Федя искупал вину перед обществом изоляцией от этого самого общества и очень увлекательным и полезным делом - Федя шил руковицы. Про буддизм Федя знал не много, у Феди были другие проблемы, а именно нехватка чая и сигарет. Нирваны на швейном производстве Фёдор так и не достиг,но наблюдая за иглой в швейной машине, появилась идея... Фёдор стал рассказывать кентам за кружкой чифира, что по воле он владел китайской медициной, а именно иглоукалыванием. Нашёлся человек с болями в спине,нашлись и иголки, с ними проблем-то и не было (использованые швейные иглы в достаточном колличестве валялись в цеху).

Обговорив плату (чай, сигареты), состоялся первый сеанс. Во второй сеанс Федя решил не портить кожу пациента по новой и навтыкал иглы в теже дырки, которые уже начали нарывать.... Третьего сеанса не произошло. У пациэнта поднялась температура и он ушёл к медику за таблеткой.. Лагерного врача удивить сложно, но в этот раз это удалось... Прослушав внимательно и с интересом повествование про "Чудеса тибетской медицины в третьм отряде", докторша позвонила операм... У "лекаря" отобрали иголки и отправили в ШИЗО достигать просветления. А "пациента" с какими-то страшными диагнозами вывезли на больничку

а руки, а руки-то помнят! (с)

Проходя ночью мимо общей кухни в комнате длительных свидений, заметил свет, заглянул - там играл ... диджей. Не было вертушек,не было колонок, не было пластинок ,- всё это успешно заменили крышки. Крышки от двух чайников, скреплённых провдом заменяли наушники, а две крышки от больших кастрюль, положенные на столе, заменяли виниловые пластинки; саму музыку он извлекал посредством гортани... Позвал диджея перекурить, он и поведал, что играл в одном известном клубе в одной неизвестной мне деревне. Боясь потерять диджейский навык, тренируется на крышках...

"По всей сибири возить и более одного раза на одном месте не ночевать" (из приказа какой-то царицы вычитано у Пикуля)

Колёсный режим

Тит был блатным - катил по чёрной жизни, но как только срок стал приблежаться к двум третям, ему очень захотелось домой к маме. С его количеством нарушений уйти на УДО - это как на чужом хую в рай въехать и мужиком остаться. Но Тит начал делать всё возможное. Он сдавал всех. Когда некого было сдавать, он сеял прицеденты сам и нёс их в оперчасть. Когда совсем было нечего сдавать, Тит сдавал сам себя. Ещё Тит сливал начальника оперчасти, и у него для этого были причины...

Надо сказать, что первый опыт по занесению особо важной информации начальнику опречасти оказался провальным (по рассказам очевидцев это было так). Через пару минут после захода Тита в кабинет дверь распахнулась. Тит уперался руками и ногами в косяки, главный опер пинал его по сраке как заправский футболист и толкал в спину, матерясь так, что выглянули медики из своего кабинета, но этот мат заглушали возгласы Тита: "... Подождите!!! .. Подождите!!! ...Я вам ещё не всё рассказал!!!" Отношения у них не сложились...
Тит затаил обиду и стал сотрудничать с другими лагерными спецслужбами.

Тит трудился как стахановец- лёгкой рукой приклеивал шприцы скотчем к шконкам. Подкидывал Реладорм в карманы и, совершая остальные семимильные шаги, приближал себя к УДО... Он был очень удивлён, когда его фамилию назвали на этап. Руки его тряслись, когда собирал вещи. Этап - штука сложная. Могут и наклонить, и прирезать.... Тит вернулся через два с половиной месяца...

Ночь в этапке, сутки-двое-трое в столыпинском вагоне, опять этапка, опять столыпин. Узнать его сразу не представлялась возможным. Два с половиной месяца Тит не мылся, не брился и нормально не ел. Много можно увидеть прекрасных пейзажей из окна вагона за это время. Но, к несчастью Тита, окна в таких вагонах не предусмотрены.

Кличку "тит" поменяли на "железнодорожник", и до конца срока он просидел за швейной машиной.