В трамвае.

Трамвай появился из-за поворота, и я облегченно, будто меня отпустил надоевший неприятный наркотик, глубоко вздохнул.

-А теперь в путь, - произнес кактус, и я снова завернул его в одеяло, положил в рюкзак и закрыл молнию. После чего перепуганный рассказами, достал из чемоданчика две разного цвета пилюли, положил их в рот и проглотил. Кроме того, положил несколько пилюль в карман джинсов, чтобы их можно было при случае быстро достать.

Сразу же со всех сторон ко мне слетелось множество бабочек. Они были разных цветов и форм. Не смотря на дождь, их крылья не намокали. Они образовали вокруг меня плотное облако и шум, издаваемый их крыльями, заглушил все доносившиеся извне звуки. Я как будто бы оглох, я не услышал даже то, что сказала подошедшая ко мне женщина (та, что мыла свои сапоги). Скорее всего, бабочек она не видела, она стояла передо мной, и губы ее шевелились. Я оказался в панике и чтобы себя не выпалить, отошел от ее пристального взгляда в сторону. На лицо ее вылезла недоумевающая мимика, глаза в растерянности забегали, и она отвернулась. Это самое лучшее для меня, что она тогда могла сделать.

Трамвай подошел беззвучно, раскрыл свои железные двери, и я вместе с бабочками вошел внутрь, сел на сиденье и уставился в окно. Пассажиров было мало и это меня порадовало. Впереди правда стоял какой-то человек в милицейской форме, но по его молодому, еще не испорченному работой лицу, я понял, что он всего лишь курсант и потому не представляет для меня особой опасности.

Вскоре мне очень захотелось закрыть глаза, я еле держал их открытыми, казалось, что кто-то извне пытался их мне закрыть. Пробегавший мимо кондуктор кидал на меня осуждающие взгляды, и я не мог понять за что. Героем я себя не чувствовал, но и не чувствовал себя хуже других. – Почему он думает, что имеет право меня осуждать? – спросил я неизвестно кого и сразу же перепугался того, что, не  слыша за шелестом крыльев окружавших меня бабочек, мог сказать это вслух. Кондуктор обернулся, но промолчал, прошел мимо. - Нужно валить, - прошептал во мне голос кактуса. Не знаю, каким образом он это сделал, но я был точно уверен, что это именно его голос. Я поднялся на ноги, зацепился за поручень и неожиданно почувствовал, как трамвай начало кривить, как будто он взлетал. Люди, прекратив шевеления губами, уставились на меня. Милиционер же наоборот отвернулся. Я понял, что запалился, что нужно как можно быстрее валить.

-Сергей возьми это тебе поможет, - услышал я тонкий писклявый голос. Я посмотрел себе под ноги и увидел двух зеленых человечков, в руках у одного из них был шприц. Он держал его, как держат каравай переодетые проститутки, когда встречают в аэропорту какого-нибудь чиновника или популярного артиста. – Это тебя взбодрит, - сказал тот из них, у которого в руках ничего не было. Мозги мои заворочались. Стремно было колоть в трамвае, шприца люди, конечно же, не видели - это была другая реальность, но сам процесс вкалывания, когда мне нужно будет совершить определенные телодвижения, они могли увидеть. Я присел на корточки, зеленый человечек натянул мне жгут и вколол.

Я снова оказался на остановке, дождь лил на меня и я разговаривал с кактусом. Все повторялось с точностью секундомера, кроме того, что я уже знал, что именно скажет он мне. Я перебил его и рассказал о произошедшем. Он выпустил иголки, словно дикобраз и запрыгнул мне на шею. И только тут я понял, что это лжекактус, что мне подсунули какую-то гадость и я на неё купился. Я стал пытаться его с себя сорвать, но только сильно поранил руку. Он стал грызть мою кожу, и мне за шиворот потекла теплая кровь. Я стал задыхаться, мне стало не хватать кислорода. – Неужели так быстро? - пробежало в моей голове, - неужели? Через какое-то время голова моя закружилась, и я упал без сознания на землю.

Странное место.

Очнулся я оттого, что мне в глаза светило яркое солнце. Дождя не было. На небе ни одного облачка. Я лежал на газоне под какой-то елочкой и был абсолютно голым. К моему счастью поблизости не было ни одного человека, и я, привстав смог осмотреться. Я был в незнакомом районе. Вокруг стояли однотипные черные здания, причем подобной архитектуры я еще не видел, они были похожи на цилиндры, ни одного прямого угла. – Я под чем-то, - решил я для себя. От этого решение на душе стало немного легче, но не надолго, несколько минут спустя, пришла другая мысль – а что если я сейчас валяюсь в каком-нибудь оживленном месте, не украдут ли у меня рюкзак, не наплюют ли на меня проходящие мимо старухи.

Выйдя к широкой  дороге, на которой не было ни одного автомобиля и даже не пахло бензином, на которой летали уносимые ветром сухие осени листья, я потрогал то, из чего она состояла. Это был не асфальт, это была очень плотная, очень гладкая резина. Я подпрыгнул на ней, и она словно батут подкинула меня ввысь. – Если я стану долго прыгать, то, увеличивая с каждым разом амплитуду, смогу допрыгнуть так высоко, что смогу увидеть панораму города и возможно выход из него, или же каких-нибудь людей, - подумал я про себя и стал осуществлять задуманное. Прыгать высоко было страшно, я боялся столкнуться с какой-нибудь птицей летящей в небе с невероятной скоростью и не ожидавшей никаких преград, но все обошлось, все мои страхи оказались не нужными и бессмысленными. Вскоре я увидел группу людей, находящихся за два квартала от меня, издали они выглядели черненькими маленькими фигурками, напоминали муравьев. Я решил к ним подойти, но тут возник совершенно неожиданный вопрос – а как же мне остановиться прыгать, нельзя же сразу спрыгнуть с дороги на тротуар, тротуар был жестким и я наверняка разбился бы. Выхода другого не было, оставалось только прыгать по дороге в направлении людей и там как-нибудь уже остановиться. Хотя как именно на тот момент я себе не представлял.

Я стал предварять задуманное в жизнь и как только я повернул за первый же угол (в отличие от зданий у дорог были углы) мне встретился припаркованный милицейский уазик. Автоматически перестремавшись, я стал делать длинные прыжки, в желании как можно быстрее проскочить это зараженное уставом и исполнительной властью место. Я уже почти отпрыгивал, когда мое туловище обвила веревка и резко потянула вниз. Я даже не успел испугаться, это произошло буквально в один момент. Через мгновение я уже стоял перед голыми милиционерами, и они мне, ругаясь матом, объясняли, насколько им надоели любители попрыгать. Один даже в процессе объяснения ударил меня дубинкой. - Для улучшения памяти, - отрапортовал он другому, тот, второй, утвердительно ухмыльнулся. – Ты не наркоман случайно? – спросил первый. Я, загибаясь, выплевывая свои внутренности и кровь, сказал что нет. – Сейчас только наркоманы в основном прыгают, законопослушные люди в такое время стоят раком. – Кстати, а почему ты раком не стоишь? Вопрос заставил меня немного подумать, в голову вновь влетела мысль, что я в невменяемом сейчас состоянии, что меня безбожно прет, и что я должен что-то ответить, и в зависимости оттого, что именно, они либо меня отметелят, либо отпустят. – Понос у меня сегодня, - ответил я им. Они рассмеялись, запрыгали на месте и захлопали в ладоши. Заразившись их смехом, я тоже немного посмеялся. – Иди дружище, - стукнул меня по плечу рукой тот, что был с дубинкой, - иди с Богом, хотели отпиздить тебя, да уж слишком ты нас хмурых рассмешил. Я как можно быстрее, не ожидая пока подобное настроение покинет их тела, взял руки в ноги и убежал.

Как только они скрылись из моего вида, как только миновала опасность, мне стало интересно, что же происходит внутри круглых черных зданий. Я, зайдя на газон, приблизился к окну одного из них и, протерев рукой скопившуюся пыль, стал смотреть внутрь. То, что я увидел, подвергло меня в шок. Внутри на полу, выложенным сиреневой кафельной плиткой стояли раком люди. Их расположение показавшееся с первого взгляда хаотическим на самом деле не было таким. Они вырисовывали как бы некую фигуру, если смотреть на них сверху. Я почему-то сразу догадался (не знаю почему), что их расположение олицетворяет какой-то символ, связанный с их государством и с теми людьми, которым они прислуживали. Знак системы. Все люди были голыми, они стояли на коленях, поджав голову и прогнув спину. Их ебали роботы, мерзкие и холодные. Хлюпала смазка, светился металл, горели искры оголенных возбужденных проводов. Во мне возникло непонятное чувство, не испытываемое мною никогда ранее. Мне захотелось вбежать внутрь и все там перекалашматить, освободить людей и подарить им, как сделал в свое время Данко, чистое жаркое доброе сердце. Но этого я не сделал, поскольку холодный ум, отчетливо, почти по слогам сказал: - Нет, этого не будет. Я отстранился от окна и продолжил свой путь к увиденной мною кучке людей. Что-то подсказывало мне, что только они смогут мне помочь. Уж очень сильно они выделялись на фоне всего этого места, неожиданно всплывшего в моем сознании.

2004г. Сергей Трехглазый & Лиза Стерва.

Tweet