Он открыл глаза, и глубоко выдохнул, поморщившись от сивушного перегара заполнившего комнату.

Где я?, первая фраза приходящая после таких грандиозных загулов.
Он лихорадочно огляделся по сторонам, боясь обнаружить себя в другой квартире, в другом районе, на другой планете.

Знакомая обстановка; мебель купили на базе У Колеса, на потолке след от подтека, хозяин все ленится перебелить потолок, на китайской тумбочке под красное дерево стоят часы, подарок коллег по работе.

Он радостно вздохнул. Он дома.

Дом, родной дом. Только в такие минуты ты понимаешь, насколько это хорошо быть дома.
Ведь можно было проснуться в сырой квартире случайного знакомого, не помывшись быстренько собраться и пилить домой на трясущемся сабвее.
Не съев нормальный завтрак довольствоваться пластиковой булочкой в МакДональдсе и всю дорогу мучаться от без моральной поддержки и холодного пива, пиво в воскресенье отпускают только после двенадцати.
А он дома! Даже и мыться сейчас не нужно, можно потом, потому что дома.
А, пока - перекусить.

Он поднялся с кровати. Штормило. Голова кружилась.
Ногами он нашел тапочки на полу, и, качаясь, пошаркал в них на кухню.
На кухне было чисто.
Значит пришел еще вполне бодрым, мелькнуло в его голове.
На столе стоял одинокий стопарик.
Значит догонялся, от одной этой мысли его перекосило и передернуло.

Он открыл холодильник и достал из него репчатый лук, укроп, скуксившуюся сардельку, которую можно было бы использовать в рекламе Виагры, три яйца и тертый сыр в маленькой пластмассовой, круглой баночке.
Очистил и нашинковал в щепку лук.
Меленько, слочно буденновская конница, порубил укроп.
Кастрировал сарделькк на маленькие кругляшки.
Залил сковородку подсолнечным маслом Хутрянка и стал ждать когда масло на раскаленной сковородке даст о себе знать.

Когда появились первые пузырьки, жменями, разбросал по сковородке лук.
Лук зашкворчал, заиграл подпрыгивая и постреливая маслом.
Он взял в руку деревянную ложку ,и, кругами, словно медитируя, начал помешивать лук, пока тот не преобрел золотистый загар.
Не долго думая, бросил на лук сарделичные кружки, продолжая помешивать.
Сардельки заулыбались от радости, что о них наконец то вспомнили, и, довольные, зашипели, покрываясь румяцем, отвратительный сивушный перегар убежал с кухни, выдавленный благородным ароматом жареных сарделек с луком.

Вздохнул и, дрожжащими руками, начал разбивать напополам ножиком яйца аккуратно опуская желток на ребристый ландшафт из лука и сарделек, чтобы не разрушить желток.
Три солнечных кружка в окружении белых облачков легли на сковородку, яичня закурлыкала, зачавкала, постреливая масляными пульками.

Бережно, чтобы не испортить картинку, делал дырочки в яичне, в которые собирал соплистый белок, тут же превращающийся обратно в яичню.
Когда все было готово, присыпал каждый желток тертым сыром, а сверху укропиком! Укропиком!
А, как последний аккорд кулинарного искусства, еще старой советской Вегетты, вон туда!, для вкуса!!!
После чего накрыл сковородку крышкой и стал дожидаться приятного томления.

Затем он поставил на стол подставку для сковоррдки, положил на нее сковородку, накрытую крышкой, закрыл глаза, и, сладко зажмуривщись, ноздрями втянув воздух, снял крышку со сковородки, еще пару минут не открывая глаз и наслаждаясь божественным ароматом приготовленного.

Взял в руки вилку и ножик и уже приготовился вкушать это божество, как...
Боже! Я же забыл самое главное!
Как можно есть яичню с жареным лучком, сарделями,сыром и укропиком без соленого огурца?!
Ну, на крайняк, малосольного, ну, на крайняк, маринованного, пусть даже покупного?!
А еще же лучше, если острый, маринованный помидор.

Открыл холодильник.
Там, на второй полке, лежала банка с красными, налитыми, острыми, маринованными помидорами домашней мариновки.
Достал самый неразвалистый, крепкий, очистил его и приготовился есть этот натюрморт, как...
Боже! Ну как я мог забыть?!
Что у нас голова? Хлеб у нас голова. Как можно есть яичню с жареным лучком, сарделями, сыром и укропиком и с маринованным помидором без хлеба?!

Достал из хлебницы буханку рижского ржаного с отрубями, тоненько нарезал несколько ломтиков, приготовился все это вкушать как...
Боже! Как я мог об этом позабыть?!
Ну как, объясните мне, как можно есть яичню с жареным лучком, сарделями,сыром и укропиком и с маринованным помидором, с рижским ожаным с отрубями и без маслица на хлебе?!
Желательно подсоленного, желательно того, советского крестьянского масла.

Крестьянского не было, в холодильнике лежало подсоленное Президент.
То, что надо!!!
Ножиком, очень аккуратно, настругал тонкий слой масла и размазал его по Рижскому Ржаному.
Посмотрел на натюрморт, зажмурил глаза, приготовился отведать эту вкусность, как...

Открыл глаза и уставился на одинокую рюмку стоящую на столе.

Ни о чем не не думая, молча поднялся и открыл морозилку, в которой стояла она, Сежная Королева, Царица Полей, примороженная, заледеневшая, словно девица в первую брачную ночь, шечущая - Возьми меня.

Взял ее дрожащей, не то от страха, не то от вчерашнего, рукой, вязкой струей налил в стрпку, зажмурился и резким взмахом выпил стопарь, крякнув от удовольствия и занюхав помидором.
Хорошо! Ох как хорошо!
А если еще?! А давай!
Осмелев, налил себе еще стопку и уже не жмурясь выпил залпом даде не занюхав.
И тут же пришла в голову мысль, А если еще?!
А конечно!
А еще?!
Давай!
А может?!
Чего ждешь?! Наливай!

Кидал в себя рюмку за рюмкой позабыв о еде, пока довольным лицом не упал в тарелку с яичней.

Он поднял лицо. За окном сгущались сумерки.
Яичня осталась на его лице - желтки залипли на ресницах, щеки окрасились в красный от помидора, ломоть рижского ржаного маслом приклеился ко лбу, в волосах затерялись кругляшки сарделек, жареный лук остался на губах.

Глубоко вздохнул, стряхнул с лица и с волос остатки яични и поплелся на кровать.

Нужно было выспаться.
Завтра нужно было идти на работу.

Tweet