Глава 1-2: http://udaff.com/read/creo/123869/
Глава 3-4: http://udaff.com/read/creo/123878/
Глава 5-6: http://udaff.com/read/creo/123896/
Глава 7-8: http://udaff.com/read/creo/123907/
Глава 9-10: http://udaff.com/read/creo/123913/

11.

Максим медленно ногой подвинул к себе табурет и осторожно присел. Он старался дышать не слишком глубоко - в доме стояла ужасная вонь.
- Ну, а как ты хотел, Максимка? - словно прочитав его мысли, довольно хмыкнул Лёха, - Блаженный Лёнечка не купается у нас уже которую неделю, бабушки хоть домишко и моют, но к телу я их не подпускаю, берегу себя! - и Лёха захихикал.
Максим осмотрелся. В доме действительно было чисто, ветхая мебель и обшарпанный пол без пыли, на столе чистая скатерть, в комнатке на кровати белые простыни, взбитые подушки. Только выглядело всё так, словно на эту постель никто не ложился, а за столом никто не ел. И смотрелся хозяин дома в этой убогой чистоте, по меньшей мере, дико: глубокие загноившиеся царапины на лице, желтые следы от синяков и удивительно истончённое лицо, хотя Максим помнил, как выглядел Лёха в их последнюю встречу - сузившиеся опухшие глаза, одутловатые щёки. Классический такой алкоголик. Теперь же перед ним словно сидел кто-то, надевший уродливую маску безобидного городского пьяницы. Особенно этого другого выдавали глаза с огромными зрачками, которые, не останавливаясь на одном месте, дёргались то влево, то вниз или вверх - траекторию угадать было невозможно.
Максим, скрипнув табуретом, осторожно спросил:
- Я тут на входе видел целую делегацию к тебе.. Что творится в твоём доме, дорогой?
- Да, дорогой! Я дорогой, а ты - дешёвый. Дешёвый поп Максим! - Лёха заливисто рассмеялся, запрокинув голову назад. Потом резко прижал подборок к груди, взглянул исподлобья и хитро прошептал:
- А что, Максим, классная ведь задница у Маринки Красниковой, а? Классная, сам знаю. Ух, девка! Огонь! Ты бы ей запретил в брючках таких в храм заходить, а то недалеко нашему иерею до греха!
Максим неожиданно для себя густо покраснел. Красникова Марина, преподаватель литературы в местной школе,  часто приходила на службы в церковь, исповедовалась у Максима, но его интересовала не её душа: Марина была беспощадно красивой, и умела эту красоту подчеркнуть так, что даже в церкви Максим воздевал глаза не под купола, а опускал их ниже её талии, когда она отходила от чаши с причастием. Вот и сегодня.. И ещё эти предательские брючки и короткая куртка.. Кто её надоумил в таком виде в храм ходить?
- Конечно, Максим, она уж точно лучше Ирочки твоей. Твоя-то что говорит: "Я женщина твоя, деток тебе родила, и должна быть выше плоти, а любишь меня - так люби, какую есть!". Да, люби! Все девяносто шесть бледных бесформенных килограммов! - Лёха снова захохотал, хлопнув ладонью по столу.
- Ты откуда всё это знаешь? - у Максима отхлынула кровь от лица. Он был уверен, что этот разговор с Ирой о том, что неплохо бы ей привести себя в порядок, слышать никто не мог - они ехали вдвоём в машине.
- Мне кажется, я этот вопрос слышу каждый день от самых разных людей! - Лёха смотрел на Максима, а сам резко дёргал головой вбок, как воробей.
- Ты и вправду этот.. Да ну, не может быть, - выдохнул Максим, - И будущее предсказываешь, говорят?
- Ты такой дурачок, Максимка, - почти ласково улыбнулся Лёха, - Кто ж может предсказать его? Только шарлатаны и брехуны. Невозможно это ни для кого. Даже для него, - Лёха неопределённо махнул рукой вверх, - Закон такой. Что вы все, тараканы вонючие, свободны. Свободны до бескрайности. И топорно вмешиваться в это категорически нельзя. А вот слегка наставлять – можно!
Лёха улыбнулся ещё шире, глаза хитро заблестели и он добавил:
- Вот скажу я тебе, что будешь ты жить до шестидесяти лет, но будешь жить очень, мягко говоря, хреново, потому что завтра разобьёшься на своей красивой машине. Кстати, Максим, дешёвка моя, вот ты гоняешь на КИА Спортэйдж, полноприводном, красивом, а купола у тебя на церкви облезать начали. Нестыковка, ты не находишь?
Максим заёрзал на стуле.
- Да ты не нервничай, - подмигнул Лёха, - Знаю, Ищеев думает, типа ты отмолил жену его, когда у той вроде там опухоль обнаружили. Вот он тебе с барского плеча и подкинул машинёнку. А купола.. Да фиг с ними, да? Лишь бы пОпа попА ездила в комфорте.. Так, о чём я там? Извини, отвлёкся.. Ах, да! Так вот, допустим, допустим!!! Этого не случится, обрати внимание! Скажу я тебе, что завтра ты попадёшь в аварию. Выживешь, но всю жизнь, я повторю, всю оставшуюся жизнь будешь шевелить только головой. Парализует тебя. И вот с этим знанием, ты, чувствительный такой, приходишь домой, напиваешься и лезешь в петлю. Финиш. Собственно, всё и затевалось для того, чтобы довести тебя до смертного греха, но, как видишь, прогноз на будущее не сбудется. Мало ли что наговорят. Ты всё равно всё сделаешь по-своему. Не слушай никого. Предсказать невозможно. Ты же абсолютно свободен в поступках и делах своих. И так во всём.
Лёха вдруг замер. Только глаза продолжали хаотично бегать по сторонам. 
- Ладно, давай без этих прелюдий, иерей. Мне нужно попасть в алтарь. До Пасхи.
- Зачем?! - Максим от удивления открыл рот.
- Нужно, и всё. Пойдём прямо сейчас! Возьми меня за руку, и пойдём! И я потом сделаю все, что ты захочешь, - Лёха протянул Максиму культю, и вдруг хихикнул: - Ой, перепутал! За другую руку! Но всё равно - пойдём!
- Что за чушь? - Максим вскочил.
- Не чушь. Не бред. Настало время решить глобальнейшие вопросы, - Лёха говорил очень серьёзно и убедительно. Максим снова сел, - Я не могу тебе пересказывать все детали, теорию ты уже читал, но на практике всё несколько иначе. И там, где в теории какие-то драконы, звери Апокалипсиса и огненные озёра, в реальности всё будет гораздо интереснее. Хотя, не исключаю, что страшнее.
- Ты просто спятил! - с облегчением улыбнулся Максим, - Допился до чертей, Лёх! Я сейчас, погоди, - и он полез в карман за мобильником.
- Я не Лёха, я - Леонид. А сети нет, Макс, - холодно проронил Лёха.
- Да ладно! - рассмеялся Максим, - Тут всегда связь есть! Каждый день на службе то у одного зазвонит труба, то у другого!
Он посмотрел на экран. Сети действительно не было. Перестал улыбаться.
- Введи меня в алтарь! - Лёха заговорил каким-то ужасным низким голосом.
- Проспись, пожалуй,  - Максим вдруг испугался, вскочил и попятился к выходу. Но Лёха молниеносно рванулся вперёд и вцепился в полу подрясника.
- Максим! Прошу тебя! Получишь всё, что захочешь! - голос Лёхи снова стал обычным, - Что тебе нужно? Маринка Красникова? Сегодня же вечером придёт к тебе. Рабыней твоей будет! Для себя поживёшь, хоть узнаешь, что это такое - жизнь! Или.. Или.. Вот! Я тебе дам песен! Самых лучших! Денег, сколько нужно! Через месяц, максимум два ты будешь звездой! Ты и так звезда, только зачем-то остановился, пошёл не в ту сторону?! Ты же такие стихи писал!
.."А может, я рассыплюсь в прах,
И не увижу снова море,
Зато забуду слово "страх",
Зато забуду слово "горе"..
Помнишь, а, Максим? Ты ведь и не забывал! Ты эту программу ещё не выполнил, ты её просто.. Немного забыл. Просто уже десяток лет занимаешься не своим делом! - лукаво закончил Лёха.
Максим стоял, боясь пошевелиться. Не мог этот удивительный алкаш знать стихов, которые он, Максим, написал в семнадцать лет. Никак не мог. Их никто не видел и не слышал. Он их девочке одной посвятил, но та Максимом не интересовалась совсем, а он так и не решился эти стихи ей передать.
- Проведи меня в алтарь, ты, ублюдок! Ты слышишь меня, тупой слепой ублюдок, заигравшийся в пастыря, а?! - Лёха, взревев, выпрямился во весь рост и Максиму показалось, что он смотрит на Лёху снизу вверх. Горло Максима перехватил спазм, он с трудом разжал пальцы Лёхи, сильно толкнул его и попятился к двери. Лёха остался на месте, только оскалился ужасной улыбкой и шепнул:
- Приходи ко мне ещё. Нам о многом нужно поговорить. Я твой враг. Я враг вам всем. И я же ваш добрейший друг. Просто этой дружбе нужно узнать цену.

12

Максим долго не мог уснуть в тот вечер и постоянно думал о Лёхе. "Что же с ним такое? На "белку" не похоже, слишком уж всё логично. И откуда же он знает и про Марину, про стихи, про музыку?" Максим заворочался в постели, Ира повернулась к нему  недовольным, опухшим и помятым от сна лицо, фыркнула. Он нахмурился. «Ну ведь бред же, бред. Может, сглазили его?» Максим вспомнил, как деревенские бабки определяли сглаз у ребёнка: сжигали перед его лицом спички и бросали их в стакан со святой водой. Если спички стоя плавают, значит, сглаз! И умывали той водой. Что самое удивительное, ребёнок успокаивался. Максим усмехнулся: «Чудеса! Завтра зайду к Лёхе, окроплю и его, и дом. Там, наверное, ни одного угла не освящено. Хотя, как там мужик тот говорил: «Землица у Лёнечки во дворе намоленная?». Максим вдруг хихикнул, решив, что ничего страшного нет, и всё завтра уладится само собой.

И на следующий день во дворе у Лёхи сидели какие-то люди. Максим, как только вошёл за калитку, зашикал на них:
- Вы что тут делаете? В Бога надо верить, а не в алкаша вонючего!
- Батюшка, а Лёнечка Его, Божьим словом и лечит! Чирь у меня был вот такущий на шее! - сухонькая женщина в светлом пальто привстала со стульчика и показала Максиму кулак, - Так Лёнечка что-то пошептал, и он через три дня прошёл! Сейчас вот пришла за мужа просить, чтоб выпивал пореже!
- Любой фурункул отойдёт за три дня! - отмахнулся Максим, - Пойдите вон со двора, прошу вас!
Странные посетители, недовольно оборачиваясь, всё-таки вышли. Следом с крыльца сбежал молодой парень, прижимая рукой щеку. Максим схватил его за рукав.
- Ты зачем к нему ходил?
- В ухе стреляет, блин! - парень хлопнул себя по лицу и поморщился.
-И как же тебе Лёнечка помог? - ехидно спросил Максим.
- Ды как.. Плюнул мне в руку, сказал, растирать этим..
- А к врачу не пробовал ходить? - Максим растерянно потёр бороду.
- Да ну, страшно, блин, и дорого! - парень махнул рукой и выбежал со двора.
Максим осторожно вошёл внутрь. Лёха сидел на том же месте и улыбался ему. Не глядя, Лёха пошарил по скатерти, наткнулся на пакет с селёдкой, достал жирную рыбину. Начал есть прямо с головы, хрустнув костями, жадно заглотил половину, отдёрнул. Коричневая кишка шлёпнулась на подбородок. Лёха облизнулся.
- Передумал, Максим? Пойдём в алтарь?
Максим молча подошёл к столу, поставил банку со святой водой, открыл её. Обряд, конечно, следовало провести по канонам, но он думал, что тут достаточно будет и слегка побрызгать по сторонам. Так, скорее, для порядка. Максим забормотал "Во Имя Отца и Сына, И Святаго Духа...". Лёха с нескрываемым интересом следил за ним. Максим закончил молитву, налил воды на ладонь и щедро плеснул Лёхе в лицо. Тот даже не дрогнул, только провёл ладонью по щекам, брезгливо стряхнул с лица капли и рыбьи внутренности.
- Ты что такое сейчас сделал? - безразлично спросил Лёха.
Максим растерялся. Он не знал, на какой эффект рассчитывал, но ему казалось, что должно было произойти что-то хорошее.
- Окропил тебя… Святой водой, - пробормотал Максим.
- Спасибо, хоть не обоссал, - Лёха помрачнел, - А ты ведь сам эту воду святил?
-  Да, - Максим опустил руки.
- Я сразу так и понял. Какой-то мелкий поп нынче пошёл, ты заметил, Максим? - доверительно подался вперёд Лёха, - Это как ты думаешь, допустим, залезет к тебе в церковь вор, грамотный, со знанием церковно-славянского, стащит все твои книжки, и потом по одной из них почитает над водой пару молитв. И что ты думаешь, станет она святой после этого, а?
- Я не знаю, - Максим сел на табурет перед Лёхой.
- Ты чему учился, а? Ты же поп без веры. Железяка тупая. Дешёвый ты поп, Максим, я же тебе уже говорил. Ну, раз ты не можешь качнуть весы в одну сторону, помоги мне качнуть их в другую. Проведи меня в алтарь.
Максим покачал головой. Неожиданно Лёха прыгнул на него, обхватил руками и жарким смрадом задышал в лицо.
- Ты пойми, Макс, я всё равно попаду в алтарь. Я не могу пройти сейчас, до тебя были попы посерьёзнее, место святое, за ограду я зайти не смогу, я из мальчишки пробовал её прогрызть… Но ты должен меня провести. Над тобой молитвы нужные читались. Просто возьми меня за руку и проведи. А если откажешь, то в ночь на Пасху, когда вы все выйдете из храма и пойдёте крестным ходом, вот тогда я и зайду. Алтарь открыт, церковь пустая, вы все во дворе. Это единственный момент, когда я смогу один. Но эффект будет немного не тот... Да ты проведёшь или нет?! - взревел Лёха, - Что тебе нужно тварь, что ты хочешь?! Хуже ведь нет, чем наобещать и клясться, а потом баб чужих в церкви разглядывать! А ты такой! Бесхребетный присосавшийся к церкви червь! Ты даже не знаешь, что тут делаешь, вот как вышло всё, так и вышло! Думаешь, промысел этого твоего?! - Лёха ткнул пальцем в потолок, - Промысел начальства, а? А ты видел его, видел того, на кого работаешь? - он уже совсем сорвался на визг, но вдруг, закатив глаза, мешком свалился на пол. Потрясённый Максим боялся пошевелиться. Он начал осторожно приподниматься на стуле, но тут Лёха медленно протянул к нему руку и коснулся креста на груди.
- Батюшка… Это я… Лёха... Батюшка, помоги, не оставляй, - пальцы дрожали мелко-мелко, оставляя жирные разводы на блестящем распятии, - Я не могу больше так. Я - не я. Всё слышу, что он говорит, но это не я. Почему ты ему не отвечаешь? Спаси меня, нас всех спаси. Отвечай ему, не сдавайся. Вот спросил он тебя - видел ли ты Господа? А я видел, батюшка, - Лёхина рука сжала руку Максима, - А ты разве нет? А я видел. Три раза. Когда не пил ещё. Один раз ехал осенью в троллейбусе. И слякоть такая, морось, грязь. И один я еду в троллейбусе ведь. И так тоскливо мне стало. И вдруг выезжаем мы из переулка на широкую улицу, а там тучи разошлись, и, как из ниоткуда, солнца столько! Троллейбус весь светится! И на светофоре рядом с нами машина остановилась, а у неё на заднем стекле наклейка: "Господь любит тебя!". Батюшка, я это чувство никогда ни с чем не спутаю, когда Бога видишь. Даже не видишь, а… А как будто вот он рядом с тобой и везде.
Максим ошарашено прошептал:
- А ещё что ты видел?
- А ещё… Светку, крестницу мою, когда мы крестили.. И пошли вкруг за батюшкой, который до тебя служил.. Идём, он что-то читает, я её на руках держу.. И поднимаю глаза - а иконы на стенах все сияют. И воздух стал густой-густой, и пахнет, и опять то чувство, когда Он - везде... Я заплакал даже! - Лёха всхлипнул, - А ты сам разве не видел? Посмотри летом, как будешь ехать по объездной, мимо поля подсолнухового, Он тоже там!
- Как - там?
- А так! Идёшь утром - поле зелёное-зелёное. Хоть подсолнухи уже распустились! А вечером - жёлтое!
- И что? - Максим уже ничего не понимал.
- А то, что подсолнухи-то, они ж за солнцем крутятся! Головой за ним! Трава, батюшка, трава безмозглая! И та всё знает и в промысле Божьем участвует, - Лёха снова всхлипнул и начал подниматься на дрожащие ноги, - Я молю тебя, батюшка, спаси меня, спаси нас всех, он тут такое думает... Он... Ы-ы-ы! Он... Игуанодон! - Лёха затрясся, подскочил и расхохотался, - Что тут, что тут такое? Потеря связи! Хьюстон, у нас проблема!
Максима начало лихорадить.
- Так не бывает, - прошептал он, - Невозможно это...
- Вай-фай, значит, возможно, телефон твой красивый на две сим-карты - тоже, а чтоб две противоположности в одном вонючем тельце - не бывает? Не лукавь, Максим, не надо! - Лёха смеялся от души.
- Кто ты, просто ответь - кто ты? - Максим смотрел в бегающие глаза Лёхи.
- У меня столько имён... Меня целый легион, ха-ха! Выбирай любое. Главное, до Пасхи давай закончим одно очень важное дело, которое тянется уже тысячи лет, - он уставился невидящим взглядом на Максима.
- Это бред какой-то. Легион? Что делать легиону в теле алкаша, а? У тебя «белка», самая настоящая!
- Я.. То есть, он не пьёт уже месяц, - Лёха вдруг заговорил монотонно и тихо, - А кто из нас больше достоин, чтобы в него пришёл Легион – не тебе решать. Он чище и святее тебя, поэтому я с ним. У него одна страсть: влить в себя чекушку и радоваться жизни. Зла он никому не желает, не прелюбодействует, не завидует, не ворует. Короче, всё по пунктам. У тебя же наоборот, дешёвый Максим, и я тебе серьёзно предлагаю – введи его в алтарь. Ох и заживём! Ох и...
У Лёхи подкосились ноги, он рухнул на пол и захрапел.

Tweet