Сафсем нидавна я ацматрел, и аценил паследнюю ленту Робирта Радригиса «Однажды в Мексике» (навинка, нах).
Па сути дела, фсе творчиство Радригиса ревалюционна, буквальна дышыт идеями Габриэля Гарсия Маркеса. Пасматрити сами: «Музыкант» - главный гирой странствуит па жаркай Мексики, и ищит пидараф, убифших ево пилотку. Он мстит, за сваю любофь! «Десперадо», ф принципи далеко не уходит ат Музыканта, там ваще весь канфликт размыт па батальным сценам, за каторые многие кинафтыкатели палюбили фильмы Радригиса, и в итоге ваще не панимаешь – на хуя атчаянный «Отчаянный» хуярицца с толпами ренигатаф. «От заката до рассвета» тоже, ф принципе ривалюционный фильм. Пятера папали ф жуткае логаво, где тусуецца фсякая нечсить: вампиры, вурдалаки и прочая хуита, среди коей пападаюцца нармальные падонки, и устраивают бунт протиф фсех этих уепкаф, и в ризультате фсех вампираф ф топку, а нашим зачот. Хоть живых астаецца тока двое (Клуни и пилотка), но ани пабедили! Ну и квинтисенция – «Однажды в Мексике». Здесь есть фсе: и палитика с ваенными пириваротами, и гарячая мексиканская любофь, и острая мексиканская еда, и жосткие хладнакровные мексиканские перистрелки, и даже Энрике Иглесиас.

Па сути, главнава гироя можна было назвать палковником Аурелиано Буэндиа, и заставить ево на дасуге делать залатых рыбак; ево пачифшую пилотку, в испалнении Сальмы Хаек, стоило назвать Ремедиос (так звали пагипшую супругу Аурелиано); Энрике Иглесиаса - Генирельдо Маркесом (так звали лучшево друга и саратника Аурелиано); Джонни Деппа, палажифшево начало фсево канфликта стоило назвать Урсулой (так звали мать рода Буэндиа, палажифшую начало фсему, что праисхадило в рамане, тем более што Депп тоже в канце слепнит); ну а Мексику стоило бы назвать Макондо. При этих скромных условиях, фильм можна было назвать «100 лет одиночества», и зритель ни мучился бы нискромнастью афтара, перилажифшиво страницы выдающивася рамана на кинапленку! «Кто вы?», спрашивает пирипуганный президент, када ва время пириварота в ево дварец заходят три амиго. «Мы сыны Мексики!», проста и бес пафаса, атвичает радригисафский Аурелиано Буэндиа, вламываясь ф президенцкий дварец, штоп спасти презика. Но на самом-то дели, он гаварит «Мы сыны Макондо!».

Радригисафский Аурелиано Буэндиа такой же, как и ево придшественик из рамана, тока с более ачевиднай ниапхадимастью психаанализа. Если фтыкатели помнят раман, то там Аурелиано идет ваевать за идею, за новую жызнь, являясь мадернизатаром жызненнаво уклада. Да, па ашипки гибнит ево пилотка, но ни это заставляет ево взяцца за оружие, а именна нидавольство палитическим режимом! И да канца фсиво рамана, пака он жиф, он ни разу не фспомнит и не подумает об аткинуфшейся Ремедиос, а проста будит хадить па фсиму карипскаму пабережью. А вот гирой Радригиса пастаянна мстит за своих пилотак! В «Музыканте» убивают ево пилотку, он идет мстить, устраивая периварот, а патом, уже ф «Десперадо», он находит новую пилотку. А в «Аднажды…» он ваще проста бегал па Мексики, жылая играть на гитаре, пастаянно фспоминая убиеннаю Ремедиос с малинькай дочкай, и ни хочит ваевать, но хитрый Джонни Депп (читай Урсула), заставляет ево выйти на трапу вайны. Мариачи абещают да хуя бабла, но не нужны ему деньги, он прастой, скромный пацан горада Макондо. Он идет бицца за идею, каторая здесь внофь атличаецца размытастью, пажалуй еще большей, нежели ф том же «Десперадо».

Так же фильм папахивает и творчествам уепка Балабанова. «Ф чем сила, брат?», спрашивает радригисофский Данила Багроф – Бандерас, сваих друзей? Но што они могут сказать ему, бескарыснаму байцу, катораво не интересует бабло? Они, набиф полные карманы и футляры ат гитар песо, выручинными са спасения презика, расходяцца в разные сторны, аставиф на распутье Бандераса бес сентаво ф кармане, но ему ни хуя и не нада, иба сила, фсе таки ф правде, за катораю и хуярит наш сильный Аурелиано!

И финальная битва, прагримефшая па гораду, словна апакалиптичный тайфун пранесся па Макондо, не аставиф ничиво живова. Как и тот фсепажырающий буран, стерший этат горат ни тока с ебла зимли, но и ис памяти фсиво чилавечества, эту битву точна также ни запомнит никто. Горат усеян трупаками, а Бандерас са сваими друзьями уходит, словна ничево и не было, словна ани ни ваивали, а проста прагулялись па гораду. Жывыми астаюцца ище трое: Депп, каторый ф принципе, па сваей слипате ни хуя ни видил, и толкам ни знаит, што праизашло; мальчик, павадырь Деппа, но он тоже ф самые атвецтвенные маменты нипанятно где был, и ничево не видел. Толька патом он мог видеть трупакоф, но он праехал па гораду на сваем велике, с таким нипрабиваемым еблом, што или он ни понял што случилось, и што люди миртвы, или ничево ни заметил. Ну и спасенный презик, каторый аптимистична исчизает в пыльнай дали на сваем длиннам лимузини. И в фильме нет такова гироя, каторый захочет рассказать людям правду, каким в рамане был Хосе Аркадио второй, каторый сваими глазами видил расстрел пафстанцеф на площади, и сам, чудом уцелел, но нафсегда запомнил, что было более 3000 убитых. В фильме фсе расходяцца, бутта ничево ни праизашло.

Па ритму фильм не уступает «Десперадо», но и ни привасходит. Я был гатоф фпасть в абъятия Арфея, када начиналась фся эта палитичиская паибень. Но па условнастям, кои пазваляет сибе афтар, «Однажды в Мексике» привышает фсе дапустимые приделы: Бандерас с гитарай в руках зализает на высаченную церковную стену; связанный цепью с пилоткай, он слизает па стене с 5 этажа, саздав жывой эскалатар… Да и ваще фсяких приколаф падобнаво рода ффильме ни перичесть. Я ржал, када в начале фильмы ф кафэ была пиристрелка, и бармэн пиридвигал стойку; ище заибись, када Бандерас на футляре, как на сноу-борде съехал внис па леснице, и хуйнул аднаво ис приспешникоф гинирала Маркеса, замутифшево пириварот; ну а када парни кладут на землю футляр са взрыфчаткай и с помащью пульта ДУ направляют ево пот бранивик, я идва ни абассался! Умалчу а мота и афтагонках, и праходах наших гироеф пот градам пуль…

Ф том месте, када три амиго бьюцца с врагами, нада было заминить эту тройку (Бандерас, Иглесиас и третий хуйзнаеткто), на более виличиствинную: Каррерас, Доминго и Паваротти. А в астальном аставил бы Иглесиаса, а вместа Бандераса с третим чмошником паставил бы Рики Мартина и Баскова.

Самае ахуннае в фильме – это участие в нем Уиллема Дэфо! Мущина риализавал, пажалуй, фсе актерские амбиции. Сыграл самые пративаричивые роли у самых разных режиссеров: сиржант ва «Взводе» мудака Стоуна, атмароженный уебак в «Дикие сердцем» мистика Линча, супиршпион в «Отеле «Новая роза» наркамана Ферарры, Иисус ф «Последнем искушении Христа» мафиозо Скорсезе, типерь вот еще пиздата сыграл ублюдашнава мекса, владельца наркокартеля. Асталось презика США сыграть в какойньто хуйне Спилберга, или сняцца у Вуди Аллена, и на пенсию.
Ф принцыпе фильм аставляет пазитиф. Патаму што, нисматря на годы, Радригис ни тиряет творчискава задора, хатя Бандерас явно стареет, но веть и Аурелиано Буэндиа ат вайны к вайне старел, и ваивал па инерцыи. Радуют Джонни Депп и Уиллем Дефо, каторые тока крепнут в сваем актерском мастерстве. И, наканец, позитиф вазникает и аттаво, што в фильме убивают Мики Рурка. Аб адном жалею, упустил там мамент, ф перистрелке, где ебнули Рурка, левретка-то ево жива осталась, или ее тоже хуйнули?