Григорий Петрович Малышкин решил выпить пива. "День-ночь-сорок восемь помощником машиниста шагающего экскаватора - это тебе не в мягких вагонах кататься до Москвы и обратно! Отсыпной у меня! Имею право!" - думал он одно и то же по кругу решительно-зло, спеша к ларьку и пыхтя на обратном пути на лестнице - лифт опять не работал. Но когда щёлкнул ключ в замке входной двери,  а значит, вернулась жена; и злоба, и решительность куда-то мгновенно испарились. Григорий Петрович аккуратно поставил недопитую бутылку между креслом и диваном, переключил с "Давай поженимся" на канал "Animal Planet", где какой-то мужик в пробковом шлеме с серьёзным видом клизмировал тощего енота, и, придав лицу благообразное выражение, повернулся от телевизора к тёмному проёму. Через мгновение в зал вошла Тамара. Угрожающее плоскостопие сорок третьего размера, угрожающе тяжёлые ладони. Уперев кулаки в крутые жировые рулоны боков, она грозно повела носом.
- Пил?!
-Томочка, здравствуй! - радостно прошелестел Григорий Петрович, мгновенно преображаясь из сорокалетнего работяги в маленького щуплого мальчишку, встречающего маму с работы. Детей у них не было, и всю свою нереализованную любовь и ненависть Тамара посвящала одному мужу. Временами казалось, что амплитуда колебаний её чувств могла разрушить не только хрупкую жизнь помощника машиниста шагающего экскаватора, но и разнести в бетонную пыль всю древнюю "хрущёвку".
- Пил, тварюга, глаза блестят, я же вижу! - заорала Тамара, - Я за каждое сворованное полотенце и подстаканник умоляю премии не лишать, а оно вон куда всё уходит!
- У меня отсыпной, Тамарочка, ты не забыла? - преданно прошептал Григорий Петрович.
- Отсыпной у него, - супруга помолчала полминуты, нахмурив брови и глядя в бесцветные глаза Григория Петровича. Он заёрзал.
- Ну пил, да! Но ведь всего две бутылочки! Что тут страшного-то?
- Да ладно тебе, - вдруг улыбнулась Тамара, - Смотри-ка!
Она почти грациозно выпрыгнула в прихожую и вернулась с большим чёрным пакетом.
- А я Гришеньке моему курточку купила! - она встряхнула раздутый чёрный пуховик, - Ну-ка, примерь!
- Спасибо, Томочка, но я потом, ладно? - беззащитно расплылся Григорий Петрович, щупая край куртки.
Гром грянул мгновенно.
- Я по дождю таскаюсь, ищу ему пуховик в секонд хенде, глаза прячу, чтоб соседи меня в этом магазине не заметили, а он тут пьянствует и выкобенивается! Встать!
Григорий Петрович подскочил, покорно повернулся к Тамаре спиной и вытянул назад руки, как перед прыжком в бассейн.
Прошуршала болонья, взвизгнула молния. Тамара, прищурившись, оглядела Григория Петровича.
- Великовата... Да ладно, свитер под оденешь, и будет хорошо. Целуй! - она вытянула губы трубочкой и Григорий Петрович, стараясь не дышать лёгким пивным перегаром, аккуратно к ним приложился.
- Так, Гриша, я в рейс через час, еда в холодильнике. Что будешь делать без меня?
- Ну а что надо? Отдыхать буду, телевизор смотреть. Что я ещё делать буду?
- Пить будешь, да? – внезапно проорала Тамара, и Григорий Петрович вздрогнул.
- Ну, разве что чуть-чуть, - подхалимски улыбнулся он.
- Я тебе дам "чуть-чуть"! Полы вымой! Приеду – проверю! У-у-у! - замахнулась она и, поджав губы, вышла из комнаты.

Собрав маленький чемодан на колёсах, Тамар уехала в рейс. Григорий Петрович побродил из угла в угол, повздыхал, вытряхнул из копилки сорок железных рублей, накинул новую куртку и побежал в магазин. Положил на резиновую ленту кассы бутылку «Пикура», автоматически полез во внутренний карман куртки и замер. Пальцы нащупали шуршащую хрусткость купюры. «Оп! Тамаркина заначка, что ли?» - погрустнел Григорий Петрович, представляя себе, что его ждёт за трату стратегических запасов жены. «Да ну… Она же эту куртку только что купила. Это ж секонд хенд! Кто-то денежку забыл, наверное, когда сдавал пуховик в продажу. А если куртка из Европы? Какой там курс евро к рублю?!». Григорий  Петрович радостно сжал бумажку в кармане и вытащил её на свет. Не евро и не доллар. Обычные красно-оранжевые пять тысяч российских рублей. Четверть зарплаты Григория Петровича. У него перехватило дыхание.
- Тридцать семь пятьдесят, мужчина! – поторопила его кассирша.
- Да-да, вот! – Григорий Петрович дрожащей рукой протянул купюру.
- Мельче нет? –  включила рентгеновский прищур женщина.
- Н-н-нет, - покачал головой Григорий Петрович. «А вдруг, поддельная?» - мелькнула у него мысль.
Но продавщица, мгновенно сунув бумажку под ультрафиолетовый сканер, уже  уложила её в такую же оранжевую пачку в кассе и начала отсчитывать сдачу.
Дома потрясённый Григорий Петрович, не раздеваясь, прошёл в кухню и прислонился горячим лбом к холодильнику. «Куда спрятать-то деньги? Тамарка же меня распушит, если узнает про нычку! Пять штук! Вот это пруха!»
Он начал рассматривать куртку. Ни фирмы-изготовителя, ни обозначения размера. Только чёрный круг обозначения химчистки на белой прямоугольной нашивке сразу под петелькой вешалки. И ещё бирка на нитке - «ИП Чуйко Ю.А. Магазин Sekond Hend. Куртка муж. 1000 р.»
- Я ещё и в плюсе остался! - вслух рассмеялся  Григорий Петрович и ещё раз сунул руку во внутренний карман куртки. Боясь потерять сознание, он вытащил вторую пятитысячную, хотя готов был поклясться, что после находки в магазине карман был пуст. Он осторожно положил её на стол и крепко зажмурился. Открыл глаза. Новенькая купюра никуда не исчезла. Григорий Петрович оттопырил карман и посмотрел внутрь. Ничего. Обычный чёрный болоньевый карман. Он глубоко вдохнул и откинулся на стуле.
- Чертовщина какая-то, - забормотал он, - С другой стороны, у меня почти десятка! Офигеть! Тамаре-то что сказать? Вопросов будет море! Фууух!
Григорий Петрович утёр испарину и снова осторожно опустил руку в карман. Обречённо вытащил ещё одну пятитысячную и положил её рядом с первой на стол.
- Дела-а-а-а, - протянул он, взял обе купюры в руки и стал внимательно их разглядывать. Всё, как надо: и водяные знаки, и переливающиеся зелёные медведи, и чётко прорисованный Муравьёв-Амурский. Но самое интересное он обнаружил в углах. Обе бумажки серии  «ЯЯ», на первой номер 0000002, на второй – 0000003. «А 0000001 я в магазине отдал!», - догадался Григорий Петрович, радостно загоготал и принялся вытаскивать  купюру за купюрой. Деньги не кончались. Впервые в жизни он плакал от счастья. Тем же вечером в доме Малышкиных появились хамон, три килограмма красной икры и ящик «Пикура». Рассвет Григорий Петрович встречал в компании двух молоденьких проституток в ресторане с символическим названием «Госпожа Удача».

- Дрищ! А что это ты не на смене? Развалился тут, мудила ленивый! Что за копыто в холодильнике лежит? Откуда икра?
С бодуна Григорий Петрович расслышал все самые тонкие интонации в голосе Тамары. Приподнял голову, но тут же воткнулся в подушку, подвывая от раскатов грома в голове.
- Погоди-ка! А это что?!
Тамара протопала к журнальному столику. Зашуршали переворачиваемые страницы.
- Это ж твоя книжка трудовая! Что она делает дома, а? Трутень сраный! Тебя уволили, что ли? За пьянку, сто процентов! Ты думаешь, я тебя и дальше на горбу буду тащить?
- На твоём горбу можно вытащить и экономику нашей области, Тамар, - тихонько пробормотал Григорий Петрович.
От такой дерзости Тамара чуть не задохнулась.
- Да я тебя затопчу, как твой экскаватор, уродец! – она сдёрнула тяжёлое покрывало со старенького кресла и принялась хлестать им Григория Петровича. Тот, кашляя от пыли и мыча, даже не пытался уворачиваться.
- Будешь знать, будешь знать! – приговаривала она, размахивая покрывалом, но быстро успокоилась, заметив полное непротивление Григория Петровича.
- Кто работать будет, я тебя спрашиваю? – вдруг заголосила она и бросилась на щуплого мужа, - Пропадём ведь, Гришенька, по миру пойдём!
Григорий Петрович чувствовал себя глубоководной рыбой под километровыми толщами воды.
- Никто не будет работать, Тамара. Слезь с меня, сейчас всё расскажу.
Супруга покорно присела у дивана. Григорий Петрович повернулся к ней. От пьянки у него опухли глаза, а лицо приобрело бесстрастное и умиротворённое выражение тибетского монаха.
- Не нужно нам теперь работать, Тома. Я нашёл клад.
- Какой? – зная наизусть своего мужа-неудачника, изумилась Тамара.
- А вот такой. Слез с экскаватора, иду, иду, споткнулся о слиток. Разгрёб мел, смотрю – золото! Кусок – что твоя голова!
- Ты что, Гриш? – недоверчиво приподняла бровь супруга, - Какое золото? Ты же в меловом карьере работаешь? Ладно б в горном каком-нибудь. Я бы ещё поверила.
Григорий Петрович застонал.
- Тома… Что такое мел?
- Мел… Ну это… Ракушки древние, - морща лоб, вспоминала «Природоведение» Тамара.
- Вот! А ракушки-то в море! Я так думаю: плыл давным-давно корабль, вёз золото и утонул. Шторм или мало там что ещё. И вот столько лет пролежал на дне моря, пока я это золото не нашёл, - беззастенчиво врал Григорий Петрович.
- Гри-и-и-ш! Дык мелу-то миллионы лет же вроде!
- Ну а что ты думаешь, тогда не плавали, что ли ни на чём?
- Может, и плавали, - нехотя согласилась Тамара. И вдруг спохватилась: - А на сколько ж денег потянул слиток твой?
- Ой, Тома, не спрашивай. Но деньги я тебе не отдам. Я мужик в доме.
- Ну да, ну да, - осторожно закивала Тамара, - Если ты так осмелел, то, наверное, сумма немалая.
- Так, тащи мне пиво и собирайся. Приодену тебя, а то ходишь, как оборванка.
Изумлённая переменой в муже, Тамара почти бесшумно побежала в кухню. Даже на цыпочках она распространяла вокруг себя такую ударную волну, что вибрировала мебель. Григорий Петрович поморщился и впервые в жизни задумался о разводе.

В магазине «Меха и шубы» супругов встретили сразу две продавщицы – Жалость и Брезгливость. Их можно было понять: со стороны похмельный Григорий Петрович в огромном пуховике, державший под руку гороподобную Тамару, выглядел как иллюстрация к рассказу Чехова «Ванька». Только этот рассказ был со счастливым концом: Ваньку Жукова приехал забирать не дедушка Константин Макарыч, а баба Тома.
Жалость тут же подхватила Григория Петровича и потащила в сторону витрин, приговаривая: «Вот тут у нас недорогие кошелёчки, ремни всякие, Вас что интересует?». Брезгливость же из последних сил сдерживала Тамару, слепым носорогом рвущуюся к сияющим мутонам, нутриям и норкам. Григорий Петрович сначала растерялся, но потом всё понял.
- Стоп, стоп! – крикнул он, резким жестом вытащил заранее собранную горсть купюр, высоко поднял её вверх и задрал подбородок. Ни дать, ни взять – рок-звезда перед стотысячным стадионом. Продавщицы ахнули, и тут же Радушие повела Тамару к вожделенным шубам, а Любезность побежала за пивом Григорию Петровичу.
Шестизначные суммы на одежду Малышкины не тратили даже в самых смелых мечтах.
Уже на выходе из торгового центра Тамара вдруг схватила Григория Петровича за руку и на выдохе протянула:
- Гриш! А Гриш!
- Чего тебе? – Григорию Петровичу было хорошо и от пива, и от осознания собственной мужской финансовой состоятельности.
- Дай немножко денег, хочу тебя удивить!
Он даже не спросил, зачем. Сунул дважды руку во внутренний карман.
- Десятки хватит?
- Ой, да конечно!
- Держи, я тебя в такси тебя подожду.

Григорий Петрович привычно проводил вечер перед телевизором с непривычным пивом в руке и какой-то жутко дорогой рыбой.
- Гришаня! – пропела из-за спины Тамара.
Он повернулся. Супруга стояла перед ним в шубе.
- Нравится? – прошептала она.
- Да, ничего так, - кивнул Григорий Петрович, а сам подумал, что бывает волк в овечьей шкуре и бывает корова в шкуре норковой.
- А теперь сюрприз! – Тамара резко распахнула меха, - Ну, как тебе?
Кружевные трусики, казалось, трещали на необъятной заднице Тамары. Грудь шестого жирового размера неумолимо тянула вниз тончайшие бретельки красивого, в общем-то, бюстгальтера.
- И это ничего! – искусственно улыбнулся Григорий Петрович.
- Иди-ка сюда, отблагодарю тебя за подарки! – крепко ухватила Тамара его за руку. Весовые категории были слишком не равны, и Григорий Петрович со вздохом нырнул в объятья норки во всех смыслах этого слова.
А после он фотографировал её на новый айфон. Тома в мехах, томно закатив глаза и раскинув руки, лежала среди вороха пятитысячных купюр. Снимок тут же улетел в «Одноклассники», где её завистливые подружки моментально наставили четвёрок.


Тем же вечером Григорий Петрович, закуривая сигару на кухне, вдруг подумал, что молоденькие проститутки совсем без одежды понравились ему гораздо больше, чем Тамара в дорогущей шубе и шёлковом белье.

- Григорий Петрович! – Тамара вдруг стала называть его по имени-отчеству, от чего Григорий Петрович всякий раз широко расправлял плечи.
- Что такое? – делано-недовольно пробурчал он, вставляя батарейки в пульт от огромной плазмы, которую утром привезли из магазина.
- Такси сегодня вызвать не могла, пришлось с рынка на автобусе ехать. Шуба измялась вся.
- Плюс семь на улице, зачем ты в шубе ездила?
- Ну так.. Чтоб все видели, какой у меня муж добытчик!
Григорий Петрович с гордой улыбкой проглотил лесть.
- Ты к чему ведёшь, Тамар?
- А на машинёнку денег у тебя хватит? – как очень крупная собачка крутилась вокруг Григория Петровича жена, преданно заглядывая в глаза.
- У меня прав нету, - нахмурился Григорий Петрович, - Да я и не думал о машине никогда. Денег-то хватит и на две машины.
- Да купим, Григорий Петрович! – радостно рассмеялась Тамара, - И машинёнку купим, и права! У соседки нашей муж мент, вроде! Договоримся!
- А ты какую хочешь?
- А какую можно? – замерла в восхищении Тамара.
- Ды этот давай купим… Мерседес, что ли, - Григорий Петрович помахал в воздухе пультом и включил плазму.
- А давай так: какая реклама про машины будет первой, такую и купим!
- Договорились!
На экране пролетел огромный Лексус. Тамара, округлив рот, тихо-тихо выдохнула.
- Эту возьмём! – кивнул Григорий Петрович.
Полночи он не спал, любовно доставая из кармана по одной пятитысячной и складывая купюры в тугие пачки. Он не знал, сколько стоит Лексус, и, на всякий случай, набрал пять миллионов.

Утром Тамара надела новое платье, шубу, взгромоздилась в лабутены. Деликатно постучала в дверь зала. Через минуту Григорий Петрович, растирая красное лицо, вышел в прихожую и сунул в Тамарину коричневую сумку «Луи Витон» целлофановый пакет с пачками денег.
- Я сейчас, умоюсь, - и он зашумел краном в ванной. Тамара терпеливо ждала, потела, но шубу не снимала.
Григорий Петрович в костюме Хьюго Босс выглядел почти прилично. Вид портил пуховик из секонд-хенда.
- Григорий Петрович! Да сними ты её, ну как шаромыга, честное слово! Я выброшу эту куртку, а тебе купим кожаный плащ! Миллионер ты, или кто? – Тамара в негодовании дёрнула мужа за рукав.
- Я тебе выкину! – неожиданно заорал Григорий Петрович, - Не смей её трогать!
- Ладно, ладно тебе, - примирительно погладила его по щеке Тамара, - Поедем уже, Григорий Петрович. А куртку дома оставь, в такси не замёрзнешь.
- А хрена ж ты в шубе едешь? – топнул ногой Григорий Петрович.
- Шуба – это другое! – лукаво улыбнулась Тамара и взяла Григория Петровича под руку.

- Вот это сарай! – восхищённо гладила кожаный руль Тамара, - Слышишь, Григорий Петрович? Мой отец водителем был, на ЛИАЗе ездил. Так автобус, чей, поменьше этого Лексуса!
Менеджер автосалона заглянул в открытое окно.
- Вам чем-нибудь помочь?
- Да, - Григорий Петрович решительно выпрыгнул из машины, - Мы берём эту!
- То есть как берёте?
- А вот так! Тамара, давай деньги.
- А у Вас документы с собой есть? Водительское, например.
- Паспорт есть. Оформляй машину. Покупаем.
Менеджер видел всякое. Но такую пару – впервые.
- Четыре миллиона семьсот тысяч рублей у Вас с собой? – вежливо уточнил он.
- Да! Держи! – Григорий Петрович сунул пакет пятитысячных в руки менеджеру.
- Мне не нужно, - отстранился он,  - Это в кассу! Пойдёмте, я выпишу счёт.
- Пошли, Тамар! – махнул рукой Григорий Петрович.
Тамара, выбираясь из машины, поскользнулась на подножке и неловко рухнула с лабутеновских высот на блестящий кафельный пол автосалона. Раздался страшный треск: маленькое чёрное платье на большой белой женщине не выдержало испытания и со вздохом облегчения громко расползлось сзади по шву от рыхлых бёдер до подлопаточных складок, которые со спины можно было принять за неплохие груди второго размера. Тамара покраснела и захихикала.
- А ты спрашивал: «Зачем шуба?». А вот, на всякий случай. Сейчас бы стыда не обобралась! – она оперлась на подоспевшую девушку, и чуть не сломав ей руку, поднялась. Смущённо зашептала: - Григорий Петрович, я, наверное, поеду домой, не буду ж в таком виде сидеть? Вызовите мне такси, ребят!
Григорий Петрович, не стесняясь, плюнул прямо на пол, махнул рукой и, взяв из рук менеджера распечатку счёта за машину, пошёл в кассу.
Приветливая девушка взяла деньги и счёт. Положила пачку в счётчик банкнот, прогнала их раз, потом зачем-то ещё раз. Взяла другую пачку.
- Извините!
- Ну что такое? – Григорий Петрович уже был не рад, что согласился на эту авантюру.
- У меня тут что-то с аппаратурой. Подождите, пожалуйста.
- Твою мать! – Выругался Григорий Петрович, - А где б тут пива выпить?
- Магазин прямо напротив автосалона, - улыбнулась девушка. Как только Григорий Петрович ушёл, она потянулась за телефоном.

Он вернулся с тремя бутылками, сел в холле на кожаный диван у телевизора, открыл пиво и стал смотреть автогонки. От мелькающих машин его сморило, и он задремал. Разбудил Григория Петровича строгий мужчина. Он бесцеремонно тряс его за плечо.
- Просыпаемся, просыпаемся, уважаемый!
- Отвали, блин, что тебе надо?
- Полиция. Капитан Коршиков.
- Я ничего не делал, - не желал открывать глаза Григорий Петрович.
- Да вставайте же! – невидимая грубая сила подняла и протащила Григория Петровича по коридору. Щёлкнул замок. Григорий Петрович наконец открыл глаза и осмотрелся. Стол, два стула, ворох бумаг. Напротив него – гладко выбритый тот, кто представился капитаном Коршиковым.
- Ваши деньги? – придвинул он пакет с красно-оранжевыми купюрами Григорию Петровичу.
- Да вроде бы, - кивнул Григорий Петрович.
- Тогда объясните мне следующее: вот идут купюры с номерами «ЯЯ 0000001», «ЯЯ 0000002» и так далее.
- Идут, - согласился Григорий Петрович.
- А почему же тогда в пачках, которые Вы принесли в кассу, после номеров «ЯЯ 0000098» и «ЯЯ 0000099» опять идут «ЯЯ 0000001» и «ЯЯ 0000002»?
- Не совсем понимаю, о чём Вы, - ласково улыбнулся Григорий Петрович.
- А я тебе объясню, - вдруг зашипел капитан Коршиков, - В каждой пачке сто купюр. На пятьсот тысяч рублей. Но все пачки одинаковые. Номера купюр в каждой повторяются от 01 до 99. Серия та же. Я сначала думал, что это дагестанские фальшивки. Но это и не фальшивки даже. А абсолютно оригинальные банкноты, только с периодически повторяющимися одинаковыми номерами. Я в этих делах уже десятый год, но такого качества не видел никогда. Откуда у тебя эти деньги?
Внезапно открылась дверь. Вошёл менеджер с бутылкой шампанского.
- Вы здесь, Григорий Петрович? А я Вас ищу по всему салону.
- Что тебе надо? Что за гусарская выходка? – взревел капитан Коршиков.
- Это мы каждому вручаем за крупную покупку, - не моргнув, ответил менеджер.
- Дай сюда! И свободен! – он выхватил бутылку из рук менеджера, который тут же шмыгнул за дверь, и стал крутить её в руках, внимательно поглядывая на Григория Петровича.
- Ты слышал мой вопрос? Откуда деньги? Или мне понастойчивее поинтересоваться?
«Сейчас в задницу мне засунет! - пронзила страшная догадка Григория Петровича, - А потом в отделении электроды к ушам станет прижимать и динамо крутить. Или противогаз на меня наденет и будет в гофру курить сигареты!». Телевизор Григорий Петрович смотрел много и часто, и нехитрый арсенал дознания выучил основательно.
- Я всё скажу! – вскочил он со стула, - Это я в куртке нашёл!
- Пять миллионов в куртке, - прижал к щеке бутылку капитан Коршиков, - Это что за куртка, скотина, ты за кого меня держишь?! Это какого размера должна быть куртка?!
- Она и не маленькая, она мне как раз на размер велика. Пуховик Такой. Секонд Хенд. Во внутреннем кармане пятитысячные не заканчиваются. Знай себе, таскай по одной.
- Ты Вильгельм или Якоб? – строго и неожиданно спросил капитан Коршиков.
- Я Григорий Петрович. Малышкин, - растерялся Григорий Петрович.
- Нет, ты или Вильгельм, или Якоб. Или оба сразу! Потому что таких сраных сказок братьев Гримм я в жизни не слышал!
Григорий Петрович был готов на всё, лишь бы не попасть в бездушные жернова правосудия. Он вцепился в руку полицейского.
- Капитан Коршиков! Поедемте ко мне домой, я Вам эту куртку даром отдам, не нужна она мне больше, одни неприятности от неё! Сами увидите, как там всё устроено, только пожалуйста, умоляю Вас, не надо тюрьмы!
Капитан Коршиков улыбнулся, протянул Григорию Петровичу шампанское и весело подмигнул:
- А поехали!

С третьего раза Григорий Петрович попал трясущейся рукой с ключом в замочную скважину.
- Тамара! – он забежал в квартиру, бросился к вешалке. Пусто.
Капитан Коршиков за его спиной нахмурился.
- Здесь была, вот прямо тут висела! – Григория Петровича заколотило с удвоенной силой, - Томка, падла, ты где? Где пуховик?!
Зашумела вода в совмещённом санузле. В облаке освежителя воздуха в прихожую вышла Тамара.
- Здрасьте, Григорий Петрович,  - заулыбалась она, - А что у нас за гость?
- Где куртка, Тамара? – мгновенный взлёт по социальной лестнице с таким же головокружительным падением серьёзно подействовал на психику Григория Петровича.
- А вон там! – неопределённо махнула рукой за спину Тамара.
Григорий Петрович, с трудом оббежав жену, в ужасе бросился в ванную и застыл на пороге.
Звонко цокая собачкой молнии о стеклянную дверцу, в стиральной машине весело крутился пуховик из магазина ИП Чуйко Ю.А.

Tweet