КАЛУГИН

Калугин сидел за моим компьютером и смотрел концерт какой-то американской рок-группы. Каждый раз, когда заканчивалась очередная песня, он жал на паузу и цокал языком.

- Почему они все время визжат? - спрашивал он, - Что значит это у-у-у?
- Так они выражают радость, - отвечал я, пытаясь вернуть на место выпавшую из гнезда розетку, - коллективный разум. Откат к базовым настройкам. Тебе ли не знать?
- Какие нахрен настройки, - ворчал он и вновь ударял по пробелу.

Калугин не терпел умников, но для меня ему пришлось сделать исключение. Думаю, он догадывался, что если начнет действовать на нервы, то сразу же окажется за дверью.

- Какие планы? - спросил я, - Сделаешь тату или ограничишься новой прической?
- Никакого позерства, - отверг мои предположения он, - просто заработаю кучу денег, наполню ими ванну и выложу в инстаграм. И пусть эта дура кусает локти.

Калугин только что развелся. Одиночество давалось ему тяжело, поэтому все свободное время он отсиживался у меня.

- Это было невыносимо, - жаловался он с порога, - она вечно ныла, будто я экономлю на ней. Если бы ты знал, как это раздражало.

Калугин снимал носки, аккуратно складывал их в ботинки и продолжал:

- Иногда мне действительно хотелось ей что-нибудь купить, лишь бы она заткнулась, но я всегда останавливался. Идти на поводу у бабы - последнее дело.

Союз двух непохожих друг на друга душ просуществовал два года. Неискушенный в отношениях супруг, казалось, делал все, чтобы развалить брак как можно скорее. Калугин, по собственному признанию, с детства имел слабое здоровье. Стоило ему пару раз чихнуть, как он тут же раскисал. Пока глава семейства мужественно боролся с вымышленной болезнью под одеялом, его супруга, чтобы хоть как-то свести концы с концами, вынуждена была пахать за двоих. Тамара работала в продуктовом магазине на окраине города. С утра и до позднего вечера. Шесть дней в неделю. Домой она добиралась пешком, но иногда ноги отказывались ходить. Тогда Тамара плевала на все и вызывала такси. Калугин никогда не встречал жену. Он считал, что вечерние прогулки идут ей на пользу, что они закаляют не только тело, но и характер. Всякий раз, когда супруг замечал, что его благоверная вернулась слишком рано, он неодобрительно качал головой.

- Эти твои траты сводят наши труды на нет, - предъявлял он ей.

Однажды Калугин придумал, что жизнь в браке подобна восхождению по лестнице.

- Нужно постоянно шагать вверх, - рассуждал он, - на первом этапе мы должны заиметь машину.

Но взойти на первую ступень так и не удалось. Машина не желала покупаться. Деньги, отложенные на Матиз, тратились на антибиотики, всевозможные назальные спреи и противовирусные препараты. Со временем вклад главы семейства в общую казну стал настолько незначительным, что хранительница очага решила поменять дверной замок, а заодно и выбросить из окна все немногочисленные вещи своего бывшего возлюбленного. Случилось это в один из тех редких дней, когда Калугин нашел в себе силы проснуться, почистить зубы, напоить себя горячим чаем и пойти на работу. Целых пять часов он клеил ракушки, старательно нанося на них надписи “Анапа 2017” и “Чёрное море”, как вдруг в его спине что-то защемило. Это могло означать только одно - лекарства не помогли и недолеченные гланды дали осложнение на позвоночник. Обменяв свои поделки на двести рублей и заняв у меня еще шестьсот на покупку пояса из собачьей шерсти, Калугин вышел из мастерской. Впереди его ждали бракоразводный процесс, двухнедельный запой и очередное трудно диагностируемое заболевание, основным симптомом которого был нестерпимый зуд. Сам больной склонялся к тому, что ему посчастливилось подцепить болезнь Моргеллона, однако, такое дерзкое предположение, разумеется, не нашло поддержки у местных врачей.

- Опять они воют! - воскликнул Калугин и остановил видео, - Найти бы одного такого и спросить его, зачем ты воешь?
- Сходи на какой-нибудь концерт, - предложил я, - бери любого и спрашивай.

Мысль о том, что проблему можно решить, не понравилась Калугину.

- Думаешь? - забеспокоился он, - Впрочем, может, ты и прав. Пусть воют.
- Что там с ванной?
- С какой ванной?
- Ты говорил, что собираешься наполнить ее деньгами. Много уже накопил?

Калугин внимательно посмотрел на меня. Он хотел понять, издеваюсь ли я или говорю серьезно. Но разобраться в этом вопросе замученный вечным безденежьем ипохондрик был не в состоянии.

- Нет. Новая жизнь, пустые карманы, - ответил он после непродолжительной паузы, - самый что ни на есть чистый лист. Но я уже вышел на старт, осталось только дать выстрел.
- Как на счет Сирии?
- Сирии?
- Да. Ты мог бы хорошо заработать.

И снова Калугин уставился на меня.

- Не думаю, что с моим здоровьем мне стоит туда соваться, - грустно сказал он.
- Возможно, все дело в климате, - предположил я, - я где-то читал, что если всех людей рассортировать по странам в соответствии с генетикой каждого, то больницы просто обанкротятся.
- А что с переломами?
- Что с переломами?
- Ну, если больницы обанкротятся, кто будет накладывать гипс?
- Какой-то травмпункт, наверное, все же оставят.
- Не знаю, - покачал головой Калугин, - убивать людей - это довольно опасное занятие.
- Чушь, - замахал руками я, - по статистике проще погибнуть от молнии.
- Думаешь?
- Сто процентов. Безопаснее места не найдешь. Закончится курортный сезон, закрою мастерскую и сразу туда.

Розетка, наконец, встала на свое место. Пришлось подложить кусок картона. Калугин продолжил смотреть концерт. Теперь он не прерывал видео и больше не морщился от звуков воющей толпы.

- Может быть, переждать зиму в теплом месте не такая уж плохая идея, - сказал он, выключая компьютер, - денег едва хватает, чтобы оплатить квартиру. Из лекарств у меня остался активированный уголь.

Калугин не годился для этой жизни. Абсолютно чуждый элемент в упорядоченной системе зарабатывания денег. Как комнатное растение, выброшенное на улицу, он был обречен на увядание и смерть. Погружение на дно было для него вопросом времени.

ВАЛЕРА

Однажды Калугин зашел ко мне в гости и вместо нытья о неудавшемся браке заявил, что готов.

- Займешь на медосмотр? - спросил он.
- На медосмотр?
- Ага. Мне нужно подтвердить, что я здоров. Скорее всего, меня опять положат в больницу, но я должен попробовать.
- Как ты это провернул?
- Что провернул?
- Ну… ты договорился?
- Я? - удивился Калугин, - Нет. Для начала ведь нужно пройти медосмотр. Они должны быть уверены, что я не заражу остальных.

Все встало на свои места. Калугин не собирался воевать. Ему просто в очередной раз захотелось услышать “вы здоровы”. Это фраза действовала на него как успокоительное.

- Для начала нужно встретиться и поговорить, - возразил я.
- Нет, - не согласился Калугин, - если у тебя нет в рукаве козыря, то соваться в логово профессиональных убийц бессмысленно.

Медкомиссия мало походила на козырь в рукаве, но я промолчал.

- Мы пойдем к Валере, - настоял я, - он расскажет, что нужно делать.
- Кто это? - на всякий случай шепотом спросил Калугин.
- Это тот человек, чье место ты занимаешь, - напомнил я, - он работал у меня в мастерской в прошлом году. Специализировался на лебедях. За смену делал до сорока штук. Как-то он заявил, что клеить лебедей из ракушек это не его, и что вообще есть места, где платят намного больше. Когда закончился курортный сезон, он сказал, что улетает в Таиланд.
- Почему в Таиланд?
- Наверное, для прикрытия, - пожал плечами я, - говоришь Таиланд, подразумеваешь Сирию.

Калугин нахмурился.

- Никакой фантазии, - заметил он, - в мире полно курортов, могли бы выбрать что-нибудь поинтересней.

Целый час Калугин доказывал мне, что без медосмотра у таких людей как Валера делать нечего, но давать деньги в долг на бессмысленные походы к врачу мне не хотелось.

- Я дам тебе взаймы, - сдался я, - но для начала мы поговорим с Валерой.

Такое предложение понравилось Калугину. Мы пожали руки друг другу, и закрепили договор остатками сливовой настойкой.

- Пошли, - сказал Калугин, опустошив первый и он же последний стакан.

Дом Валеры был похож на сарай. В такой развалюхе мог бы жить Ниф-Ниф или Нуф-Нуф, но никак не Наф-Наф. Даже летняя кухня с покосившейся крышей выглядела куда лучше.

- Ты уверен, что война приносит деньги? - спросил Калугин.
- Не обращай внимания, - успокоил я, - Валера потомственный аскет. Его единственная слабость - автомобили.

Во дворе в огромной грязной луже стоял рыжий “Форд Экскалибур”. Владелец раритета увлеченно натирал лобовое стекло газетой.

- Нет-нет! Больше никаких лебедей! - заметив меня замотал головой Валера, - Ты же знаешь, я завязал.
- Зря трешь, - улыбнулся я, - на завтра обещают дождь.

Валера открыл калитку и впустил нас во двор.

- Зачем пришел? - спросил он.
- Вот. Привел друга. Тоже хочет в Таиланд, - сказал я и несколько раз подмигнул.
- В Таиланд? - сощурился хозяин дома, - Этот хлюпик? Местные разберут его на запчасти в два счета.
- С виду он, конечно, не Ван Дамм, - согласился я, - но характер - настоящая сталь.

Услышав комплимент в свой адрес, Калугин шмыгнул носом и уставился на свои башмаки.

- Не знаю, - с сомнением сказал ценитель раритетов, - хреновая какая-то сталь.

Валера говорил о Калугине как о паршивом ишаке, которого хотят выдать за лошадь. Мне же досталась роль алчного торгаша.

- Он уже прошел медосмотр, - соврал я, - здоров как бык. Спусти его с цепи и он переломает врагу все кости.
- Может быть, - не стал возражать Валера, - но зачем ему это?
- Он хочет наполнить ванну деньгами и выложить фото в инстаграм.

Первый раз за время разговора владелец «экскалибура» посмотрел на Калугина не как на животное, а как на человека.

- Благородная идея, - отметил Валера и похлопал Калугина по плечу, - но я бы не советовал туда лезть. Инстаграм для слабаков. К ночи эти козлы нажираются и начинают сыпать прямыми эфирами, а днем у них кишка тонка. Понимаешь?

Калугин явно не понимал, но из уважения кивнул.

- На счет тебя я бы поговорил, - заключил Валера, - но ручаться за этого туриста… я не хочу.

МАКЛЕР

Мы возвращались домой. Калугин продолжал молчать. Я подумал, что он нарочно вел себя как урод, для того чтобы поскорее сорвать переговоры.

- Ты мог бы хоть как-то себя проявить, - предъявил я.
- Как?
- Ну не знаю. Двинул бы его по башке.

Калугин скорчил недовольное лицо и закатил глаза. Чувствовалось, что он сдерживается, чтобы не спросить о деньгах, которые я обещал занять.

- Здравствуйте, молодые люди. Я слышал вы хотите в Таиланд.

Мы собирались перейти дорогу, но путь нам преградил тип в сером полосатом пиджаке и натянутой до самых бровей желтой шляпе. Глаза незнакомца прятались за прямоугольными зеркальными очками, а верхнюю губу накрывали черные усы, скорее всего, накладные.

- Слышали? - удивился Калугин.
- В этом городе у домов слишком тонкие стены, - самодовольно произнес человек в шляпе.
- Допустим, - сказал я.
- К сожалению, сегодня это направление слишком популярно. Но мир на одном Таиланде не закончился. Есть огромное количество других не менее жарких мест. Как вы относитесь к Кипру?
- К Кипру? А это что за хрень? - всполошился Калугин.
- Кто вы такой? - спросил я.

Мужик полез в карман, вынул перетянутую резинкой стопку визиток, но так и не достал ни одну из карточек.

- Я маклер, - гордо произнес мужчина.
- Работаете на бирже?
- Можно и так сказать, - уклончиво ответил незнакомец.

Было видно, что беседа с нами не доставляет маклеру никакой радости. Он просто выполнял свою работу и старался делать ее максимально качественно. Так обычно работают люди, уже добившиеся успеха, либо же напротив неудачники, пытающиеся уверить себя в том, что труд рано или поздно превратит их из обезьяны в человека. Усач не производил впечатление богача. Ему больше подходила роль коммивояжера, торгующего электрическими чайниками.

- Когда вы говорите Кипр, вы действительно имеете ввиду Кипр? - уточнил я.
- Разумеется, нет, - ответил маклер.
- Тогда что?
- Этого я вам не могу сказать.

Разговор зашел в тупик.

- Ну тогда, боюсь, и мы не можем вам ничего сказать, - обозначил свою позицию я, - разве можно ехать туда, не знаю куда?
- Безусловно, - тут же отреагировал маклер, будто слышал этот вопрос уже тысячи раз, - в этом вся суть. Если хочешь забраться повыше, нужно действовать быстро, не раздумывая. Другого шанса может и не быть.

Утверждение было более чем спорным.

- Что думаешь? - обратился я к Калугину.
- Ну… - замялся он, - мне ведь нужно пройти медосмотр...
- На счет этого не переживайте, - усмехнулся маклер, - Вас осмотрят наши врачи, причем абсолютно бесплатно. Будьте уверены, если они обнаружат в вашем организме даже обычную простуду, то уже сегодня вы вернетесь домой.
- А что если он окажется здоров? - я попытался прояснить возможную судьбу своего работника, но получил все тот же ничего не объясняющий ответ.
- Этого я вам сказать не могу, - повторил незнакомец.

Одна из вечных проблем нерешительных людей в том, что, набрав скорость, они не могут остановиться.

Калугин задумчиво смотрел на светофор, на красного человечка, который будто бы хотел предупредить, отговорить от необдуманного шага, но стоило загореться зеленому свету...

Помешанный на обследованиях мотылек расправил крылья и на всех парах устремился навстречу призрачному свечению томографа.

ТАМАРА

Она вошла без стука и вместо приветствия ткнула телефон мне в лицо.

- Что это? - спросила Тамара.

Сутулая, с кривыми ногами и маленьким лбом тридцатипятилетняя баба похоже все еще комплексовала насчет своей внешности. Сейчас прилавок не скрывал ее ноги, а без белого колпака голова казалась приплюснутой. Тамара прекрасно знала об этом, но даже алкоголь не помогал ей справиться с волнением.

- Привет, - раздраженно сказал я, - могла бы прислать скрин.
- Что это? - снова произнесла Тамара.

За время нашего короткого разговора она умудрилась несколько раз выпрямить спину. Но энергии в ее теле было так мало, что, одержав победу над своим слабым скелетом, Тамара тут же горбилась.

- Солидная сумма, - пробурчал я, взглянув на крохотный, треснувший на две части экран. В ванне золотого цвета лежали доллары, евро, рубли и казахские тенге. Над купюрами нависал кран в виде лебедя. Определить на глаз даже приблизительную сумму было невозможно.
- Откуда у него столько денег? - жадно спросила Тамара.
- У кого?
- Хватит! - противно завизжала Калугина, - Месяц назад он звонил мне и говорил, что летит на Кипр. Еще он сказал, чтобы я следила за его инстаграмом.
- Может быть он скачал фото в интернете? - предположил я.

Тамара покачала головой, но взгляд ее изменился. Она задумалась, причем ушла в себя так глубоко, что перестала выпрямлять спину. Мысль о том, что фотография могла быть липой, очевидно, не приходила ей в голову.

- Я ему звонила, но у него выключен телефон, - пустилась в размышления она, - но это может означать, что у него просто закончились деньги на счете. Наверное, накопил такой долг, что ему отключили даже входящие.

Последние слова Тамара произносила с гадкой улыбкой на лице. Настроение у хмельной продавщицы улучшилось. Она больше не верила в то, что бывший супруг неожиданно разбогател.

- Хочешь, я останусь? - неуверенно спросила Калугина.
- Нет. Спасибо, - быстро среагировал я, - это ни к чему. Я гетеросексуал.

Тамара попыталась сделать умное лицо. Она понятия не имела, кто такие гетеросексуалы.

- Не расстраивайся, - сказал я, глядя на ее кривые ноги, - не все гусеницы становятся бабочками. Многие просто превращаются в дома для паразитов. А уж паразитов в этой жизни хватает.

НИКИТА

- Обычный человек состоит на восемьдесят процентов из воды, а ты на все сто из дерьма, - последнюю часть фразы Валера произнес задыхаясь от смеха.
- Вообще-то дерьмо тоже состоит из воды, так что необходимо произвести перерасчеты, - парировал Маклер, - добавишь их как сноску в конце своей тупой шутки. Может быть, тогда она станет смешнее.

У меня не было настроения встревать в перепалку двух отморозков. Прошел уже год, но я все время думал о Калугине. Жив ли он? Жалуется ли на плохое самочувствие? Бьют ли его по рукам, когда он пытается залезть в аптечку?

- Не грусти, - сказал Маклер и протянул мне флягу, из отверстия которой тянуло спиртом, - ты ведь хотел стать богаче.
- Да, но чувствую себя ужасно.
- В каждой работе есть свои минусы, - пожал плечами он, - кто-то должен делать плохие вещи. И вот, что я тебе скажу. Может быть, этот кто-то и мучается, но когда приходит время получать зарплату...

Маклер замолчал и отхлебнул из фляги. Он был одет во все тот же серый полосатый костюм. Желтая шляпа и зеркальные очки лежали рядом, а вот нелепые усы, которые я считал элементом маскировки, по-прежнему нависали над губой.

- Как у него дела? - спросил я.
- Ты же знаешь, этого я сказать не могу, - произнес заученную фразу Маклер.
- Он хотя бы жив?
- Это не нашего ума дело.
- А чьего?
- Не нашего, - лениво ответил усач, - там разберутся.
- Ты помог Родине, - подключился к беседе Валера, - и немного заработал. Что в этом плохого?

Валера стоял перед зеркалом и примерял бейсболки. Все они были черными, на каждой имелась надпись “адидас”. Отличались головные уборы разве что длиной козырька.

- Ну, не знаю… - произнес я, - продавать ракушки это одно, а вот людей...    
- Человеческая жизнь тоже валюта, - перебил Маклер, - просто у нее слишком изменчивый курс. Вот, например, смерть куда надежней. За смерть платят одинаково, будь ты Рембо или самый паршивый солдат, фонд получит одну и ту же сумму.

В словах Маклера несомненно присутствовала логика, но согласиться с ним означало стать таким же уродом.

- Что ты выбираешь? - перевел тему я, - Они же все одинаковые.
- Только не для меня, - ответил Валера, - если бы ты воспитывал близнецов, ты бы меня понял.
Я подумал, что если бы сейчас рядом с нами действительно находились родители близнецов, они бы наверняка захотели набить Валере морду, поскольку сравнивать детей с кепками мог только больной человек.
- Ладно, - оборвал наш диалог Маклер, - давайте перейдем к делу.
Я вставил флешку в ноут и открыл единственный видеофайл. На экране появилась мастерская. Часть кадра загораживал мой затылок, и это не понравилось Маклеру.
- Непрофессионально, - прокомментировал он.
В кадре появился двадцатилетний пацан, он подошел к столу и неловко поздоровался, будто перед ним сидел не владелец обычной мастерской, а какой-нибудь Раджа.
- Никита, да? - спросил я.
- Так точно, - ответил пацан.
- Когда-нибудь раньше занимались сувенирами?
- Только в детстве. Однажды я смастерил космонавта из желудей и пластилина. Потом мою поделку отправили в местный музей. По крайней мере, так мне сказала мачеха.
Пацан попался разговорчивым. Он выложил о себе столько информации, что можно было бы написать скучную биографию страниц на шестьсот. Я пообещал, что перезвоню ему, после чего он вышел, а его место занял другой кандидат.

Помимо Никиты на должность изготовителя сувенирной продукции претендовало еще пять человек: трое студентов-заочников, бывший сварщик, слепой на один глаз, и военный пенсионер, который все время рвался побороть меня на руках. На просмотр записи всех собеседований у нас ушло около двух часов.
- Номер один - полный идиот. Подходит по всем параметрам, - резюмировал Маклер, - могли бы и не смотреть остальных.

Валера поспешил согласиться. Он всегда соглашался с Маклером, когда речь шла о работе.

- Но он же еще совсем ребенок, - ужаснулся я.
- Не говори глупости, - усмехнулся Маклер, - в этом мире дети умирают лет в двенадцать, а то и раньше.

***

Никита ходил с седьмым айфоном, заключенным в толстый металлический чехол. Пацан так боялся уронить гаджет, что постоянно держал его двумя руками.

- Не проще ли купить аппарат подешевле и не трястись как параноик? - задал ему вопрос я.

Оказалось, Никита придумал себе целую философию. Что-то типа: если жрать овес, то превратишься в лошадь.

- Бренды - это серьезный выбор, - говорил он, - это на всю жизнь. Выберешь дешевый и будешь жить как дешевка. Выберешь средний и твоя планка не поднимется выше среднего. Нужно стремиться к лучшему и окружать себя дорогими вещами.
- Лучшее требует больших денег, - сказал я, - большие деньги требуют большого труда. Но даже если пахать по двадцать четыре часа в сутки, то на Феррари все равно не накопишь. По крайней мере не на этой работе.
- Тут вы правы, - согласился он, - поэтому я и не хотел здесь работать. Но, к сожалению, у меня нет выбора. Пока.

Одинокий, еще не сломленный реальностью, Никита напоминал всех тех молодых людей, кто верил, что этот мир ждет их с распростертыми объятиями, что нужно лишь немного надавить и дальше все пойдет как по маслу.

- Ты очень похож на Валеру, - как бы невзначай произнес я, - он тоже стремился к большему.
- Кто это?
- Отличный парень. Работал у меня в прошлом году. В какой-то момент все это ему надоело. Он сказал, что знает места, где платят гораздо лучше и отправился туда.
- И что же это за места? - заинтересованно спросил Никита.
- Сирия, - ответил я таким тоном, будто говорил о чем-то простом.
- Сирия?

Глаза пацана округлились. Никита выглядел так, будто ему рассказали о секретном уровне в игре, о котором он и не подозревал.

- Да. Кажется, ему доверили охранять аэродром. Довольно скучное занятие, но платили хорошо. Не так давно он вернулся, купил себе автомобиль, о котором мечтал всю жизнь. Представляешь… а мы тут с тобой клеим лебедей. Закончится курортный сезон, закрою мастерскую и рвану туда.
- Но это же опасно, - разволновался Никита, - вас же могут убить.
- Ерунда, - отмахнулся я, - по статистике проще погибнуть от молнии, а уж об автомобильных авариях и говорить нечего.

В конце зала зазвенели колокольчики. В мастерскую вошел мужчина лет тридцати пяти, в черных брюках и голубой рубашке. В руках он держал синюю папку.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ

- Добрый день, - поздоровался мужчина, - вы владелец мастерской?
- Да, - ответил я.
- Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, - произнес мужчина, - меня зовут Виктор Васильевич, я следователь.

Мужчина сказал мы, хотя рядом с ним никого не было. Мне почему-то подумалось, что сейчас он будет требовать, чтобы я вернул их прелесть.

- Вы знаете такого гражданина… - мужик полез в папку и принялся рыться в бумагах, - так… где же это… Рожкин… Светлов… ага… вот… Калугин Артем Иванович. Вы знаете такого?
- Да, конечно, - ответил я, - работал у меня в прошлом году. Что-то случилось?

Следователь посмотрел на меня так, будто уже все знал. Наверняка это был его коронный взгляд, натренированный на слабых духом преступниках.

- Бывшая жена гражданина Калугина написала заявление о его исчезновении. Вы знаете, где он сейчас?
- Хм… понятия не имею. Помню, его не устраивала зарплата и он решил поискать счастье на другой работе.
- Какой?
- Этого я не знаю.

Следователь сделал какую-то пометку на одном из листов и уставился на Никиту.

- А вы, молодой человек, были знакомы с гражданином Калугиным?
- Он только устроился, - ответил за своего подчиненного я, - поэтому вряд ли что-то вам расскажет.
- И все же я хотел бы услышать его ответ, - назидательным тоном сказал Виктор Васильевич.
- Ну… я только устроился, - повторил Никита, - не знаю, кто это такой.

Наши ответы не понравились следователю. Он поморщился, покачал головой и снова поморщился.

- Будьте осторожны, - обратился он к Никите, - я могу определить, врет ли человек или нет, просто посмотрев на него.
- Но я говорю правду, - покраснел пацан.
- Вы - может быть, а ваш начальник что-то скрывает. Я еще зайду.

Следователь захлопнул папку и, не попрощавшись, вышел из мастерской. Никита явно хотел задать мне несколько вопросов, но так и не решился.

- Да уж, - произнес я, - вот так вот и плати налоги.

***

Мы сидели у Маклера дома и обсуждали ситуацию, в которой оказались. За окном лаяли проклятые доберманы, которые опять кого-то ненавидели, возможно, даже меня. Я был близок к панике, но остальные выглядели совершенно расслабленными.

- Стандартная уловка, - самоуверенно произнес Маклер, - тебя просто пытаются вывести из равновесия. Расслабься.
- Это серьезно, - запротестовал я, - его бывшая жена думает, что он разбогател. Наверное, хочет восстановить отношения, примазаться к богатству, по крайней мере, другой причины искать такого типа, как Калугин, я не вижу.
- Сходи к ней, - предложил Валера, - скажи, что из-за ее паранойи тебя теперь донимает следователь. Может быть, она передумает.
- Есть только один способ, чтобы от тебя отстали, - сказал Маклер и замолчал.
- Какой? - спросили мы одновременно с Валерой.
- Сделать так, чтобы тот, кого ищут, нашелся.

Маклер подошел к комоду, открыл верхний ящик и запустил туда руку. Порывшись немного, он вынул небольшой пакет, в котором лежал красный телефон, батарея и симкарта. Я сразу же вспомнил, что похожая мобила была и у Калугина.

- Держи, - сказал Маклер и кинул мне пакет, - только положи деньги на счет. Включишь его где-нибудь в центре, затем напишешь Тамаре, что взял кредит, что не можешь его выплатить и что тебя атакуют коллекторы. Собственно поэтому телефон постоянно выключен. Можешь попросить ее одолжить какую-нибудь крупную сумму, тысяч сто, а то и двести. Чтоб наверняка.
- Откуда он у тебя? - спросил я.
- Стандартная процедура, - небрежно ответил Маклер, - как никак средство связи. Подобные вещи там ни к чему.

Я засунул пакет в карман джинс и посмотрел на Валеру. Его лицо выражало восхищение.

- Разве это не будет подозрительно? - усомнился я.
- Пойми, - Маклер положил мне руку на плечо, - этот Калугин - головная боль для всех. Тот следователь будет только рад закрыть дело.

План Маклера был ужасен, но других вариантов не было. Я вышел на улицу и попытался заплакать. Мне казалось, если я сумею выдавить из себя слезы, то это будет неким свидетельством того, что во мне все-таки осталось что-то хорошее. Наверное, со стороны я был похож на человека, страдающего запором. Я морщился и хватался за живот, но слезы не желали литься.

Убедившись в том, что хороший человек во мне кончился, я отправился в центральный торговый центр. У входа меня уже поджидал какой-то козел, одетый в костюм заварного чайника. Он набросился на меня и стал размахивать перед моим лицом черно-желтой листовкой.

- Этот флайер позволит вам приобрести наши кастрюли по суперцене! Скидка до восьмидесяти процентов! Не упустите шанс! - орала ростовая кукла.
- Нет, спасибо, - отмахнулся я, - предпочитаю не экономить на посуде.
- Тогда возьмите просто так!
- Зачем?
- Мне платят за это деньги, - грустным голосом ответил чайник.

Я взял листовку и подумал, что нужно будет вернуться сюда через какое-то время и предложить пареньку работу. Если, конечно, пройдет трюк с эсэмэской.

У терминала выстроилась очередь из четырех человек. Возглавляла мини-колонну старая карга. Бабка пыталась ввести какое-то сверхдлинное число. Ткнув цифру на экране, она тут же опускала голову и пялилась в листок бумаги. На то, чтобы набрать один символ, у старухи уходило не меньше минуты. Стоявшая за ее спиной девушка не выдержала и вызвалась помочь, но в ответ услышала поучительную историю о том, как одну пенсионерку изнасиловал соцработник, а после другался над ее пенсией.

- Он тоже был любезен, говорил, что хочет помочь, - сказала старуха и продолжила изводить нервы всем присутствующим.

Я решил, что быстрее будет найти другой терминал, но оказалось, что остальные аппараты не работают. Пришлось возвращаться и становиться в конец очереди, которая стала длиннее на шесть человек. Старуха все еще сверяла свои конспекты с изображением на экране. Наконец, она нажала на кнопку оплатить. Аппарат затрещал и разродился чеком. Раздались аплодисменты.

Сама того не подозревая бабка объединила молодежь. Теперь каждый, кто подходил к терминалу старался действовать как можно быстрее. Пришел и мой черед принимать эстафету. Я вставил купюру в приемник и с сожалением отметил, что внезапная волна братства вскоре будет разбита об последнего свидетеля старческого слабоумия. Возможно, нечто подобное второго августа ощущают бывшие десантники, грустно взирающие на тех, кто находится по неправильную сторону фонтана.

Первая часть плана завершилась. Оставалось выполнить вторую, самую сложную. Я вышел из торгового центра, вытащил из кармана пакет, вставил в телефон симкарту, батарею и застыл. В нескольких метрах от меня стоял Виктор Васильевич, в левой руке он держал свернутый из газеты кулек. Следователь ел жареный арахис, коричневая шелуха летела к его ногам.

- Вы что, следите за мной? -  заблеял я.
- А если и так, то что? - ехидно улыбнулся Виктор Васильевич.

Наглость следователя обескураживала. Я несколько раз открыл рот, но так и не произнес ни слова.

- Можете ничего не говорить. Нам все известно, - сказал любитель арахиса.
- Что вам известно?
- Известно, что вы сделали со своим работником.

Мои колени затряслись. Я попытался рассмотреть свое полупрозрачное отражение в витрине. Видит ли следователь, что я на грани? Попытается ли он расколоть меня прямо сейчас?

- И что же я сделал?
- Как что? Вы его убили. А труп спрятали. Я заметил у вас в мастерской огромные бочки. Ставлю пятьдесят рублей, что там мы и найдем тело.
- Это бочки с водой! - закричал я.
- Ну что ж, это легко проверить, - спокойно отреагировал следователь.

Виктор Васильевич не был похож ни на одного полицейского, с кем мне доводилось общаться ранее. Он вел себя слишком нелепо, будто копировал киношного сыщика.

Я немного расслабился. Обвинение в убийстве означало, что следователь ничего не знает. Вероятно, он просто пытается попасть пальцем в небо.

- Всего доброго, - сказал я и покрутил пальцем у виска.
- Оскорбляете представителя власти при исполнении? - спросил Виктор Васильевич.
- Просто почесал голову, - ответил я и зашагал в противоположную от следователя сторону.

***

Я сидел на скамейке и пытался придумать послание Тамаре. Что бы написал Калугин? Стал бы истерить или пускать сопли? В итоге я остановился на нейтральном варианте:

“Привет. Влез в кредит. Пытался вылечить почки. Мне угрожают коллекторы. Одолжи немного денег. Пожалуйста”.
На всякий случай я отправил это же сообщение самому себе. Прикрытие не помешает. Но что теперь? Выключить телефон? Тогда в чем смысл всей затеи? А если оставить его включенным и она позвонит? Что делать тогда?

Как я и думал Тамара решила перезвонить. Пришлось отклонить вызов и писать еще одно смс:

“Не могу говорить. Ангина. Пиши”.

Ответа не последовало. Я подождал еще минут двадцать, затем снял заднюю крышку и вытащил батарею. Дело сделано. Теперь нужно было отчитаться перед Маклером. Я позвонил ему и рассказал о неожиданной встрече со следователем.

- Отставить панику, - приказал Маклер, - этот упырь надеется, что ты побежишь откапывать труп. Я видел такое в фильмах. Классический трюк. Но так как трупа нет, то и беспокоиться не о чем. Что там на счет жены Калугина?
- Отправил ей сообщение, - ответил я, - но она не отреагировала. Думаю, встретиться с ней и поговорить. Может быть, даже съезжу к ней домой.
- Хорошо, - быстро согласился Маклер. Кажется, наша беседа ему была совершенно не интересна. Наверное, он считал, что вся эта ситуация не его проблема.
- И кстати, тот телефон, что я тебе дал… - добавил он, - можешь оставить его себе... а лучше выбрось в реку.

МАХАОН

Тамара жила в панельной двухэтажке. Окна ее квартиры выходили на старое кладбище. Последний раз я был здесь полтора года назад, когда помогал Калугину перевезти вещи. За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось, кроме разве что кладбищенского забора. Старые бетонные уродины убрали, а на их месте установили современный, сверкающий на солнце металлопрофиль. Это была очередная маленькая победа благодарных потомков над советским прошлым, демонстрация пороха в государственных пороховницах.

Я зашел в подъезд, поднялся на второй этаж и остановился у старой деревянной двери. Если Тамара не откроет, подумал я, придется ехать к ней на работу. Но ехать никуда не пришлось.

- Привет, - сказал я.
- Привет, - сказала она.
- Я тут получил смс от Артема… кажется, он во что-то вляпался…
- Да-да, - закивала Тамара, - он мне тоже сегодня названивал.

Я хотел было сказать, что вообще-то названивала как раз она, но вовремя заткнулся.

- Я не собираюсь больше давать ему ни рубля, - Тамара раздула ноздри и скрестила на груди руки, - в конце концов, мы теперь друг другу никто.
- Да, - не стал возражать я, - ты действительно не обязана.
- Нет, если у тебя есть лишние деньги, ты, конечно, можешь занять ему… - затараторила Тамара, - ведь это ты у нас обеспеченный человек. А мне приходится выживать.
- Вообще-то эта мастерская досталась мне от отца, - попытался разъяснить я. - Денег она почти не приносит, поэтому приходится подрабатывать. Пытаюсь так сказать рассовать яйца по разным корзинам.

Тамара не поверила мне. В ее глазах я по-прежнему был олигархом, пытающимся прикрыть свою яхту полотенцем.

- Слушай, - неловко начал я, - раз уж, твой муж… кхм… бывший муж объявился. Может быть, ты отзовешь свое заявление? А то этот следователь...
- Какое заявление? - перебила Тамара.
- Ну… заявление о пропаже, - напомнил я, - ты ведь писала заявление?
- Я? - удивилась продавщица, - Зачем мне писать какое-то заявление?

Я вдруг почувствовал, как длинные ослиные уши щекочут мою шею.

- Забудь, - нервно засмеялся я, - это такая шутка. В интернете сейчас так всех разыгрывают. Эти новомодные тренды… каждый день выдумывают что-то новое. Слышала насчет покемонов?
- Насчет покемонов?
- Да. Такие маленькие существа. За ними сейчас все охотятся. Точнее, охотились. Видишь, как быстро летит время. Будто вчера было. Ну, ладно. Мне пора. Нужно успеть натереть яхту воском.

Не дав Тамаре опомниться, я влез в свои кроссовки и выбежал во двор. Сукин сын! Обвел меня вокруг пальца! Должно быть, сейчас ест свой арахис и насмехается надо мной. Я прокрутил в голове первую встречу со следователем и поймал себя на мысли, что даже не попросил его предъявить удостоверение.

Я достал телефон, нашел в поисковике номер следственного отдела и позвонил.

- Добрый день, - раздался в трубке женский голос.
- Здравствуйте, - произнес я, - мне бы хотелось поговорить с Виктором Васильевичем. Это срочно.
- Эээ… с кем?
- Со следователем, Виктором Васильевичем.
- Извините, но такого следователя у нас нет.

Сомнений больше не было. Меня обманули. Вот только кто и зачем? Что на этот раз скажет Маклер? Опять начнет уверять, что нет повода для беспокойства? Что если это никакой не следователь, то уж тем более не стоит переживать?

Выговориться не получилось. Маклер не брал трубку. Я позвонил Валере, но он тоже не ответил. Может быть, они решили меня разыграть или же проверить на прочность? Запаникую ли я? Пойду ли сдаваться властям в надежде скостить себе срок? Если так, то мне следует заявиться к ним прямо сейчас, положить ноги на стол и сказать что-нибудь вроде: «Ну и долго вы будете морочить мне голову?». Нужно будет держаться как можно уверенней, чтобы они подумали, будто я уже давно их раскусил. Тупица Валера наверняка вытаращит глаза и спросит, почему же я все это время молчал, на что я отвечу: «Просто хотел посмотреть вашу реакцию».

Одержимый этой идеей и предвкушая эффект, который произведет мое разоблачение, я отправился к дому Маклера.

***

Чтобы попасть во двор для начала нужно было встать в желтый круг, который находился под камерой. В противном случае Маклер даже бы не подошел к домофону. Обычно процесс прохождения мини-таможни растягивался минут на десять. Вряд ли в этом была какая-то необходимость, скорее всего, хозяин дома просто хотел подчеркнуть, насколько важной птицей он является. Однако в этот раз ждать не пришлось, калитка открылась, едва я коснулся кнопки звонка.

К моему удивлению, дверь мне открыл не охранник и даже не Маклер. Передо мной стоял Виктор Васильевич. На его лице была все та же дурацкая ухмылка, а на воротнике - шелуха от арахиса.

- Добро пожаловать, - поздоровался он, - а мы как раз говорили о вас. Проходите.

Все-таки это был розыгрыш, с облегчением подумал я и вошел во двор.

- Как съездили к Тамаре Николаевне? - поинтересовался Виктор Васильевич, - Вы, наверное, очень удивились?
- Да нет, - соврал я, отметив про себя осведомленность лжеследователя о моих перемещениях, - в общем-то она просто подтвердила мою теорию.
- Какую теорию?
- Ну… что все это большой розыгрыш.

Виктор Васильевич принялся хлопать в ладоши.

- Вы очень проницательны, - восхищенно произнес он, - Шеф не зря вас нахваливал. Он считает, вы можете далеко пойти.

Как ни странно, но похвала лжеследователя не вызвала у меня никаких приятных чувств. Я ощущал, что на самом деле Виктор Васильевич относится ко мне с презрением. Уверенность в том, что мне удалось правильно сложить пазл начала стремительно таять. Особенно настораживало отсутствие мерзкого звука, который сопровождал каждое мое пришествие в дом Маклера. Два добермана. Они не лаяли.

Я стал идти медленнее и оглядываться по сторонам в надежде увидеть собак спящими, но тут же получил тычок в спину.

- Собаки спят у себя в вольере, - лжеследователь будто бы прочитал мои мысли.
- Сразу обе?

Виктор Васильевич ничего не ответил. Он открыл дверь и жестом пригласил войти в дом.

Вспомнились выдаваемые за душевые комнаты газовые камеры второй мировой. Мне захотелось упасть на колени и схватиться за ногу Виктора Васильевича, вымаливая прощение, но я попытался притвориться храбрым и шагнул вперед.

Мой конвоир замкнул дверь на ключ и указал мне на лестницу.

- Я подожду тебя здесь, - сказал он.

Что я должен увидеть там и почему он не идет со мной? Образ газовых камер сменился образом коридора смертников. Бедняги думали, что самое страшное еще впереди, что они еще поживут, но получили пулю в затылок, так и не дойдя до пика душевных мук.

Единственной комнатой на втором этаже, где горел свет, был кабинет Маклера. Обстановка пугала. Утешало лишь то, что на окнах не было решеток. На крайний случай можно будет прыгнуть как герой боевика сквозь стекла и надеяться, что внизу меня будет ждать что-нибудь мягкое. Шансов на это, конечно, немного - Маклер не заготавливал на зиму сено и не сдавал первый этаж под прачечную.

Дверь в кабинет была открыта. Я постучал о дверной косяк и заглянул в комнату. У окна спиной ко мне стоял мужчина в камуфляжных штанах и черно-белой тельняшке с длинными рукавами. Он обернулся и от удивления у меня отвисла челюсть.

- Ну, привет, Иуда, - весело произнес Калугин, - на что потратил свои тридцать серебреников?

Это был удар под дых или по яйцам. Все равно. Я был парализован. Мое тело можно было спокойно посадить на крючок и выбросить в реку. Этот червяк больше не протестовал.

- Привет… мне просто не хватало денег… - все, что я смог выдавить. Прикидываться дурачком не имело смысла. Мою жалкую душу накрыли колпаком, теперь у нее другой хозяин.
- Не оправдывайся, - попытался меня успокоить Калугин, - я все понимаю. Рыночные отношения. Кто-то покупает яйца, а кто-то сразу целый курятник.

Калугин сильно похудел, но при этом не был похож на дистрофика. Вряд ли лишний вес он сбросил из-за болезни.

- Где ты был? - набравшись смелости, спросил я.
- Как где? На Кипре, - ответил он, - вы же сами меня туда отправили.

Я вдруг вспомнил одного парня. Он ходил по улицам и приставал к прохожим, требовал, чтобы те дали ему немного денег. Бедолага хотел есть, но совершенно не умел просить. Я сунул ему сто рублей в карман и предложил работу. Голодным ты уж точно не будешь, сказал я, а он ответил, что готов на все, лишь бы больше не побираться. Это была честная сделка двух серьезных мужчин, за которую мне не было стыдно. Но с Калугиным все вышло иначе.

- Ты, конечно, поступил как последняя сволочь, - обиженно произнес он и сел за стол, - и все же я тебе благодарен.
- Благодарен?
- Да. Мне кажется, я, наконец, излечился. Чувствую себя превосходно.
- Ты изменился, - отметил я.

Калугин снял со стула пиджак Маклера и примерил.

- Я познакомился с очень интересными людьми, - сказал он, - например, наш командир был помешан на насекомых. Мы называли его Махаоном. Он говорил, что война это кокон, из которого высвобождаются бабочки и что в конце пути каждый узнает о себе всю правду. Если, конечно, не сдохнет.

Я хотел спросить Калугина, в кого же превратился он сам, но побоялся услышать ответ. Вместо этого я спросил:

- А где Маклер… и Валера?

Мой вопрос абсолютно не смутил Калугина.

- Мы заключили договор, - сказал он, - прийти к общему мнению было непросто, но нам все же удалось договориться.

Калугин вытащил из кармана пиджака кусок коротких волос, прикрепленный к чему-то мягкому, и положил на ладонь.

- Что это?
- Трофей, - безумно улыбнулся Калугин, - представляешь, это были его настоящие усы.
- Чьи?
- Ты же у нас умник. Догадайся.

Я представил, как добывался этот трофей и меня едва не вывернуло.

- Так что я пока присмотрю тут за делами, а они отдохнут в Египте, - проговорил Калугин и натянул на голову желтую шляпу.
- Когда ты говоришь Египет, ты действительно имеешь ввиду Египет?
- Разумеется, нет, - фыркнул он.
- Тогда что?
-  Этого я сказать не могу.
- А как же Тамара? Заявление? Для чего все это было нужно?
- Просто мы не знали, где находится ваш центральный офис. Теперь знаем.

Калугин надел зеркальные очки и приложил отрезанные усы к своей верхней губе. Выглядело это настолько омерзительно, что я отвернулся.

- Что ты собираешься делать со мной? - прошептал я.
- С тобой? Ничего. Слышал, у тебя появился новый работник.
- Да.
- Ну вот и хорошо. Занимайся, - Калугин отложил усы и стал перебирать какие-то бумаги, - Мне нужно разобраться с документами. Их столько, что я сегодня вряд ли усну. Можешь идти.

Я сделал несколько шагов в направлении выхода, но Калугин окликнул меня.

- Кстати, будешь уходить, попроси Виктора Васильевича принести что-нибудь от насморка. Этот климат плохо действует на меня.

***

Я сидел на остановке и смотрел на людей, ползущих на работу. Сотни, тысячи гусениц, которым так и не суждено узнать, кто они есть на самом деле. Мне хотелось избавиться от такого соседства, залезть в кокон и ждать, пока процесс метаморфозы не превратит меня в нечто новое. Но народ вокруг не был настроен воевать. Им нужны были мирные деньги, пахнущие мечтой, но никак не кровью. Я смотрел за горизонт, за линию, отделяющую мир Трумана от настоящей реальности. Возможно, где-то там очередной Иисус, пытаясь попасть в ритм автоматных очередей, пишет на коленке Новый Завет, а я сижу здесь и ничем не могу ему помочь. Ребенок эпохи, где слово “мое” приобрело черты религии, потерпел поражение и ему ничего не оставалось, кроме как ждать автобуса и сожалеть о том, что код от выхода из хранилища идиотов так и не удалось взломать.

Tweet