Сморкалась. Высморкавшись, пани Плужек с трудом оторвала пухлый зад от табурета и на ватных ногах поплелась к открытому настежь окну. На столе осталась лежать открытая тетрадь, в которой её лучший ученик Влодьзимеж Качмарек, делая по восемь ошибок в словах из пяти букв, в доступной форме изложил, кем станет после школы. Хирургом. Благо диплом медицинского университета Карола Мрцинковского у него уже был – его дедушка Ежи, то ли честно выиграл в традиционную рождественскую лотерею, то ли случайно отыскал на помойке ещё четыре года назад и вписал в него данные любимого внука. Далее в сочинении Качмарек описывал, почему здорово быть хирургом. По его мнению, хирурги носят красивые длинные немытые патлы, одеваются в кожанки, днями напролёт катаются на мотоциклах в Крым и дружат с Путиным. А ещё, время от времени, хирурги режут людей, но для себя Влодьзимеж решил, что это слишком грязное занятие, а потому он, ни за что на свете не будет резать людей, а будет стрелять в них из дедушкиной берданки.
- Какого же монстра я воспитала. – Думала пани Плужек, пуская слезу и взбираясь на подоконник.
За окном был чудесный сентябрьский вечер. Дул тёплый, ласковый ветерок. Пели птички. Солнышко клонилось к закату. За столиками в кафешке напротив, сидели люди, прихлебывали из небольших кружек любимый напиток и с неподдельным интересом наблюдали за тем, как на тротуаре четыре гиены терзают худое немытое тело, недавно поселившегося в их городе, дворника. Вероятно Янек - девяностолетний сторож быдгощского зоопарка в очередной раз перепутал дверь клетки с ширинкой собственных штанов. В прошлый раз, примерно неделю назад, подобная ошибка привела к тому, что стая павианов атаковала американскую военную базу. Пёрл-Харбор был всего-навсего детским праздником, по сравнению с той трагедией, что разыгралась в то утро. Единственный выживший в той жуткой бойне коммандос был отловлен, накормлен и отправлен домой самыми добрыми в мире киргизскими пограничниками. С этим старым Янеком явно нужно было что-то делать – уж слишком часто он ошибался. Но ему всё на свете прощалось за его старые заслуги. Ведь именно Янек, на собственном танке, лично освободил Польшу от немецко-фашистских захватчиков, несмотря на существенные помехи со стороны Красной Армии и злобного Сталина.
- Слава Украине! – Донеслось откуда-то снизу до пани Плужек, продолжавшей стоять на широком подоконнике. Это были последние слова их нового дворника, решила она, но несколько ошиблась, так как спустя минуту этот кусок мяса жалобным голосом затянул гимн родной страны.
- Герои не умирают! – Вслух подумала учительница и, крепко закрыв глаза, решительно прыгнула с подоконника вниз.
Оказавшись на полу, стремительным шагом она направилась к столу с раскрытой тетрадью и красной ручкой вывела под накаляканным Качмареком текстом ту оценку, какую эта тварь безусловно заслуживала: три с минусом. Меньше ставить было нельзя – Качмарека могли не взять на всемирную олимпиаду знатоков польского языка в Бобо-Диуласо и Быдгощ не продышал бы спокойно целую неделю…
На следующий день пани Плужек отправила учеников по домам, оставив в классе лишь одного Влодьзимежа. Паренёк сидел за партой с настолько умным видом, что казался тупее обычного. Учительница, зажав в маленьком кулачке капроновый шнурок, попыталась внезапно подкрасться к Качмареку сзади, но эта малолетняя гнида что-то заподозрила и завертелась на стуле впрямь как мартышка из быдгощского зоопарка, не давая неожиданно закинуть на себя петельку, как это планировала сделать хитрая пани Плужек.
Когда женщина уже начала нервничать её взгляд упал на не завязанные шнурки своего ученика и в голове её родился хитрый план. Велев Качмареку привести обувь в порядок, она дождалась момента, когда этот гнусный мальчишка наклонился и взял шнурки в руки, после чего схватила ближайший к ней стул и, подняв его высоко над головой со всей силой обрушила мебель на крохотную спинку своего ученика.
- Что это было? - Подумал Влодьзимеж, затягивая шнурок на седьмой по счёту узел. – Наверное, показалось.
Но на всякий случай Качмарек посмотрел наверх, из-за чего следующий удар пришёлся ему в голову. Когда пани Плужек замахнулась в третий раз, парень понял, что нужно срочно что-то делать. Вытянув левую руку над головой, правой, он резко извлёк из кармана металлическую расчёску и судорожно принялся восстанавливать поломанную стулом причёску.
Третьего удара не последовало. Пани Плужек вскрикнула от резкой боли, выронила мебель, просвистевшую в сантиметре от Качмарека, и схватилась освободившимися руками за живот. Боль была настолько сильной, что у учительницы подкосились ноги, она рухнула вниз и, падая, она ударилась головой о тот же стул которым недавно колотила Влодьзимежа.
- Вызови скорую, сука… - Простонала она ученику, теряя сознание.
Очнулась пани Плужек в хирургическом отделении быдгощской городской больницы. Вокруг неё суетились медсёстры в запачканных кровью халатах, кто-то в метре от неё бряцал хирургическим инструментом. Пищали многочисленные приборы. Боль в животе была уже не столь невыносимой, и ей захотелось подняться и идти домой, но тело не слушало её.
- Сейчас придёт хирург и избавит вас от мучений. Аппендицит не такой уж и страшный, как многие считают. – Уверяла склонившаяся над ней старая медсестра, судя по всему, большая любительница тяпнуть водочки и закусить лучком. – А вот и доктор.
Пани Плужек повернула голову в направлении указанном женщиной, и ей захотелось кричать, но и этого она сделать не смогла – крик застрял ещё в горле. Доктор был в белом халате, половина его лица была скрыта марлевой повязкой, голову прикрывал колпачок с красным крестом, но даже в таком виде она не могла не узнать Кочмарека. Этот безумный взгляд, это тщедушное тельце и этот запах, перебивавший все окружающие – нет, Влодьзимежа она никогда, ни с кем, ни при каких обстоятельствах не спутает.
За секунду до того, как на учительницу подействовала анестезия, и её глаза начали смыкаться, она с ужасом увидела, как Качмарек склонился над длинной ванночкой с дезинфицирующим раствором и с торжествующим видом достал из неё старенькую берданку дедушки Ежи…

Tweet