- Вкуснятина… - томно протянул Серёга, с нежностью зажав в правой руке куриную ножку, запечённую в сливочном соусе, а левой подцепив дольку помидора из свежего салата. – Ел бы и ел.
- Ой, да ладно тебе, - смущаясь, ответила кицунэ. Похвала была ей очень приятно, но поскромничать она не забывала никогда. Пусть ещё что-нибудь приятное скажет, в довесок. Тогда можно простить и то, что в трусах к столу выперся.
Иванов не знал, и даже не подозревал, что сейчас нарушает практически все правила этикета за столом. Плевать он на это хотел. Вкусно – и ладно. Салфетку за майку зацепил, чтобы Машка не бухтела – и хватит. Не на царском приёме, чай. Улучшив момент, когда домохранительница отвернулась, он сунул кусочек мяса вездесущей Мурке. Подношение исчезло мгновенно, кошка довольно муркнула и снова уставилась ему в рот.
Закончив с трапезой, Сергей огляделся в поисках чего-нибудь – вытереть руки и физиономию. Не нашёл, подумал немного и стал пристально вглядываться в котёнка.
- Ты чего на неё так смотришь? – забеспокоилась девушка. – Что задумал?!
- Да ничего, - равнодушно пожал плечами он. – Размышляю вот…
- О чём? – заинтересовалась девушка.
- А если руки об Мурку вытереть, долго ты орать будешь или нет?
- Серёженька, - кухонное полотенце в наманикюренных ручках начало сворачиваться в опасный жгут. – Ты обалдел?!
Однако этим хозяина квартиры было уже не пробрать. И не такое видал.
- Зря ты так. Я как мыслю: если об кошку руки вытру – ей вылизываться приятнее будет. Разнообразие вкусовое, понимаешь? А то шерсть да шерсть…
Вместо ответа в физиономию Иванова полетел рулон бумажных полотенец.
- Даже не вздумай! Она ведь и об занавески трётся, и об одежду. А мне потом отстирывать?!
Парень демонстративно, игнорируя полученное средство гигиены, стащил салфетку с шеи и вытер ею рот, потом руки. Встал.
- Спасибо за обед, мне очень понравилось. И вообще – не хочешь курицей натирать – давай вареной колбасой обмажем. Там жира, как и мяса, впрочем, почти нет. А зверюшке приятно…
Полотенце шумно, с пропеллерным гулом рассекло воздух, и Серёга вприпрыжку, смеясь, выскочил из кухни.
- Смешно ему, - буркнула кицунэ, улыбаясь при этом.
Она понимала, что парень шутит. А Мурка просто сидела на своём обычном месте и размышляла о…, впрочем, кто знает, о чём размышляют кошки, об которых не вытерли пахнущие вкусной курочкой руки?
Немелодично напевая что-то невнятное, помощник собирался провести день в праздности и утрамбовывании дивана собственным телом. У Швеца сегодня то ли отгул, то ли выходной внеплановый, а задач он никаких не ставил. Только лёг, предвкушая негу – как зазвонил смартфон.
«Кому я ещё понадобился?» - лениво подумал Иванов и взял аппарат. На экране высветился абонент «АИ.К», что в переводе с оперского значило «Андрей Игоревич. Козёл». Именно так был записан бывший Серёгин начальник, подполковник полиции А.И. Меньшов, карьерист и сволочь по своей натуре.
«Нда… Такие звонки никогда ничем хорошим не заканчиваются. Вот зачем он про меня вспомнил? Сам ведь подсуетился в своё время, чтобы я на гражданку вылетел, - размышлял он. – Нет. Не буду отвечать. Не хочу». Но звонок не умолкал. Пришлось отключить звук. Через пять минут смартфон опять завибрировал, и снова знакомая аббревиатура высветилась на дисплее.
После четвёртого звонка парень сдался, да и любопытно было – что от него нужно. С этого деятеля и наряд по месту жительства прислать станется – он, зараза, упорный, когда нужно.
- Алло.
- Иванов?! Здравствуй! Как ты там? Как здоровье?
Настроение рухнуло вниз. Когда люди в таких чинах начинают интересоваться судьбой бывших подчинённых, пиши пропало. Однако, стараясь не выдавать недовольства, помощник нейтрально ответил:
- Нормально всё. Без взлётов и падений.
- Да ладно, - звонящий делано рассмеялся. – Наслышаны мы тут, какие у тебя «падения». Турбазу, вон, прикупил. Серьёзные люди хвалят.
Мысли завращались стремительной каруселью: «Откуда узнал? Зачем? Раз припомнил – значит будет или просить, или требовать. Если последнее – проще. В собственную безопасность стукану. Посадить его, конечно, не посадят, но жизнь попортят. А если просить? Смотря что. Ладно, послушаем».
- Наветы, Андрей Игоревич. Куда мне…
- Иванов, не прибедняйся, - тон собеседника стал серьёзным, знакомо-повелительным. – В курсе все, иначе бы и не звонил. Надо отдых порешать для серьёзных людей. Комплексный. На два дня. Очень они про твой сервис наслышаны.
У Серёги непроизвольно дёрнулось веко, от ярости. Он медленно, успокаиваясь, выдохнул и постарался говорить как можно ровнее, не срываясь на мат.
- Понятно. Порешать… - слово знакомое. У проституток это «субботник» называется. Мне такой вариант нравится больше. И правилам русского языка более соответству…
Подполковник не дал договорить, привычно перейдя на, как ему казалось, грозный крик.
- А ты не аху…
- Разговор записывается, - блефанул парень. – Продолжайте.
Фраза подействовала отрезвляюще. Полицейский засопел, пару раз рыкнул от досады, потом продолжил нормальным голосом.
- Пиши, мне без разницы. Это не моя прихоть. Фамилия Черкасов – знакома? Областной наш… ну, ты понял. Его желание. Тут столичная проверка намечается, вот он и решил министерских потешить в твоём медвежьем углу. Можешь отказаться, но тогда я не виноват… На раздумья – сутки у тебя. Потом дашь окончательный ответ, и мне, если честно, по барабану, какой. Вопросы?
- Только один. Та турбаза на задворках мирозданья. Почему именно она? Можно ведь и кого поближе напрячь. Мало, что ли, вы коммерсов запрессовали?
Подполковник снова повздыхал, но юлить не стал.
- Кто-то из прокурорских ему похвалился о том, что домик арендует у некоего Иванова. Задорого. Генерал и заинтересовался – что за место и почему не знает. Пробили быстренько – на тебя вышли со всей биографией. Дальше пояснять?
- Не надо. понятливый.
- Ну и хорошо, что понятливый. Так что думай, Иванов, думай. Я завтра позвоню, ближе к двенадцати.
Раздались короткие гудки.
В комнату вошла Маша, по-женски издали почуяв неприятности. Сергей коротко обрисовал ей ситуацию, присовокупив напоследок: «Понятия не имею, что делать. И не пошлёшь ведь!»
- А ты Ерохе позвони. Может, и присоветует чего. Он в таких делах опытный.
- Тоже дело, - не особо раздумывая, ответил парень и набрал оборотня-белку.
Владелец ресторана для нечисти на звонок ответил сразу, внимательно выслушал и предложил встретиться в его в шашлычной прямо сейчас, пообещав разузнать, что и как. У них вообще складывались если не дружеские, то уж приятельские отношения точно. Ну и совместный бизнес, конечно, тоже сближал.
Через час Серёга стоял у стойки и болтал с нечистью. После традиционных разговоров о семье, о планах на будущее, приступили к главному.
- В общем, на меня не рассчитывай, - бухнул основное Ероха. – И на арендаторов тоже. Это тебе как экзамен на бизнес-зрелость. Отобьёшься – молодец, честь тебе и слава вперемешку с репутацией и уважением. Не сможешь – извини. Деньги, само собой, вернёшь - кому нужен отдых в проходном дворе? А дальше посмотрим... Когда ответ нужно дать?
- Завтра, в обед.
- Хреново…
Помощник почесал бритый затылок в раздумьях.
- А если твоей крыше денег заслать, чтобы отбиться? Там же в чинах не малых сидят, как помнится…
- Не вариант. Генерал тоже не с помойки. А битва титанов ради тебя никому не нужна. Ты, Серёга, по своему ведомству величина, кто спорит? Однако в обычном мире сам понимаешь…
- Да ясно это. Скажи, а кто и зачем о турбазе разболтал?
Оборотень поморщился. Не любил он третьих лиц без крайней нужды обсуждать.
- Случайно вышло. Тот, из прокуратуры, что второй домик арендует, проговорился. В беседе к слову пришлось. Они тогда выпивали вместе с генералом, ну и… Опять же – там не секретный объект, особо никто скрывать и не собирался. Помалкивать – да, но вот насмерть стоять, - Ероха почувствовал, что погряз в невнятных оправданиях и решил разрубить запутанный узел одним махом. – Да сдуру он ляпнул, поддатый был, а полицейский и уцепился. Ну вот получилось так бестолково, я-то тут причём?!
Расчувствовавшись, ресторатор достал из-под стойки бутылку с янтарной жидкостью и ополовинил её прямо из горла. Крякнул, смахнул выступившие слёзы, занюхал рукавом, затем предложил Иванову:
- Будешь?
- Нет, спасибо. Про генерала известно что-нибудь? Ну, какой человек и…
- Я понял. Скотина он. Под себя всё гребёт похлеще экскаватора. Если база ему по вкусу придётся – можем и не отбиться. Вообще не отбиться, - акцентировал оборотень. – Даже я со своими связями. Точнее не так. Если очень-очень захочу, на принцип пойду – то смогу. Вот только это в такую копеечку станет, что десяток новых турбаз можно выстроить, причём в дорогом пригороде.
Серёга понимающе кивнул. Он тоже был наслышан о генеральских нравах и аппетитах.
- Совет дашь?
- Легко! Простой и действенный! – ресторатор снова приложился к бутылке. – Возьми ведьму какую-нибудь или беса посильнее – и прокляните, болезнь нашлите, несчастный случай подстройте! Можно не до смерти. Главное, чтобы про нас этот урод забыл.
Помощник криво ухмыльнулся. Ероха его понял без слов.
- Да знаю я, Серёга, что нельзя тебе. Это я так, от безысходности… А по закону – ума не приложу, как поступить. Действительно не знаю. Я ведь за свои инвестиции переживаю тоже. Даже если и не отожмут заведение – репутацию тебе эта пьянка подпортит колоссально. Кому охота за свои кровные извини-подвинься для пьяных столичных морд делать? Они ведь наверняка хотят все домики, даже проплаченные, занять?
- Похоже, что да. И ты прав, арендаторам мои заморочки без разницы…
Оборотень с сочувствием смотрел на Иванова.
- Вот то-то и оно. Может, пусть Машка вместо тебя... - нерешительно закончил он.
- Спасибо за консультацию, - даже не дослушав, сухо поблагодарил Иванов собеседника и, не прощаясь, вышел на улицу.
Активировал Печать, призывая приятеля. Ну а вдруг придёт?
***
До вечера парень бесцельно болтался по городу, обдумывая сложившуюся ситуацию. И дело было даже не в финансовых потерях, а в банальном самолюбии. Ну вот не терпел бывший полицейский, когда им распоряжались без его на то воли! На дух такого не переносил!
Домой пришёл поздно, злой, усталый и ничего не придумавший. Умной кицунэ хватило лишь одного взгляда, чтобы понять – всё плохо.
- Серёжа, а может я найду кого-ни… - нерешительно завела она разговор.
- Не вздумай! – рявкнул помощник. – Ероха тоже намекал, что можно через нечисть вопрос решить. Категорическое нет! Ка-те-го-ри-чес-кое!!! Причины объяснять?!
- Не надо.
Такой тон обидел девушку и она, недовольно фыркнув, ушла к себе. За ней увязалась и Мурка, чувствуя раздражённость хозяина квартиры и вовсе не желая попасть ему под горячую руку.
Швец заявился ближе к полуночи. Собранный, деловой, трезвый.
- Зачем искал? – даже не поздоровавшись, начал инспектор.
- Проблемы нарисовались, совет нужен, - обошёлся без долгих прелюдий Иванов и коротко изложил суть дела.
Антон слушал внимательно, не перебивал. После того, как приятель закончил рассказ, попросил:
- Чаю сделай, пожалуйста и не трогай меня пять минут. Подумать надо.
Когда кружка с напитком уже порядком поостыла, да и оговоренное время давно закончилось, инспектор прервал затянувшееся молчание.
- Фигня. Есть вариант. Признаюсь честно – идея не моя, из книжки взята, вот только и не вспомню, из какой. В детстве читал. Значит, внимай мудрому мне…
И Антон наскоро, посмеиваясь, изложил свою идею. Серёга, вникнув, долго ржал, утирая периодически выступающие от смеха слёзы. Из-за холодильника на шум высунулась и Маша. Она сначала недоумевала от всеобщего веселья, однако, вслушавшись в обсуждение деталей и уловив идею Швеца, тоже заливисто, словно колокольчик, расхохоталась.
Отсмеявшись и повеселев, Сергей поинтересовался у начальника:
- А ты где был весь день?
- В Лондоне, - совершенно серьёзно ответил он. – По городу гулял. Карпович по делам туда направился и меня прихватил заодно, для моего культурного развития и расширения кругозора.
- И как? – не выдержав, влезла в беседу домовая.
- Интересно, врать не стану. В центре как по музею ходишь. Потому и не отвечал – обратно бы не смог вернуться отсюда. Слишком большое расстояние.
Иванов согласно кивнул.
- Понятно. А чего это начальство к англичанам занесло?
Швец снова подобрался, сделался серьёзным.
- А вот это самое интересное. По обмену опытом. Архивы читал, - и, не давая разразиться потоку разнообразных вопросов, инспектор поднял руку, призывая к тишине. – Ситуация такая: вчера после обеда умерла Яга…
- Кто? – не удержался и перебил помощник.
- Яга, - невозмутимо ответил Антон. – Среди ведьм это что-то вроде почётного звания. Как правило, принадлежит старейшей в регионе. Так вот, при распределении в знакомой тебе очереди она дежурного сама позвала и интересные вещи рассказала…
- Погоди, давай с терминологией разберёмся - снова не смог промолчать Иванов. – Яга – это ведьма. Так?
- Да. И Баба Яга – персонаж из детских сказок, собирательный образ старой колдуньи. Злая, вредная, людей не любит, но и сама к ним на глаза старается не попадаться. Чарами пользуется крайне редко, больше действует знанием человеческой психологии и простым запугиванием.
Помощник, до сей поры слушавший своего руководителя с полуулыбкой, откровенно расхохотался.
- Ты ещё скажи, что с Кащеем Бессмертным дружбу водит, - но, заметив колючий взгляд приятеля, сник. – Да ладно… Не может быть!
- Может. И было. Ты думаешь, почему ведьмы особо не высовываются? С их багажом магических знаний такого можно наворотить… Но нет, смирно сидят. Да потому что знают о том, что после смерти с ними будет! Очередь и все дела… Только из-за этого! Душа ведь у всех есть, потому и берегутся, и помогают людям иногда, чтобы хороших дел в копилку себе добавить. А Кощей – это другая ситуация. Реальный, кстати, чувак был ещё в дохристианской Руси. Мне про него краткую выжимку из личного дела давали почитать в обязательном порядке. Таких бед наделал – что ты!.. Армией усмиряли, и не вышло ничего. И вальнули как раз как в сказке описано – иглу сломав. Как нашли – не знаю. Зато знаю почему именно так.
- И почему? – и Сергей, и Маша слушали инспектора открыв рты.
Польщённый таким вниманием, Швец неторопливо закурил, выпустил кольцо дыма и с интересом смотрел, как оно тает в воздухе. Затем продолжил:
- Кащей на самом деле не Бессмертный, как его сейчас называют, а Бездушный был. Есть такая методика – разлучить себя с собственной душой и жить вечно. Физическая смерть тела тогда не страшна, хоть в эпицентр ядерного взрыва его запихивай. Восстановится понемногу. Из пепла сам себя соберёт – настолько сильным в деле чёрной магии становится. А вот если до души добраться – тогда амба ему. Сразу в наше ведомство попадает, а дальше… сами понимаете. По отдельной линии проводят, а в Аду консилиумы созывают для вынесения наказаний.
Потому и прятал он собственную душеньку как фантазия подсказала. Теперь понятно?
Кицунэ и помощник переглянулись.
- Ага…
- Вот и хорошо. Тогда дальше слушайте. Отсоединить душу можно только через магию крови. Через гору собственноручно убитых людей. Ритуал, в принципе, не сложный, но безнаказанно уработать нужное количество живых кто позволит? Да и поддерживать бессмертие опять же, кровушкой приходится, причём в значительных объёмах. Потому попыток стать Бездушным было много, а получилось лишь у единиц. Я знаю про Кащея и этого… - Антон пощёлкал пальцами, помогая вспомнить нужное имя. Не смог, расстроился и продолжил. – Не выговорю я его ФИО. Язык сломаю. Он, короче, у ацтеков жрецом трудоустроился и бошки рубил ритуально. Там культ тот ещё был, нескучный. Пирамиды из голов собирали… Ну и колдунствовал по-тихому, чтобы, значит, добро не пропадало. Его в восемнадцатом веке потом поймали наши американские коллеги. Куда дели – не знаю, не спрашивайте. У меня допуска к этим сведениям нет.
Швец глотнул совсем остывшего чаю, повертел сигарету в руках. Но закуривать не стал. Он сам увлёкся своим рассказом и ему не терпелось закончить.
- И наступает самая увлекательная часть повествования. Как я уже говорил – умерла Яга. Она же и сообщила в наши компетентные органы, что силу свою перед смертью передавать никому не стала, а засунула её в блюдечко. Хранилище такое сделала. Почему блюдечко? – предупредил он вполне логичный вопрос. - Не знаю. Может, памятная вещь была, да и без разницы это. Могла и в телевизор колдовскую мощь законопатить. Не важно. Дело в другом. Рассказала она про свою сестричку, пропавшую в самом начале войны, в сорок первом. Тоже ведьма, как и она. Мамаша их сгинула ещё в тридцатые. Пошла зимой в лес за дровами и не вернулась. Зато силу девки обрели. Значит – погибла. У ведьм ведь как – мощь по женской линии переходит после смерти по умолчанию, если меры соответствующие не принять. С мальчиками посложнее, там заклинание надо делать привязывающее, но тоже ничего особо хитрого. А, отвлёкся! Короче, сестричка записалась в Бездушные! Ритуалы для этого кровавые нужны, долгие, на раз-два не получится. Вот и начала девочка сначала с животных, потом пара местных парней исчезла с концами. Никто не догадался тогда, только Яга наша… Когда немцы пришли – сестрёнка к ним подалась, её потом, через год с хвостиком, в эсэсовской форме видели. Как она туда пролезла – тот ещё вопрос. Больше о ней ни слуху, ни духу…
В семидесятых злодейка эта в Англии всплывала. После войны всю эту нацистскую нечисть именно бриты курировали. Потому Карпович вояж и делал самолично – фотографии искал, дела пересматривал. Пусто! Нет её бумаг, и снимка нет! Похоже, хорошо хвосты подчистила. Есть только словесный портрет, один из пенсионеров, имевших с ней дело, дал. Но так себе… Всё, как обычно, среднее…
Веселье давно покинуло кухню. Все сидели сумрачные, напряжённые.
- А фоторобот? – поинтересовался Сергей, не надеясь, впрочем, на положительный ответ. Начальство не глупее его, однако не спросить не мог.
- Слепенький тот дедушка, не получилось ничего. Да и про чары личины не забывай. Она не хуже меня или шефа нашего наводить их умеет. Единственная зацепка – с сестрой Бездушная похожа. Вот эта карточка как раз есть. Из семейного альбома взяли. Так что общее представление об истинном облике этой мрази имеем.
- И что теперь? – подала голос кицунэ. Ей было очень любопытно.
- Теперь, по идее, ближайшая родственница нашей покойной Яги заявиться должна. Проверить смерть. То, что она кончину сестры почуяла – однозначно. Но сила к ней не пришла. Значит станет искать – для неё это самая лучшая колдовская мощь, родная… Блюдечко, как вы понимаете, спецотдел изъял и засаду в жилище той бабки сделал. Даже обманку склепать не поленились…
- Что склепать?
- Обманку. Вот, - Антон извлёк из курточки небольшое старенькое блюдечко. Самое обычное, с маленькой щербинкой на боку. – Силы в ней почти нет, а вот фонит… да сам посмотри. Специально к тебе завернул – показать, какие чудеса бывают.
Заинтригованный помощник зажёг на ладони Печать и поднёс её к посудине. Та запереливалась всеми цветами радуги, рука аж затряслась от мощных эманаций.
- Ничего себе, покруче артефакта будет.
- Точно. В этом и смысл. Фон издалека ощущается, а на самом деле – пустышка. Хотя в изготовлении, говорят, штука жутко сложная. Какие-то там редчайшие компоненты нужны, типа слюны правой головы дракона или печени всю жизнь творившего исключительно добрые дела беса. Мне её как раз надо на адрес занести и положить на место оригинала. Карпович лично велел, да и Александрос полчаса инструктировал, зануда… Больше, говорят, некому. Все в засаде сидят, во всеоружии…
- А можно посмотреть?
- Почему нет?
Блюдечко легло на стол. Иванов аккуратно, стараясь не дышать, взял магическую приблуду в руки и только собрался поднести её поближе к глазам, чтобы рассмотреть в деталях, как внезапно решившая потереться о его слегка небритую щёку кошка резво прыгнула с подоконника прямо на…
Бзды-ынь!!!
- Пипец…
- Ой ё…
- Ай!..
***
В кухне установилась гробовая тишина. Сергей ошалело смотрел на Антона, Антон не менее сумасшедшими глазами пялился на осколки посудинки. Маша боялась вздохнуть от непередаваемой гаммы самых противоречивых чувств, захлестнувших её по самую маковку, а Мурка подло сбежала за холодильник.
- На себя посмотри, - потусторонним, каким-то не своим голосом произнёс инспектор.
Помощник послушно перевёл взгляд на собственный организм и присмотрелся. Всё его тело переливалось тем же спектром цветов, что и покойное блюдечко.
- Я не хочу…
- Поздно. Не спрыгнешь. Теперь ты обманка. Магический заряд к тебе перешёл и хрен ты от него избавишься.
- Но почему? – истерически взвизгнул Серёга.
- Потому что разбив носитель, ты, дебил, его замкнул на себя. Печать твоя теперь что-то вроде батарейки. Начальство может, и в силах снять эту радугу, но вот захочет ли? Вопрос… Другого блюдечка у нас нет… Ладно, нужно каяться, дело слишком серьёзное. Хана нам. Так что форма одежды «ширинка сзади», и это для начала. Карпович в нужную позицию сам поставит, не погнушается. Маша, лучше спрячься.
Девушка понятливо, и даже с некоторым облегчением, исчезла из помещения.
Антон зажёг Печать. Через пару мгновений из воздуха материализовались боярин и македонский праведник. В небольшой кухоньке стало совсем тесно.
- Что тут у вас?! – командным басом рявкнул Фрол Карпович и сразу сменил гнев на растерянность. – Иванов, это что?.. Как?.. Вы тут совсем?..
Александрос обречённо схватился за свои великолепные волосы и закатил глаза.
- Идиоты…
Между тем боярин перешёл от слов к делу. Активировал свою Печать, провёл ею вдоль помощника. Горько вздохнул. Затем, кряхтя, нагнулся, подобрал осколки обманки. Тщательно рассмотрел каждый и неожиданно обратился к представителю спецотдела:
- Просил же заклинание прочности наложить. Как раз для такого вот случая. Что, тяжело? Или не по чину?!
Прекрасноликий мужчина поморщился, словно укусил кислое, неспелое яблоко.
- Ты виновных не ищи. Твои орлы грохнули…
Фрол Карпович взорвался.
- Не юли!!! Моих дуракам теперь путь один! В приманки! И выживут ли они в этой передряге – большой вопрос! Ты мне ответь – почему не закляли?! Почему?!!
Александрос отвёл глаза.
- Забыли в спешке… Сам знаешь – на скорую руку делали. Не до тонкостей было.
- На скорую… - повторил боярин. – Вот всё у нас так. Тяп да ляп. Через седалищный орган… Ладно, крайних потом искать станем. Сейчас некогда. Значит так. Ты, Иванов, немедля едешь в дом Яги покойной. Там сидишь и не отсвечиваешь, пока Бездушную не поймаем. К окнам не подходишь, телевизор не смотришь, а лучше в шкаф спрячься. Ты, Швец, на подхвате крутись. Когда всё закончится - посмотрим, что с вами делать… Я ведь даже не ругаюсь, - устало молвил он. – Вы сам себя наказали. Понимаешь, с кем дело иметь придётся?
- Д-да…
- Да ни хрена ты не понимаешь! – снова взорвался начальник. – У тебя выжить шансов один на миллион! Там колдунья такая, что демоны шапку перед ней ломают! Знаешь, как Бездушными становятся?!
Насмерть перепуганный предстоящей перспективой Иванов нервно сглотнул, извлёк из пачки сигарету. Сломал. Достал вторую, снова сломал, раскрошив табак по столу.
- Брось зелье! – придвинувшись почти вплотную, крикнул Карпович. – Нагадил – умей ответить!
Помощник, словно ожёгшись, бросил измятую пачку на стол и промямлил:
- Антон рассказывал. Убить надо много…
Начальник, слушая это блеяние, неожиданно взял чашку Антона с остатками чая и шумно, в один глоток, допил напиток, успокаиваясь.
- Если бы много… Тысячами меряют… Наша начала с Освенцима, потом отметилась в Дахау и Треблинке. Догадываешься, чем занималась?
Эти названия всем присутствующим говорили о многом. У Серёги волосы встали дыбом от осознания услышанного. Швец медленно сел на табурет – ноги не держали. Ему, как родившемуся и умершему в СССР, доводилось слышать рассказы очевидцев фашистских зверств из первых уст.
- Да-да, не крестиком вышивала, - неумолимо продолжил боярин. – После войны на Англию работала. По всему чёрному континенту отметилась, во всех войнах, выполняя хотелки короны. Там тогда резня страшная стояла. Потом пропала. И сведений куда – нет. Ни слуху, ни духу. Но живая – точно! Теперь вы, убогие, понимаете, во что вляпались?! И сколько у этой твари сил колдовских, осознаёте?! Да ничего вы не понимаете, потому что мы и сами не поймём истинную её силу! Не знаем возможностей… Зато знаем точно – свидетелей в случае неудачи не будет! У неё только с этим старичком в Англии прокол вышел – она его попросту не видела, он в тех делах краями проходил. Так, на входе столкнулся… Остальные кураторы тю-тю! Все мёртвенькие! Мы, конечно, в Ад и Рай запросы сделали, но пока их найдут и опросят – это время. Время! А если сейчас проморгаем – неизвестно, когда колдунья в следующий раз всплывёт и сколько трупов накрошить успеет.
Выдохшись, он тыльной стороной ладони утёр пот со лба и привалился спиной к стене, уныло глядя в пол.
Слово взял македонец.
- Иванов! Я не стану вам читать нотации о вашем недопустимом поступке – вы сами себя наказали дальше некуда. Потому придётся искупать, вариантов нет. Немедленно выезжайте, вас встретят. И вы, Швец, тоже, - бросил он Антону. – Три минуты на сборы. Фрол прав, виновных потом искать да наказывать будем. Удачи вам…
И тут, с завыванием корабельной сирены из-за холодильника вылетела Машка. Словно раненая львица, она отбросила в сторону Алесандроса, да так, что он некрасиво завалился на стол; повисла на боярине, не давая ему двигаться, и истошно, обезумев, закричала:
- Беги, Серёженька! Беги, родимый! Я их задержу!
Иванов стоял, с нежностью глядя на самоотверженную домовую.
- Нет, Маша. Не надо. Я пойду.
После этих слов девушка обмякла, отцепилась от начальника, сползла на пол и горько, обречённо заплакала. Помощник хотел поднять её на ноги, но вместо этого кицунэ с силой обняла его колени, прижавшись к ним всем телом.
- Серёжа, - повторяла она, - Серёженька, а как же я? Как я? Как?..
Парень с нежностью гладил девушку по голове, успокаивая.
- Ну что ты голосишь? Я ещё живой, да и вообще… Ты думаешь, мне приятно на работу идти, глядя на тебя, зарёванную, словно школьница после разбитой первой любви? Не надо… Съезжу, поживу на чужих харчах и вернусь. Убилка у той колдуньи для меня не выросла. Если ты так каждый раз реветь станешь – и на отдых ехать не надо, тут океан будет… Ты лучше полотенце мне чистое дай и одежду, а я пока мыльно-рыльное соберу. Носков дня на три-четыре брать? - обратился он к Фролу Карповичу.
Тот сумрачно посмотрел, затем согласно кивнул.
- На четыре. Мало ли, задержится в дороге ведьма. А ты, девка, не реви. Твой хозяин правду бает – делом займись и жди, как бабы и должны мужиков ждать. Верно и дом в чистоте блюди! Ты хоть и домовая, прости Господи, но этот порядок и до тебя касательство имеет!
Пока он это говорил, Сергею удалось поставить Машу на ноги.
- Ну всё, давай собираться. И колбаски с хлебом положить не забудь. Надо же мне что-то кушать, чтобы не отощать?
И девушка, не переставая шмыгать носом, пошла в комнату – паковать Иванову вещи.
Александрос, не участвовавший в успокаивании домовой, молча поднялся со стола и собрался было разразиться чем-то поучительным и мудрым по поводу взаимоотношений с нечистью, но боярин его бесцеремонно оборвал:
- Не зуди, словно муха осенью. Не велик грех. Нормальная она девка. Вон, как нам разгону дала. Сам бы не увидел – не поверил.
Македонец в перепалку вступать не стал, лишь печально махнул рукой «делайте, мол, что хотите. Потом разбираться будем».

***
В плотно закрытое тяжёлыми, тёмными шторами неуверенно пробивался рассвет. Позади остались и слёзы Маши, и укоризненный взгляд начальства, и недолгая дорога к маленькому домику на окраине, пропахшему стариковским, тяжёлым запахом.
Антон с помощником сидели в тишине, лишь изредка перебрасываясь ничего незначащими фразами. Обоим было страшно.
По приезду их встретили знакомые легионеры, вышедшие из своей невидимой засады; а незнакомый сотрудник спецотдела, такой же красивый, как и македонец, кривя в недовольстве рот провёл краткий инструктаж, суть которого свелась к тому, что парням нужно сидеть в доме тише воды и не отсвечивать, остальным же займутся профессионалы.
Устроились в комнатке побольше. Со старым, кинескопным телевизором, обилием вышитых салфеточек и скатертей да древними, плохо ретушированными, фотопортретами на стенах. В темноте лиц было не разобрать, что только добавляло жути.
Иванов без устали перебирал в руках звенья цепи своего боевого креста, бросая частые взгляды на его особенное свечение. Раз десять проверил «Осу» с самодельными патронами, нервно теребил в карманах запасливо захваченный нож, лезвие которого тоже покрывало напыление из серебра. Успокаивало не слишком, мандраж уходить никак не желал.
- А она точно не телепортируется сюда? – в неизвестно какой раз спросил он инспектора.
Швец ощущал себя не лучше, но здраво понимал – приятель в случае неудачи потеряет гораздо больше, чем он. Всё, можно сказать. Потому вёл себя на редкость терпимо.
- Не переживай. И не проникнет, и в невидимости не пройдёт, и не материализуется. Тут охранных чар спецотдельские навешали в иных местах в три слоя. Мы тут как на президентском курорте – кругом сплошная охрана и даже мухи посчитаны и запротоколированы во избежание… Это дом Яги! Сюда можно только через дверь попасть традиционным способом, да и то, если пригласят. Остальные варианты отпадают!
Помощник вздохнул.
- Так-то оно так, но вот если…
Не дослушав, Швец попытался влепить подчинённому оплеуху за нытьё. Не смог. Призрачная рука прошла сквозь голову Сергея, заставив того охнуть от неожиданности.
- Слышь, придурок, - нервно выплёвывал слова Антон. – Мне самому страшно. До печёночных колик. Поверь. Но я не веду себя как кисейная барышня. Ну колдунья, ну сильная, ну душу свою спрятала - и что? Лапки кверху?! Ты же опер, а не дерьмо собачье. Соберись! Нам её ещё оформлять после задержания. Коллега Александроса вряд ли ручки пачкать об такое нудное дело станет. На нас спихнёт бумагомарание.
Иванов после этих слов внезапно залепил сам себе несколько пощёчин, затрусил головой, отфыркиваясь. Успокоившись, он посмотрел на инспектора другими глазами. Лихими и немножечко сумасшедшими, с искоркой озорства в глубине.
- Антоха, ты извини меня за истерику… Расклеился я что-то…
Швец улыбнулся и совершенно серьёзно ответил.
- Не за что тебе извиняться. Главное – ты не сбежал и не спрятался, а здесь сидишь, со мной вместе. Остальное – мелочи. Прорвёмся!
- Точно.
Оба негромко рассмеялись.
В комнате понемногу становилось светлее и ночные страхи медленно отступали на задний план. От нечего делать решили осмотреться. Первым делом подошли к портретам на стене. Старые, выцветшие фотографии в облупившихся деревянных рамках. Мужчина с усами, бородой и строгим взглядом; круглолицая женщина с глуповато-испуганным, тяжёлым лицом; она же вместе с двумя девочками в возрасте около трёх лет. Последних неизвестный горе-фотограф отретушировал так, что они походили на пасторальных ангелочков или Ленина со значка октябрёнка. Не лица – маски праведности и благочестия.
Затем переместились к монументальному, середины прошлого века комоду и с удовольствием, знакомым каждому оперативнику, покопались в квитках за коммуналку, старых письмах, квитанциях, прочей прочно оседающей в мебельных ящиках макулатуре. Ничего интересного.
- А где семейный альбом? Изъяли? – перебирая очередные пожелтевшие листки поинтересовался Сергей.
- Не было его. Ведьмы не любят фотографироваться. По изображению порчу навести – раз плюнуть. Потому это всё, что есть. И то удача.
- Понятно… Что интересно – ни мышей сушёных нет, ни колбочек-реторт там всяких… Обычный «бабушатник» с мебелью Хрущёвской эпохи.
- А зачем? Она же зельеварением без нужды не баловалась. Потому все эти ингредиенты припрятаны, я думаю, в каком-нибудь сарайчике. Тебе зачем?
Помощник поскрёб затылок в замешательстве. А действительно – зачем? Так ничего и не надумав, честно признался:
- Незачем. Молчать не хочу, тишина напрягает. Вот делаю разговор ради разговора.
- А-а-а, – протянул Швец. – Это дело. Мне тоже неуютно здесь. И курить охота – мочи нет.
- И не говори…
- Тогда ответь, почему ты говоришь то ведьма, то колдунья про эту…
Инспектор усмехнулся.
- Да это, по большому счёту, одно и тоже. Если больше в зелья пополам с управлением животными ударяется и природу любит – то ведьма; если в заклинания – колдунья. Но это условно. Они и то, и то умеют, иногда даже очень неплохо. А всю остальную разницу фантасты придумали, для разнообразия сюжетов.
Покрутив услышанное в голове, помощник не нашёл, к чему прицепиться, и задал следующий, давно обдумываемый, вопрос.
- Всё равно не понимаю, почему Бездушная нашу бабку раньше не грохнула? Сестринская любовь? – вряд ли. Странно это…
Швец одобрительно кивнул. Такой вот, любознательный и нахрапистый Иванов нравился ему гораздо больше.
- Ягу на тот свет отправить дело крайне муторное. Она ведь тоже всю жизнь не цветочки нюхала, тот ещё подарочек… Ну и посмертное проклятие по любому прилипнет, а это гадость редчайшая, сам знаешь. Причём оно у любой серьёзной ведьмы автоматически активируется, даже напрягаться не нужно. Понятно?
- Ага…

Приближался полдень. Успокоившиеся сотрудники Департамента Управления Душами успели перевернуть весь дом, наговориться, посплетничать, пересказать друг другу все известные анекдоты. Время тянулось медленно, словно объевшаяся улитка. Совсем осмелев, инспектор даже рискнул завалиться на старушечью кровать прямо в обуви. Положил руки под голову и попробовал заснуть, предварительно попросив подчинённого разбудить его «в случае чего».
Иванов тоже задремал, растянувшись на узенькой кушетке, покрытой знакомым с детства покрывалом с вытканными оленями. У бабушки такое же было, только висело на стене. Отключился практически мгновенно, сказались вчерашний нервный день и ещё более нервная ночь.

***

Тук-тук-тук!
Звук был напористый, требовательный. С парней сон как рукой сняло. Не сговариваясь, на цыпочках метнулись к окошку, однако разглядеть толком визитёра не удалось из-за боязни потревожить шторы и выдать тем своё присутствие. Так, в щёлочку смотрели. На крыльце стоял кто-то худощавый, невысокий, в синей то ли рубашке, то ли блузке.
Отпрянув, по привычке стали справа и слева от входа в комнату, замерев в ожидании.
Тук! Тук! - ещё сильнее бухнуло в дверь. Затем задёргалась ручка запертого замка.
- Тс-с-с, - приложив палец к губам, прошипел на всякий случай Антон. Помощник согласно кивнул головой, зажав в правой руке «Осу», а в левой крест.
Старались даже не дышать.
Снаружи внезапно раздался приятный девичий голос:
- Ну, как хотите…
Приятели непонимающе переглянулись. Где все? Где этот прекраснорожий молодец и закованные в броню триарии? Где крики, звуки борьбы, победные возгласы?
Ответом им была тишина…
А потом начался ад. Бабахнуло так, что Серёгино оружие из рук самостоятельно попадало на пол, а сам он рухнул лицом в половичок, зажимая сочащиеся кровью уши. Вокруг забарабанили осколки кирпича, стёкол, оставляя на обоях глубокие вмятины. Антон бросился к товарищу, однако потонул в белой едкой пыли, мгновенно заполнившей помещение. Правой стены дома как не бывало.
Нащупав тело товарища, инспектор сразу понял, что тот без сознания. Что же, может, так оно и лучше. Активировал Печать и стал всматриваться в открывшийся проход.
Видно было откровенно плохо из-за заполнившей комнату пыли, как призрак не щурился. Потому он не сразу заметил вспыхнувшую магическим светом на полу окружность, сплошь покрытую непонятными закорючками. Кто-то завизжал. Истерично, громко, с надрывом. Всмотревшись в сторону источника звука, Швец с трудом смог разглядеть силуэт женщины. Она заламывала руки и мелко тряслась, словно за оголённый провод схватилась.
В этот момент его невежливо толкнули в плечо, отбросив в сторону. По мелькнувшей в искусственном тумане железной фигуре и затопавшим по кирпичным осколкам калигам, догадался – спецотдел подключился. Только поздно, чёрт побери! Поздно…
- Окружай! – храбро прозвенел молодой, приятный голос. – Не дай вырваться!

…Мощная, в десяток солнц, вспышка; крики; ругань; бас Фрола Карповича, запах гари…
***
Когда Иванова извлекли из-под обломков стены, он всё ещё был без сознания. Хмурое начальство внимательно осмотрело безвольное тело, но Печать приложить изволило. Парень застонал, зашевелился, кое-как сел.
Досталось Серёге крепко. Посекло голову, всё тело в синяках, контузило. Открыв глаза, помощник долго, непонимающе смотрел в пол, не реагируя на посторонние звуки. Пришлось вмешиваться и македонцу в лечение пострадавшего сотрудника.
Между тем боярин обратился к инспектору, пристально смотревшему на него.
- Да. Да! Наживкой вы были! Карасиками для щуки! – словно оправдываясь, начал закипать он. – Потому и не вмешивались. Ждали, когда она в ловушку попадёт, искусно сделанную…
Антон не отвечал, но весь его вид выражал полное презрение. Это ещё больше взбесило Карповича.
- Кто же знал, что она стену рванёт и часть кольца охранного попортит?! Хотя я знаю, кто… - он резко повернулся к Александросу. – Тут тоже наскоро делали? Да?!
Представитель спецотдела недовольно буркнул:
- А если бы засекла? Там чары аж звенят, даже всматриваться не надо…
Но все поняли, что крыть ему решительно нечем, а эти слова так… последняя попытка сохранить лицо.
- Ну не засекла, не было их, и чем закончилось дело? У меня двое чуть не подохли по твоей милости. Это как? Праведно?! Колдунье такого уровня даже малейшая щёлочка ровно ворота Кремлёвские – гуляй, не хочу! А тут совсем просто – снаружи, по-простому, рванула, и кирпичами все старания ваши порушила! Вот так! Заклятие разрыва - первый год обучения! Любой начинающий колдун умеет, даже недоучки! Тоже мне, искусники… Изнутри такого наворотили, что даже я зауважал, а снаружи… Эх! – Фрол Карпович обессиленно махнул рукой и присел рядом с Сергеем. – Ты как, соображать можешь?
- Могу, - тупо кивнул помощник.
- Ну и слава Богу, - чуть успокоился начальник. – Это хорошо, что тебя не до конца пришибло. Вот, возьми, - в руки Иванова легли подобранные с заваленного обломками стены пола «Оса» и крест. – Отдохнёшь денька три, охрану мы приставим. Да что там, сам останусь!
Помощник медленно поднял голову.
- Она сбежала?
- Да, - влез в разговор Антон. – Мы, дружище, работали приманкой. Сразу говорю — о том, что нас один на один с ней бросят, сам не знал. Верил в лучше, как и ты... Так вот, ведьма должна была в ловушку попасть, вломившись в дом, а она просто стену к одной рогатой матери подорвала и всю спецотдельскую магию напрочь попортила. А потом смылась телепортом или ещё как, устроив большой тарарам напоследок.
- Плохо… - резюмировал Сергей. – А зачем мне охрана?
- А Бездушная теперь от тебя не отстанет, дружище, - грустно улыбнулся инспектор. – Ты среди нас единственный живой, которого она видела. Тебя можно допросить с пристрастием, чтобы узнать про силушку сестричкину или обменять на что-нибудь полезное. Да полно вариантов… Но это мелочи! Главное – живой! Тебя спасло то, что у двери стоял. На метр ближе к центру комнаты – и всё! Обломками бы зашибло.
- Понятно, - снова тупо кивнул Иванов. В его голове стоял такой перезвон, что хотелось сжать больную черепушку железными обручами, чтобы не лопнула.
Снаружи донёсся всё тот же молодой, звучный голос.
- Зеваки собираются, скоро пожарные нагрянут. Полог невидимости не спасёт. Предлагаю покинуть помещение. Огонь мы потушили – опасности для людей нет.
Все разом засуетились, и тут неожиданно запиликал невесть как уцелевший смартфон помощника. Он медленно извлёк звонилку из кармана джинс, всмотрелся в экран.
Входящий «АИ.К» - прыгала зелёная трубочка в кружочке по дисплею.
Швец молча взял аппарат из рук парня, шевельнул пальцем вверх и спокойно ответил:
- Да. Я согласен. О деталях потом. Занят. Сам перезвоню, - и оборвал разговор.

Конец первой части.

Tweet