Если признацца чесна, идею и словасочитание Красная Дырка я взял из сказки автора UdaffKeeper. Вот такой я сцуко плагитатор. Но фсё остальное, я придумал сам.

  В атной неипацца сказачной дирефне жила быля зачотная дефка-нимфаманка. За сфаю ахуетьнифстать ибливость был прозван сей сексагригат - Красной Дыркой. И даже фсе местные дерефенские ёбари-гладиаторы, тока завидеф энту ёпмашину на гаризонте, старались пабыстрее сьепацца, кто куды, дабы патом не прафаляцца длитильна в кустах, в биспрабуднам биспамяцтве посли аццких скачек с нинасытной дифахой. Кто же, по каким либа уважительным причинам, не успивал вовримя спрятацца, видя всю трагичнасть ситуации, старались как можна бистра абмазать свой ширшавый сфиным салам. Дабы в сильнам трении ни задымился и ни абгарел красногаловый атросток.
  Паэтому фсе мужчинки неипацца сказочнай дирефни фсигда апаслифа азиралися пастаранам, впридчувствии чигото сцуко нихорошифа, и фсигда имели фсфаём кармашке ни гандон из сфиной кишки, а сало сфинское, оберегающее.
  Матушка, той краснодырявой, была фсвоё время исчо той потаскухай. Дажи фсе волки да медведи, из близлижайшега леса, сьибалися в паническом страхе апосля её беспардонных порно-атак да каварна-засадных зоо-нападений. В общим гаваря, фсе кто с хуем, баялися их блудливого симейства.
  И вот, как та рас, маманя, вручиф Красной Дырке карзинку плитённую, паслала её за дремучий лес дальний, к бабке старой, со словами - Доченька, бабка наша за горой жифёт и никто там иё ниипёт. Нихарашо фсё это. И паэтому, в карзинку я палажила самотыки дубовые, нестираемые. Атнеси ка ты доча их паскарее бабке, в иё радость и удовлетворение.
  Делать нечиго, фзяла Красная Дырка карзинку и пашла через лес дальний, напивая сибе пад нос блядскую песинку и подрачивая сфаю глубокую писдёнку бабкиным самотыком.
  В лесу том дальним и дримучим нидафно паселился матёронефьебенный волчара. Не слыхивал он на сфаю биду пра дурную рипутацию прошмандовского симейства. И сидел он както на пинёчке бирёзовам и драчил ожестачёна хуй свой валосатый. И услыхал он тут доносящийся с опушки звонкий дефичий голосок, напивающий незнакому песинку блудливу - Ля ля ля, я бы выебала мужичка и коняшку и быка. Где бы хуй достать в натуре. Надоело в агароде агурцами наслаждацца, да марковью ублажацца. Где ты хуй мой долгажданый. Я хачу тибя фпесду.
  Абрадованна аскалился волк, и в предвкушении знатнаго ипалова побижал, спатыкаясь и придерживая сфой неудофлетворёный хуй, на опушку леса.
  Астановилась Красная Дырка в васхищении, увидеф пред сабой хуй тарчащий, да волка с ним впридачу. Аблизнулась хищна, вытащила бабкин падарак из песды и начала, в исступлении, быстра абнажацца.
  Почуял волчег ниладное и решил, пока ни посдна, когти рвать. Но апаздал бидалага. С душерасдирающим крикам ниёбанного тарзана Дырка набросилась на испуганага придставителя лесной фауны. Павалила хфостатога на лапатки и дафай иво бешенно насилавать. Стока диких крикаф и стонаф атродясь не расдавалась ф том лесу.
  Да самого утреца прадолжалась та буйна епля. С восходом солнца насытилась Красная Дырка, и схватив сваё лукошка попиздила давольна к бабке.
  Ну а агресивна изнасилованый волчег впал в кому, и пролижал в ней пару дней и ночей.
    Ачнулся абессилифший па утряне, смотрит, а хуй аж пачернел ат беспащадна дико-ибучего трения. Даполз кое-как да ручийка, да и смачил иво вадицей халоднаю.
  Жить буду - падумал, аблегчонна-абрадована, серый.
  ...И тут, за спиной, в ужосе, услышал уже знакомый звонкий, но возмущённый, голос - Не, ну бля, чо за дила? Я тут иго сука павсиму лесу ищу, а он тут сука прахлаждаецца...