Всем привет. Много лет назад в этот день родился великий писатель. Первооткрыватель многих жанров, непревзойденный мистик и лирик, настоящий романтик. Своими произведениями он  до сих пор восхищает и зачаровывает до глубины души. Хотелось бы пожелать еще долгих веков жизни его творениям и предоставить вашему вниманию рассказ навеянный его гениальным духом. 

                                                                                ***

Это большое несчастье, не иметь возможности быть одному. ©

Большая, мрачная комната. На стенах множество картин, в основном портреты, но есть и мрачные пейзажи старого замка. Вся мебель серого невзрачного цвета. Множество шкафов, наполненных потрепанными старыми книгами. В самом центре огромный стол, на нем, не уступающий размером, глянцевый гроб. Коричневое, отдающее немного бардовым расписное дерево, отделанное красным бархатом изнутри. В нем, скрестив руки на груди, лежит она.  Разве смерть может быть прекрасной. Видимо да, но только не долго. Может день, два, возможно неделю, и ее милое лицо сгниет, пожираемое лоснящимися личинками мух и червей. В ее глазах снова поселится жизнь... только теперь маленьких скользких противных созданий. Но сейчас она божественна, лицо спокойное умиротворенное. Восковая бледность придает невозмутимость и спокойствие чертам. Свечка, танцуя пламенем на сквозняке, играет тенями, и кажется, что ее губы движутся и пытаются что что то тихо прошептать. Нагибаюсь к ее лицу, пытаюсь услышать дыхание, почувствовать сладкое дуновение ее слов. Тишина... Только легкий шум ветра и треск сухих веток за окном. Зловеще прокричала птица, заставив меня вздрогнуть. Пришел в себя и уныние вновь обрушилось сильным водопадом, я вновь осознал, что ее не вернуть, что она покинула меня, что это навсегда! Слезы сами покатились из уголков глаз, сдерживать их не было сил. Крупными каплями они падали ей на лицо и мгновенно впитываясь толстым слоем пудры. Но вскоре не в силах больше сдерживать себя, образовался ручеек и устремился вниз по милым, чуть впалым щекам и утонул в море ее шикарных черных, как деготь, волос.



Внезапно послышались шаги, и мерцающий свет факела осветил коридор и часть комнаты. Все тело свело судорогой, мысль оцепенела. За мгновение до того, как в комнату вошли двое, мне все же удалось справится с собой и спрятаться за большой комод. Огромные жуткие тени заполнили все пространство. Как злые духи они, искаженные, плавали по стенам и потолку. Неровное пламя факела заставляло их извиваться и менять свои размеры в жутковатом хаотичном движение. Тени заговорили, и только по голосу я смог опознать столь ненавистные мне личности. Граф Де Луа и его паршивый сынок, навязанный жених моей возлюбленной. Ненависть бурным потоком ударила в голову и затмила разум. Лишь до крови искусанный кулак остановил меня, чтобы не кинуться на этого ублюдка, из за которого моя любимая покончила с собой. Мерзкий карлик, с полутора метра роста и длинным кривым носом, вечно прячущийся за спину своего богатого и очень могущественного отца. Будь проклят тот день, когда он, волей случая, посетил этот замок, будь проклята та ясная погода, которая навеяла желание гулять этому гадкому существу по парку и встретить там Елизабет, будь проклято то  поганое, отвратное, похотливое чувство поселившиеся в гнилой душе этого недомерка, которое он посмел назвать любовью...

- Милое дитя, она восхитительна, у тебя был всегда отменный вкус мой мальчик.
- О да, ты прав отец.
- И чем не угодило тебе столь прекрасное создание?
- В первую ночь она сказала что любит другого и умоляла не делать этого.
- О, боже какая глупость, женщины всегда любят не тех, они ошибаются, это свойственно им мой сын
- Да, я знаю, тогда я взял ее насильно, так даже лучше отец... так интереснее. Но на вторую ночь она сказала что я уродлив и мерзок и пахну псиной, и что она воткнет мне кинжал в грудь, если я еще хоть раз прикоснусь к ней. И тогда я взял и.... и... - по комнате раздаются гнусавые всхлипывания.
- Ну ну, перестань, ты все правильно сделал, ни кто не смеет оскорблять семью Де Луа, если хочешь, я сожгу этот замок... Постой, ну что это? Святая дева Мария... она... она плачет. Посмотри, это невероятно
- Отец она жива? Но это невозможно! Яд должен был подействовать, он всегда действует...


Замерев я слушал разговор. " ЯД? Значит Елизабет не покончила с собой и самоубийство подстроено; значит этот сукин сын посмел убить самое чистое и светлое, что я когда нибудь встречал. Он уничтожил мой мир, разрушил мои мечты, он погубил все хорошее, что было во мне. Ну теперь пожинай плоды,  мерзавец!".  Тонкие спицы медленно пронизывали всего меня холодной сталью. Они обволакиваливали и протыкали меня, и вот я уже весь изнизан тонкими острыми нитями, и вдруг, в один момент, они разом нагрелись и взорвались, пустив горячую лаву по моим венам. Я чувствовал, как я закипал. Жажда убивать, дикая ярость, слепое отчаяние...все смешалось во мне. "Будь ты проклят, будь ты проклят, будь ты проклят", - думал я, нет я кричал. Это был жуткий , совершенно мне незнакомый, ужасный голос, но он принадлежал несомненно мне. Быстро выскочив из своего укрытия, я схватил увесистый подсвечник, и что было силы ударил им по удивленному лицу уродца. Кровь прыснула на висевшую на стене картину , голая дама, изображенная на ней, орасилась красными пятнами. Громко взвизгнув, сын Де Луа повалился на пол. Факел, упавший из его рук, ярко вспыхнул, и маленькие огоньки рассыпались по полу и, стоявшей рядом, мебели.

Отец, широко раскрыв глаза, кинулся к сыну. Сев на колени, он приподнял его за плечи. Лицо карлика, и без того безобразное, теперь выглядело совершено неописуемо. Кожа на левой стороне почти отсутствовала, она лоскутами свисала, напоминая старую паутину. Он пытался что то сказать, шевеля оголенной челюстью, но не мог, видимо сознание еще не полностью вернулось к нему. Глаз уже успел заплыть и его было почти не видно, лишь тусклое поблескивание внутри огромной гематомы говорило о его наличие. Ухо было располосовано на несколько частей. Отец попытался прикрыть поврежденную часть лица своим плащем, но тело карлика содрогнулось, и он оставил эту затею.

- Что ты наделал, - обратился он ко мне, не поворачиваясь, - что ты наделал глупец, я убью тебя.

Я заметил, как его рука медленно потянулась к ножу, висевшему у него на поясе. Он плавно опустил тело сына и повернулся ко мне, готовясь к прыжку. Я не стал ждать и ударил первый. Грузное тело завалилось, закрыв собой свое уродливое порождение. Волосы на затылке тут же взмокли от темной крови.


Тем временем огонь расползался по комнате. Он словно маленький щенок игрался и бегал где ему вздумается, появляясь все в новых местах. Он рычал, скалился,  пытался укусить; он уже залез на шторки и вцепился в деревянную дверь... Шкаф, стол, комод, все пылало. Робко принюхавшись, он уцепился своими зубками за одежду, лежавших на полу тел, и продолжил там свою игру. Единственное место куда он еще не добрался был огромный гроб. Отражая пламя своей лакированной поверхностью, он выглядел словно огненная колесница; лихой транспорт, конечная остановка которого другой мир, более чистый и лучший... Она уже ждала меня там, я поместился в нашу карету и закрыл дверцу. Было темно, я отыскал ее руку, крепко сжал в своей, чтобы не было страшно, когда мы вместе нам ничего не страшно. Рука была холодной и нежной, я прижал ее к своей щеке, потом поцеловал.

Послышался крик, противный и гнусный. Я узнал его, его было не возможно не узнать. Иногда сквозь него слышались некие булькающие звуки, наверно кровь попадала в гортань. Потом крик смешался с надрывистым кашлем и стонами, потом перешел на тонкий визг и резко оборвался. Это было прекрасно, лучшей музыки себе и не возможно представить. Слушай милая, слушай... это предсмертная  ария твоего убийцы. Я покрепче сжал ее руку и закрыл глаза. Синие синие небо, журчание воды, мы лежим и смотрим на облака, из под которых то и дело выныривает солнце и ослепляет нас. В такие моменты мы смеемся и целуемся, прячась в тени ее шляпки.  Но, боже, какой же жаркий выдался сегодня денек...

Tweet