Душный вечер вторника. Жаркое окончание весны дало по мозгам, в разном формате, почти всем контркультурникам в мире. Хохлы снова бушуют; Гаге грустно, он как чебурашка ищет друзей; Сфинкс готовится к выпуску книги, которую я обязательно куплю; Белкин весит в объявлениях на удаффкоме, приглашая камрадов пообщаться о литературе и контркультуре, тоже с книгой. А Алексей Рафиев (я так и не понял – РАфиев или РафИев?) выступает на музыкально-литературном перформансе, затеянном скульптором Борисом Куперштейном.

  Именно на последнее действо из перечисленных в тот будничный вечер мне довелось попасть. Узнал я о перформансе с участием Рафиева конечно же со страниц удаффкома. Перформанс-инсталляция. Модное слово перформанс, переводится на русский оно как «Представление».

  Перед входом в культурный центр «Дом» все говорит о контркультуре. Такой вот каламбур, но это реальность. Справа от входа, где происходило действо, находится некое подобие стойки для распития. Знаете, в совковых кабаках были такие вдоль стен. На земле лежат пустые бутылки из под пива, не много, но есть. Рядышком на лавочке сидят мужчины лет под сорок и что-то тихонько обсуждают. Молодежь становится к импровизации барной стойки с открытой бутылкой вина…

  Люди подходят, не много, но и не отсутствие публики. Леха выходил на улицу поздороваться со знакомыми из ожидающей на улице кампании. Рафиев в красной футболке с фотографией папы римского на груди. Из диалога слышу ответ Рафиева: «Кому грешно, тот пусть не носит». Это про футболку.

  Ровно в 20:00 я решил войти в здание центра. Подслушав еще один разговор, я выяснил, что представление начнется через 15 минут. Приятно порадовало наличие бара внутри, а главное – возможность купить там пиво. Душно, в воздухе стоит преддождевая духота. Зрители рассаживаются по местам и я, освежившись половинкой пластикового стакана пива, разместился в первом ряду.

  Окна зала зашторены темными занавесками, так, что дневной свет не попадает внутрь помещения. Радом со мной за одной из занавесок находится какой-то непонятный предмет немного мешающий проходить на места для зрителей. На середине сценической площадки находятся две скульптуры на колесиках, выкрашенные в золотой цвет. Перформанс под названием «Белое золото» и в действе должен быть золотой цвет. Но цвет белого золота дают не скульптуры, они желтые, а люди, двигающие эти скульптуры. Миловидная женщина и парень с крашеными волосами одеты в белые накидки. Они передвигают скульптуры по площадке, за сценой экран, на котором появляется движущийся богомол. Музыка стиля «Сплю» - смесь компьютерных синтезов со звуками природы и проигрыши на фортепьяно, создающие живость музыкальной композиции.
  Стоящие на месте скульптуры Куперштейна почти не привлекают моего внимания. Я буквально, как говорится, по диагонали осматриваю их. Но когда они начинают двигаться в такт музыке, когда люди двигающие их пытаются изобразить живость скульптур, создавая видимость диалога между ними, тогда начинаешь изучать каждую видную для глаза в сумеречном свете зала линию на золотых двухметровых постаментах. Одна из скульптур женщина, вторая скульптура мужчины. Странно, но у женской скульптуры есть груди, но нет жопы. А у мужской есть жопа, но в ней квадратная дыра. Странно.

  Музыка слегка затихает, скульптуры останавливаются, Алексей Рафиев вступает в действо. Леша читает, почти поет свои стихи не громким и заунывным голосом. В некоторых местах Алексей повторяет одно и тоже слово в такт музыке как будто хочет сконцентрировать внимание зрителей на этом участке чтения стихов.

  На сценической площадке появляется еще одно действующее лицо. Это по пояс голый, худой мужчина с кривой корягой в руках, куском дерева напоминающем мачете. Он, пластично выгибая ноги, играя с деревяшкой в руках, выходит на середину зала. В это время Рафиев прекратил чтение, скульптуры продолжают двигаться, ведомые своими управляющими. Музыка перешла в другое русло, она становится то тише, то громче. Аркадий Марто продолжает подыгрывать на фортепьяно. А на экране видна водная гладь. Мужчина начинает двигаться за женской скульптурой как бы преследуя её, та отворачивается от него, уплывает в сторону.

  Рафиев опять выходит на сцену. Чтение стихов продолжается на более высоких тонах и в пробуждающем ритме. Алексей с неким ожесточением и рьяностью зачитывает участок поэтического сопровождения. Сейчас все его слова ясны, они впечатываются в мозг, они заставляют меня следовать цепочке слога, когда перед глазами движущиеся скульптуры, а на экране ветер. Этот ветер. Как может быть виден ветер? Ветер виден, когда гнуться деревья, когда улетают зонты, вырванные из рук зевак. На экране отображается вода реки разрефленая ветреными потоками так, что ты ощущаешь холодок от ветерка, коснувшегося кожи.

  Мужчина с корягой в руках останавливается, скульптуры перестают двигаться, Рафиев замолкает и с экрана пропадает картинка, оставляя на её месте лейбл ВВК. Музыка еще некоторое время продолжает играть, когда ты понимаешь, что уже все закончилось.

  На представлении была пожилая пара, были мужчины и женщины средних лет, были несколько скромных птушниц. Но все зрители в одинаковой задумчивости выходят из зала на встречу тучному небу и капающему дождю.