Стать человеком - это значит с веселым смехом убежать из рая, натянуть нос Господу Богу. Э.Арсан ”Эммануэль”

Утром накануне дня выписки Исаак проснулся с острым желанием послать кого-нибудь на хуй.

Не повезло Кларе. Парсонс с удовольствием ее на хуй и послал. Стало легче. Тем более, что он давно уже хотел это сделать. Такая маленькая радость, как совпадение желаемого и возможного прибавила ему немножко жизненных сил.

Цинизм, как спасательный круг, в который уже раз спасал Исаака от беспросветной серости. Как уже понял читатель, Парсонс был в общем-то добрым человеком. Чутким, отзывчивым, любезным и обаятельным. Немного чудак. Но это его не портило, а наоборот - добавляло ореол таинственности. А его сарказм был своего рода панцирем, который не позволял окружающей грубости поранить его тонкую поэтическую душу.

Только один раз Исаак позволил себе расслабиться, немного приоткрыл свой панцирь - раковину, и тотчас же получил удар. Как боксер, который слишком увлекается в атаке и открывается противнику. А противник ему - хуяк в рыло! И нокаут, бля.

- Какой же я добрый человек! - сам с собой разговаривал Парсонс. - Не дотерпел две недели. А могло быть все просто чудесно! Впрочем, и так все будет чудесно! Нисколько в этом не сомневаюсь. Но больше никаких расслаблений! Ебись оно всё в рот!

Весь день он готовился к завтрашней выписке. И между делом посылал на хуй всех, кто заходил к нему в палату. Посылал всех на хуй в грубой форме. Типа а пошли вы все на хуй, скоты!!! Надоели! Хватит уже прикидываться. И так уже прикидывался слишком долго. И с каждым новым посланным Парсонс обретал былую уверенность и спокойствие.

К вечеру поток посетителей прекратился. Количество желающих попрощаться с Исааком перед его выпиской резко поубавилось, так как по дурдому пошли слухи о том, что он находится в дурном состоянии духа. Рехнулся от радости.

А Парсонс наоборот - к вечеру его настроение заметно улучшилось. Он уже подготовился к завтрашнему событию и сейчас занимался тем, что с помощью силы мысли пытался ускорить ход времени.

Вдруг в дверь осторожно постучали.

Было довольно поздно и Парсонс уже было собирался спать. “Кто это может быть?” - сонно подумал Исаак и поплелся открывать дверь с тайной надеждой послать еще кого-нибудь.

Исаак открыл дверь и сон его мгновенно прошел.

На пороге стояла Анжела. Охуеть.

Вид у нее был такой убитый, что Исаак решил ничего не спрашивать. Он жестом пригласил ее войти.

- Я ушла от мужа, - сказала Анжела проходя в палату. Совершенно спокойно.

- Поздравляю, - сказал Исаак скорее вопросительно, чем утвердительно. Тоже очень спокойно.

- Только ты очень-то не радуйся. От мужа-то я ушла, но это не значит, что я ушла к тебе. Можно переночевать?

Умница! Потрясающая женщина! И вопросы ставит правильно, сука.

- Я не радуюсь. Ночуй, - ответил Исаак и широко зевнул.

Таких “уходов от мужа” Исаак наблюдал раз двадцать. Он даже хотел однажды нарисовать серию картин под общим названием “Уход Анжелы от мужа”, а под каждой картиной написать причину ухода:

1. Уход от мужа из-за того, что тот не купил ей зимнее пальто.

2. Уход от мужа из-за его позднего возвращения домой.

3. Уход от мужа из-за того, что он мудак и так далее.

Завершать эту серию должно было монументальное полотно под неизвестным пока номером под названием “Уход от мужа навсегда”.

Жаль, что Парсонс не умел рисовать. Пропала такая идея! А и хуй с ней.

Анжела уединилась в ванную комнату, видимо, для принятия душа.. В это время Парсонс сменил постельное белье.

Анжела вышла из ванной, разделась и спокойненько улеглась в его постель. Но вместо того, чтобы сказать хотя бы “Спокойной ночи!”, она заявила:

- Только, пожалуйста, не приставай ко мне со своими нежностями! У меня болит голова, я ужасно устала и я очень хочу спать.

- Упаси Боже! - Исаак сделал круглые глаза. - Спокойной ночи! - погасил свет и вышел из палаты.

Побродив бесцельно по коридорам психушки, через полчаса он вернулся. Включил свет и подошел к кровати.

Анжела спала. Судя по ровному дыханию, глубоким сном. Ей снилось что-то приятное, потому что она улыбалась во сне. Может быть, ей снова снился олень. А может быть - стадо сайгаков.

Исаак некоторое время полюбовался спящей Анжелой, осторожно стянул с нее одеяло. Потом еще немного полюбовался - она спала в одних трусиках. Грустно вздохнул и снял трусики.

Только вы не подумайте ничего плохого. Просто Исаак вспомнил про фотоаппарат, который ему подарила администрация больницы и который сейчас лежал в его тумбочке.

Фотоаппарат……

Он аккуратно вытащил из тумбочки аппарат, снова вздохнул, и стал быстро снимать Анжелу с разных точек. Хорошо, что аппарат не нужно было настраивать (он действовал автоматически), вспышка тоже работала исправно, и он управился за несколько минут, отсняв всю кассету.

Потом бережно и очень аккуратно надел на Анжелу трусики и осторожно укрыл ее одеялом. Каков кремень!

Она ничего не почувствовала. Даже не шевельнулась. Исаак, задумчиво глядя на спящую гостью, вытащил кассету из аппарата и спрятал ее в карман. Что делать с пленкой, он пока не решил, но то, что снимки получатся хорошими - в этом он не сомневался. Фотомодель была великолепна!

“Может быть, эти фото я оставлю себе на память, - раздумывал он. - А может быть, подарю их ее супругу. Тоже на память. Посмотрим!”

Самое забавное произошло утром. При прощании они внимательно посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же. У дураков мысли сходятся.

- Вот ведь дурочка! - подумал Парсонс. - Ей предоставлялся такой шанс!

- Вот ведь дурачок! - подумала Анжела. - Ему предоставлялся такой шанс!

Комментарии? Да дураки они оба! Журавль и цапля. Как в русской народной сказке. Но наша сказка еще не закончилась...

Глава 29

- Не переживай, парень! Не беда, что еврей. Я четыре года прожил в Алма-Ате, казахи в двести раз хуже... С.Довлатов

Провожать Исаака на волю собралась почти вся психбольница, и больные, и персонал. Исаак тяготился подобным пафосом, хотя в глубине души ему было приятно.

“Оркестра только не хватает, - подумал Парсонс, глядя на радостные лица провожающих. - Неужели они все за меня радуются?”

Исаак был скромен и сосредоточен. Он через плотные ряды психов прошел к выходу и здесь столкнулся с главврачом дурки.

Тот, видимо, нарочно поджидал Исаака, чтобы сказать ему на прощание несколько теплых слов. Но Исааку надоело уже прикидываться и он не хотел проявления никакого внимания и сантиментов. Поэтому радостно улыбаясь он сам подошел к доктору и весело ему заявил:

- Вячеслав Валентинович! Вы мудак! Вы мудак и хуесос!

- Да что Вы! - всплеснул руками доктор и тоже заулыбался. - Это отчего же?

- Да уж оттого, что мудак и все. Балет “Смерть Зои Космодемьянской” вовсе не о любви.

- Да ну! - улыбался во весь рот доктор. - А о чем же?

- Это балет о тяжелой борьбе советских патриотов с немецко-фашистскими оккупантами. А Вам кругом любовь мерещится. Тронулись сами от любви, а еще другим советы даете.

- Кстати, о советах, - доктор был сама любезность. - Будьте впредь осторожнее с острыми предметами, а то в другой раз так порежетесь, что...

Доктор развел руками.

- Ах Вы мой советник ненаглядный! - еще любезнее заговорил Парсонс. - Любите советы давать? Сердце разбито, сердце не разбито! Какой Вы мудрый! Если ты такой мудрый, что же тебе так и не удалось выебать Жену Космонавта?

Доктор заметно смутился. Не зная, что сказать, он произнес первое, что пришло в голову:

- Можно подумать, что тебе это удалось!

- А мне удалось! - Парсонс, добродушно улыбаясь, похлопал доктора по плечу. - Ну, расслабься! Не плачь, у тебя еще все впереди, мой друг! Съезди в Звездный городок, наверстай упущенное! Советчик хуев...

Парсонс последние слова произносил уже без всякой улыбки. Надоел ему этот самовлюбленный осел!

Исаак развернулся и легкой походкой направился к выходу. Дверь открыл, конечно, ногой.

Жену Космонавта по имени Анна он, конечно, не выебал, типа спиздел. А что? Уж и спиздеть нельзя?

Вышел на улицу, немного потоптался в нерешительности на месте, определяя, в каком направлении следует идти, а потом пошел прямо. Уверенным шагом, с поднятой головой, напевая веселую песенку.

Пройдя несколько кварталов, он засунул руку в карман и что-то нащупал в нем.

- Что бы это могло быть? - подумал Исаак и вытащил серую глиняную мышку.

- Блин! Это же подарок Анжелы! - вспомнил Парсонс. Анжела подарила ему эту мышь в форме вазы (или вазу в форме мыши?) на Новый Год. Исаак куда-то засунул ее и долго не мог найти. А теперь вот нашел.

Исаак немного подержал ее в руке, как бы пробуя на вес. А потом беззлобно швырнул в ближайший столб.

Мышка вдребезги разлетелась. К ебеням.

Исаак улыбнулся безо всякого выражения неизвестно чему. Может быть, его развлекла гибель мышки, а, может быть, он улыбался милиционеру, который быстрым шагом подходил к нему.

Это был Иван Мохнаткин.

Исаак сразу же узнал ефрейтора Мохнаткина. Встреча с ним у универмага “Пассаж” два года назад неизгладимо осталась в его памяти. Можно сказать, что он почти обрадовался Ивану Мохнаткину. Может быть, он ему и улыбался.

Но Мохнаткин не узнал Исаака. Да это и не удивительно. Удивительно было то, что Исаак средь бела дня бросается в столбы стеклянными предметами, создавая тем самым опасность для прохожих.

- Гражданин! Почему нарушаем? - строгим голосом начал разборку Иван.

- В чем дело, офицер? - в ответ спросил Исаак у Вани. - Никого не трогаем. Починяем примуса!

Мохнаткин озадачился. Он не читал, видимо, М. Булгакова. При чем здесь примуса? Озадачился и насторожился.

- Ваши документы, гражданин! - еще строже сказал Иван.

Исаак совершенно интуитивно понял, как надо себя вести. Волнение - ноль! Сплошное радушие и обаяние. Это должно успокоить злого милиционера.

- А Вы не знаете, любезнейший, где здесь есть Страна Дураков? А на ней Поле Чудес? - вежливо спросил Исаак у Ивана.

Зачем спросил? А что! Все равно ведь Поле надо будет искать. Может быть, милиционер что-нибудь знает об этом.

Милиционер Иван о Поле Чудес ничего не знал.

Зато он знал, что где-то здесь недалеко находится сумасшедший дом. И, судя по всему, кто-то из него сегодня сбежал. И даже не “кто-то”, а этот тип, который бросается стеклянными предметами в столбы и ищет Страну Дураков.

По выражению лица Ивана Парсонс понял, что спросил что-то не то. Лицо мента окаменело и как-то неестественно напряглось, и Исаак сообразил, что Иван ничего не знает о Стране Дураков, но сейчас могут возникнуть проблемы. Поэтому он решил воспользоваться уже испытанным приемом.

Он показал рукой куда-то в сторону и вверх и взволнованно произнес:

- Смотри! Вон там катушка индуктивности!

Даже глупая рыба пескарь и то не попадается дважды на один и тот же крючок! Но милиционер - это не рыба. Поэтому и попался.

Иван внимательно посмотрел в сторону, которую ему рукой указал Исаак. Это было его ошибкой.

Парсонс с криком “А! Получай! Position Number One!” как даст ногой прямо между ног Ивану. По яйцам!

Хуяк, бля!!! А-а-а-а-а-а, сссссссссука, пизди мусорню, бля!!!!

Иван тотчас же и отрубился. Последняя его мысль была: “Ни хуя себе катушка!”.

А Исаак некоторое время понаблюдал за съежившимся ефрейтором, пощупал у себя пульс на кисти руки и пошел себе дальше, удовлетворенно думая: “Айсберг! Айсберг!”