Его невозможно просто взять и описать. Перо отказываться выдавливать чернила, клавиши залипают, а краски в ужасе уёбывают с палитры. Таких людей надо фотографировать на чёрно-белую пленку в движении бегом по направлению в сортир с выпученными глазами и разинутой в немом крике "Бля!" пачкой. Только данная композиция даёт представление об описываемом персонаже и его сущности.

Мелкого роста, кривоногий, с грушевидной формы телом и характерным, опухшим от перманентного похмела еблом - от одного его вида становилось тошно. Плюс, от него постоянно пасло какой-то специфической приправой (судя по всему, основным её компонентом был сушеный бурундучий помет с примесью лосиного), что кайфа в общении не добавляло.

Короче, если взять хрестоматийного Чонкина, раскормить до размеров небольшого бегемота, а потом на пару часов засунуть башней в муравейник - получится очень похоже.

И ещё: он был непроходимо туп. Это просто песдец, какой он был тупой! Таких людей проще пристрелить, чем объяснить им что-то. Более того, говорил он с каким-то своим уйгурским акцентом, так что время от времени понять его (точнее ту хуйню, которую он по обыкновению нёс) было задачкой не для слабых духом.

И ещё: он был мент. Участковый, нах. И жил, собственно, в нашей же общаге. По ходу, в участковые его сослали, как декабристов в Сибирь - мало кто мог находиться рядом с ним более получаса.

К вечеру он наебенивался в хлам и, напялив форму, начинал шариться по общаге в поисках развлекухи. Доёбывался до баб, от нечего делать пиздил младшие курсы, вышибал бабло из старших, гонял кавказцев и собратьев по форме глаз - вьетнамцев. Одним словом, вёл профилактическую работу. Пару раз ему таки накатывали в торец, но это обычно херово заканчивалось - он звонил кому-то из "своих", приезжали его не менее бухие кореша-менты и эта ёбаная сборная балетная труппа начинала мудохать всех, кто попадался под горячую руку.

Когда перед ним открывали дверь, он тут же заскакивал внутрь, и, встав вплотную к открывшему, начинал искоса-исподлобья сверлить (как ему казалось) того взглядом. Клинт Иствуд, бля... Выдержав театральную паузу, Уйгур окидывал взглядом студенческое обиталище, открывал свою помойку, пару минут бредил на тему "дакаменты, билят, сигнал, билят, нарушаем, билят", после чего, как правило, срывался на истерику и устраивал всё, что подсказывало ему его кастрированное воображение...

Я тогда только-только познакомился с Хохлом - вторым действуюшим лицом этой истории. Тоже в некотором смысле матерый человечище: два с дэцлом метра росту, худой, но, как говорится, "широкий в кости" и отчаянно ушастый. Распиздяй и большой любитель выжрать и пыхнуть. В остальном - нормальный вроде человек, без заёбов... Одна беда - лицо у него было такое, что при встрече с ним у баб прерывался цикл, а собаки с воем съёбывали от него под колёса КамАЗов. Воробьи дохли непосредственно в полёте.

И вот сидим - я, Хохол и Серёга (ещё один студиозус) - у Хохла в комнате, пиво жрём, в ящик втыкаем, пиздим за что-то там - всё чин-чинарём. И тут нелёгкая приносит Уйгура. Хули ему надо было - до сих пор не знаю. Может GPS у него сбился, а может он глянуть на Хохла решил - они, типа, до этого вообще не пересекались... Но, факт фактом - "встретились два одиночества".

Со стороны всё выглядело просто охуенно: стук в дверь, Хохол собирает немеряные свои конечности с койки, подходит к двери. Открывает. В комнату кенгурячьим прыжком заскакивает Уйгур, одетый не в форму, а в обычный спортивный костюм, и своим фирменным взглядом упирается Хохлу в область пупка.

Пауза. Уйгур тупо моргает, Хохол ласково смотрит Уйгуру в темя. Я - в ступоре, Серёга пытается сожрать бутылочное горлышко.

Повтыкав пару минут на надпись "Amorphis", пошевелив кожей лба и тонко бзданув для храбрости, Уйгур начинает короткими перебежками поднимать глаза к потолку, где маячит радостное еблище Хохла. То есть нормальный человек сразу бы башку задрал и посмотрел, чё там такое, но Уйгур по ходу был тяжко контужен ещё на эмбриональной стадии, поэтому глаза поднимал он медленно, с остановками. Или он пытался что-то интересное на хохловом животе найти, или заклинило его накрепко - не понятно.

Наконец Уйгур упирается взглядом в лицо Хохла. Хохол приветливо помахивает Уйгуру ушами и радостно скалится. Я понимаю, что если прямо сейчас Хохол возложит руку на безмозглую уйгурову голову и спросит "Чого тоби, сынку?", я свихнусь.

Уйгур, хорошенько разглядев хохлово ебало, вздрагивает всем телом, бздит повторно, после чего голосом придушенного кастрата говорит:

- А!
- Тебе чего? - разглядывая Уйгура, как Паганель червяка, спрашивает Хохол.
- Эааа... - настаивает Уйгур.
- Ты кто? - продолжает выкачку бесценной информации ушастый.
- Йааааааа... - делает слабые плавающие движения участковое мудило.
- Он ебанутый? - деловито интересуется Хохол у Сереги. Серега, глаза по пятаку, неопределенно жмет плечами.
- Ыыыыыы... - тянет Уйгур, пятясь назад в коридор.
- Ку! - благословляет его Хохол и закрывает дверь. Ковыляет до койки, плюхается, задумчиво добавляет: - Может, горе у человека. Или в аварию попал...

Позже, выйдя из ступора и всласть наржавшись, мы ему конечно объяснили, кто такой Уйгур, но на хера он приходил и чем его Хохол так испугал, так и осталось загадкой.

А Уйгур с той поры ебанулся окончательно. И бухать начал чуть ли вдвое больше прежнего.

А потом сломал себе жопу. В смысле, не саму жопу, конечно, а какую-то хитрую тазовую кость. Пытался, обожравшись синьки, жопой выбить железную дверь в свою же комнату. Лучше б башкой выбивал.

Долбоёб царя небесного...

© С. Д .О., 2004.

P. S.: Имена, место действия и сюжет умышленно искажены. Любые совпадения с реально существующими людьми и происходившими событиями случайны. Использованный "anekdot.ru style" применен умышленно, в здравой памяти и относительно трезвом уме.