Исаак вышел из вагона поезда... как бы это сказать... никакой. Выжатый как лимон.

Дорожные приключения его немного притомили.

Да и разве это приключения?

Баловство одно…..

Ленинград... Его родной город. Но все равно, наш герой немножечко утомился.

Любил он этот городок. Сколько разных городов он ни повидал, все равно Ленинград ему нравился больше всех. Он некоторое время постоял как бы в задумчивости, осознавая важность события, потом радостно засмеялся вслух и развеселой походкой зашагал по платформе в сторону вокзала.

Выжатости как не бывало!

Событие, действительно, было важное. После двухлетнего отсутствия Парсонс вернулся в свой родной город. Домой.

Что его ждало впереди?

Если бы Исаак был пессимистом, то он ответил бы на этот вопрос так - ничего хорошего. И был бы недалек от истины. Хорошего и на самом деле было мало.

Имущество его было конфисковано, счета в зарубежных банках арестованы и "национализированы", его фирма распущена, офисное помещение и оборудование были отданы кому-то другому. Иными словами, Исаак был нищий. Нищий, как полковник Кудасов, начальник контрразведки врангелевской армии.

Несмотря на то, что Исаак был полностью оправдан по всем пунктам обвинения, реабилитирован и восстановлен в гражданских правах, отобранные у него деньги и другие материальные ценности ему никто возвращать не собирался. Такова специфика нашей страны. Власть поменялась, начальство сменилось, с кого спрашивать?

Не с кого. И, как обычно, никто не виноват. Какие, на хуй, доллары? Ничего не знаем. Это у Вас коммунисты отобрали, вот с них и спрашивайте, а мы не в курсе.

Короче, Отсос Петрович!

Да и хрен с ними со всеми! Совсем уж нищим Исаак не мог себя назвать. Была у него кубышка, а в ней кое-какие денежки. Правда, далековато эта кубышка сейчас находилась - в сейфе одного испанского банка. Далеко. Ну, ничего! Подальше положишь, поближе возьмешь. Пусть себе и дальше лежит, никуда не денется. Все равно сейчас ее никак не достать - у Исаака не было ни испанской визы, ни заграничного паспорта, ни даже денег на дорогу до чудесной страны Испании. В его кармане лежали только справка об освобождении, свидетельство о реабилитации и некоторое количество советских денег, чтобы не умереть с голоду в ближайшее время.

А Парсонс-то... Парсонс пессимистом никогда не был. Такое грустное положение дел его ну ни капельки не тревожило. Все хуйня, кроме пчел!

Да и пчелы - хуйня!

Голова есть, идеи... Идей пока нет. Это и хорошо. Зачем зря голову забивать? Еще не известно, какие идеи нынче в цене. Как только это станет известно, тогда будут и идеи. С идеями у Исаака никогда проблем не было, успевай только воплощать!

Сегодня идей нет, завтра идеи есть.

Сегодня денег нет, завтра они есть.

А! Суета все это! Главное - здоровье. Здоровье важнее всего. И рассудок. С некоторых пор Парсонс стал относиться к своему физическому и душевному состоянию очень внимательно. Бережно. Он уже знал, что до безумия порой может быть всего один шаг. Поэтому пересмотрел некоторые свои взгляды на жизнь и сделал соответствующие выводы. Выдержка, спокойствие и осторожность.

В остальном это был тот же самый Исаак, веселый циник, раздолбай и романтик.

Исаак подходил уже к зданию вокзала, как вдруг его взгляд остановился на чем-то необычном. На чем?

А, вот оно что! Рядом с вокзалом стояла многочисленная группа теток разного возраста, которые наперебой что-то кричали. Из этих выкриков Исаак мог только различить:

- Горячая жареная кура!

- Колготки, девочки, колготки покупаем!

- Пи-и-иво! Пи-и-иво свежее!

- Квартиры сдаем, комнаты дешево!

Исаак раньше такого не видел. При коммунистах этого не было. Не то барахолка, не то стихийный рынок, толкучка какая-то.

Теток было человек сорок, показались и мужики. Все в руках что-то держали, какой-то свой товар. Некоторые товар поставили на деревянные пустые ящики, а другие - прямо на землю. Чудеса! И никто их не разгоняет, милиция, судя по всему, относится к такой коммерции спокойно. Здесь можно было купить какую-нибудь нехитрую еду или разные дорожные мелочи типа зубной пасты, газеты и т.д.

Парсонс некоторое время с любопытством разглядывал эту толпу. Люди что-то покупали, продавали, ему было интересно.

Вдруг он остро захотел пива. Ужасно захотел холодного пивка. Раньше-то с бутылочным пивом была в стране напряженка, а сейчас - пожалуйста! Можно запросто купить бутылочку пива у бабки.

Исаак нащупал в кармане бумажную купюру и подошел к первой попавшейся тетке, которая держала в руках несколько бутылок и противным голосом гундосила:

- Пиво покупаем! Свежее пиво! Свежее пиво!

Парсонс протянул деньги тетке и по возможности вежливо сказал:

- Бабуля, сколько стоит? Мне - одну бутылочку, пожалуйста.

- Какая я тебе, на хуй, бабуля? Совсем ополоумел? - злобно ответила "бабуля" и насупилась. Обиделась, наверное.

Парсонс посмотрел на бабулю более внимательно. Действительно, это была не бабуля.

Это была Клара, его знакомая, Клара Малинина, медсестра из сумасшедшего дома.

- Что, не узнал? Богатая буду! - сказала Клара и безобразно расхохоталась.

Парсонс не удивился. Чего удивляться-то? Если бы это Синди Кроуфорд пивом торговала, то было бы удивительно. А Клара... Этого и следовало ожидать.

- Богатой не будешь, - ответил неторопливо Исаак. - Ума не хватит. Но, все равно, здравствуй. Пиво рекламируешь?

- Я не рекламирую, я пиво продаю, - отрывисто сказала Клара. - Активная форма продаж, так сказать. А вот тебе я не скажу "Здравствуй", потому что я не желаю тебе здравствовать, я желаю тебе сдохнуть.

И снова не удивился Исаак. Клара всегда была злобной бабой. Злобной и завистливой. Злоба ее и погубит. Вон, и так уже ее перекосило от злобы. Всегда была страшной, а сейчас - особенно. Просто уродина! И постарела лет на пятнадцать. Гормонов, что ли, не хватает? И воняет от нее каким-то подвалом. Да... Позиция номер два.

- Не желаешь мне здравствовать? - спокойно сказал Исаак. - Да и черт с тобой! Мне твое желание и в хуй не упиралось. Ты мне пиво дай и торгуй себе дальше.

- Пиво? Да? Ситуация такова, что не получишь ты никакого пива, изверг! - выкрикнула Клара.

В их сторону начали поглядывать любопытствующие.

- Изверг? - на этот раз Исаак удивился. - Почему изверг?

- Изверг! Изверг и есть! - продолжала выкрикивать Клара. - Угробил бедного Ванюшу Мохнаткина, отнял у него конечности, жизни лишил! У-у-у, антихрист! Вместе со шкурой со своей извели невинного ефрейтора! Гады вы оба!

Исаак ничего не понимал. Ну, то, что Клара совсем выжила из ума от воздержания, это понятно. Но при чем здесь Мохнаткин? Шкура какая-то?

- Клара, - сказал он все еще спокойно. - Я тебя не понимаю. Я хотел только купить у тебя пиво, а ты мне что-то гонишь про шкуру Ивана. Давай попонятней!

- Ах, ты не понимаешь? - завизжала Клара. - А кто Ивана загубил? Не ты ли? Ты и твоя Анжелка-падла! Она его охмурила, стерва, а ты ему руки-ноги отрубил! Наверняка из ревности! Не понравилось тебе, что она не с тобой, а с ним гуляет! А Анжелка твоя - сука! Так и знай! Она не только с Иваном, она и с другими мужиками гуляла и сейчас гуляет, жопой своей вертит! Я знаю! Я видела! Сама видела, как ее какой-то мужик на автомобиле возит! Ох, уж она тебе рогов понаставила!

Исаак внимательно выслушал монолог Клары, из которого понял только одно - ефрейтор свое отгулял, как ему и было предсказано. Но причем здесь Анжела? Хотя и здесь все понятно. Клара всегда ненавидела Анжелу, завидовала ей черной завистью и никогда не упускала случая облить ее грязью. Бедная Клара! Исаак сочувственно посмотрел на нее и сказал:

- Во-первых, я Анжеле не муж, чтобы ходить с рогами. Это ты ее супружнику расскажи, порадуй парня. А, во-вторых, давай сюда мое пиво и будь здорова!

- Ага! Пива захотел? А вот хуй тебе, а не пиво!

Клара была настроена решительно. Она и в самом деле не собиралась выдавать Исааку его бутылку. Но Исаака мучила жажда и он очень хотел пивка.

Он вплотную подошел к Кларе и попытался вырвать одну бутылку из ее цепких рук. Но не тут-то было. Клара крепко держала бутылки в руках. Завязалась борьба.

- А-а-а! Помогите! Грабят! - вдруг истошно заорала Клара.

Стала скапливаться толпа.

"Этого еще не хватало! - подумал Исаак. - Только ведь с зоны приехал! Ну, ладно, гадина! Первое, что я сделаю, когда отниму бутылку - это разобью ее об твою голову!"

Наконец, он вырвал свою бутылку. Но об голову Клары он не стал ее разбивать.

"Лучше я метну ее в голову с расстояния десяти шагов", - подумал Парсонс и стал отсчитывать шаги.

Серъезно.

Он отошел от Клары на десять шагов и повернулся к ней лицом. Затем поднял бутылку, широко размахнулся и метнул ее прямо в Клару, свою бывшую подружку.

Нет! Вы не подумайте, что Исаак и в самом деле изверг. Он не хотел убивать Клару бутылкой, он и калечить ее не хотел.

Он вообще не хотел в нее попадать этой бутылкой. Парсонс просто хотел ее попугать. И заодно пошутить.

Исаак метнул в Клару бутылку таким образом, чтобы она пролетела рядом с ее головой. То есть - мимо. Исаак так и целился - в десяти сантиметрах слева от головы. Клара наверняка испугается!

А она и испугалась.

Как только увидела, что Исаак намеревается швырнуть в нее бутылку, сразу же испугалась.

Прямо обосралась от страха.

Исаак такой! От него всего можно ожидать!

Но она же не дурочка. Не будет же она стоять, как столб, и ждать, пока в нее угодит бутылка с пивом!

Как только Исаак метнул бутылку, Клара сделала попытку от нее уклониться. Чтобы бутылка не попала ей прямо в лоб, она наклонила голову вправо. И это была одна из последних ошибок в ее жизни.

Как Клара ни хотела, чтобы бутылка не попала ей в лоб, как не хотел этого Исаак - неизбежное все-таки случилось.

Бутылка с грохотом разбилась о Кларину голову.

Исаака как ветром сдуло. Звонко заголосили бабы-торговки. Клара с выражением крайнего любопытства на лице тяжело рухнула на землю.

"Попил пивка, бля!" - ехидно подумал Парсонс.

А Клара через час после этого уже находилась в палате N 16 хирургического отделения Военно-медицинской академии. Диагноз - тяжелое сотрясение головного мозга.

И зачем это Кларе понадобилось спорить с Исааком?

* * * * * * * * * * * * * *

Парсонс, в хорошем темпе пробежав километров пять, наконец-то оторвался от преследовавшего его милицейского газика. Милиция преследовала его от самого вокзала, где произошло чудовищное преступление - какой-то негодяй хотел убить бутылкой женщину. Этим негодяем был, конечно, Исаак Антипович Парсонс.

Самого Исаака совесть не мучила. Он был невинен, как ангел, как новорожденный Иисус Христос. Он не хотел никого убивать. Исаак же не виноват, что эта дуреха Клара сама подставила голову под бросок! Поймала бутылку головой. А, может быть, это она сделала нарочно! Может быть, это она таким способом сводит счеты с жизнью. А может быть это своего рода протест. Может быть даже, что этим своим поступком она хотела что-то доказать Исааку. Мол, не смотри, что я пивом торгую, голова-то у меня крепкая!

Сейчас-то что об этом толковать? Проехали.

Убедившись, что за ним больше никто не гонится, Исаак присел на скамеечку отдышаться.

Так. Что же делать? Надо же что-то делать?

Надо.

Но прежде, чем что-то делать, Исаак должен был сделать сначала два телефонных звонка. Один - международный, а другой - местный. Он обязан был их сделать. Об этом он много думал, и, можно сказать, с нетерпением ожидал их.

С местным звонком все ясно, а вот международный... Хватит ли у него денег на разговор с Парижем?

Исаак вытащил из карманов всю свою наличность и тщательно пересчитал. Должно было хватить минут на восемь разговора. Ну что ж, в восемь минут надо уложиться. Парсонс встал и направился на Центральный переговорный пункт, что на улице Герцена.

Ждать долго не пришлось. Париж дали быстро.

Исаак зашел в кабину, снял телефонную трубку и набрал номер.

- Алло! - послышался голос из Парижа. Это был голос его жены Софьи.

- Соня! - закричал радостно Парсонс. - Соня! Это я! Я свободен! Я хотел тебе сказать...

- Не надо ничего говорить, - холодно ответила Софья. - Я знаю все, что ты хочешь мне сказать. Если ты хочешь меня поблагодарить, то не стоит. Спасти тебя - это был мой гражданский и христианский долг. Я свой долг выполнила. А теперь, будь здоров, Исаак, прощай!

- Э-э-э, подожди! Какое еще "прощай"? Ничего не понимаю! Я звоню тебе не только, чтобы поблагодарить, а сказать еще, что...

- Что? Что ты можешь мне еще сказать? - перебила его Софья. - Хочешь рассказать мне о своих похождениях? Хочешь поведать мне о своем романе с какой-то библиотекаршей-малолеткой? Не стоит. Я и так все знаю. Ленинград - город маленький, а Париж - еще меньше. У тебя все?

- Постой, постой, - озадаченно сказал Парсонс. - Какой еще роман? Причем здесь роман?

- При том, что я все про тебя знаю. И про твою Анжелу тоже, и про остальных твоих баб. Но на остальных-то насрать, ты всегда не был ангелом. Но эту Анжелу я тебе не прощу!

- Слушай, Соня! Как тебе не стыдно? Про Анжелу вспомнила... Да. Есть Анжела, вернее, была. Но ты-то! Ты ведь тоже замужем! За другим! А меня Анжелой попрекаешь?

- Исаак, не прикидывайся дураком! Ты прекрасно знаешь, что моему нынешнему мужу 85 лет. Не будь идиотом. А твоей пигалице - на 60 лет меньше. Я-то, дура, летела к тебе, думала помочь тебе, а там подумаем, как быть дальше. А ты уже подумал! Нашел себе подружку! Даже лошадь ей купил! Все, хватит, Исаак! Я для тебя сделала все, что могла. Не благодари меня. Потому что, если бы я все знала, я бы этого не сделала! Все! Прощай! Не звони больше!

Раздались короткие гудки.

Исаак задумчиво повесил трубку.

Веселенький разговор получился. Это было неожиданно. Даже не разговор, а монолог. Что это она говорила про какой-то роман? Не было романа. Мог бы быть, да не получилось. И что это за добрые люди, которые ей про меня наболтали? "Ленинград - маленький город, а Париж - еще меньше", - так она сказала. Значит, и до Парижа слухи дошли? Но кто мог распустить эти нелепые слухи? Лошадь даже приплели. Кто же этот добрый человек? Главврач? Вряд ли. Ему корысти никакой нет. Сама Анжела? Бред! Ее муж? Тоже вряд ли. По слухам муж Анжелы был известным олухом, а Софья, женщина с хорошим вкусом, этого дурачка даже близко бы к себе не подпустила, а тем более, разговаривать с ним? Остается только Клара, больше некому. Но каким образом? И, главное, зачем?

Парсонс хорошо знал свою жену. И так же хорошо знал, что если ей захочется что-нибудь узнать, то она это сделает. Что же она узнала? Знать-то ведь особенно и нечего. Ничего такого, из-за чего можно так разволноваться. Видимо, ей что-то еще и приврали про меня. Одни козлы кругом!

Нет, все-таки это правильно, что Клара схлопотала бутылкой по репе. Если мужчина бросает в женщину бутылку с пивом, значит, он реагирует на импульс. Клара не пользовалась дезодорантом "Импульс", иначе от нее бы так не смердело; выходит, что Исаак отреагировал на другой какой-то импульс.

Ну и ладно!

Импульсивный человек этот Исаак.

После телефонного разговора Исаак не то чтобы расстроился, но как-то опечалился. Неприятно все-таки.

Собственно, а хули неприятного-то?

Да так….. Неприятно и все.

Ну, хорошо. Теперь надо было позвонить еще в одно место. Парсонс нашел в кармане 15-копеечную монету (Ни фига себе! Раньше телефон стоил 2 коп.), подошел к уличной телефонной кабине, зашел внутрь и набрал номер.

- Алло, - послышался из трубки женский голос. Это была Анжела.

- Привет, это я! - по возможности бодро произнес Исаак.

- Ты? Объявился? - удивилась Анжела. - И что же?

- Анжелушка, Солнышко! Я тебе сейчас все объясню, а еще лучше - давай встретимся!

- Не надо мне ничего объяснять, - сказала Анжела. - И встречаться с тобой я не хочу, потому что не хочу тебя видеть, и слушать твои объяснения тоже не хочу.

- Это... почему? - озадачился Исаак, а про себя подумал: "Кажется, еще один веселый разговор намечается!"

- Потому что мне неинтересны твои дурацкие объяснения! И вообще - как ты посмел звонить мне? И это после того, что ты сделал со мной?

- А что я сделал? - искренне удивился Исаак.

- Гад! И ты еще спрашиваешь? - Анжела начинала заводиться. - Ты бросил меня одну! Понимаешь? Бросил!!! Я разругалась с супругом, поругалась по телефону с мамой (из-за тебя, между прочим), бросила все, как дура, бегу к тебе, а его и нет! И след простыл! Как это называется, Исаак? Какой же ты мужик после этого? Разве так уводят чужих жен? Я, как дура, с мужем попрощалась, с собакой... А где же мой рыцарь? Где же мой кавалер? Где же этот ебаный Исаак? Нету Исаака. И что. Ты. Мне. После. Этого. Можешь. Объяснить??? Исаак! Что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Ну, Анжелушка! Обстоятельства так сложились, что...

- Что-о-о? Что-о-о?! Какие обстоятельства? У тебя в тот момент должно было быть только одно обстоятельство - это я!!! Женщина, которую, как ты говорил, любишь! Если не врал, конечно. Ты это можешь. А то - ишь ты! Напел красивых песен - корона, кофе в постель, белая лошадь, мечты сбываются... А на самом деле - хуй сбываются! И как ты мог??? Как ты мог, тварь ты этакая, бросить меня одну?!

- Анжела, - умоляюще сказал Исаак. - дай мне полминуты, я все объясню.

- Не дам я тебе ни полминуты, ни полсекунды, - сказала Анжела уже более спокойным тоном. - Я все про тебя поняла, поняла, какой ты есть на самом деле. Ты эгоист! На других тебе наплевать! Вот ты пропал тогда, а я? Ты знаешь, что со мной потом было? Не знаешь. А теперь это и ни к чему. Я тебе поверила тогда, ты же знаешь - я не верю мужчинам, а тебе поверила, и что я получила в ответ? Молчи, не перебивай! Ты думаешь, что я тебе это прощу? Мои слезы, мои нервы, мои унижения - все прощу тебе? Фигу! И не звони мне больше! И не ищи со мной встречи! Пока!

На такой мажорной ноте разговор и закончился.

"Какой сегодня чудный день! - подумал Исаак, все еще сжимая в руке телефонную трубку. - Меньше, чем за полчаса я умудрился поругаться с двумя хорошенькими женщинами."

Вообще-то он ни с кем и не ругался. Ему и рта не дали раскрыть, не позволили и слова вымолвить. Ну, какие же бабы стервы!

Исаак вышел из телефонной будки и тупо уставился в никуда. Ему вдруг вспомнился старый анекдот про то, как одинокого ковбоя окружили индейцы.

- Это пиздец, - подумал ковбой.

Но внутренний голос с ним не согласился.

- Это еще не пиздец. Убей вождя! - подсказал ему внутренний голос.

Ковбой достал свой кольт и - бабах! Убил вождя. А внутренний голос ему и говорит:

- А вот теперь тебе точно пиздец!

Исаак чувствовал себя одиноким ковбоем, который только что убил вождя. Он немножко иначе представлял себе развитие событий. Но никто не спрашивал Исаака, как этим событиям развиваться. События взяли и развились! Без вмешательства Исаака. Это было досадно.

Парсонс зябко пожал плечами. Честно говоря, ему сейчас было хреновато. За что боролись, спрашивается? За что боролись, на то и напоролись.

А что бы было, если Исаак после выписки из сумасшедшего дома пошел домой по другой улице? Тогда бы он не встретил Мохнаткина. А что бы было, если бы Исаак вообще не попал в сумасшедший дом? Тогда бы он не встретил Анжелу. Значит, не случайно он купил трусы с колышком?

По всему выходит, что все нормально. Все, что ни делается, все, что с ним ни происходит, - все это не случайно. И все будет хорошо! Успокоенный этой нехитрой мыслью, Исаак улыбнулся и отчетливо произнес вслух:
-
- Позиция номер два!