Я ждал этого дня три долгих года. Вернее ждал я его гораздо дольше, но три года готовился к нему. И вот я здесь. Через несколько минут всё произойдёт. Через несколько минут он проедет мимо и всё кончится. Кончится и для меня и что самое важное для него. Я шёл к этой цели всю жизнь, но последние три года были полностью посвящены ей. Я уже иду. Я принёс это. Это уничтожит его…

Я готовился к этому, но не знал, как подобраться к Путину ближе. Его всегда очень хорошо охраняли, что в принципе и не удивляет. Попасть к нему в рабочий кабинет нереально совсем, а не то, что с оружием. В жилище проникнуть? Ну, это просто не осуществимо…

Устроиться на работу в администрацию президента? Конечно можно, но там начнутся проверки и выяснения. Могут и прослушку дома поставить, камеры. Догадаются обо всем. Тогда совсем жопа будет. Поймают и в психушку. А дальше галаперидол колоть начнут и прочую хуетень. До состояния, когда совсем соображать перестану и не стану умственным инвалидом. А в таком состоянии я буду уже вообще не опасен. На хуй администрацию…

Я долгое время не мог найти слабых мест в обороне врага. Но однажды через знакомых вышел на одного из сотрудников службы безопасности президента. Государственные секреты он не выдавал. Особенно бесплатно. Я был готов заплатить. Секьюрити долго ломался, но в итоге, за вознаграждение решил продать один из секретов.

Иногда Путин едет в машине с открытым окном и рассматривает сограждан. Я сначала не поверил. Типа это большой риск и прочее. Охрана вроде как не должна допускать подобных вещей, ибо они могут стать роковыми для главы государства. Но все было немного сложнее. Путин ехал в такие дни не в лимузине, а в машине сопровождения. В самой первой машине. Хитрый ход, но слабое место найдено. Скоро ты получишь подарок от меня, Вова…

Ехал он в машине с открытым окном и сегодня. Вчера вечером тот самый сотрудник службы безопасности связался со мной и сообщил что сегодня, приблизительно в 12:10 Путин будет проезжать мимо метро «Боровицкая» и будет он в первой машине. Дальше секьюрити говорил, что машина бронированная, нес еще что-то, но я уже не слушал. Мне было достаточно этой информации…

Я теперь знаю, в какой машине и на каком сидении сидит Владимир Владимирович. Я теперь знаю, что он будет смотреть в открытое окно и увидит меня. Увидит брошенный мной пакет…и испугается…продумает что это бомба…подумает что сейчас умрет… Будет уверен в скорой смерти а получит лишь…но этого ему надолго хватит, до конца жизни…

Я подхожу к пешеходному переходу. Горит красный. Толпа народа возле дороги. Классические старухи с тележками, проебывающие школьные и птушные уроки грудники, куда-то спешащие менеджеры, военные у которых звезд на погонах больше чем на армянском коньке, прочий сброд… Зачем вы все здесь? Почему вы решили оказаться сейчас в этом месте? Я не уверен, что вы будет рады тому, что сейчас здесь произойдет…

Гаишник на противоположной стороне дороги засвистел в свой пластмассовый голосовой аппарат и нервно замахал полосатой палкой. Все светофоры злобно оскалились красным. Машины и люди начали сбиваться в стаи жаждущие пересечь этот отрезок пути, который отделял их от чего-то, возможно, чего-то важного. Дорога замерла в ожидании Путина…

***

Владимир Владимирович Путин иногда любил ездить в машине с открытым окном. Он делал это не всегда, но все же довольно часто. Понаблюдать за своим народом не через стекло, а прям так, как есть. Это же романтика. Путину крайне редко удавалось последнее время выходить в народ, и он довольствовался лишь наблюдением на расстоянии.

«Ничтожные жалкие насекомые. Если б не я, их бы не было. Если б не я…если б…», - и тут Путин представил, что если б не он, то был бы другой такой же клоун, и все было бы практически так же. Эта мысль его сильно расстроила, и Путин снова стал рассматривать людей, передвигающихся вдоль дороги. Люди входят в метро и выходят из него. Путин уже больше пяти лет в Москве и ни разу не был в метро…  Он не знал, что сегодня наконец-то сможет воспользоваться этим чудным транспортом.

Вокруг, как всегда, перекрытое движение, кланяющиеся гаишники по обочинам, куча недовольных водителей и пешеходов… Путин смотрит на народ. А народ с ненавистью смотрит на пустой лимузин едущий в центре процессии. Путин наблюдает. Делает умозаключения. Впереди перекрытый пешеходный переход. Путин пристально всматривается в толпу. Он что-то чувствует, но еще не знает, что…

***

Как уничтожить главу государства? Этот, казалось бы, простой вопрос на самом деле не имеет простого ответа.

Убить? На первый взгляд наиболее верное решение. Просто ликвидировать физически. Его не станет, и тогда все вопросы отпадут сами собой. Его не станет… просто не станет. Конечно, он будет уничтожен, но, как известно из исторического опыта, некоторых убитых монархов, во многих странах, после смерти считали мучениками, хотя при жизни некоторые из них были полными пидарасами.

Убийство Путина, помимо того, что являлось технически трудно выполнимой процедурой, еще могло морально возвысить этого человека. И наоборот, показать, что оппозиция действует запрещенными методами. Это бы только усилило существующий режим, который смог бы тут же заменить Путина на еще большего еблана. В общем убийство отпадало...

Писать о нем различные разоблачающие и просто клеветническо-провокационные статьи в прессе? Писать рассказы о том, что он педераст, зоофил и мим в розовой пижаме с покемонами? Бессмысленно. Этого просто никто не издаст.

Интернет? Это вообще воспримут как шутку.

Критиковать его по радио и телевидению? Да это просто невозможно. Если даже кто-то и решится на подобную трансляцию, то может лишиться своей радиостанции или телеканала.

Быть может просто унизить его публично - сделать что-то такое, после чего будет ему очень стыдно и обидно.

Идея родилась в моей голове три года назад. Механизм запущен. Оружие, тщательно изготавливаемое мною уже на протяжении трех лет, наконец-то готово. Оно у меня в пакете. Я уже на месте… Путин, я здесь… сейчас будет сюрприз… сейчас…

***

Это началось три года назад. Тогда я, наконец, понял, каким способом я уничтожу Путина. До этого я просто ненавидел его и хотел уничтожить. Но теперь все было предельно ясно. Я стал изготавливать оружие. Оружие уничтожения Путина.

У меня было много вариантов подобного вооружения. Но я выбрал только один. Наиболее подходящий, на мой взгляд, вариант – носки.

Я решил бросить в него носки, свои вонючие носки. Но не одну пару: я решил складывать носки в течение двух-трех лет в пакет, а затем кинуть всё это в президента. Я понимал, что это будет расценено как покушение меня, скорей всего убьют путинские охранники. Но я должен был сделать это.

Я решил носить все носки ровно по две недели, а затем складывать в их пакет. Во время носки я старался обильно заниматься спортом и прочей байдой, чтобы сильнее потеть. Носки должны были впитать в себя чудные запахи и, в конце концов, источать такой аромат, чтобы Путин охуел по полной программе.

Первая пара носков не удалась. Вернее, когда я бросил их в пакет, моя подруга Ольга, с которой мы жили вместе, выбросила их в окно. Я до сих пор помню тот день. Только вчера я снял первую пару носок для Путина и бросил их в пакет. Я не выдержал двух недель с непривычки. Меня пока еще пугал их запах. Я носил их всего дней шесть-семь.

И тут, придя домой, я обнаруживаю, что Оля их выкинула. Не успел я войти, как она начала  наезжать на меня.

- Ты совсем ебанулся что ли? Носки какие-то в пакете вонючие держишь, - начала она истерику, - Я их стирать не буду. Или сам стирай или выкидывай. Ты понял меня?

- Что ты сделала с носками? – мрачно произнес я, уже чувствуя, что мое оружие сегодня явно пострадало.

- Я их выбросила. С балкона. А что?

- Пошла на хуй, тупая сука! Эти носки – моё оружие!

- Шизофреник! Совсем ёбнулся уже…

- Пошла на хуй!

И она ушла. Я не видел ее с тех пор три года. И не звонил ей. Хотя иногда очень хотел. Всегда очень хотел её…

***

Затем начались неприятности во всем. От меня шарахались люди. Вернее от моего запаха. Хорошо еще, что я ездил на автомобиле, а не на общественном транспорте. О том, чтобы снять какую-нибудь девушку речь вообще могла идти только в первые три дня цикличного ношения носков. Так как дальше запах отгонял от меня не только девушек, но даже бомжей с ленинградского вокзала.

Цикличное ношение носков заключалось в следующем. Я надевал носки. И ровно две недели носил их. Спустя 14 дней я снимал носки, бросал их в пакет, мыл ноги и одевал новую пару. Снова на две недели.

Дальше - больше. Начали охуевать друзья, коллеги по работе. В общем охуели все. Так я остался один. Один со своей целью. Со своей борьбой. Один против Путина. Со своими носками…

Но были в хранении вонючих носков и положительные моменты, хотя и было их очень мало, например: раньше у меня в доме обитали тараканы и мыши, а сейчас их нет,  потому что не могут живые существа выработать иммунитет на такую гадость.

Спустя три года пакет с носками был полон. И вот настал день, когда я вынес его из дома, чтобы использовать его по назначению.

***

Слева послышался вой сирен и вдалеке показался кортеж из машин с мигалками и правительственными номерами. Они неумолимо приближались ко мне. Я огляделся. От дороги меня отделяло порядка пяти метров расстояния и несколько десятков охуевших сограждан, желающих перейти дорогу и с ненавистью смотрящих в сторону приближающихся машин.

Люди чувствуют странный и неприятный запах. Они осматриваются вокруг, с целью заметить бомжа источающего сей аромат, но бомжа нет. Им не понять, что источник аромата я… вернее пакет, который я несу. Им не понять, что содержимое пакета – моё оружие, средство моей борьбы с системой и самим Путиным. Они никогда не смогут даже предположить, что человек способен три года собирать свои вонючие носки для того, чтобы швырнуть их в лицо своему врагу, который к тому же еще и является главой государства.

Запах носков пугает людей, и они суетятся, нервно оглядываются, пытаясь найти виновника запаха. А еще им очень стыдно, что окружающие подумают, что запах издают они.

Ни одно средство массовой информации не сообщит сегодня правды о том, что же здесь произойдет. Не сообщит, потому что эта правда совсем нереальна. А если и сообщит, то никто не поверит. А тем временем машины приближаются…

Я начинаю расталкивать народ. Все это быдло еще больше волнуется, суетится, сопротивляется. Они стоят, но не хотят пропускать меня. Они все равно стоят. Это стадо еще минут пять будет мерзнуть у перехода, даже после того, как жопа последней машины сопровождения исчезнет за углом. Но все равно это стадо не сдвинется с места. И как только загорится зеленый свет, они ломанутся переходить дорогу, толкая друг друга и давя острыми каблуками падающих на землю, минуту назад стоящих рядом с ними людей…

Моя правая рука занята пакетом, поэтому я отодвигаю этих существ левой. Они кричат, толкаются в ответ, но мне все равно. Я уже в метре от дороги. Старуха с тележкой преграждает мне путь…

Путинский джип, уже метрах в пятидесяти. Бабка стоит прямо у дороги и что-то мне кричит о том, что нельзя расталкивать людей и нечего торопиться, о том, что я мудак. Ну  пускай мудак… Двадцать метров до Путина... Я достаю из пакета верхнюю пару носков и засовываю их бабке в рот, брызгающий слюной и проклятиями… Запах тут же убивает красноречие и бабка замолкает, уставившись на меня круглыми и остекленевшими от ахуя глазами…

В следующий момент я отталкиваю ее в сторону и схожу с тротуара на дорогу как раз в тот момент, когда джип с Путиным поравнялся со мной.

Гаишник на противоположной стороне от неожиданности выронил палочку и свисток. Он уже представлял, как его уволят из органов. Как лишат всех льгот и прочей байды, за то, что допустил подобное на вверенном ему участке дороги. Но мне было посрать на него… я уже стоял на проезжей части.

И тогда я увидел Путина. А он меня. Наши глаза встретились, и в том момент я бросил пакет с носками в открытое окно его машины. Я видел ужас в глазах Путина. Спустя пару секунд стекло его машины закрылось. Но пакет был уже внутри…

Раздались выстрелы. Кортеж остановился. Все происходило так быстро, что я даже не успел сориентироваться на местности. Резкая жгущая боль пронзила меня в районе грудной клетки, затем в правом плече, в живот…

Я начал резко терять силы и сознание. Что-то горячее поднялось вверх по моему горлу, и я заметил, как из носа и рта потекли тонкие багровые струйки крови. Вокруг разбегались люди и что-то кричали. Но я уже ничего не слышал. Старуха, которую я толкнул, лежала с простреленной головой. По близости что-то кричала, обливаясь слезами, девушка, которая никак не могла поверить, что пуля кого-то из путинской охраны попала в сердце ее пятилетнего ребенка.

Мои глаза стала застилать белая пелена. Я уже ничего не чувствовал и не слышал. Пока работало зрение и мозг. Я еще соображал, анализировал. Рядом истекали кровью десятки людей. Охрана Путина не стала разбираться, кто виноват. Они по максимуму обезопасили своего подопечного, расстреляв толпу. Гаишник, перекрывший дорогу, дергался в предсмертной агонии на противоположной стороне дороги… Интересно, каким образом пуля могла попасть в него?

На этот вопрос я так и не успел ответить, потому что рухнул на  асфальт. Я успел заметить, что в здании напротив выстрелами разбито несколько окон. А потом я вспомнил Ольку. Быть может, мне стоило все бросить и уехать? Быть может, зря все это? Весь этот Путин с его носками…. Стоит ли он моей жизни? Вряд ли… Но так или иначе дело сделано и цель достигнута… На моем лице появилась улыбка… Так я умер…

***

Когда машина с Путиным поравнялась с пешеходным переходом, то на дорогу сошел молодой человек держащий в руках большой пакет, доверху набитый чем-то. Он глядел на Путина и нагло ухмылялся. Владимир Владимирович тоже глядел на этого человека. Их глаза встретились. В глазах молодого человека было что-то, что нагнало на Путина ужас, которого он никогда не испытывал. Президент Российской Федерации весь напрягся и задрожал. Но Владимир Владимирович еще не понимал, что происходит в силу того, что все это произошло за доли секунды. Путин чувствовал что-то плохое…

И тут молодой человек бросил пакет прямо в него. В президента! Он, не отрываясь, смотрел в глаза Путина и бросил пакет. Путин зажмурился, сжался, а затем и вовсе закрыл глаза….

Не успел пакет с носками влететь в окно, как оно закрылось. Телохранители у Путина были одни из самых пиздатых в стране, поэтому реагировали на приближающуюся опасность моментально. Зато стеклоподъемники, хоть и были эксклюзивные, но от момента нажатия до момента полного закрытия все требовалось несколько секунд. Именно столько времени и понадобилось пакету с носками, чтобы совершить свой полет и благополучно приземлиться прямо в объятия адресата.

Путин почувствовал, как что-то упало ему на колени, что-то довольно объемное. Он машинально обхватил это руками и, не открывая глаз, застыл в положении, в котором находился. Что-то кричал водитель, на улице стреляли, визжали люди, бились окна, скрипели тормоза. А он все сидел с закрытыми глазами.

Машина начала наполняться ужасным запахом. У Путина от страха на брюках образовалось темное мокрое пятно. Но мочой не пахло. Потому, что ее запах перебивал сильный и устойчивый запах вонючих носков. Запах носков становился все сильней. Он проникал в нос, рот, глаза, уши, а дальше в легкие, мозг, вены. Он проникал в каждую клетку организма. Окна машины были закрыты по соображениям безопасности, поэтому помещение не проветривалось, хотя от такого не могло бы спасти даже проветривание.

Спустя пару минут, Владимир Владимирович все же решился приоткрыть глаза. И тут он увидел крепко сжатый им в руках пакет. Пакет с вонючими носками. Пакет был полностью набит ими, плотно уложенными носками. Даже с горкой. Верх горки упирался Путину в лицо…

И тут Владимир Владимирович заплакал. Он был унижен и оскорблен. Ему бросили в лицо пакет с вонючими носками. Главе государства в лицо груду потных и перепревших за три года носков. Это же показное неуважение. Его унизили на глазах у людей. Возле перехода стояла толпа народа, они все видели. Плюс в окна люди могли это видеть. Плюс охранники будут теперь всегда ехидно улыбаться, глядя на Путина. Позор! Какой позор!

Крупные слезы покатились из глаз Путина. Его лицо исказилось от ужасного запаха и въевшейся глубоко внутрь него обиды. Он понял, наконец-то понял, что его не любят. Даже ненавидят…

«Это меня настолько ненавидят, что могут ради этого тщательно отбирать вонючие носки, а может копить их несколько лет. И все, для того чтобы просто кинуть в лицо мне и унизить меня. Унизить, невзирая на свою жизнь и жизнь окружающих. Это кошмар», - Владимир Владимирович в ужасе схватился за голову. Дальнейшие умозаключения президента были еще более ужасными. От них и от ужасного запаха закружилась голова. Захотелось вдохнуть свежего воздуха, ну хотя бы такого, каким он может быть в центре Москвы...

Путин открыл дверь машины и вышел наружу. Тут же за ним выбежал водитель.

- Владимир Владимирович, вернитесь назад. На вас сейчас совершено покушение. Вернитесь. Нахождение здесь может быть опасно для вашей жизни, - сказал начальник службы безопасности, подбежав к Путину и жестом указывая на дверь машины, - я рекомендую вам вернуться в машину.

- Уволен. Без выплаты зарплаты. Без льгот и пенсий уволен, - процедил Путин сквозь слезы, - пошел вон отсюда.

- Ну, как знаете, - начальник службы безопасности бросил на землю свое табельное оружие и удостоверение и удалился.

- А вы что смотрите? – закричал Путин на толпящихся неподалеку людей, вытирая рукавом пиджака  слезы, растекшиеся по всему лицу, - заняться вам нечем? Идите лучше работайте… А вообще пошли вы все на хуй. Я устал. Я ухожу…

И Путин пошел в направлении станции метро «Боровицкая», наступая на трупы людей застреленных его охраной, задевая раненых и тех, кто пытался им помочь, да и вообще всех, кто попадался под ноги…

- Жалкие ничтожные насекомые. Да что вы можете сделать без меня? - шептал Путин себе под нос. Он зашел в метро. Показал охуевшей от неожиданной встречи с главой государства бабке-контролеру удостоверение президента Российской Федерации и, встав на эскалатор, поехал вниз…

***

Большая полянка. Прямо. Еще немного и я буду на месте. Я выехал пораньше, чтобы ни пробки, ни вечно жаждущие наживы сотрудники ГИБДД, ни еще какие-нибудь случайные обстоятельства не смогли меня остановить. Я редко выезжал раньше, тем более на час, но сейчас рисковать было невозможно. Сегодня решалась судьба дела всей моей жизни. Ехать оставалось недолго…

Большой каменный мост. Слева Болотная площадь и место традиционной тусы падонков – Репа. Я часто бывал там. Почти всегда. Но это было раньше. Три года назад. Сейчас всего этого нет. Есть только цель. Цель поглотившая меня. Вокруг совсем ничего не осталось. Только цель…

Воспоминания трехлетней давности нахлынули на меня, когда я проезжал это культовое место. Портвейн, высокоинтеллектуальное общение, да много чего. Прогулки с Олькой, во время которых мы частенько оказывались здесь. Круглогодично стоящий на своем пьедестале Илья Ефимович Репин…

… Я еле успел надавить на тормоза, и девятка со скрипом остановилась в нескольких сантиметрах от впереди идущего джипа. Не хуя себе задумался. Ещё секунда и пиздец всему. Разборки с уебаном из джипа. Терять мне, допустим, уже нечего, но есть же шанс что тот самый час, на который раньше я выехал, и даже больше времени, я проведу в ожидании наряда долбоёбов из ГИБДД. Потом они начнут мерить тормозные пути и объяснять мне, что в аварии виноват я. И попал я на нехуевую сумму. А может и хуевую. Не столь важно. Самое страшное, что я могу не успеть. А второго такого шанса может уже не представиться…

На хуй эти мысли. На хуй. Ничего же не произошло. Всё в порядке. Только не стоит отвлекаться. Ещё чуть-чуть. Осталось меньше часа. Боровицкая площадь. Моховая. Всё идёт по плану…

Я свернул на Знаменку, а затем  в один из близлежащих переулков. Там я и припарковался. Ещё раз прокрутив в голове план предстоящего действия, я, злобно ухмыльнувшись, поглядел на часы. Сейчас пол-одиннадцатого.  Спустя сорок минут он выедет из Кремля с эскортом и проедет мимо станции метро «Боровицкая» в сторону Комсомольского проспекта. Но он не знает, что в то самое время и в том же самом месте буду находиться я. Я и моя ненависть. Я и цель моей жизни. Я и моё оружие…

Дойти до пункта назначения можно было меньше, чем за 10 минут. Чтобы как-то растянуть время, я решил пройти в последний раз по знакомым улицам.

Я шёл по Воздвиженке и снова вспомнил о ней. Вспомнил об Ольке. Вернее я всё это время помнил о ней. Но именно сейчас я захотел услышать её голос. Я не звонил ей три года. Мы ждали и не решались позвонить друг дугу. Сидели по своим жилищам и тупо ждали.

У меня очень плохая память на цифры. Я не помню даже своего номера. Но её номер я прекрасно помнил. Он был заложен в моём подсознании. Мне даже не надо было думать, я просто набрал этот номер. Дозвон. Гудки. Вероятно, мой номер определился, и она думает ответить или нет… Полминуты… Минута… Щелчок и тишина на долю секунды…

- Привет! - услышал я её голос, судя по интонации, она обрадовалась моему звонку, - хорошо, что позвонил, я уже сама собиралась…

- Привет, Олька! Как ты? Всё в порядке? Хотя… какой может быть порядок…

- Почему ты не позвонил раньше? Почему не приехал? Я ждала тебя…

- А я тебя… Три года ждал… Думал вернешься… Хотя бы за какими-то вещами… Был бы  повод поговорить. Возможно, всё бы разрешилось…

- Приезжай ко мне… Прямо сейчас, приезжай ко мне…

- Ты знаешь, Оля, если бы ты сказала мне это вчера, то я, думаю, бросил бы всё и приехал бы к тебе… Но сейчас уже поздно… Сегодня произойдёт то, чего я ждал эти три года…

- Что ты хочешь сделать? Где ты? Хочешь, я сейчас приеду? Что случилось?

- Всё в порядке. Вечером смотри новости… И ещё... Я люблю тебя Олька…

Сказав это, я выключил телефон. Я знал, что сделал всё правильно. Груз, навалившийся на меня три года назад, и давивший сильнее с каждым днём, был сброшен. Я сказал ей всё что думал и теперь чувствовал себя ещё лучше. Я боялся ей это сказать три года. Боялся первым сделать шаг навстречу после ссоры. И она боялась… Но теперь всё расставлено по местам.

В этот момент что-то внутри меня надломилось, и я был готов всё бросить… Что это было? В чём здравый смысл? В безумной любви или в не менее безумной цели? Вопрос этот острым сверлом начал вгрызаться в мой мозг…

Я знал, что она ответит. Ничего другого и быть не могло. Она ждала меня и если бы я только… Ну, всё. Поздно. Три года прошло. Три года. Цель поглотила меня. Я не смогу бросить даже сейчас то, к чему я стремился и тщательно готовился три долгих года. Эти годы были, наверное, самыми трудными в моей жизни. Но они прошли, и теперь я не отступлю не перед чем. Цель…

А сейчас она перезвонит. И я отвечу. И она сможет уговорить меня вернуться. Сможет сделать это, совсем не прилагая усилий. И тогда три года впустую… И цель… И не будет больше такой возможности… Не будет… Никогда не будет…

Я бросил телефон под ноги. Он ударился об асфальт и глубокая трещина пробежала по экрану. Я наступил на это чудо техники, которое теперь могло быть единственной помехой в достижении моей цели. Телефон захрустел под ботинком всей своей сорокаголосной полифонией. Он прохрипел этот последний звук похожий на треск костей и замолчал навечно…

Она будет звонить. Будет звонить долго. Будет думать, что я в метро. Что у меня села батарейка. Что я где-то далеко. Но вечером она посмотрит новости и…

Конечно, я меньше всего хочу причинять ей боль, но что я могу сделать? Я выбрал свою цель жизни. Приоритеты расставлены. Она посмотрит новости и поймёт. Она всё поймёт. Она будет жалеть, что тогда ушла, вместо того чтобы остановить меня. Она всё это время думала обо мне, как и я о ней. Три года назад ещё можно было бы что-то сделать. Три года назад. Но только не сейчас…

Библиотека имени Ленина. Осталось семь минут. Раньше нельзя. Если приду намного раньше, то обратят внимание на ошивающегося возле пешеходного перехода молодого человека с большим пакетом. Постою здесь пару минут и вперед…

Пять минут. Иду мимо метро «Боровицкая». Оборотни в погонах тревожно поглядывают на мой пакет. Они останавливают меня и просят предъявить документы. Однако, вглядевшись в моё лицо, понимают, что, даже прицепив накладной нос и усы как у самых классических хачей, я всё равно буду, не похож на них. А, поглядев в мой паспорт, доблестные сотрудники правоохранительных органов, понимают, что даже если с помощью кирки, лома и штыковой лопаты углубиться в недры моей родословной этак  лет на полторы тысячи, то никаких кавказцев там тоже не будет обнаружено. Растерявшись, люди в сером извиняются, даже не осмотрев пакет, и я иду дальше. А может их удивил запах… Да, уж гексоген так точно не пахнет… Если это и оружие, так оно точно из области химических и бактериологических достижений военных НИИ…

Я ждал этого дня три долгих года. Вернее ждал я его гораздо дольше, но три года готовился к нему. И вот я здесь. Через несколько минут всё произойдёт. Через несколько минут он проедет мимо и всё кончится. Кончится и для меня и что самое важное для него. Я шёл к этой цели всю жизнь, но последние три года были полностью посвящены ей. Я уже иду. Я принёс это. Это уничтожит его…

Tweet