ПЁСЕК


Аднашды шол я дамой ис сваево лицея (можыте называть ПТУ, хуй с ваме) в нехуйя не радасном настраении. Пачиму оно было не радасным, я щас непомню, патамушто давно это было да и нахуй нада вспоменать. Я шол, грусно пеная нагаме кучки листьев, каторые дворники заботлива аставляли пряма на маём путе. Патхажу к сваему падъезду и вдрук вижу – сидит ма-ахонькая псинка, такая сука вся нищасная, облезлая, блахастая и глаза у ней шопесдец жалостные на миня сморят, кабутта я презедент гринписа. Карочи, у ней настраение явна хуже, чем у миня. Ну чо, думаю, сабака - ана веть друк чилавека, значет - нужна памочь. Аткрыл я дверь, пасвистел так слеганца, типа хуле стаишь, сабачька, прахади йоптваюмать, пака нипередумал. Пёсек заскулил и ламанулсо к баторее – грецца бля, скарее грецца. Шмыг нахуй, тока ево и и видили. Тут, канешно, бля, ламанёшься. Пат даждём голай сракой на осфальте посидите часов семь, а я патом пасматрю на вас. Сжалился я. /Знал бы я тогда, што делаю, сам загрыз бы иё нахуй/


    Собачько съебалось подлестнецу. А там бля, самае тёплае место. В таких двенацатиэташках, как у миня, там завсигда тепло, даже если в квортире леднековый периот – теплатрасца в аккурат под полом праходит. Падашол я к лифту, слышу, чафкать начала – мандавошек, значет, сваих выкусывает. Патом слышу: хрум-хрум - ага, бля, уже ништяки какие-то памойные затачивает. Вастанавливает, сцуко, кеслотно-щилачной баланс. Патом ва мне праснулсо инстинкт гринписофца - я взял из дома какой-та хавчик, атнёс вниз и закинул падлеснецу. Хавчек оказалса зифиром – адин хуй я иво не люблю. Псинка аш пёрнула ат васторга. Ну, па крайней мере такой оттуда раздалсо звук. Я решыл пасматреть, как она там устроилась и сунул свой нос пад лестнецу. Пьос недавольна зарычал, типа – идикты нахуй, сам разберусь. А, ну веть псоф нильзя трогать, када ани жрут! – спомнел я. Сабачей пирдёж я атнёс к некантралируимым эмоцыям арганизма – ну, я веть тоже магу шэптуна подпустить, када асобо смишной текстек пападёцо, чево греха таить. Ну, пака бля, собако – ухмыльнулса я и папиздил к сибе дамой. Сабачьку я назвал Жучей.


    ЖУЧА


    Жыльтсы сначало очень удивлялись, што за страхомудея завелась в их радном падъезде – жрёт бизастановачно и пастаяна какии-та бля стрёмные звуке издаёт спадлесницы. Так хуй бы с этим – когда эта собачька нажиралась до отвала, она начинала пердеть. Ваняло так, шо старыи бапки на падъезде в перваму ытажу теряли сазнанее. И што было очинь сука падазритильно - это загадошное падлестничное чупакабра на глаза никамунепаказывалось. Урчит, бля, пад сваей лесницей, чота замышляит там неиначе. А патом бздит. И дастать иё нет никакой сукобля вазможнасти. Веть раньше был нармальный чилавечий падъезд, а стал какой-та газенваген – утром бес рвотных пазывов невазможно покинуть хату!
Меня падзаибал пердёш Жучи и я однажды папыталсо иё вытащить. Так она так гафкнула, што я чуть не покакал сибе в штаны вадичкой. Аш патцкачил на месте аццтраха. Нехуйясе, думаю, падла какая. Ну, я тибя падлавлю, пидарасина ты неблагадарная. И начел ахотица.
Решыл я Жучу аглушыть и выкенуть ис падъезда к чёртавай бабушке. Фьюить-фьюить, бля, пёсек-пёсек, выхади-ко, смари чево я тибе пакушать принёс… А сам стаю за углом с нехуйовым дубиналом – а ну как щас мудянка эта выскачит и в атаку бросицо? Нада веть гатовым быть. Ана жы бля падрасла надо думать. Зубы там опять же. Баялсо карочи. Фьюить-фьюить, Жуча, Жуча… Жывотное затихло, патом пошуршало в маю сторану, но полнастью из засады не вышло, а высунуло кусочек сваего собачьего ебла – понюхать типа, чё там за шляпу ей предлогают. Бац нахуй! – мая дубинка рассикла воздух, но ещщо раньшэ сабако успело убрать свой еблет. Ахты, блять, зараза, ну я тибе пакажу щас… - заарал я и метнулсо пад леснецу. Зря я это сделал. Собако в тимноте чуфстававало сибя гараздо лучче, чем я, и на первый раз я отделалсо порванными штанаме. Песдец тибе, генетичиская ашыпка Павлова – так я думал, съёбываясь от этава валчонка.


ТРАВЛЯ


Чериз месиц эту сабаку ненавидили все. Все, кроме аднаво чилавека – дворнека нашыво. Видать, падружылись ани, сашлись бля характерами. А дворник у нас ещо тот заподлянщик. Нажрёцо бля синьки и перед марозами хуйяк – зальёт ступеньки вадой, алень, а жыльцы наёбываюца. И управы на ниво нет никакой – в ЖЭКе такии жа мудаки сидят – как ни придёшь - «всё на объектах», а сами бля в раздевалке спят жопай кверху, педоразы камунальные и всё им да пуговецы. Паэтаму баролись мы с этой Жучей сваиме силами. Аднашды арганизовале на ниё массавую аблаву, но всьо нахуй накрылось – собачька как чуфствавала, што к ней приблежаецо песдец и включила съебатор на чердак, где сидела безвылазно целаю ниделю.
Как вы панимаите, жрачку ей уже никто не насил, а у дворнека из еды тока туалетная бумага была, паэтаму собако начело хуеть - веть хавать-то хочецо, а нечиво. Ис падъезда Жуча выйти не магла, патамушто иё хуй бы кто пустил абратно, паэтаму стала эта Жуча наподать на жыльцов, требуя, штоп ей дали пажрать. С утра, бывало, выходит сасед на рапоту, а Жуча тут как тут – гаф-гаф нахуй, давай жрать, не то заебу.
Кусалась бля, очинь ащутимо кусалась. Какаита бля кусательная машинка на ножках, правда-правда. И вот какда сасед даст ей какую-небуть катлетку и Жуча съебеца  к себе в кануру иё пажевать, тагда бысра-бысра остальные жыльтсы уябывали из квартир на лифте вниз. Скарей нахуй, пака Жуча не прагаладалась. Аднажды набились в лифт семь чилавек, а лифт возьми и застрянь. Как вы ужо дагадались, бедных жильцов на выходе из лифта ждала галодная Жуча…
На щету Жучи уже был не один десяток порватых шуб и штаноф, в том числе и две пары маих. Как выяснелось впаследствии, из обрывков этих тикстильных изделий Жуча устроила сибе падлеснецей неибаццо тёплую постельку.


Стоит вам расказать, што из сибя прецтавляла себя эта злая тварюга. Какда ана начела вылезать испатлеснецы, я наканец-то смок разглидеть, ва што превротилось то малинькое жаластливае сусчество, каторае я кагда-то впустил пагрецца (а прашло месяца палтара-два точна).
Жуча прецтавляла ис себя такую чорную сука и чрезвычайно махнатую паибень, каторая пердела па поваду и бес, пастаяна нидавольна фыркала и очень бля злавеще урчала. Па росту ана была небальшой – чуть пабольше балонки. Ебла Жучи нихто и никакда невидел, кроме меня, патамушто ебло у ней зарасло, как песда Бабы-яги и какда я с ней сталкивалсо в падъезде, нехуйя невазможно было панять, куда она сморит и чё она щас сделает – пёрнет или начнёт хавать мои штаны. Стаит бля, урчит злобна и хуй прайдёшь мима ниё.
Жуча же, напротив, видела всё и всех очень пиздато, патамушто реагировала на любое двежение сваим сабачьим носом, наченая урчать всё громче и угражающей. Кампактная Жуча обладала ебануцо каким грозным голасом, если канешно это можна назвать голасом. Я да сех пор не панемаю, как эта сабака магла издавать такии ужасныя звуки. Жуча паходу прасекла, што иё рык являица неибаццо сирьёзным психалагичиским, нет, бля, даже сука психатропным аружыем и канешно им злаупатрибляла. Чорная она, в тимнате не видно ейо нихуйа, а рычит таг, што абасраццо можно. Стрёмно было па начам в нашем падъезде. Ночью Жуча, эта микро-баскервилька, навадила страх на всех и вся. Присницо ей чонибуть, какой-нить иё сабачий кашмарчек, так она не прасыпаясь наченала арать, кабудто у ниё в жёпе работающая дрель, а у жыльтсов малинькие дети в краватях писаюцо. Вот скока неприятнастей даставляла нам Жуча.


Вся эта шерстяная хуита передвигалась на читырёх кривых каротиньких ножках, причём бля с такой скорастью, шояибу. Знаите, так щорк-шорк лапками и уже несёца киламетров триццать. И праворно так – не уследишь нихуя. В замкнутом прасранстве падъезда это приимущиство жучинаво быстраво старта играло ахуенную роль. Если Жуча шла в атаку, она могла очинь ловка бегать вакрук жертвы, кусая её и успевая громка рычать и гавкоть. А есле Жуча видила, што ей могут дать песдян, она бля с удвоиной скорастью начинала щемицца куда падальше – до следущево типо раза. Настаящее сука «Ну,пагади!» бес тиливизара.
И такая веть мстительная была, што тока паражались все. Помню, я назвал иё сукой, и даже удалось дать ей подсрачнек, так она бля вечиром меня ждала у входа в квартиру, типа извеняйсо или дай пажрать и неибёт. Хуле, прешлось пакупать новые штаны. Такая вот была сабаченцыя. И  Жучин саюзник – дворник, ей, пидар гнойный, потворствавал.
Однашды мы вызвали сабачнеков. Так они приехали, а Жучи нет нихуя. Искали, искали,…… нет, бля и всё тут. Пропала?!
УРРРАААААаа…..аа…а..а.а.., да хуй там - её дворник у себя спрятал, мудила. И нам ещо гаварил, мол, казлы вы бессирдечные, рази так можна с жывотным? Оно же безащитное! Хуясе, безащитное, на-ко бля на штаны маи пасмари, еблан, от штанов тока название осталось. Безащитная бля… Нада ш такое сказать!
Меня вся это заебало аканчатильно. В чорном списке Жучи, таком жэ чорном как она сама, я стоял на первом месте. Хули, - злейший врак. Дашло да таво, што Жуча не выпускала миня пакурить на леснечную плащатку Если я не давал ей пажрать, она жрала маи штанцы. Но я ж бля ни ракфелер нихуя, штоп каждый день сибе новые штаны пакупать. Жуча этава нипанимала. Я объявил Жуче вайну.


МУСАРАПРОВОД


Я долга сидел и шарил во лбу, как бы заловить Жучу… И не просто выдварить ис падъезда, а наказать так, штоп бля забыла к нему дарогу. Наканец придумал.
У миня в падъезде черес каждый эташ стояли такие шкафы пажарные. Но они уже нихуя пажарными не были, патамушто месные синяки списдели и пропили все рукава с бранцпойтами вместе. Осталис тока шкафы с дверцами. А патом и дверцы списдели.
И вот адин ис этих шкафоф стал частью маиво бля гиниальново плана. Жучу я решыл ловить на жратву. Ана жы блять пастаяна хатела жрать – вот этим замичатильным апстаятильством я и васпользовался. Плюс я веть в первый раз пакармил иё зифиром – значет от вкуса деццтва не устоит, правельно? Правельно!
Жуча же, наученая горькем опытом, была крайне астарожна фплане жратвы, патамушто чем иё тока не кармили, после таво как ана начала дебашырить, сука… Аднашды ана сажрала чудесные кусочки калбаски, но иё аткачал дворнек. Увидил он, што Жуча перет ево дверью лежит, пенкой рыгает, не пукает, не рычит – хуёво значит Жуче. Он взял и снёс её в ветеринарку, сссуука.
В другой раз Жуча заточила вкуснейший кекс са специальным сука парашочком, но не атъехала нахуй, как планировалось, а заместо этово гадила, блять такая, везде и всюду. Причом бля любимым местом сранья у ниё был лифт, ступеньки и ковреки перид дверью. Абасрала тагда Жуча фсё, што смагла натти. Стойкость Жучинаво арганизма к йадам была невераятно высока. Мы ей разве толька гавно не сували. Атравить мы иё хатели канешна. Согласитесь, нукамунахуй нужна такая ебланская сторожевая?
Но Жуча была непатапляима и уже нихавала што попало. Тока бля правереные иё арганизмом прадукты, астальное - ебись канём.


В адин из стрёмных падъездных вечиров я начел реализовывать сваю задумку. Взял из буфета зифир и пашол бля лавить Жучу. Жуча была не тупайа и после аднаво случая, какда каму-то всьо-таке удалось уебать ей похребту какой-то тяжолой запчастью, ана бля стала очинь сука, очинь астарожной и асматритильной. Хоть в разведку пасылай. Жуча была очинь каварна – устраивала засады за углом, внезапно наподдала из темноты, типа атака с элементом внезапности. Жуча, кстати, вканец ахуела и стала наподдать на жыльцов уже просто так, атнехуйделать. Но я аказалса каварнее.
Я нимнога приаткрыл дверь этово шкафа, привязал к ручке верёвку, палажыл в дальний угал шкафа зифир и сел в засаду на верхнем этажэ… Палажыл многа – штуг десять, ну, штоп наверняка уже.
Жуча, этот падъездный бугор, па сваему абыкнавению вечиром вышла саберать с жильцов долги жратвой. Слышу бля, внизу визги бапские, ага, думаю, щас унюхает, прискочет, а тут ей и писдец пришол. Всьо палучилос так, как я задумал. Сабачько унюхало зифир и попесдовало на мой этыж. Шорк-шорк, слышу, - бежыт злюка косорылая, видать не дасталось ей жрачьки внизу. Сматрю, значет, в щёлку между леснецей и пирилами, а Жуча так астаражно к шкафу падашла и чо-то вдрук затупила, залипла бля секунт на десить. А бля, здесь какаита сцуко засада – скакова хуя вдрук аставили зифир, да ещо так многа? - вот так наверно думала Жуча. Патом Жуча вдрук развирнулась и я вздрогнул – неужели съебёцо?! Жуча аташла в старонку и поссала на двери лифта, наверное, штобы съёбывать вслучие чево было полегче. Ну, давай-давай, сучко мохнатое, тибе это не паможэт – зларатствовал я. Наканец, Жучин голод пабедил астарожность. Жуча вдрук шмыгнула ф шкаф и я ели успел дёрнуть за вирёвку. Дверцо захлопнулось.  УРРРРРАААА!!!!!
Жуча паняла, што иё наебали и начала арать бля как йобнутая. АУАУААГАУАГАУВАФВАФВАФ…… Ари, ари, сука, тибе уже никто не паможет – скакал я вакрук шкафчека, давольно патирая сваи ручонке. Но веть Жучу нада было как-та извлекать из шкафа, патамушто если ана там сдохнет, то учитывая её пердёж при жизни, несложно было преццтавить, што нас, жильцов, ждало с иё канчиной. К таму же эта злая пидерсия нахадилась в шкафу на маём этажу. Бля, мы ш все атравимсо нахуй…


Я сбегал дамой, принёс мешок спаткартошки, приладил ево к стенке шкафа и к дверце. Жуча пачимута успакоилась и сидела тихо. Што-та бля явно ана нихарошее задумала. Мешок был прилажэн намиртво, к таму жэ я сделал на мешке такую самозавязывающуся пительку, типа если дёрнуть мешок или верёвку, то пителька затянеца и песдец – только снаружы можна развязать. И… приоткрыл дверь…
Жуча, эта аццкая мясарупка на сваих кривых шарнирах, увидив прасвет, завыла так, што я бля не на шутку испугалсо – веть у Жучи оставалсо ещо адин выхат - перепрыгнуть чериз мешок. Но такая хуйня никак не устраивала меня – мне же от разьярённой Жучи мок прийти песдец. Мне павизло – Жуча, ахуевшая от слаткаво зифира и внизапнаво затачения, паскакала напралом и уебалась мордой в пыльный мишок. Заебись, ПАБЕДА!!!! Севодня был день виликой пабеды.
Жучу в мешке я атнёс набалкон к сибе дамой (а уже зима наступила), пускай бля памёрзнет нахуй. Вы паймите правельно -  хателось бля ей атамстить незнамо как за весь её беспридел. Втайне я надеялсо, што ана сдохнет, и я иё тайком закапаю. Я не жывадёр нифкоемслучае, проста этат пёсек зайибал всех да невазможнасти и я уверен, што каждый жылетс наверно так бы и сделал намаём месте. Кроме дворнека-еблана, канешно. Остервенело папиздив мешок нагами, я выкенул иво на такой же сабачий, как Жуча, холад.
Поздна вечиром, выйдя набалкон я штоесть силы пнул мишок. Мишок жалабно сука заскулил. Оп-па, жива! – удивилсо я. Я взял мешог, в каторам была полуживая Жуча и панёс к ебенефене падальше ат сваиво дома. Пака я нёс мишок, Жуча, пидараска, умудрилась укусить миня сквось мешок и куртку за спину. Я ж вам гаварил бля, што Жуча была нивираятно мстительна… Отбуксировав мешок на пачьтительное, как мне паказалос, расстаяние, я зашол в навастройку, паднялсо на самый верх и пажылал Жуче щисливаво пути. А Жуча нислась вниз па мусарапроваду с шыснацатаво этажа, завывая как нехуйовая гаишная серена. Шмяк – Жуча затихла. Ага, добралась, значет. Ну всьо – вздахнул я с аблихчением и с чистой совестью пашол дамой.
В этот вечер я с таким удавольствием курил на леснечной плащатке, што не передать… И на следующее утро я не слышал ни злобнаво урчанья пат свайей дверью, ни этава злавещево «шорк-шорк». Зифир из шкафа, Жуча, кстати, захуярела до последней крошки.


МЕСТЬ


Прошло недели две. Я в преподнятом настраении песдовал вечиром дамой с таво же лицея. Поднялсо на свой итаж, падашол к двери, вставел ключ и вдрук услышал за свайей спеной знакомое утробное урчанье. Меня магановенно сковал мальчик па имени столбнячок. Постояв секунт пять, я понял, што это нихуя не слухавые галюцынацыи, а самый настаящий сабачий рык. Я пахаладел…
Знаите, вот как в фильмах ужасов – стаит актёришко пасриди какой-та там лакацыи, спериди паказывают ево сасредаточенное ебло, а через ево плечо на заднем плане видно, как ис тени паивляицо страшный сука и очинь галодный монстер. Герой нихуйа не слышит, тока в паслетнюю сикунду абарачиваеца и тут ему приходит песдец. Ево кушают.
Вот так праизашло и са мной. Какда я начел паварачивать голаву, я услышал знакомое «шорк-шорк» и бакавым зренеем успел замететь, што в майу сторану па воздуху литит махнатая, страшная и зубастая хуйня с явным намерением сделать мне бо-бо. Это была Жуча.
Я ни успел ничиво претпринять и в следающую сикунду в маю левую полужопию ванзилось многа острых зубов. ААААААААААБЛЛЛЯЯЯАААААААААААСССсссукайобаннаяблятьжучапашланахуйблятьмааамааааапапаааабляяяяябольнаааапустииииииииыыыыыы!!!!! – ревел я дурниной, вертясь не хуже самой Жучи, каторая бля ярастно жевала маю нищасную жопу самым сука бесчилавечным образом и савершенно не сабиралась прекращать это занятее. Посли триццати секунт жуткаво ора и боли я падумал, што если щас не избавлюсь ат Жучи, то даканца жызни буду хадить с этой прищепкой на сраке. Спасение я увидил в твёрдом углу стенки, каторый нахадился у леснецы. Раскрутившысь вакрук сопственай аси, я, как заправский дискабол, метнул сваю искусаную жёпу точняком об угол. Папытка аказалась удачной. Жучина кусачая галава была ударена ап стенку с ахуенным ускарением. Ну вы прецтавьте, я килаграм дивяноста весил да ещо с разбегу и в стенку. ЭмВэ кводрат папалам, физеку учили? Тада далжны знать. Жуча неажыдала такой подласти с маей стараны - Жучин ебач хрустнул и давление зубов прекротилось.
Жуча пагибла в бою… Как настаящий сцукоблянах стараживой пьос. И я пахаранил иё с почестями, таржэственно пассав на иё магилку.


Спустя менуту на маи крики выпалзли саседи и немношка канешно ахуели от такой картины: я лежу напалу, маи штаны выглядят так, кабутта я год терпел и наканец пёрнул, у миня из жёпы тичёт кровь, а рядом са мной лежыт паверженная Жуча, у каторой расколота иё ибанутая черепушка. Все всё поняли и начали, сволачи, тиха смияцо и ужасацо аднаврименна. Мне же было нихуя нисмишно – а ну как она бешынством балеит? Жёпа к таму же балит, накусали иё ведь. И ваще бля было непанятно, как она выжила после такова сука мусарнава атракцеона, но вы ж панимаите, этож была нехуйя не абычьная сабака, а Жуча(!), Жуча-терменатор беспесды. Патом паехали в бальницу и всьо, слава йайцам абашлось. Арал-та я больше ат страха и неажыданасти, как я сам патом понял. Жопа тоже зажила. Все жыльтсы были щасливы и кто-та дажэ купил мне новые пецдатые джынцы. Ну и пральна, награда далжна найти сваиво героя. И падъезд был щаслив.  


Пра Жучу помнят дасихпор. Не бес садрагания канешно. А я, идя домой, ещо очень долга сначало выглядывал из лифта, до боли в ушах прислушивалсо и, аткрывая дверь, никакда не паварачивалсо к лифту задом, а открыв, как ашпаренный влетал в дом и тока там, отдышавшысь и праверив болкон на предмет скулящих мешкоф, чувствавал сибя в безапаснасти.
Харашо бля, што в наше время нет некрамантов, а то хуйевознает………


mailto:xueplet@udaff.com

Tweet