Старый грузовик с синими, поцарапанными и грязными бортами подъехал задом к бетонной площадке, которая сегодня служила рабочим местом Екатерины Масловой. Из кузова грузовика злой водитель, с сигаретой в зубах и рваной на рукавах телогрейке, сбросил на снег полсотни пластмассовых ящиков для стеклотары. " Ксюха, пересчитай!", - крикнул он молодой девице в ярком шарфе и высоких сапогах, которая, видимо, была у них за старшего и стояла сейчас перед Катериной. Ксюха сильно картавила и вытягивала слова.
- Вот на... пять сотен... бумажками. И немного железяк... Остальные газменяешь в пивнушке... "Этим" денег не занимать, - Ксюха брезгливо кивнула на пивной ларек, который стоял рядом (метрах в десяти). Двое помятых, еще не старых мужчин, ждали открытия ларька и иногда стучали в ржавую дверь.
- Самой не пить, - продолжала Ксюха, - Вечегом за тагой Гуслан пгиедет... Если что, башку отогвет... Поняла?.. - и Ксюха, как и положено начальствующим особам ее ранга, небрежно пошла к кабине грузовика и отпустив матерок на мужиков у пивнушки, залезла на сиденье. Мужики Ксюхин матерок восприняли равнодушно, но услышав звук открывающегося замка на двери пивнушки, приободрились, и даже засмеялись. "Вот блядь", - сказал один из них, скрываясь за открытой дверью...

Екатерина Васильевна Маслова, грузная баба, еще не пенсионерка, казалась старше своих лет. Жили они вдвоем с мужем, Петром Афанасьевичем, инвалидом какой-то степени, пенсионером, сильно пьющим, нигде не работающим и никогда толком не работавшим, в двухкомнатной квартире в старом пятиэтажном панельном доме. Этот дом находился рядом с указанным выше ларьком.
Поэтому Екатерина Васильевна очень обрадовалась, когда соседка по лестничной клетке, Анька, предложила ей поработать на приеме стеклотары. ( У Аньки "там" был один знакомый армянин). Деньги в семье Масловых никогда не водились, да и вообще, грех было отказаться от такого места.
По случаю первого рабочего дня, Екатерина Васильевна надела "новую" каракулевую "формовку", которую всегда держала у себя в спальне и по понятным причинам прятала от мужа. Этот головной убор, неизвестно когда и для кого приобретенный, имел гигантский размер. "Формовку" дополняли широкое красное лицо, поеденный молью пуховой платок на плечах, телогрейка с валенками и синий фартук (как символ сервиса и опрятности).

Мартовское утро было довольно холодное. Мимо ходили люди, ездили машины. Никто не обращал на Катерину внимания, и она потихоньку стала отходить от какого-то чувства неловкости и стыда, которое ее почему-то мучило с самого вставания с постели.....
Подошла маленькая старушка в клетчатом пальтишке и испугано поставила в ящик три грязные бутылки. Катерина отсчитала ей мелочь. Старушка сразу повеселела и начала что-то говорить Екатерине. Екатерине Васильевне тоже очень хотелось общаться, но ничего не понимая из писклявой старушечьей речи, она быстро потеряла к бабушке интерес, и стала смотреть на пивной ларек.

- А это кто?.. Новенькая? - у дверей пивнушки стоял здоровый мужик и смотрел в сторону Екатерины. Мужик был навеселе.
- Да это Катька... Петькина баба, - послышался голос из внутренностей ларька.
- Свои люди! - рявкнул мужик и зашел в пивную.
Екатерина видела, как начала оживать "пивнушка". Из нее все громче доносились смех и матерки.
Когда мужики выходили на улицу покурить, многие подходили к Екатерине, - поговорить. Почему-то Катерине казалось, что все они немного пресмыкаются перед ней. Постепенно это чувство усиливалось, а к середине дня Екатерина Васильевна совсем чувствовала свою значимость. Она уже громко смеялась и уверено рассчитывала разношерстных клиентов. И даже матом прогнала одного сильно воняющего бомжа, который пытался пристроить в ящик треснутую бутылку. Мужики вокруг смеялись. Это еще больше приободряло Екатерину Васильевну.
- Машину убери!.. Че поставил под самым носом! - крикнула она парню, который с банкой в руках, вышел из машины и двигался в пивной ларек. Машина была "модная". С темными стеклами и торчащими во все стороны длинными антеннами. Из машины доносилась музыка и девичий смех.
- Ты че мать... в натуре... страх потеряла?
- Поговори еще мне тут! - смело заявила Екатерина... И только сейчас заметила, что все мужики вокруг нее куда-то подевались.
- Ты че жаба... развонялась? - парень близко подошел к Екатерине и уставился на нее своими бычьими глазами.
Екатерина Васильевна быстро соображала, что ей надо ответить, но на ум ничего не приходило. Она вспомнила, что у нее сын старше этого парня, и что у этого парня совсем совести нет.... В следующее мгновение на Катеринину "формовку" упала пустая трехлитровая банка, которую парень до этого держал в руке. В голове Екатерины Васильевны зашумело, что-то из под формовки потекло на лицо и она села на снег, на разбитое стекло. Парень уехал...
Екатерине было больно и обидно...
Она продолжала сидеть на снегу и вытирать грязной рукой слезы...

- Катька!.. Ты че ревешь?.., - рядом с Екатериной нарисовался Степан Смирнов, сосед. Худой, маленький мужичок в серой курточке и ярко коричневых брюках. Катерина посмотрела на него снизу вверх и, всхлипывая начала рассказывать о том, что с ней случилось пять минут назад. Степан сочувствующе слушал, как будто он и вправду ничего не видел.
- Отморозки! - произнес Смирнов, когда Екатерина наконец-то закончила свою историю, и добавил, - Расплодили демократы этих подонков... Жить невозможно!.. Кать... Ты это... Сходи домой... Полежи... Поешь... Да и в туалет сходить надо... А я постою тут за тебя... Нельзя же так... Целый день... Привыкли эти, что б на них работали... Мы же тоже люди...
Катерине было все равно. Она медленно поднялась с земли и, не снимая фартука, пошла к дому.
- Кать,... ты немного денег оставь... А то вдруг... кто-нибудь придет сдавать! - робко крикнул ей в след Степан. Катерина равнодушно сунула Степану все деньги...

Мужа дома не было, чему Екатерина Васильевна немного удивилась. Петр Афанасьевич с вечера сильно прихворал и сегодня никуда не собирался выходить. Пройдя на кухню и, поев вчерашней ухи, Екатерина легла на кровать и быстро уснула. Она устала и, у нее сильно болела голова...
Через три часа, когда за окном уже начало темнеть, Екатерина Васильевна встала. Как ни странно, но голова уже не болела, а во всем теле чувствовалась необъяснимая бодрость...

На своем рабочем месте Степана Смирнова она не застала. За то увидела Петра Афанасьевича, который сидел на пустом ящике, низко опустив голову. Он был пьяный.
Предчувствие чего-то нехорошего неприятно взволновало Екатерину Васильевну. Она подошла к мужу и сильно тряхнула его за плечо.
- Рожа пьяная... Опять нажрался!.. У-у-у!
Петр Афанасьевич качался на ящике, но не падал. Екатерина посмотрела на пивной ларек. Над входом в ларек горела лампочка, ярко освещая окрестности. В том числе, и точку приема стеклотары. В ларьке было весело.
- Где Смирнов?.. Деньги где?.. Гады пьяные!.. У-у-у! - и Катерина опять начала трясти Петра Афанасьевича за плечо.
- Катюш-ш-ш... Ну пер-р-естань... Ну че ты..., - Петр Афанасьевич откинул руку супруги и резко встал. Он старался придать себе трезвый вид. - Да муж-ж-ики... отдадут... Завтра... Точно отдадут.
- Какие мужики?.. Кто отдаст?.. Мне сейчас за них армяну отчитаться надо... Деньги давай!
Подошел Смирнов. Он сильно качался.
- Кать,... да все нормально... Я завтра пенсию получу... и отдам... за всех... Ну мужики попросили... Как не выручить... А деньги отдам... Прямо утром...
-Хош-ш, Катюха,... я с армянином сам поговорю, - вдруг "расгусарился" Петр Афанасьевич. При этом он хотел поцеловать жену, но упал.
-Да пошли вы все... Мужичье проклятое! - зло выругалась Екатерина и, сев на ящик, который освободил Петр Афанасьевич, громко зарыдала.

Тем временем, совсем стемнело.
Вокруг Екатерины собрались мужики. Они курили, матерились и говорили, что завтра отдадут деньги, а с "армянином" поговорят по душам.
- Кать... Да ты на... выпей, - Смирнов бережно протянул Екатерине стакан водки без закуски.
Екатерина перестала рыдать и, удивленно обвела всех стоящих заплаканным взглядом. Почему-то, действительно хотелось выпить...
Через пять минут Екатерина Васильевна уже смеялась, весело рассказывала события сегодняшнего дня и, что она сейчас наговорит "армянину". Люди вокруг нее были веселые и добродушные. Ее тяжелый рабочий день подходил к концу. И горящий в темноте фонарь над ларьком, и громкий разговор, в котором она была в центре внимания, создавали какую-то очень уютную атмосферу...
- Степа!.. Давай еще стаконягу! - пьяно крикнула Катерина... Мужики смеялись...

Екатерина очнулась от того, что кто-то больно пинает ее по бокам... Перед ней стоял старый грузовик и было слышно как звенели пустые бутылки в ящиках, которые злой водитель с сигаретой в зубах и рваной на рукавах телогрейке, закидывал в кузов... Катерине было очень плохо.
- Кобыла стагая!.. Деньги где? - рядом стояла Ксюха и, пиная Катерину громко визжала. -Деньги давай!.. Дуга!
- Мужики отдадут... Щас поговорят и ... отдадут, - бормотала Катерина, сидя на сугробе и, вздрагивая от каждого Ксюхиного удара.
- Какие мужики?!.. Завтга тги сотни пгинесешь!.. Поняла!.. Убью кобылу!.. Если не пгинесешь!..
Потом все стихло...

Проснулась Екатерина Васильевна от дикого холода... Она сидела на сугробе. Никого вокруг не было. Фонарь над ларьком уже не горел... Очень хотелось пить. Было муторно.
Екатерина Васильевна тяжело поднялась и, шатаясь, пошла домой.

Tweet