Начало - http://udaff.com/creo/68296.html


- Чего я хочу? – Парень ухмыльнулся. – Морду тебе набить.

Парень широко размахнулся, ударил правой, Эдик успел поднырнуть под его руку и ринулся на противника...


- Что случилось? – С тревогой спросила Лиза, лишь только Эдик вошел в кабинет. – Где ты пропадал? Николай Сергеевич уже три раза спрашивал.
- С чего такое внимание к моей скромной персоне? – Эдик снял плащ, стал рассматривать себя в зеркало.

Лиза заметила полуоторванный воротничок рубашки, большую ссадину на скуле. Она дернула, поправляя, очки и истерично выдохнула:
- Ч-что с тобой произошло?

Он повернулся к женщине, невольно схватился за бок. "Неужели рёбра сломал?" – слева жгло огнем. От боли он побледнел, но заставил себя улыбнуться: - Подрался.

Несколько мгновений глуповатая Лиза переваривала информацию, потом её брови взлетели вверх, и Эдик добавил: - Подрался в метро. Есть такой в нашем городе общественный транспорт. Поставил серьёзную царапину на свою киноплёнку. Тебе не надо? Могу посодействовать.
- Не понимаю... Ты пугаешь меня, Эд.

Зазвонил телефон.

- Эдуард, вы на месте? – Босс, Сергеич, заговорил сухим официальным тоном. – Соблаговолите подняться ко мне. – И тут же, не дав ответить, положил трубку.

Лиза смотрела глазами полными ужаса и преданности, как смотрит часто битая дворняжка на погладившего её человека. Захотелось её ободрить, сказать что-то простое и понятное.

- Не переживай, Лиза. Всё в порядке; он хочет поднять мне зарплату.
Лиза кивнула. Она скрестила пальцы и зашептала что-то невнятное одними губами.


- Вы уволены. – Коротко и веско сказал Николай Сергеевич.
Эдик кивнул и улыбнулся. Нужно было что-то ответить, он чувствовал, что должен что-то сказать. Слов не было. Не дождавшись Николай Сергеевич Обрюхин заговорил сам.

Эд вежливо кивал и улыбался. "Вы уволены!" – Больше всего его удивило собственное безразличие. Полное безразличие. – "Как я боялся этих слов, как я боялся их услышать... Раньше боялся. До..."

Обрюхин что-то говорил, говорил... наверное, оправдывал своё решение.

"До Кати и Саньки... Как я старался пока они были живы. Хотел, чтобы они мной гордились. А теперь? А теперь это чушь! Одна ступенька вниз. Только и всего. Маленький шажок в противоположную от вершины сторону... Отчего тогда жгучий страх в груди? Как будто "завтра" не наступит".

- Вы слышите, что я вам говорю? – Обрюхин тряс его за рукав. Эдик очнулся от мыслей. – Почему вы сегодня опоздали?
- Меня задержали в милицейском участке. – Проговорил Эдик устало. Ему жутко захотелось спать, будто усталость пробила, наконец, месяцы бессонницы, опустила рукоять в положение "Off". – Я... я убил человека.


Эдик вышел из кабинета. Подошел к лифту, но, почему-то, вместо своего седьмого этажа, нажал кнопку самого верхнего, двадцать восьмого.
"А что если эта ступенька была последняя? Самая последняя. Как это проверить? Как определить запас прочности? глубину погружения в чужое дерьмо, в свою немочь?"

Двери лифта бесшумно распахнулись. Стены последнего этажа были выкрашены мерзко-приятной зеленью.

"Зато какая перемена! Долой декорации, счищаем грим; р-р-раз – и я уже не кадр фильма... или просто перемена мизансцены в фильме "Кормление Эдуарда Яковлева фекалиями"? А что? чудное название. Есть один способ проверить. Единственно верный способ. Нужно порвать эту чёртову плёнку!"

Теперь Эдик твердо знал, зачем он сюда поднялся: в конце длинного коридора, за стеклянной дверью виднелся балкон.

Холодный резкий ветер ударил в грудь, разворошил волосы и... отрезвил.

"Часто для движения вперед нужно сделать шаг назад". – Люди внизу казались букашками; персонажиками из детского конструктора с миниатюрными машинками, железнодорожным вокзалом и гренадёрами, с ноготь мизинца, у здания мэрии.
Балкон опоясывал здание вокруг. Эдик медленно двинулся по этому кольцу.

"Будем считать эту схватку проигранной. – Он поднял ворот пиджака, запахнул полы. – Значит нужно отлежаться, зализать раны и ввязаться в другую".
"В другую... вдругую... угую..." – слова застряли в мозгу и бились о череп как бронзовый язык в колоколе. Гулко.


Усталость навалилась новой волной. Эдик вдруг почувствовал, что видит себя как бы снаружи, чуть сверху и слева от Эда-тело; и значение этого "вдругую" он не понимает, а только слышит. Слушает свои-чужие мысли.
"Господи, кого я пытаюсь обмануть? Какие другие? какие схватки? Если и была схватка, то её проиграл режиссёр".
Голова закружилась и Эдик, закрыв глаза, привалился к стене. Колени дрожали, в рот опять всунули железный мундштук.

В воздухе произошло какое-то движение – он почувствовал его даже сквозь ветер – и с этим движением захлестнул страх. Животный ужас: кто-то стоял рядом, живое существо. Хищник. Эдуард  различал тепло его тела. Он резко раскрыл глаза – никого. Показалось. Только кровь истерично билась в висках.

Страх прогнал слабость, придал сил. Эдик оторвался от стены и подошел к перилам, огляделся по сторонам, заглянул вниз. Никого не заметил.


"Двадцать восьмой этаж, - Подумалось нечаянно. – До асфальта метров... девяносто. Или девяносто пять. Это лететь... – Он задумался. – Если ускорение пятьдесят метров в секунду за секунду, то получается..."

- Почти две секунды. – Рядом стоял мужчина в сером костюме в модную полоску. Он также зябко кутался в пиджак. – Прошу меня простить. Вы рассуждали вслух и я... вмешался в ваш монолог.
- Две секунды. – Повторил Эдик.
- Две блаженные секунды полета, яркая вспышка и новая реальность. – Незнакомец наклонился вперёд. – Вы никогда не мечтали полететь?

Эдик не отвечал, он тоже смотрел вниз.

- Знаю, что мечтали. – Мужчина продолжал говорить. – Две секунды это очень долго. Это целая вечность.
- Откуда вы всё это знаете? – Прервал его Эдуард.
- Знаю. Я собираюсь сегодня полететь. Хотите со мной? – В глазах незнакомца мелькнуло сумасшествие. – Сегодня хороший день. Я собирался четыре месяца. А вы? – Незнакомец стал забираться на перила. – Давайте-давайте! Смелее.

Эдуард полез вслед. Он почти не контролировал себя, подчинившись своему неожиданному единомышленнику, и сумасшествие этого странного человека только притягивало.
"Неужели так просто?"

Две фигуры, широко раскинув в стороны руки, заглядывая в небо, стояли на перилах двадцать восьмого этажа.

"Хороший ДЕНЬ!" – Выкрикнул-выдохнул незнакомец. Его фигура в полосатом пиджаке чуть качнулась. Эдик стал медленно наклоняться вперед и, наконец, расставшись с опорой, полетел вниз.

"Полосатый пиджак" аккуратно слез с перил.

Лишь только туфли соскользнули с перил, Эд испугался. Испугался жутко, панически. Как не боялся никогда в жизни. Он понял, что шагнул с действительно последней ступеньки. В памяти закружились, несвязными штрихами, обрывки воспоминаний и сердце заколотилось неистово.

Полетели этажи. На двадцать четвертом или двадцать пятом у окна стояла девушка, Эдик очень хорошо успел рассмотреть её удивленное лицо.

Всё замелькало очень быстро. Тело напряглось, сжалось в комок и... через миг распрямилось. Так самолёт, через невероятное напряжение, пробивает звуковой барьер и летит дальше легкий и свободный, оторвавшийся от всего земного.

В голове прояснилось, сознание стало цельным и таким... невероятно ясным. Невесомое тело наполнилось силой и верилось, что оно и впрямь может летать, стоит только махнуть руками как крыльями.


Ещё через мгновение Эд врезался в препятствие, почувствовал боль в плечах – впрочем терпимую – и понял, что погружается во что-то вязкое и обволакивающее, как упругое желе. Падение быстро замедлялось и вскоре вовсе прекратилось.

"Ловушка?" – Эд попытался что-нибудь разглядеть, но через белёсое "желе" едва различались свет и тень. Зажужжал какой-то механизм, "желе" колыхнулось и медленно поехало вверх.



- Закройте глаза! – Позвучала команда и Эдуард зажмурился.
Его подхватили под руки, положили на что-то жесткое.

"Медицинская каталка, - понял Эдик по подголовнику с выемкой. – Значит жив?!" Он попытался открыть глаза, но тут же зажмурился от яркого света.

- Что ж, хороший результат! – Кто-то говорил голосом явно привыкшим отдавать команды. – Очень и очень хороший результат! – Чувствовался легкий сарказм. – Как вы считаете, генерал?

Эд повернул голову и приоткрыл  глаза. Рядом с "полосатым пиджаком" стояли ещё двое. Говорил один из них, обращаясь ко второму - генералу. Двое санитаров у каталки и доктор в голубом халате чуть в стороне.

Зы. Продолжение следует.

Tweet