМи. Ты чо в астрал ушол?
TB@Pb, 04-04-2008 20:30:55
ну нахуя сока букаф!?
9901758Мелихрон, 04-04-2008 20:31:39
ответ на: team two [22]
А что за отжиг?
9901762В каментах чтоле?
Пьешь, сука?
team two, 04-04-2008 21:00:44
04-04-2008 20:31:39 Мелихрон [ответить] [+цитировать] [31]
9901958Ответ на: team two [22]
Там все ржали. Привет. Найдёшь, ыы
Мелихрон, 04-04-2008 21:12:24
ответ на: team two [32]
Отпиши на мыло. С этим жидпромом хуй разберешьсо.
9902060Кирдык, 04-04-2008 21:30:39
Оригинальный фантастический россказец. Тема вроде бы не избита. Хотя кому-то, смотрю, не хватает темы сисег и т. п. Аднакаж афтырю примая дарога в фантасты.
9902224Штурбан Фюррер SS Грохман, 04-04-2008 21:46:56
йенбень каккаято!
9902376Улоф Пальме, 04-04-2008 21:56:59
бля сначала думал что про голодомор..
9902460а потом понравилось, охуенно!
мафусаил, 04-04-2008 22:29:02
ндравится всякая такая хуйня.
9902716Александр Второй, 04-04-2008 22:44:08
Наверное, придётся прочесть, дабы полностью унизить Автора.
9902864Александр Второй, 04-04-2008 22:46:26
Сетевая проституция нынче в моде, как я посмотрю.
9902881В маём имени слишком дохуя букаф.., 04-04-2008 22:55:53
ответ на: Ацкий грипник [20]
>"Надо мной нависли два больших мягких шара"
9902986>сиське?
жопа, ёпта)))))
Марячок, 04-04-2008 23:04:49
не читал,заепся скролить
9903128Pazzo, 04-04-2008 23:22:14
зачот
9903365Дядё буки знает, и не ленив, вот только немного зануден
Circle, 04-04-2008 23:34:58
От невозможного сочетания мягких грудей и угрожающего предмета я испытал краткий прилив желания.
9903503Зачод за это и читаю дальше... очень интересный крео кстате... сорокиным пахнуло, но не так чтоб дохуя, как у аффтаров ,любящих это дело.... а так душок, что необычно.. бля интересно... давай, высаживай еще... все скосим..
10 Негритят, 04-04-2008 23:59:40
Афтор явно что-то курил или нюхал или сожрал чего в лесу ... хе хе.
9903727Но написано живенько, с "огоньком".
гы
Обиженная автором РидМи, 05-04-2008 00:21:37
ответ на: team two [32]
Рега слетела нах.
9903945Тим Ту, а мне скажешь, где? Пожалуйста.
Кстати, почему автор должен оставить другие сайты? Чем больше людей читают, тем лучше. У меня сегодня удафф.ком почему-то долго не открывался - так я один рассказик в другом месте прочитать успела (но этот креатив, как и обещала, читать не буду... пока... пусть мне будет хуже..)
Вот если бы автор ещё не отдавал предпочтения другим сайтам в плане появления в комментах...
www, 05-04-2008 00:31:16
И где Вы такую траву берете ?...
9904017Обиженная автором РидМи, 05-04-2008 00:43:29
ответ на: Мелихрон [29]
>Джанки, ты ответь девушке РидМи. Ты чо в астрал ушол?
9904098И оттуда вещает?
А, ну тогда пусть подольше там продержится. Нам нужна информация из астрала, гугугу.
Даже не буду больше вымогать ответы.
Read me, сцуко!, 05-04-2008 00:44:45
Вот так, даже уже не обижаюсь. Почти...
9904112Ацкий грипник, 05-04-2008 01:27:18
а какого хуя никто не прочитал мой высер? /буду песать стехи, нахуй прозу/
9904342Read me, сцуко!, 05-04-2008 01:34:11
ответ на: Ацкий грипник [49]
А чего там? Кавер на «451 градус по Фаренгейту»? У Брэдбери понравилось. И твои креос на досуге зачитаю, наверное.
9904388azimut, 05-04-2008 02:23:31
прочитал до фразы "с чертиками в глазах", дальше не четал, хуле ждать от афтара видящего в похотливых женских глазах, мифологических персонажей фольклора, ф топку
9904670ЫвАныч, 05-04-2008 06:48:28
Бля спать перехотел. Афтар ну нахуя так страшно?
9905469Евгений Староверов, 05-04-2008 07:02:46
Почему я не прочёл это вчера? Дрочил под староверовым. За то как оказалось сладкое оставил на утро. Это респект автор! Тыцкаю десять! Спасибо!
9905494fenix, 05-04-2008 08:55:46
Да ну... Деревенский Сайлент Хилл какой-то. Мистика под стрекот кузнечиков и дурманящий аромат дикорастущей конопли. Плюс ко всему аффтырь безбожно графоманит в описаниях. Короче, не зацепило ни разу.
9905701Моряг(жопавроакушках), 05-04-2008 10:45:09
ахуенна
9906133vpr, 05-04-2008 12:53:35
Очень понравилось. Джанки-молоток. 6 баллов.
9906818Мелихрон, 05-04-2008 13:40:06
Ридми, да жидпром - осколок удаффкома. Один хуй все авторы, коие щас в бумажных переплетах огромными тиражами бравируют - отсюда вышли. Ты знаешь наверняка, а хуле спрашиваешь?
9907136Добрый день к слову!
Автор еще и на проза.ру пишет...
Дядё Джанки, 05-04-2008 14:43:36
2Мелихрон
9907611нет, коллега, автор на прозуру не пишет, сие научный факт
Мелихрон, 05-04-2008 14:50:14
ответ на: Дядё Джанки [58]
Хе, хоть так тебя выцепить.
9907657Про волейбольную девочку будешь чего говорить?
Ахулиса, 05-04-2008 15:55:19
Джанки респект автоматом
9908107теперь почитаем
Dellirium, 05-04-2008 16:41:46
А ещё автор вампир! Загляните в его профайл и молитесь!
9908473Dellirium, 05-04-2008 16:42:57
А ещё девочку с мячом в нетленку надо...
9908482Дядё Джанки, 05-04-2008 16:48:28
2Мелихрон
9908520Да чего там говорить, психоаналитический текст, способ спрятать за замудренными псевдоманипуляциями бессознательное, видимость применимости рассудка для истолкования мистических явлений, из которых состоит мифологическое восприятие мира ребенком, как-то так. Четкого сюжетного посыла, в общем, не было, за исключением того, что мальчик и автор дневника - это как бы одно и то же лицо, только по разные стороны реальности. А сам дневник\тетрадь - имитация рассудка, совокупности ценностных и познавательных составляющих, которую автор\мальчик\автор пытается применить к образу девочки, к сексуальному переживанию. И в итоге обламывается об иррациональность.
Read me, сцуко!, 05-04-2008 16:49:27
Не, Мельхирон, на прозе.ру его нет. Только на самиздате каком-то...
9908528Что я знаю наверняка, а спрашиваю (хуле)?
Меня современная литература интересует очень мало, тем более русская. Не знаю я этих авторов, которые тиражами бравируют. Ну, Кирзач. Но он вроде бы не здесь дебютировал.
И тебе добрый день.
Дядё Джанки, 05-04-2008 16:50:29
Приветствую, кстати, уважаемые коллеги, традиционно рад видеть в каментах!
9908535Ахулиса, Dellirium - по-моему, пора бы и на главную чего-нибудь забросить, выходные - самое время.
Read me, сцуко!, 05-04-2008 16:50:48
Ну вот... А я так старалась.
9908536Дядё Джанки, 05-04-2008 16:51:17
Read me, сцуко!
9908540Здрасьте, не сердитесь на меня.
Дядё Джанки, 05-04-2008 16:52:04
Read me, сцуко!
9908550А что такое, различаются толкования?
Read me, сцуко!, 05-04-2008 16:56:46
Да кто сердится...
9908581Всего лишь масса потраченного впустую времени (на самом деле очень даже с пользой), долгое и мучительное ожидание ответа (ну, тоже неплохое занятие), а в итоге - рушение всех надежд и разочарование в собственном уме (ну, это вряд ли, гугугу)...
Рыженькый, тебе шарфик связать? А то ведь горлышко застудишь... (Вот одно из следствий долих копаний и ожиданий - иррациональное чувство нежности к автору)
Read me, сцуко!, 05-04-2008 16:59:26
Ну... Я слишком увлеклась рациональной составляющей, а чувственную, как всегда, отбросила. Всегда этим страдаю. Или из-за этого.
9908600Дядё Джанки, 05-04-2008 16:59:37
Read me, сцуко!
9908601На самом деле я рассказал, конечно, не все о тексте. Дело в том, что рассказывать все - не имеет смысла, и чревато обвинением автора в снобизме или болезненном мышлении. Это первое. Второе - автор не всегда контролирует текст до конца. Взять хотя бы орфографические ошибки. Точно так же может быть и с идеями. Автором они могут не осознаваться (поэтому я указал на то, что тект - психоаналитический, свободное письмо отчасти). А вот читатель может узнать из текста то, до чего автор сам так и не додумался, будучи всего лишь транслятором собственного бессознательного.
А шарфик не надо - прошлый гот, гугугу
Read me, сцуко!, 05-04-2008 17:05:49
Ладно.
9908634Буду считать, что я расшифровала являющий собой некое выражение примордиальной традиции посыл неизвестно откуда, который автор, сам того не ведая, поместил в свой рассказ...
Я - сноб? ыыы
Понятно, шарфик уже связан.
Дядё Джанки, 05-04-2008 17:06:03
Ладно, я понял, почитаю там каменты, там же и отпишу, с чем согласен в рациональной части, а с чем - нет.
9908636Дядё Джанки, 05-04-2008 17:06:38
Мизеришарфик, гугугу
9908644Дядё Джанки, 05-04-2008 17:08:29
Проверка майкрофона
9908662Дядё Джанки, 05-04-2008 17:08:40
пык
9908666Дядё Джанки, 05-04-2008 17:08:50
топоры автора
9908669Дядё Джанки, 05-04-2008 17:09:16
Всех благодарю за отзывы, над Александром Вторым немного посмеиваюсь.
9908672Александр Второй, 05-04-2008 17:10:40
ответ на: Дядё Джанки [78]
>Всех благодарю за отзывы, над Александром Вторым немного посмеиваюсь.
9908683Это всё на что Вы способны на данном ресурсе. Не более.
Read me, сцуко!, 05-04-2008 17:15:03
ответ на: Дядё Джанки [73]
>Ладно, я понял, почитаю там каменты, там же и отпишу, с чем согласен в рациональной части, а с чем - нет.
9908727Теперь я действительно побаиваюсь... Буду для собственного удобства придерживаться теории о неосознанном автором транслировании высших знаний, гугугу.
Read me, сцуко!, 05-04-2008 17:17:24
Тьфу, совсем забыла. Над тысячаодной буквой стоит хоть немножко задуматься?
9908745Read me, сцуко!, 05-04-2008 17:19:07
Не, думаю не надо... А то раскрою секрет наномолотильни - и прощай, мир...
9908764Александр Второй, 05-04-2008 17:20:43
ответ на: Read me, сцуко! [82]
Да хватит тебе клянчить внимание, милая.
9908777natural mystic., 05-04-2008 17:20:57
кто здесь гордон?
9908778Read me, сцуко!, 05-04-2008 17:24:55
ответ на: Александр Второй [83]
А я на Ваше внимание и не напрашиваюсь. Наоборот.
9908806Александр Второй, 05-04-2008 17:26:02
ответ на: Read me, сцуко! [85]
При чём здесь моё внимание?
9908817Александр Второй, 05-04-2008 17:27:06
Я про общественное внимание к своей персоне, которое начало потихоньку увядать
9908825Мелихрон, 05-04-2008 19:45:40
Джанки, спасибо.
9909863SOC, 05-04-2008 23:51:40
Roots? Bloody roots!
9911606Read me, сцуко!, 06-04-2008 02:45:32
Ай, Мелихрон, как я могла так исковеркать твоё божественное имя? Прошу прощения...
9912515Мелихрон, 06-04-2008 08:46:49
ответ на: Read me, сцуко! [90]
Покажи сисьге и в расчете, хехе.
9912927А вапще, хоть горшком назови, дорогая, мне пох, во-первых.
Схуяли моё имя божественное, во-вторых.
Это имя хромого негра-неудачника, учи матчасть, бгыы.
я забыл подписацца, асёл, 06-04-2008 16:59:26
04-04-2008 19:02:37 Абдолбаный робот
9915007100% кг/ам
Read me, сцуко!, 08-04-2008 02:11:49
ответ на: Мелихрон [91]
В пределах удафф.кома я впадаю в уныние от двух обращённых ко мне фраз: "учи матчасть" и "покажи сиськи". Поздравляю, тебе удалось объединить их в одном каменте.
9927058Мелихрон, 08-04-2008 15:11:39
ответ на: Read me, сцуко! [93]
Ты обиделась или просто впала в уныние? Хотя в любом случае, извини. Не знал про источники твоего уныния.
9930969Не было б твоего саркастического поста, не было б и моего. Я так думаю/ц/.
Надеюсь, еще пересечемся, фройлян.
Read me, сцуко!, 08-04-2008 18:17:07
ответ на: Мелихрон [94]
А где был сарказм?
9932866Если я где-то не добавляю ыыы, бгага или мугого, это не значит, что... Не знаю. Ничего, в общем, это не значит. Это у меня, видимо, из-за поста такие настроения - фсё пофих. Стараюсь хотя бы тут в каментах как-то подбавить эмоций. Наверное, стараюсь слишком усердно.