...Сергей подвинулся ближе к костру. Стоял холодный, дождливый осенний день. Моросил мелкий дождик,
капли воды попадали за шиворот гимнастерки и пытались затушить и без того еле горящий огонь.
Поодаль, прямо на сырой земле, расстелив плащ-палатки, отдыхали ребята из его взвода. Составленные
пирамидой винтовки стояли рядом с костром. Есть было нечего уже второй день...

Какой умник из штаба послал их взвод в этот гиблый район, до сих пор было загадкой. За день до
этого немцы проводили серьезную артподготовку в этом квадрате, и была вероятность, что уже через
небольшое время среди деревьев появятся передовые отряды вермахта. Земля была сплошь изрыта
воронками и котлованами, оставшимися после попадания снарядов.

Ребята дежурили поочередно, охраняя сон отдыхающих товарищей. Спать не хотелось. Быть может,
сказывалось волнение. До этого Сергей слышал о немцах лишь из радиосводок, однако, после того, как
Красную Армию серьезно потрепали в 41-ом, призывать стали всех, кто способен был поднять винтовку.
Сергей хорошо помнил соседа по коммуналке, майора дядю Лёву, как он его называл. В своё время, еще
перед войной, тот был послан командованием в Германию, для обмена опытом с офицерами вермахта. По
возвращению в СССР он получил повышение, пару медалей, и прочие блага. Однако, после вероломного
нападения Германии в июле 41-го, за ним приехали. Под окнами остановилась Эмка, пугающего, черного
цвета, и за рулём сидел не Вовчик - шофёр дяди Лёвы, с которым Сергей частенько болтал в своё время,
а незнакомые люди в хромовых пальто и шляпах. Зайдя в квартиру, молодой комиссар, не взирая на
звания и почтенные седины дяди Лёвы, с размаху дал ему в морду, не стесняясь соседей и маленькой
дочки дяди Лёвы, прорычав - "Собирайся, контра." С тех пор дядю Лёву больше никто не видел...

Предавшись воспоминаниям, Сергей чуть не проворонил пёкшиеся в золе картофелины, которые они
хранили на черный день, и решились съесть только после двухдневной голодовки. Принявшись разгребать
золу, краем уха он уловил движение неподалёку. Кинувшись на землю, он подполз к лежащим товарищам,
которые тоже насторожились. Разобрав винтовки, они залегли за поваленным деревом. Здоровяк Андрей,
раздвинув сошки "Дегтярёва", наклонился над прицелом, всматриваясь в сгущающиеся сумерки.

-Говорил я вам, со жратвой потерпим. Теперь Фрицы наверняка засекли нас по костру. Хана! -
Прошептал Андерей.
-Ладно, Андрюха, не бойсь...проверь диски лучше. - Сказал сержант, молодой деревенский парень.
-Хуйня, продержимся. Вызывай подкрепление. - Обратился Андрей к радисту.
-Ага, счаз...два подкрепления. Накрылась рация...Всё, теперь точно хана. - Ответил радист.

В этот самый момент кусты огрызнулись лаем МР-40. Одиночные винтовочные выстрелы не могли подавить
эту стену огня. Сергей вжался в землю, перезаряжая старенькую винтовку Мосина. Над ухом громко
ударил пулемёт Андрея. Позади раздался огушительный взрыв. Сергею показалось, что у него лопнули
перепонки. Последнее, что он увидел, было несколько немецких солдат в серой форме, цвета мышиной
шкурки, выбегающих из-за деревьев и расстреливая на ходу уцелевших. Андрей поднялся во весь рост,
скашивая появившихся врагов из "Дегтярёва". В этот момент Сергей потерял сознание.

Пробираясь по этим гнилым, Богом забытым русским болотам, Ульрих вспоминал солнечную Тюрингию,
маму, отца, университетских товарищей и обильную еду, коей так любила баловать его мама. Конечно, он
сам был виноват в своих лишениях, встав добровольцем в ряды вермахта, сменив университетскую скамью
на эти проклятые топи, однако одновременно он был рад тому, что он имеет возможность лично
поддержать свою родину в эти трудные для неё часы. Он был горд, что на нём форма немецкого солдата,
рад, что его выбор одобрил дядя Генрих, офицер вермахта, ныне служащий в далёкой и жаркой Африке.
Ульрих часто рассматривал фотографии, которые присылал ему дядя. Вот он в пробковом шлеме, стоит в
окружении младших офицеров на плацу захваченной английской базы. Вот он в парадной форме, на
официальном торжестве в честь захвата этой же базы. Высоко заломленная фуражка, хромовые сапоги,
кобура "Парабеллума" - как же Ульриху хотелось быть хоть чуть-чуть похожим на дядю. Поэтому, лишь
получив возможность, достигнув соответствующего возраста, он записался добровольцем на Восточный
фронт в чине унтер-офицера(помогли давнишние дядины связи).

Поначалу Ульриху было интересно. Чужая культура, русские деревни, симпатичные девушки. Воевал
Ульрих лишь на бумаге - официально числился в действующих частях, однако командование, состоящее из
старых знакомых дяди Генриха, по возможности старалось уберечь Ульриха, посылая роту, в которой он
состоял, лишь на зачистку захваченной местности, и то лишь в тех случаях, когда зачищать уже было,
собственно, нечего. Ульрих же, напротив, обивал порог штаба, настойчиво требуя послать его на
передовую. В итоге юношеский максимализм одержал верх над разумными решениями заслуженных офицеров,
и молодой унтер Ульрих был таки переведён на линию фронта. Это было первое его наступление.
Пробираясь по глухим русским лесам, не ведая иной пищи, кроме консервов, потеряв двух бойцов
вследствие болезней, Ульрих умерил свой пыл. В тот миг, когда он совсем было разочаровался в службе
на передовой, и готов был повернуть свой взвод обратно, в расположение немецких войск, разведчики
засекли мерцающий между деревьев костёр.

Ульрих перехватил автомат. В детстве отец часто брал его на охоту, поэтому он помнил методы
бесшумного подступа к зверю. Дав команду автоматчикам, аккуратно ступая по мягкому хвойному ковру
леса, взвод двинулся к противнику. Подойдя ближе, настолько, что можно было различать лица
неприятельских солдат, Ульрих знаком призакал разгруппироваться. Одного не учел молодой немец - если
для него охота была когда-то развлечением, то для русских солдат, исконных жителей подобных глухих
лесов, это было средство к существованию, и он не знал, что его взвод был давно обнаружен, и
неслышымые на первый взгляд шаги его солдат были услашыны русскими. Поэтому он растерялся, когда,
застигнув русских, казалось, врасплох, его взвод встретил ожесточенное сопротивление, и в мозгу
промелькнула мысль, что, будь русские вооружены аналогично немцам, все его солдаты полегли бы в
первые секунды атаки.

Но редкие выстрелы винтовок не могли подавить автоматные очереди со стороны зарослей. Однако,
когда Ульрих отдал приказ - "вперед", из-за поваленного древесного ствола гулко зарокотал пулемет, и
четверо самых отчаянных упали навзничь в предсмертных конвульсиях. Пулеметчик Андрей стрелял точно,
не расходуя лишних патронов. Очередями удалось выкосить залегших русских солдат, но пулеметчик
находился в очень неудобной позиции для прицельного огня. Немцы решили предпринять повторную атаку,
забросав для начала гранатами местность вокруг бревна, но когда уцелевшие остатки взвода Ульриха
бросились в бой, свершилось чудо - пулеметчик, весь израненный, истекающий кровью, поднялся во весь
рост, и открыл огонь по наступающим врагам. Положив на месте всех уцелевших солдат, он упал,
подкошенный очередью Ульриха.

"Бывает же...по всем расчетам он должен был умереть от осколков..." - думал Ульрих, оказавшийся
вдруг один среди трупов, своих и чужих. Как он будет добираться один до расположения своих, он не
знал. Вдруг один из лежащих на земле русских солдат слабо зашевелился. Нервы Ульриха не выдержали -
он пустил длинную очередь в истерзанное тело, и успокоился лишь тогда, когда труп русского был
отнесен автоматным огнем на значительное расстояние. Решив проверить, не выжил ли кто еще, он стал
ходить среди тел, присматриваясь, и периодически поддевая их носком ботинка.

В это время Сергей пришел в себя. Первое, что он увидел, был мертвый Андрей, истекший кровью.
Грудь его была разорвана пулями вдоль и поперек, на теле не было живого места. Поодаль он увидал
трупы немецких солдат, которые так и не смогли прорваться к ним, остановленные Андреем и их
винтовками. Услышав неподалеку шевеление, Сергей с трудом повернул голову. Боль отзвалась во всем
теле. Спиной к нему стоял немец. Сергей плохо разбирался в званиях, но этот был, похоже,
унтер-офицер. Рука потянулась за голенище сапога, где Сергей еще перед выдвижением припрятал
внушительный тесак, для себя, на случай пленения. Медленно встав, он окликнул немца. Повернувшись,
тот нервно отпрыгнул в сторону. На его лице отобразились изумление, ужас, и смертельная ненависть.
Ульрих вскинул автомат и нажал на курок, но МР-40 издал лишь беспомощный слабый треск - боек
вхолостую застучал по пустому патроннику. Страшный, словно восставший из мертвых, русский солдат,
сжимая нож, двинулся на него. Тогда Ульрих перехватил автомат за дуло, и изо всех сил двинул им по
голове Сергея, проламывая череп, чувствуя одновременно смертельный холод стали в боку между ребёр.
Силы покинули обоих. Еще стараясь удержаться на ногах, они оперлись друг о друга, и медленно стали
заваливаться на бок...

...Солнце садилось за деревья, наступал вечер. Группа, состоящая из трех молодых людей в камуфляже,
появилась на лесной поляне. Тишину леса нарушили голоса.

-Ну, пацаны, на сегодня походу всё. - Сказал старший из них, опускаясь на корточки. - К дому надо
бы поворачивать.
-Счаз, Мих, отоссу только, и пойдем. - Ответил второй, заходя в заросли кустарника. - Еб, пацаны!
Да тут золотое дно! - Послышался через миг его возглас.

Группа поспешила на зов. Взгляду поисковиков предстала поляна, усеянная ржавыми касками, скелетами
в истлевших остатках формы, и заржавевшим от времени стрелковым оружием.
-Во бля, наткнулись... - Протянул тот, которого звали Михой, наклоняясь над ближайшим скелетом. -
Повезло, ебть...
-Гляньте ка, в первый раз такое вижу. - Подал голос третий, доселе молчавший. Обернувшись, глазам
подростков предстала необычная картина: два скелета лежали как бы в обнимку, между ребер одного из
них на земле лежал ржавый нож, а черепная коробка второго была проломлена, по-видимому, автоматом,
который лежал тут же.
-Да бля, композиция. - Пробормотал Миха, освобождая череп одного из скелетов от каски. - Вот этот
был походу фриц. Заебца, и каска хорошо сохранилась, меня давно один байкер знакомый
просил...зашкурить чуток и подкрасить...А из черепушки сделаю пепельницу. Покрою лаком, на стол
поставлю...

В это время два его спутника забавлялись тем, что в шутку дрались подобранными костями, напялив на
себя ржавые каски. Когда им это наскучило, они ногами принялись разбрасывать кости в разные стороны,
крушить черепа высокими ботинками...

-Эх, бля, жалко советские каски не котируются. - Сказал Миха, отшвыривая в сторону ржавую каску
советского солдата. - Да, нихуево ему по башке пришлось, гы гы гы. - Заржав, он пнул череп так, что
тот отлетел на пару метров, и раскололся в куски, ударившись о ствол дерева. - Ладно, ребзя,
собираем все, и к дому, а то туман что-то сгущается. Да, гавна не берите, только то, что потом
толкнуть можно...

Набив рюкзаки, перекурив напоследок, троица направилась обратно. Если бы кто-нибудь из них
обернулся, то он заметил бы, что в одном месте туман необычно сгустился, приняв небывалую форму. В
облаке тумана как бы стоял молодой советский солдат, в обмундировании времен Великой Отечественной
Войны, и с укоризной смотрел им вслед...Хотя, может, это был всего лишь оптический обман?

На следующий день городок узнал из газет, что отправившаяся накануне в лес группа
поисковиков-реконструкторов подорвалась на неразорвавшемся во время войны снаряде. Не выжил никто.