Императорский пингвин – очень красивая птица. Элегантный черно-белый наряд, делающий его похожим на дирижера во фраке, высокий рост, надменный взгляд – эта птица очень величественна. Громадные колонии пингвинов, собирающиеся на бескрайних ледяных полях антарктических побережий, насчитывают тысячи и тысячи особей. Во многом толпы этих нелетающих великанов, занимающиеся своими повседневными пингвиньими делами, напоминают людские скопища – например, типичный рынок российской средней полосы, где множество горячих выходцев с Кавказа стоят кучками и громко обсуждают какие-то свои важные вопросы.
    Комманд-сержант-майор Саймон Уэзерли, оператор Дельта Форс, ветеран войн в Афганистане и Ираке, настоящий патриот и стопроцентный американец, никогда не был в России и не видел типичный российский рынок или, как он бы его назвал, bazar. Тем не менее, он неоднократно бывал на Ближнем Востоке, видел тамошние азиатские рынки и аллегорию вполне понял бы. Но в данный момент ему было совершенно не до лирики и о сравнениях пингвинов с людьми он думал меньше всего – Саймон был занят выживанием.
    На той части побережья Антарктиды, которая известна как Земля Адели, царил жуткий холод. Земля Адели не являлась чемпионом по морозам среди прочих антарктических районов, но близость моря, постоянные ветра, бураны и всякие тому подобные вещи делали это местечко не особенно комфортным не только для проживания людей, но даже для кратковременного пребывания с целью выполнения поставленной боевой задачи. В той же Колумбии было не в пример комфортнее…

    То, что Саймон оказался в Антарктиде, было вполне логично и ничуть не удивляло даже его самого. На последнем своем задании (он с коллегами должен был уничтожить логово колумбийского наркобарона дона Пиздальеро) бывалый ветеран облажался не просто по-крупному, он поставил под угрозу выполнение всей операции. Наевшись по совету коллег каких-то непонятных листьев (парни просто решили подъебать своего сурового коллегу, не желая ему зла – в Дельте дружеские шутки были вполне в ходу), Саймон словил сначала жесточайшую продрись, а затем самый мощный приход в своей жизни. Ему наглючило, что он попал в плен к первобытным индейцам и те тупо насадили его на кол как на шампур и схавали. Когда бедолага пришел в себя, лежа в луже собственной блевотины и жидких фекалий, он долго издавал шкворчащие звуки (как будто его все еще жарят на костре) и периодически порывался перестрелять своих коллег – шутников. Его состояние вызвало нешуточную тревогу у штатных психологов Дельты (неудивительно, ведь такие долбоебы у кого угодно тревогу вызовут). Почти 2 месяца понадобилось Саймону на полную реабилитацию, но когда он был готов приступить к несению службы, его ждало разочарование: в очередной раз он был отстранен от участия в специальных операциях. Лишь его недюжинное упорство и апелляции к колоссальному боевому опыту, приобретенному в разных точках земного шара, помогли опытному солдату остаться на плаву и продолжить заниматься любимым делом.
    В итоге Саймон был направлен в Антарктиду, где, по последним разведданным, Аль-Каеда свила свое гнездо и окопался Бен-Ладен, коего безуспешно искали долгие годы (в Дельте логично заключили, что после разъебания пещер Тора-Бора Бен-Ладен с корешами должны были где-то окопаться). Возможность нахождения посреди ледяного континента арабов, любящих знойные пески аравийской пустыни, никого не удивляла, ибо коварству Номера Первого не было границ, он был способен и не на такие фокусы.

    Ввиду дефицита личного состава, а также для вящего спокойствия командования Саймон был отправлен на задание в одиночку (чтобы ни один мудак не подкинул ветерану очередную пакость, на какие в Дельте умельцев хватало). И сейчас замерзший, покрытый снегом и инеем Уэзерли в костюме пингвина прыгал на месте, пытаясь согреться и одновременно пробраться как можно незаметнее в центр толпы пингвинов, где была запланирована встреча со связным. Оружие и боезапас, размещенные под искусственной шкурой пингвина, давило и мешало, но Саймон стоически переносил лишения – он во что бы то ни стало хотел оправдаться в глазах командования и вернуть себе репутацию лучшего бойца Дельта Форс (сейчас этот почетный титул принадлежал Картеру Монтгомери, который в одиночку перебил всю охрану дона Пиздальеро и установил радиомаяки, в то время как обдолбаный Уэзерли дристал под себя и глючил, что его хавают индеи).
    Постепенно перемещаясь в центр пингвиньей тусовки, Саймон не забывал оглядываться вокруг и профессионально сканировать обстановку. Несколько пингвинов, стоящих отдельной группой, показались ему подозрительными и, достав верный М-4 с глушителем и обернутый негорючей изоляцией (чтоб не замерз), начал подкрадываться к черно-белым уебкам. Те, количеством 7 рыл (или, точнее, клювов), стояли метрах в тридцати от Саймона и громко пиздели о чем-то на своем тупом пингвиньем языке. Постепенно страсти накалялись и озверевшие птицы начали прыгать друг на друга, пиздиться крыльями и пытаться провести серию мае-гери – маваши-гери – йоко-гери – уширо-маваши-гери своими куцыми короткими задними лапами.

    Саймон наметил для себя план действий: в длинном кувырке подкатиться к самому здоровому пингвиногопнику, уебать ему в грызло прикладом, второго снести ногой (которая у него была всяко подлиннее, чем у тупорылых птиц), третьего оглушить ударом кулака по клюву, а остальных расстрелять к ебаной матери, как антисоциальных элементов, не понимающих всей правильности демократического образа жизни (В Дельте большое значение придавали политической подготовке и Саймон был неизменно лучшим по части защиты традиционных американских ценностей).
    Отхлебнув для храбрости из заветной фляжки вискаря, который варила его бабушка в далекой Ирландии, Саймон подождал, когда волна бодрости и священной ярости захлестнет его… и ринулся в бой.  Но в этом месте тщательно проработанный план неожиданно дал осечку – Саймон не учел, что все вокруг было покрыто льдом и банально поскользнулся, к тому же запутавшись в своем идиотском костюме. Ударившись об лед многострадальным ебалом, бывалый воин потерял и штурмовую винтовку ,и нож, и даже бабушкину фляжку… Тем временем пингвины заметили в упавшем какую-то странность и не спеша подошли. Тот самый здоровенный пингвиногопник, который должен был пасть первым, что-то каркнул и посмотрел искоса на лежащего Саймона черным вороньим глазом. Не услышав ответа, пингвин неожиданно пнул бедного ветерана по ребрам и отчетливо спросил на чистейшем английском:
    -Хуле развалился как на пляже? У себя в Майами будешь загорать, а здесь моя территория, так что – руки за голову, встал, быстро!
    Сказать, что Саймон был изумлен, значило не сказать ничего. Раскрыв рот, он смотрел на громадную птицу, которая деловито перебирала его вещи, приговаривая при этом:
    -Оружие это заебись, будет чем ебаных полярников валить, а то заебали суки плоскомордые наших телок уводить да ебать на своих станциях! А то глядишь и вооруженный налет сообразим, хавчика поднимем с них да ништяков всяких…
    Охуевший до невозможности Уэзерли только и нашелся, что спросить:
    -Они че, птиц ебут???
    -Ну да, извращенцы хуевы!, - возмущенно проговорил пингвин. - У них же баб то нету на станциях, а друг дружку ебать уже наверно жопы болят у всех, вот и придумали уебки блять наших телочек в плен брать и ебать до смерти, а потом из них же цыплят табака делать! Ироды, как есть ироды! Ниче, щас с твоим-то оружием мы им устроим джихад блять… то есть бойню в заливе Свиней ,я хотел сказать! – поспешно поправился пингвин. Саймону что-то показалось подозрительным в его словах, но он никак не мог понять, что именно.
    -А где ты по-нашему научился пиздеть? – вкрадчиво спросил опытный ветеран, вспомнивший о своем задании и решивший вытянуть побольше информации из глупой птицы.
    -Да я во флоридском океанариуме три года чалился, потом завалил пару служителей и свалил на волю, добрался вот сюда, пацаны помогли подняться! – гордо ответил пингвин, умудрившись раскинуть пальцы на своих крыльях. – Ты, короче, лежи молча и клюв не разевай без спросу, а то мозги вышибу нахуй, ты ваще пленный, понял нах? – вдруг разъярился авторитетный пингвин. – Да и не нужен ты в общем-то! А ну, пацаны ,валите к ебеням этого бесклювого!
    Тут же со всех сторон на беззащитного Саймона посыпались пиздюли всех мастей и видов - его пинали когтястыми лапами, шлепали по лицу крыльями, испражнялись переваренной рыбой на лицо, клевали острыми, как кинжалы, клювами… Ветеран, понял, что настает его смертный час. «Боже, храни Америку!», - прошептал окровавленными губами Саймон и последним усилием выдернул чеку из гранаты, чудом не найденной птицеуебками… Громкое «пиздыхуяк!» ознаменовало гибель героя. Во все стороны разлетелись кровавые ошметки, перья, клювы, лапы, куски одежды погибшего солдата…

    В стороне от места последнего боя доблестного оператора Дельта Форс авторитетный пингвин разговаривал с пожилым, седоперым пингвиньим аксакалом. Ветер сдувал большинство слов, но в конце разговора пожилой пингвин явственно произнес «Иншалла!», величественным жестом отпустил пингвиногопника и отошел за торос. Там он отцепил клюв, приклеил на место бороду, приладил на голову тюрбан и, встав на лыжи, двинулся в сторону океанского побережья, где его ждала подводная лодка «Бесстрашный ваххабит». Номер Первый спешил навстречу великим делам, его джихад продолжался…

Tweet