-- Этаж надож быть таким пятнистим пигмеем, ну!.. шоб успеть так приебать за первые две минуты знакомства!!! -- Кэз весело разрядил оставшиеся две пули в спину ползущему по полу долбоёбу, перезарядил сорокапятиколиберный и сел за свой столик, допивать пиво.

Совершенно невдуплённый, после последних событий, бармен осматривал своё опустевшее заведение. Все посетители решили что у них есть срочные дела, ещё когда только эти восьмеро начинали приябываться к Кэзу. А те кто так не решили, лежали теперь с интересными дырками в своих телах. Интересными эти дырки были со стороны вопроса -- как один ковбой с пушкариком смог сделать такие витиеватые отверстия.

-- Хэ, типа... приберись тут... хоть окна открой, ну... А то я ща апблюю весь стол... -- Кэз пребывал в положительном настроении, как всегда, после того как в него палили в упор, а ему удалось выпутаться из ситуации и только лишь запачкаться чужой кровякой. Бармен брезгливо переступил через чью-то челюсть, и начал отворять пробитые ставни. Был вечер.

-- Знаешь... пивон у вас тут говно... А вот в Рерио, там я мимо проходил, вот там пиво такое, шо убицца-абассацца, они в него фигню какую-то пихают, типа грибы какието ширяевые, так после того пива уже ничего, бля, уже не хочица, я его ужрался, два стакана, чисто для пробы, а потом хороводы с котами, запевал, прикалываешь, абслюнявил каковата типа, зашёл в чью-то квартиру, маму там свою отыскал, суканахуй, это после того как она мертва уже лет десять, а потом начал общаца с ней про жызь, ревел весь вечер, типа...

-- Ладно, слушай, тут надо бы прибраться... Закрою я сейчас таверну. Ты не мог бы уйти...

Кэз широкомасштабно улыбнулся на всю физиономию, сморщив двойной шрам на лице аш до уха, и, невпадлу, предложил наполнить его флягу. Затем запихнул её под свой дырявый плащ, снял со стенки обьявление, с портретом, похожим на него и текстом про розыск, почесался, и с поклоном удалился. Он шёл прочь из города, навстречу заходящему Большему Солнцу, смачно плюя на добытую бумажку и обтирая ей лицо от чужой крови. Второе, Меньшее Солнце уже полностью зашло за горизонт.

...

Ро услышал про приближение Неостановимого Кэза за десять дней до его прибытия в Кенору. То ли это слухи так быстро распространялись, то ли Кэз запоздал... Но знали эту новость почти все, живущие в небольшом городке. Кто-то сразу вспомнил о родственниках в других городах и смылся, кто-то начал очищать застаревшие подземные бункеры. Никто не знал как точно выглядит этот знаменитый преступник -- был лишь один фотопортрет, составленный немногими видевшими его и оставшимися в живых -- этот фотопортрет развесили везде, где было возможно. Из него было ясно только то, что Кэз имел здоровенный двойной шрам на физиономии. Это, кстати, тоже знал каждый. И ещё каждый знал, что есть мало мест, оставшихся стоять на своём месте, после того как Кэз по ним прошёлся. Про него ходило множество слухов -- что он уворачивается от пуль налету, что он таскает с собой самую здоровенную и мощнейшую пушку в мире, что его конь -- это не конь, а железный крылатый шакал, дышащий огнём, а сам Кэз -- невмеру мощный уебан... Короче, Ро испугался, когда услышал новость.

Но когда он увидел Кэза в первый раз, он был поражён. Он был поражён, насколько этот уебан тощий... Перед ним стоял совершенно худющий, высокий дылда, без единой мышцы, с бешеной причей, и в дырявом плаще. Он постоянно улыбался, и был таким нахрен весёлым, что казалось, что он только что схавал слона. Он был пеший. За спиной у него висела очень громадная бандурина, несколько похожая на пушку-пулемёт -- Ро даже боялся подумать, о том, как она стреляет... И ещё ему было непонятно, как тощий Кэз тащил эту хреновину всю дорогу на своей тощей спине.

-- Хэ... Слыш пацан, это Кенору-таки, или я опять косанул северней?.. -- Кэз зашёл с восточных ворот городка, и встретил Ро прямо у входа, спешившего домой с полными вёдрами воды.

-- Нннн... Да. -- Ро уставился на него разинув рот. Лицо с двойным шрамом он узнал сразу.

-- Шо да?! Да это знаешь такая хуёвина низдоровая никапли... Знаешь, покажи-ка мне, где тут можно припасть наночь, шоб ещё и не одному, а с блядью какой-то?..

-- Мнэээ... Там... Ну. В таверне Рэна, или у мамочки Нэй...

-- Ой бля как всё понятно. Пошли, покажешь мне эту... ну... как... бабушку эту... -- Ковбой был в прекрасном настроении, он весело лыбился и чесал задницу.

Ро чертовски испугался. Перед ним чесал задницу один из величайших преступников мира, поэтому он совсем без возражений, поплёлся с тяжёлыми вёдрами показывать дорогу. Идти было далеко, и Кэз оказался бешено говорливым, он рассказывал про что угодно, он рассказывал, как по пути он два раза пизданулся в яму от того что упился водяры из фляги, наполненной барменом в Ривери, где к нему приебались восьмеро здоровенный ублядков; рассказывал, как в каком-то городе он "повёлся на шоколадку", когда его "заманила" какая-то баба себе в постель, выебала, а потом через день умерла от какой-то венерической болезни; рассказывал про то как он по пути в Ренору слишком сильно завернул на север, попал на ферму совершенно бешеного мужика, спавшего со своей Любимой Большой Пушкой, как с женой; потом Кэз прервал рассказ, снял эту Любимую Большую Пушку, со своей спины, продемонстрировал её со всех сторон, чмокнул в дуло и водрузил обратно.

-- Хмы. Я подобрал её с его трупа...

-- Вот мы... пришли.

-- Опаньки. Да?.. Ты не со мной?.. Ну паккеда тада... -- Кез повернулся навстречу щастью, скорчил невъебенную улыбку, распахнул дверь заведения и вошёл внутрь...

...

В тот же день Кэз успел ужраться до потери пульса, гробануться на местного шерифа и захрапеть прямо на нём. Проснулся Кэз от того, что взрывом его выбросило вместе со стеной на улицу, он свалился с высоты второго этажа, сверху на него упала кровать, а потом посыпалась куча обломков стены этого второго этажа. Счастьем -- его не придавило. Потом обрушился весь второй этаж, за ним третий, а за ними и первый, похоронив под собой матушку Нэй и всех её шлюх. Кэз разочаровано вылез из под кровати и начал соображать, чё такое происходит, и кто ему мешает получить утренний бодун. Потом Кэз закончил соображать, поднялся и пошёл в другую таверну, понимая по пути, что спал в обнимку с Любимой Большой Пушкой, и что из-за тех блядей с которыми он ебался во сне, он обкончал себе все трусы. Другую таверну закрыли, увидев, как он приближается. Обиженый Кэз остановился и почувствовал, как в него сзади ткнули винтарём. От тычка он приосвободил руку, которой он на спине держал Любимую Большую Пушку -- она упала, с хрустом придавив тыкающего. Кэз повернулся, наклонился, поднял её с трупа главаря банды охотников за его головой -- остальные бригадные стояли неподалёку -- и стал рвать когти, прикрывая спину любимой железякой. Когда пули сзади свистеть перестали, он сделал попытку трусливо смыться из городка, но охранник западных ворот его запас, и стал палить наверняка. Первая же пуля промахнулась мимо Кэза, попала в чей-то дом, совсем деревянный и непрочный, прошила его насквозь, и свистанула прямиком в балон с газом, обитающий рядом с соседним домом. Соседний дом сгорел почти сразу, и всё бы ничего, если б он сам не обитал рядом с участком шерифа, а точнее -- рядом с ящиками перевозимого через Кеноро пороха, которые стояли рядом с участком, под охраной. Пол-Кеноро вместе с охраной и оказавшимися рядом "охотниками", было отформатировано зараз. Остальная половина города догорела через пару часов.

Кэз, у которого от чего-то снова стало весело на душе, пристрелил ошеломлённого взрывом газа, охранника из пистолета, не торопясь оторвал с деревянной городской стены ещё один свой фотопортрет, отошёл подальше от грохочущего и горящего городка и под шумок присел посрать.

-- Вот тебе и "принеси ещё воды"... -- сам себе сказал не заметивший его Ро, возвращавшийся с очередной порцией полных вёдер для своего отца-кожевника. На этот раз он брал воду из западного родника, а не из восточного колодца, боясь встретить ещё раз Кэза... А с возвращением -- увидел, как догорает его город.

От неожиданного появления Ро, Кэз высел на очко, громко перданул, чем испугал себя ещё больше, и чем ещё больше испугал Ро. Через минуту Ро оклемался, поставил вёдра на землю, вгляделся в пердящую темноту и произнёс:

-- Слышь? Я хочу пойти с тобой.

...

Вообще, Кэз по натуре всегда был Неостановимым, всегда шёл на запад и всегда путешествовал один. Никто не знал его прошлого, никто не знал, кто он такой, никто про него вообще ничего не знал, а он сам хоть и был болтливым как последний пидар, но про себя нифига не распространялся. А ещё Кэз срал на всё и всегда! Во всех смыслах -- не было на свете ни одной вещи, на которую он бы ещё не посрал, если не физически, то морально. Он срал на усталость, поэтому шёл пока были силы, а когда они кончались -- падал в яму и засыпал в ней. Он срал на страх, но всегда мотал удочки, как только в него начинали палить, потому что он одинаково срал на то, что о нём могут подумать. Он срал на удачу, поэтому она всегда ему улыбалась, даже не просто улыбалась -- хохотала ему в лицо -- она издевалась над ним, постоянно суя его в самые шизанутые события, и тут же вытаскивая его из них, чтобы ещё подольше поиздеваться. Но он срал и на это. Он срал на то что он физически не мог поднять свою Любимую Большую Пушку, поэтому и таскал её всю дорогу, обнимаясь с ней во сне. Хотя он не меньше срал и на саму Любимую Большую Пушку. Он срал на всех людей в принципе, поэтому, хоть зачастую по его вине и погибали целые города, ничто ему не мешало продолжать срать, и ещё ни разу он не убивал кого-то, ради денег. Он срал на деньги, но не забывал забрать их у трупов вместе с оружием. Он срал на еду, но всегда следил, чтобы покушать можно было повкуснее, хотя и мог, плутая по прериям, месяцами питаться одними тарантулами. Он был настоящим Маккоем, срущим на всё, и всегда путешествующим в одиночку. Но он срал и на одиночество, поэтому Кэз поднялся, вытер жопу объявлением, им же вытер случайно обосранную Любимую Большую Пушку, водрузил её на себя, и произнёс:

-- Ну тады пашли...

...

Первые дни было сложно. Ро не умел похуистничать, до такой степени, как это делал Кэз, а потому грохался в обморок в прериях гораздо чаще чем это делал Кэз. Но, на его счастье, Кэзу пришлось по душе то, что он теперь мог рассказывать свои истории когда захочет, поэтому, пока Ро был в сознании, он безпрерывно бакланил, а когда тот кудахтался мордой в землю -- Кэз кудахтался тоже, чисто за компанию. Обычно, когда Ро на утро приходил в себя, Кэз ещё счастливо обнимался со своей Любимой Большой Пушкой, и к его пробуждению Ро успевал наготовить еды, и часть её успешно схомячить. Остальную часть добивал радостный от таких событий Кэз, рассказывая попутно кучу всякой херни.

Так они дошли до Неварры, крупного торгового центра, располагавшегося, на сорок миль западнее родного для Ро города, Кеноро, которое превратилось в головёшки от пороха, поставляемого через него в Неварру.

Неварра была затоплена прорвавшейся плотиной, как раз после того, как Кэз, ворвался в их номер в гостинице братьев Джи, задал Ро глубокомысленный вопрос "Цапки нашёл?", а Ро охуел и ответил: "Какие цапки?", а Кэз ответил: "Нету цапок? Ну тады хули ждёшь, побежали!!!", и они побежали. Вот как раз после того как они убежали достаточно далеко, Неварра была затоплена прорвавшейся плотиной. Какое Кэз имел к этому отношение, он забыл сказать, а Ро забыл спросить -- он заразился пахуизмом.

Через час ходьбы они нашли ферму нудного старика, забрали у него коня и пистолеты, после чего, жить Ро стало легче. А Кэз коней не признавал... Хотя, сказать по правде -- он их боялся.

...

Однажды Ро пошёл поссать. Кэз себя не утруждал такими вещами, чтобы ещё и отойти. Он даже шланг из штанов вытащить иногда забывал. Но Ро ещё был не до конца больным человеком и обычно любил ссать на большие камни или деревья. Вот и в тот раз он зашёл за груду камней, поссал, услышал выстрелы, забыл застегнуть мотню, выглянул наружу, и увидел Кэза, уклоняющегося от пуль на лету, в ритме танца -- жёсткое техно, триста сорок ударов в минуту, из шести стволов. Рядом с Ро валялась Любимая Большая Пушка, он с трудом перевернул её, поставил на открывающуюся подпору, навёл на негодяев и нажал на курок. Патронов не было.

Вечером того же дня, Кэз, лопавший приготовленное Ро, рагу из свежих человеческих внутренностей, и пребывающий в отличном настроении, на вопрос попутчика, о том, нафиг ему пушка без патронов, ответил примерно следующее:

-- Бля... Я может и ебанутый, но не на всю же голову, ну... я те чемоданы со снарядами поднять даже и не пытался... этаж убицца можно их таскать... Ва, ты горла не ешь?! Атдавай мне!..

...

-- Хачу поррррнааааа!!!!!! -- орал сдуревший неудовлетворённый Кэз, сняв штаны и тряся вставшим хуем перед лицом посиневшей от таких радостей жены мэра города Кратио. Гости за праздничным столом уже были осадком на стульях. Муж жены мэра города Кратио тихо подавился куском телятины и умер. Вскоре Ро помогал выносить его труп. Банкет по поводу Дня Слияния Солнц провалился. Вдова мэра города Кратио на следующий день вышла за Кэза. Но мэром Кэзу стать не получилось, он пристрелил жену, когда она стала ревновать к Любимой Большой Пушке, нашёл пьяного Ро и убрался из Кратио. На запад. А город, оставшийся без руководителя, в следующую же ночь был захвачен аборигенами.

...

Вечером, двенадцатого числа, месяца Близких Светил, Ро сидел в баре уебанка по имени Нетро, в городе Арри. И пил водку. И слушал, как его распрягает какой-то новый знакомый, который подсел к нему, заказал водку и начал распрягать Ро, про то, что он, Ро, чебурашка.

-- Ты -- чебурашка. -- говорил собутыльник.

-- ...шоо?

-- Небритый чебурашка.

-- ...ты ахуйел?!!

-- А ты, шо не знал?.. Что ты, вот, чебурашка... Да.

-- ...а если по лампасам?

-- Ну попробуй. -- знакомый повернулся, кивнул парням за другим столиком, они подвалили, двое встали напротив Ро, двое за его спиной. -- Вот чебурашка. Ты попался.

-- ...бля, ну... нельзяш так охуело... -- Ро мгновенно протрезвел и у него сразу заиграло очко. Кэз шлялся непонятно где.

-- Ну-ну... Хэ... Давай чебурашка, у тебя ещё стольник как минимум остался... Выкладывай.

Чебурашка выложил и дал дёру. Кэз чуть не умер от ржачки, когда Ро распетросянил ему эту историю. Но идти поговорить с ибланами не захотел. Или забоялся. Он просто пришёл в тот бар, чтобы бухануть, и когда его назвало чебурашкой аналогичное разводное лицо, Неостановимый обиделся, поднял столик и укатал собутыльнику по лампасам. После чего остальные парни подойти не захотели.

А с трупа Кэз забрал все деньги, которые Ро прочебурашил, и устроил постельное родео сразу с тремя шлюхами. Как настоящий Чи!

...

Популярность Кэза росла. Везде, куда бы они не приходили, лицо с двойным шрамом узнавали как родное (а после того как они уходили -- выжившие ещё долго пёрлись с тощей фигуры Кэза)... Даже коты вытягивались по стойке "мы тут не при чём", когда Кэз, лыбясь, заглядывал к кому-нибудь домой с настойчивыми просьбами переночевать. А вот Ро, наоборот, никто не знал. Никто даже не догадывался о его существовании, и все обычно очень удивлялись, одуплив, что Кэз путешествует не один. Но Ро почти даже совсем не расстраивался, у него не было времени -- он теперь стал похуистом. Теперь, как только они приходили в новый город, Ро первым делом в усиньку набирался, ибался, и получал от кого-нибудь отпечатки на морде -- так он тренировался не быть чебурашкой, что, кстати, всегда веселило Кэза до степени "под столом". Потом Ро ложился спать и спал до тех пор, пока за ним не прибегал Кэз, из очередной мочиловки, весь в чужой крови и неимоверно позитивный. Потом они оба в срочном порядке покидали город, потом город взрывался, сжигался до тла бандитами, заражался чумой или просто, на него падал метеорит. А пока они шли, Кэз развешивал истории про то, как он всех чуть не порубал.

...

Однажды, в городок Крейде с востока пришли двое, один на коне, а другой пешкодралом. Тот что пешкодралом -- завернул в местную бухаловку, пообщаться с народом и наказать всех кого не лень, а другой, тот что на коне, завернул в местную гостиницу, отдал коня прислуге и завалился спать. Потом он проснулся, пошёл в ту же бухаловку и увидел первого с мозгами размазанными по полу.

... и тут прошла линия отреза ...

Ты -- организм, тебя можно вывернуть наизнанку и посмотреть, что у тебя внутри. Тебя можно поджечь и ты загоришься, на тебя можно надавить и ты расплывёшься кровавым пятном по поверхности. Тебя можно проткнуть, остановить твою жизнедеятельность, и ты умрёшь. Тебя просто не станет. Это ни хорошо и не плохо. Это ПРОСТО. Вселенная не обладает такими качествами, как "хорошо" или "плохо", она абсолютно безразлична, ей наплевать на всё и на тебя в частности. Она -- единое целое, нейтральное и неостановимое. Люди в своём сознании наделяют её такими качествами как хорошо, плохо, мерзко... Нет ничего мерзкого в пробитой голове и растёкшейся на полу кровавой каше -- это так есть, и это ТАК. И никак больше: это не противно, это не красиво, это не плохо, это не хорошо. Это ПРОСТО -- ТАК.

Ро шёл по степи. Он многое узнал от Кэза, не чего-то конкретного -- просто, о жизни. И он никогда в жизни не думал, что с Кэзом может что-то случиться. Кэз был как герой мультика -- в него стреляют, ему ничего, он пьёт из стакана, и вода выливается из множества отверстий, следующая сцена... Кэз заставлял поверить в мультяшность этого мира. И тут Неостановимому выстрелили в упор дробовиком в голову, и она разлетелась. И никакого юмора. Реальность взяла своё. Хотя она даже не взяла, она даже и не пыталась брать -- она ПРОСТО. Просто реальность не обладает такими качествами как "юмор" или "иррония". Эти качества присваиваются ей людьми, в их же органическом сознании. У Ро юмора больше не осталось. Он знал, что если бы убили его самого -- Кэз бы почесал задницу и отправился дальше, но Ро не был Кэзом. Он шёл на восток, и хотел утопиться.

---
sam84m