Гостинница, куда нас привезли из аэропорта, была в натуре ночлежкой. Внешне - небоскреб-небоскребом, хуева туча этажей, в приличном месте, на Амстердам авеню возле Центрального Парка. Но в номерах городские власти селили бездомных. Вот, кстати, бля, не гоните на Америку. В Нью Йорке по закону город обязан предоставить ночлег бездомным. И мэрия снимает для этого третьеразрядные отели, либо многоквартирные дома в хуевых райнах. То есть, это конечно не московско-бандитский пентхауз, но и не питерская КПЗ, а вполне приличное хоть и гавнистое место для ночлега. Ну и ХИАС откупил пару комнат на 16-ом для вновь прибывающих.
Дядя, вдохновленный первыми часами в Новом Свете, зашел в выделенную нам комнатушку и лег на кровать. Так он лежал, без пизды, неделю. Не пил, не курил, молчал, тупо смотрел в потолок. Наверно ностальгировал по своей ободранной квартире в Купчино, подержанной ладе и блату в продуктовом магазине. Через неделю он начал разговаривать, то есть посылать всех на хуй, требовать чтоб и ему налили, и клянчить сигареты. Но на улицу выходить пока боялся. Ну да ладно.
...В Центральном Парке пилось замечательно! Тот прибалт что нас встречал, сказал что, мол, после заката солнца туда ни ногой, мол грабят-убивают, спасибо черножопому мэру Динкинсу. Пиздеж! Ну правда, вечером там только бомжи и белки, гуляющих нет, так это и охуительно, тишина и свобода. Псина наша (кто-то из вас спрашивал какой породы - эрделька, такая рыже-черная и бородатенькая) носилась за белками, а мы себя потихоньку приучали к мысли что мы на другом континенте, и что после девяти на углу водки не купишь, а наркоту - пожалуйста. Помню, взяли бутыль какого-то рома, ясен барсик самого дешевого, пошли на Земляничную Поляну. Сидим, попиваем, я рассказываю Кабану про Джона Леннона. Из кустов вылезает какой-то бомжара и умильно смотрит на нас. Ну, хуйли, налили мы ему. То да се - разговорились. Главно дело, все что мы могли сказать по-английски было "зыз из а пенсил", но выпив с ним одну-другую (и не из горла, бля, а из пластиковых стаканчиков; а бутыль он научил нас держать в бумажном пакете, чтобы копы не придирались), мы начали друг друга понимать. Услышав про Леннона, бомж (после второй) рассказал что он его охуенный поклонник, (после шестой) лучший друг, (после девятой, когда сгоняли за другим бутылем) видел как его застрелили, и (после пятнадцатой) сам его и укокошил. На этой оптимистической ноте мы с ним расстались. По пути к гостиннице я вспомнил фразу из разговорника, и решил проверить на аборигенке. Увидев какую-то девушку одиноко пробиравшуюся вдоль цепочки фонарей, я гаркнул "вот э найс герл ю ар!" Она было улыбнулась, но тут Кабан, мудак бля, с диким ревом "ба-а-а-ба!" ринулся к ней через улицу, и... цокот ее каблучков по асфальту слился в затихающую вдали пулеметную очередь.
Через неделю-другую (когда дядя уже очухался настолько что стал потихоньку выходить на улицу и даже обнаружил ликеро-водочный где продавали со скидкой, короче, снова стал полезным членом общества) мы решили нанести визит Йоко Оно. Не то что бы мы всю неделю готовились там, строили планы, нет. Просто сидели, пили в Парке, и я вспомнил что где-то рядом Дакота Хауз. Пшли, Кабан? П-пойдем... Дом мы нашли довольно быстро, я его помнил по фотографии. У подъезда (и не пиздеть, это и вправду был подъезд, а не какой-то там парадняк) торчал швейцар. Мы стали ломиться внутрь, а он не пускает. К кому, мол? Да к Йоке же, бля, с дружественным визитом, она нас ждет и будет рада, какой там у нее номер квартиры? Швейцар, с-сучара, ни номера Йокиного, ни телефона не говорит, но соглашается передать записку. Типа, много тут вас, ебланов, если каждого к Йоке пускать, ей полный йок настанет, то-то и оно. Что делать, накарябали мы что-то на картонке от Беломора, типа давай, спускайся к нам, или мы сами поднимемся, нужно о Джоне поговорить, да и выпить-помянуть его по-людски. Швейцар отнес записку наверх. Ждали мы минут тридцать, выпили все что с собой было, плюнули и ушли. Правда пишут что гавно эта Йока, пошла на хуй, сука, из-за нее Битлы распались!

To be continued…

Tweet