Оно так всегда бывает, намечтаешь себе всякого, типа раскрепощённые девчонки-красавицы, энциклопедические знания и нечеловеческие навыки, уважуха окружающих и полные карманы бабла. Пронзительный мудрый взгляд и ухмылка гения.. С получением студенческого и зачётки всё это почему-то моментально не появилось, что было странно. Вместо этого какая-то адская зубрёжка, килотонны информации (про гигабайты как-то в те времена не очень распространялись даже в программе «Сельский час», да и интернет в Смоленске в 88-м году был так себе), непонятные нормальная физиология КПСС и диалектическая анатомия, и ощущение, что даже почётное звание «гавно» ещё придётся заслужить.

Да, и где весёлые розыгрыши преподов, зажигательные студенческие вечеринки, чтоб угар и смех, посиделки у костра, чтоб рука под майку соседки, где ощущение радостей студенческой жизни??? Ау, ваганты, где, все эти, блядь, «Если насмерть не упьюсь На хмельной пирушке»? Ни пирушек, ни зверушек.. Оказалось всё трудно и тоскливо одновременно. Особенно после школы, где всё легко и просто, золотой медали, обещаний, планов и мечт. Облом Петрович, товарищи. Вкалывай как конь, там видно будет. Именно такие мысли бурлили в моем черепе ноябрьским утром по пути на занятия. Время — семь утра, дождь, через плечо сумка с халатом, сменкой, Синельниковым и нунчками. Куда ж без них в мед вузе... Когда пешком пилишь из Ситников через ров к заводу Калинина, оттуда через военкомат на Витебское, там через пути — ж\д вокзал. Трамвай до Медгородка к восьми утра. Время в пути 1,5 часа. Электронная регистрация недоступна. Обратно затемно домой. В конце восьмидесятых при таком ежедневном маршруте палки могли были сгодиться на любом этапе, даже в трамвае. Шестидневочка, кстати.

Ещё и с первым колхозом не срослось. Оказалось, подполковник Бабарин, одноклассник мамы, служил преподом на военной кафедре, и по великому блату устроил меня туда на весь месяц. Типа, показался на часок, отметился, тряпкой там провёл по торпеде какой и спи-отдыхай. Потому что, по мнению родителей, в колхозе антисанитария, воспаление лёгких, самогон и перелом черепа от местных. Хотя у меня колхозный список был диаметрально противоположным (за исключением, пожалуй, самогона), я вынужден был согласиться и пойти на эту, мать её, альтернативку. Три недели, ежедневно с 9 до 12, как раб на галерах, пилил мину для учебного пособия. В итоге: 1. увидел, что у неё внутре (ничего), 2. раскачал бицепсы (субъективно), 3. узнал, что при кафедре ВМК есть курс токсикологии, 4. для успешного преподавания которой кафедре выделяют спирт, 5. который с утра особенно вкусный (судя по внешнему виду чёрных полковников), 6. любой человек в чёрном мундире обладает теоретическими навыками распиливания морских мин и 7. спешит этими знаниями поделиться с каждым сухопутным крабом в моём лице.

Поэтому до октября я свою группу не видел, а увидев, не сказать, чтобы обосцался от радости. Даже местами наоборот. Нда, не вечеринка «Плейбоя» однозначно. Даже если скинуть все эти скучные серо-коричневые позднесоветские блузки-платья-юбчонки, выйдет, братцы, не-фонтан собрались девчонки. Это вам хокку для поднятия настроения. Какие-то испуганно-очкастые виргинии или, наоборот, матёрые самки ботана с расфокусированным взглядом, с хвостами, кривыми каре или, блядь, косами! Косами, Карл! Про косметику вообще молчу: или нет вообще, или такая художественная роспись по дереву — сиу-сиу курят томагавки. Прожённых блядей с таким камуфляжем, кстати, было мало, видать затаились где-то и готовились к коллоквиумам по другим предметам.

С пацанами, или, как говорят на Смоленщине, мальцами, дюже небаато. Запомнился чел в халате и бейсболке «Москва-80» по причине алопеции башки. В смысле, не Москва-80 по причине алопеции, а в шапке по этому поводу. На экзамене по этой причине он был в той же бейсбе и галстуке. Нет, кроме этого, что-то он ещё на себя нацепил для подчёркивания стиля и пущей элегантности, но запомнилась именно эта комбинация. Жалко, Роберто Кавалли в тот момент как-то мимо Смоленска тусил, он бы заценил. Потом, правда, исчез с экранов страны, может повесился, а может парик купил.

Ну и куда ж без Олежи Абрамова, тусовщика, циника и мажора с дорогим куревом и в хороших джинсах. Тогдашний мой кумир, позже, слава ТНБ (так называемый бог, на всякий случай), разобрался — понт и пустота, не было изюма в человеке.
Отвлёкся, бывает, да. Меня тут будет частенько в стороны заносить, для детализации второстепенных героев, флэшбэков всяческих, рассуждений и прочих буков, для создания слепка эпохи, атмосфэры дней. А то Эскулап, Эскулап... Да и Эскулап тоже. Но не скоро.

Вернёмся к группе. Староста выгодно отличалась от серой мышиной массы «клетчатых юбчонок» (С), Вяча)) целым рядом уникальных ТТХ: появлялась на занятиях редко, благоухала при этом переваренным шампусиком, дорогими духами и вселенским похуизмом. Шла при этом как-то, сцуко, неэвклидово, вроде прямо, но с лёгким штормом в голенях. Говорила низким голосом плохоусвояемые предложения, при этом загадочно улыбаясь каким-то своим внутренним демонам и не смотря в глаза. Женщина-загадка, женщина-опоссум. То ли проституткой работала, то ли искала себя в барбитуратах с мартини, то ли совмещала. Потом стала ходить учиться на врачиху ещё реже, то есть исчезла совсем. Поэтому рулила группой другая девица, старше нас намного, если не навсегда, с медулищем и жизненным опытом в бэкграунде. Толковая была, да и есть, на мощном административном троне сейчас. Большой знаток бразильских сериалов Вяча называл её «Мама Пчёли» (по фамилии ейной) и, выдержав паузу, задорно добавлял : «дай нам водки!» Вот он, настоящий юмор! Эскулап! «Я тебе покажу, блядь, клуб (нна!), весёлый (нна!), юмористический!!!». Это уже выдержка из программной речи другого столпа, Юры Герасёва. Не удержался, вспомнил. Дойдём до него много позже, а пока вернёмся к нашей спецгруппе.

В манипуле 6Б кроме меня было ещё три мегамачо: таинственный Жидких из туманных Ливен, что на южном побережье Орловщины («Пойду в хирурги, всё равно нихера не знаю»), похожий на грушу под центнер весом Абанин (на вопрос однорукого препода-философа с погонялом Трансформер (он же Вертер) по про Гегеля с фейербахой резонно ответил: «Смоленские все блатные! А я хочу быть кардиологом!» Калуга, одним словом. Не знаю, стал ли он с годами кардиологом. Если адекватным стал — уже успех). Ну и Боря Филичкин. Про него отдельный рассказ в следующей главе, где и появляется клуб «Эскулап». Вяча и Дима пока служат в СА и не догадываются, что готовится им тридцать лет спустя.

Tweet