Речь пайдет аб неком кетайцком дедужке, умудрифшемся дажыть да 85-лет и прадалжающим и дальше наматывать келаметры па ухабестой дароге жысти благадаря небальшому гвоздеку ф стене пад ево акном. Кагда он наебнулся из аконнава праема на пятом этажэ, то ево тушку принял на себя вбитый за каким-то хуем ф стену гвость. Если эту пруху перевести в сухие числа матожидания теории игр, то это фсеравно как бы дедушка прешол ф казено, зачерпнул рукой ис кармана горсть жытонаф, кинул их ф зал аднахуих бандитаф, папал бы каждым жетоном в манетопреемник и на каждом афтамате ебнул джек-поц.
Где-то так. Ну, плюс минус адна трамвайная астанофка. Вот теперь точно. Тоесть сабытие ачевидное, но нихуя не вераятное.

Канешно, ф данном случае дедушко нихуя не паимел с этой прухи ни в денижном эквиваленте, ни маральном, если тока не считать абосраные партки с тапками и прадырявленный гваздем халат. Дело было таг: Дедушко сидел ф сваей раскошной па чжэнчжойским меркам квартирге 12 кв. метроф и бешено мелькая спицаме вышивал из пласмассавых ниток и матрасной ваты ачиридной пухавик с изабражением великава кормчева. Он уже закончил вышывать залатыми букваме на бирке пухавека 'Made in China', как из ануснава атверстия некантралируемо вырвался пратяжный слезотачивый шептун. Шептуны уже давно не спрашивали у дедушки разрешения выхадить наружу, а подло пользуясь расхлябаным старческим сфинктером выхадили кагда хатели.

Старечог скарее кинулся к акошку и, штоп вастанавить ф квартире химический баланс вони и свежева воздуха, с криком 'Ки-и-и-яяяя' ф прышке аткрыл стеклопакет нагой.  К сажалению, он немнога не расчитал силы и ево тушка, падхваченая ачередным реактивным шептуном, не вхадя ф канфликт с законом об движении небесных тел па-инерции, праследовала дальше па балистической траэктории. Харашо что дедушко знал недокументирпованые вазможнасти манахоф шао-линя и специальным приемом затармазился аб воздух. Тут ево ждала фтарая неприятность - краважадное гравитацыонное поле земли тенуло ево внис за йайцы. Дедушко пытался фспомнить, что делают шаолиньские читеры в этом случае, но память была уже не та и, чтобы йайцы не парвались, дедушко атпустил воздух и палетел к земле.

- Щас пасмотрим кстате, что это за будда такая, интересно жэж пиздец... - мелькнуло ф старческой галаве, но в это время ево кто-то крепко схватил за шыворот и падвесил между небом и землей. - А вот и хуй, а не будда, абламись, диду... - мелькнула у нево фтарая мысль. - А хто ж это меня паймал? - он папытался вывернуть шею и пасматреть назат, но не мок. Пака дедушко решал сваи теологические задачки о загадачном спасении души, сасетку снизу привлекли висящие в ее акне тапки, надетые на какие-то мощи. Перекрестифшись на партрет Маодздуна, ана испугана выглянула в акно и пасматрела вверх. Сверху на нее сматрели сморщеные старческие йаца и не менее сморщеный, уже давно не палавой хуй.

- Сасед, ты што-ли развлекаешся? - спрасила ана у дедушкеных гениталий. - Фсе манахоф сваих забыть не можешь? Даиграищси с медитациями сваими, тьфу, гляди-ка павис меж этажами аки ацкей дьявол, сматреть пративно. Залетай-ка милай в абратно к себе ф кануру, а не то карабенероф вызаву!  - Вызывай скарее, блядисча пиздаглазая, не видишь я в астрале завис... - придушено галасил падвешеный старечог. Триццать менут ему прешлось прависеть на стине, пака внизу пажарнеки расписывали пекинскую пульку, кто палезет спасать ебнутава дедушку. Наканец адин пажарнек славил полный пекинский паравос на мизере, ебнул картами ап стол и палес па вадасточной трубе за дедушкеной тушкой. Старичка сняли, папрасили больще не кидацца в акно, и на фсякий случай забили есчо пару гваздей между четвертым, третим и фтарым этажом ф качистве бэкапа.

Отмазко