У многих людей моего поколения, всласть заставших эпоху VHS, есть в жизненном багаже история про кассету весьма непристойного содержания, которую они нашли у кого-то из старших, и которую затем смотрели, выждав, когда этих самых старших не окажется дома.
Как правило подобная история, согласно канону жанра, должна оканчиваться тем, что либо кассету, по окончанию просмотра, тщательнейшим образом отматывали на то самое место, с которого и начинался сеанс, либо, что само по себе намного драматичнее, забывали замести следы несанкционированного вторжения и некоторое время потом пребывали в мучительном ожидании неминуемого разоблачения и кары, но всё как-то само-собой обходилось.
Оно и понятно — зрелище то открывалось захватывающее, нестандартное, прямо скажем, и как следствие - неокрепший детский мозг элементарные основы безопасности влёт утрачивал.
Разные остряки, слыша эту, леденящую кровь историю, любят шутить, говоря, что всё это было напрасно, и вряд ли хозяин кассеты досконально помнил то самое место, на котором внезапно утратив интерес к происходящему, и даже с неким отвращением, выключил разнузданное действо, но тем не менее — определённая логика в перемотке всё же была, ибо кассета где-то на середине и кассета в самом конце — это две колоссальные разницы.
Скажу вам больше, я знал несчастного страдальца, который был поставлен жестокой судьбою в поистине безвыходное положение, поскольку его кассету зажевало и извлечь её самостоятельно он, в силу слабой технической подготовки, обусловленный небольшим количеством прожитых лет — никак не мог.
Сам я таких кассет дома не находил, что одновременно говорит как о высоком уровне советской морали, присущей моим молодым родителям, так и о, вполне вероятно, недюжинной их способности ловко прятать мелкие бытовые предметы так, чтобы всякая мелочь пузатая не могла отыскать.
Но это не означает, что подобных кассет не было в моём детстве. Были друзья-товарищи, которые находили, и задолго до пресловутого познания добра и зла теоретическая часть процесса нами была изучена настолько, что можно было смело записываться в подмастерья к кустарю-гинекологу, подавать какие-нибудь инструменты.
А до кассет ещё были карты с голыми бабами, а равно как и с бабами, совокупляющимися с мужиками. Сначала это был какой-то мрачный самиздат, сто раз перефотографированный, размытый и с такими нечеловечески страшными от излишней резкости и контраста волосатыми вагинами, что лично я по началу думал, что у тёти там разрубленный топором ёж.
Карты эти у нас продавали банды глухонемых, и обязательно водились оные карты у разного рода школьного пролетариата, который, в свою очередь, отпуская мало смешные и ужасно неуклюжие шуточки, щедро показывал их на перемене всем желающим.
Потом карты стали цветными и куда более качественными. На самарском автовокзале они, когда дорогие россияне выбрали сердцем, проголосовав и не проиграв, продавались уже не глухонемыми ребятами, а вполне себе легально в киосках, торгующих всем подряд. И никого не смущало, то, что всё это смотрят несовершеннолетние, такая уж тогда была незыблемая духовность — ни черта людей не брало. Какую хочешь им гадость показывай — знай себе улыбаются белозубо.
Сейчас таких почти не осталось людей, изнежились все, зажирели. Чуть подует на современного какой сракой виртуальной, и всё — он весь коростой и пошёл, никудышный. Разложился морально мгновенно, потерял божий вид. А раньше народ поядрёнее был, понаваристее.
Рядом с картами теми, так же открыто продавались тогда и кассеты скабрезного содержания, как с самодельными, напечатанными на пишущей машинке названиями фильмов, типа «Членоголовые 2», так и в цветных, не оставляющих никакого сомнения в содержании фильма обложках.
А ещё были какие-то совсем уже жуткие газетёнки, в которых тоже была масса чёрно-белых фотокарточек женских половых признаков, как первичных, так и, разумеется, вторичных.
А потом вообще оказалось, что вся эта порнография — ровесница фотографии и кино, и что как только научились в светопись, тут же начали оной технологией гениталии запечатлевать. И ничего, две мировых войны пережили — не умерли.
А до этого — рисованная и словесная порноиндустрия процветала. Глиняная да соломенная. Лыковая да пеньковая. Читаешь, бывало, знакомые с детства сказки, не адаптированные под юное ухо, и свои, уже более-менее заматеревшие уши — натурально краснеют, до того, собаки там всё срамно обустроили! Сплошные хуй с пиздою у них везде, да их не шибко хитрые взаимодействия.
Это я всё к тому, что нынешние борцы за нравственность и чистоту интернетных просторов — натурально ерундой занимаются. Против природы прут. А против природы переть — дело гиблое и неблагодарное. Естество оно — завсегда пробьётся. Ты его в интернете запретишь, так оно самодельными картами прорастёт, глухонемых то у нас, слава богу — на три века припасено.
Торенты заблокируешь — оно в сказки заветные выльется, а там поди знай, что хуже — видеоролик зарубежный, или родной, сермяжный рассказчик, с доверительным тембром голоса.
Лучше вы, господа хорошие, с повышением цен боритесь. А то сейчас пошёл в магазин, а там такая порнография, что аж всё настроение к чертям собачьим. Так то!

Tweet