Вот подумала я – а какого, собственно, хуя, детишкам с младенчества их еще мягкие головенки с жидкими мозгами разной хуетой забивают? Рассказывают всякие приторно-тошнотворные сказки, где добро побеждает, упырь оказывается в полной жопе и все женятся в конце. И ребенок, с детства обомлевший от всей этой пропизди, до половой зрелости, по наиву, во всю эту поебень верит, и ждет, бля, от жизни только всяческих плюшек, а получая плюхи – охуевает и плачет, а то и, не дай Б., и в петлю.
Пора завязывать со всеми блять тупоголовыми теориями Елены Монтессори и Яна Амоса Каменского (а хули, да-да, дипломированный педагог я), писавшимися для дворянских деток с семи няньками и последующим райским житьем в усадьбе и ебле на сеновале с пейзанами и пейзанками на сеновале, ибо пастораль.
Пора написать реальные, хуёво заканчивающиеся, как обычно, сказки. Где никто не хочет, чтоб хуйня случилась, хочется как лучше. А происходит, как обычно. Только пиздец в конце – просто сказочный.

Сказка первая, про сказочный пиздец.
Жила была, понятное дело, умница-красавица, поскольку даже до изнеможения  тупорылое страхопиздище мнит себя не иначе таковой. Были у нее родители, пиздец какие лузеры, но считавшие себя охуиндерами, потому что надо иметь мужество, чтобы признать себя неудачниками, а мужество и мужеложество имеют общие корни, и вообще слова похожие, так что родители умницы-красавицы нихуя подмены понятий и не просекли. Ну и воспитывали ее, ясен хуй, в лучших традициях морали и нравственности, что мало того ей  в жизни нихуя не пригодилось, а даже наоборот, но об этом забегать вперед не будем.
И вот услышала девочка как-то в школе слово «пиздец». Или в садике. Что, собственно, похуй. И стала ко всем приставать с вопросами. Походит она к воспитательнице.
- Нина Алексеевна, а что такое «пиздец»? – и доверчиво  так в глазки заглядывает.
- Ах ты паршивка! – истерически баритоном завопила Нина Алексеевна,  знавшая, что такое «пиздец» не понаслышке,  поскольку сама была горькой лимитой, матерью-одиночкой, к тому же жирной, – а ну, марш в угол!
Девочка пошла в угол плакать, а в это время в песочнике сломали ее пасочки и раструсили девчачью лабуду типа фантиков, наклеечек, бусинок и стеклышек, которые она прижимисто ныкала в сумочке.
Толстая Нина Алексеевна рассказала маме девочки, что та ругается плохими словами, и мама, а вслед за ней и папа по-всякому ее там наказывали – не дали сладкого, не пустили посмотреть «спокойной ночи малыши», и в довершении пиздеца заставили читать букварь. Вслух, блять.
«Это пиздец», подумала девочка. Понимание данной дефиниции пришло само.