Зашел я как-то к корешу своему,  пефка попить, о пелотках попиздеть, да ногамяч па ящику пофтыкать. Его, кстати, Спец кличут (а фалилие – Коноплёв, не пизжу сцуко. Вот павезло!). Почему Спец, хуй его знает, делать нихуя не умеет – тока пить, ибаццо с тёлками да шишки курить. Руки из жопы растут, а подиж ты – СПЕЦ! Я б его Пездец прозвал, патому как если к нему попаду, так вечно хуйня какаянить приключицца. Он это знал и поэтому был несказанно рад моему приходу. (Не, ишо не от шишек, просто пришел пока).

- Дарова, -говорит, а у самого ебальник в улыбоне растягиваеццо. Предчуйствует, сцуко, абасцаку, которая беспесды произойдет, патамушта пришло пиво и я.

- Заходите, камрады! (это он нам с пивом). Произнес так вдохновенно, будто он передо мной в смокинге с бабочкой. Хуле ж не вдохновицца, если я один, а пивов 20 банок.

      Ну зашел то я уже один, ибо пакеты с таварисчами банками хуйпоймикак оказались у Спеца, и он весело попердывая и радостно подмигивая атправлял их адну за адной в холодильник.

- Двацатьнах, - сказал он и уставился на меня. По трем складкам на лбу я понял, что его голову с дружественным визитом пасетила мысль и очередная абасцака надвигается неукротимой волной, так как мысли его перескакивали с чего угодно только на пелоток и шишки. В данном случае ассоцыацией выступили двадцать товарисчей в алюминиевом пальто.

- А почему не двадцать одна? Было б очко! Кстати, кого из пелоток мы седня будем ебать в очко и в песду?

    Я малость даже прихуел от такого креативного перехода. А он смотрит таким взглядом, типа, я спросил и ниипет. И тут же добил меня окончательно фразой: - И еще, это… курнуть бы неплохо. Ващето я и сам знал, что этим и заканчивается обычно, но не с порога же падонка напрягать. Потому как это тока в рекламе «Бирка» поставляется к пиву, а у нас к пиву тёлки и шишки.

    - Ладно, -говорю, - не напрягайсо, а то пердишь сверх меры. (Типа можно падумать, что есть какаято мера). Вон, бля, весь потолок пажелтел. Давай-ка лучше начнем с хадьбы на месте и въебем па паре певаса.

  - Аригинальная мысль, - говорит. Тоже мне, оригинал хуев! Какбудто я пиво принес чеб к нему в халадильник поставить и съебацца сразу, не забыв при этом отстегнуть ему лавандосов. Кароче нахуячились мы с этим аригиналом не слабо, ибо у него исчо и пара флаконов коньяка нашлася, а закуски нихуйя. На вапрос «Где закусь» он паднимал добрый синий глаз ф паталок (патамушта втарой у него зеленый и злой) и горестно вздыхал, из чего я сделал вывод, что не хавал он недели две.

  - Надо тебя хоть пелоткой накормить. Ты каких предпачитаешь?, - сфармировал я пьяную мысль. Зеленый глаз падабрел и уставился на меня. Минутная попытка фокусировки прошла успешно, и не выдержав такого напряжения он йобнулся лицом в пепельницу.

  - К-к-каво йа п-п-препачитаю, это маи личные отсосацца, - выдал он, поднимая веселые фонтанчики из пепла и бычков.

  - Чего, чего отсосацца???? – охуел я, и отдёрнул потянувшуюся было руку освобождать его иблет из плена недоразвитых сигарет.

  - Отсосацца, - повторил он, - ас-са-ци-а-ци-и, - выговорил он по слогам усилийем воли, и его зеленый глаз потух как у терминатора.

  - Да уж. Выручать тебя надо, чювак, - высказал я в пустоту. Вытащив из под его морды пепелку я задумался. Думал я недолго и через час-другой, когда Спец начал падавать признаки жызни, я тоже праснулся. Судя по производимому шуму, в соседней комнате ктото нахадился, причем судя па скрипу дивана – не один.

  - По моему у тебя там мухи ибуцца, Спец, - по шерлокхолмовски вычислил я.

  - Эта пачимужито мухи-то? – по ватсоновски затупил Спец.

  - Ну как пачиму? Раз у тибя руки под хуй заточены и в них мухи ибуцца пастаянно, значит и ф кровати ибуцца мухи. Дедукцийя бля! – съязвил я. Он ваще балезненно переносит когда об его способностях чето зделать своими руками говорят в опществе. Один раз он пытался забить косяк и чихнул сволачь… бля, даже халодный пот прашиб от воспаминаний. Ну его нахуй этого Спеца. Вернемся к нашим бара.. тоисть мухам.

  - Да не, эт я Пожара еще вчерась ф гости звал. Вот он и пришол, - абломал он мои вычисления пасвещенныйе мухам. Пожар – это исчо адын наш друк, большой (130 кг) и добрый (никогда один всё не скурит). Если представить его как спортинвинтарь, то это будет приспасабление для кёрлинга – такое же тупое и бесполезное.

  - Пожар! Пожар! – заорали мы абрадованно. Появился Пожар почемуто не ис комнаты, а пазвонив во вхадную дверь. Мне сразу паказалось это странным. Паскольку Спец кавырялся в носу и был занят, то аткрывать пашел я. На пароге стояла какаято тётка ф халате на босу ногу.

  - Что случилось, мальчики? У вас что пожар? – озабоченно поынтырысовалась она, стараясь как Кутузов адним глазом пасмотреть внутрь.

  - Да, у нас Пожар! Иди нахуй! – вежливо атветил я, но патом вспомнил, что вежливость не сестра падонка и добавил, - И ф песду! Вернувшись на кухню я с удивлением обнаружил, что от Спеца асталась только выпуклость на кресле. В комнате, - угадал я вновь использоваф опцыю Шерлока Холмса. Холмс не падвёл – Спец уже вавсю флиртовал с девушкой, которуйю ритмично ебал Пожар.

  - Барышня, а давайте с вами тожи паибемся, тем более что в этом году у меня день рождение, - вирищал Спец, судя по всему поставив в игнор канчающего Пожара.
  - Пелотка, мы стобой одной крови – ты и я! – патетически восклицал Спец, завистливо глядя на давольный еблет Пожара.

  - Бля, успакойся, Казанова йобанная. На ночь снято, - устало пояснил Пожар Спецу, произвадя хитрые манипуляции с презирвативом и завязывая его в булинь. – Здаровабля, кстати, - опомнился он. – Пашли певаса выпьйем, я там ящик принес, - это он сказал мне, поскольку Спец уже нарезал круги вокруг шлюхиной тушки, думая кудабы для начала присунуть.

- Да, валим от греха подальше, а то с децтва не могу ужасы сматреть. Ты главное, Спец, руками ничё не делай, - подъебал его я напоследок. Выходя ис комнаты я оглянулся – Спец включив тумблер жызнедеятельности в позицию «ON», девку – в позицыю «раком», мечтательно закатив глаза и выкатив яйтца совершал поступательно-возвратныйе движения в такт песни «Эх, дубинушка, ухнем».

  Хлопнув дверью, с криком «Мухи, мухи..» - я съебался на кухню. Там уже вавсю хазяйничал гламурно адетый Пожар. Ну как гламурно – главнойе трусы ни гавном наружу. Па генеральски развалившись ф кресле и напрочь уничтожыф у того паследние васпоминания о Спецэ и его спецыфических запахахнах (во загнул) Пожар патягавал пиво. На столе радуя глаз и грея душу лежали пять штакетин. Заправифшись драпом мы фключили дебилятор. Какайято ведущая брала интервью (лучшеп в рот) у звйозд эстрады.
  Ведущчая: - Добрый вечер, сиводня я хатела бы взять ынтервью у Тимоти из «Фабрики пёзд». Тимоти, являясь хэдлайнером тотального лейбла постсоветской фанк-культуры, чуфствуете ли вы гражданскуйю саставляющую позиционированнова поп-идола как некий доминантный статус заведомо пролонгированного тиливизионным эфиром зрителя и навязанного ему же жёсткой ротацией истеблишмента? А пока Тимоти думает…, перийдём к салисту группы «Ленинград» гаспадину Сергею Шнурову…
  Выключиф ящик к ебеням я астарожно пасмотрел на Пожара. Его отрешенное ебало могло украсить выстафку «Как я ф пятилетнем возрасте увидел жесткойе немецкое порно». Иза рта капала слюна, глаза как у пучеглазова вольфрана (кто это я хуй знает, но па накурке мне так показалос) плюс ка всему он фстал па стойке «смирно». Пахоже он фпал в какатонию – падсказал Шерлок Холмс. Беспесды – сагласился Ватсон, и я поехал в свой мир сказачных персонажей.
  От ебли с Беласнешкой меня аторвал крик Пожара: -  «Блйяя… Тимати…еблишмент… в ротацию…жёстко…» В состоянии ржунимагу и пацтулом он павалился на пол и начал дико ржать и размазывать сопле и слёзы па ибалу. Мы с Беласнешкой тожи присаединились к нему и ничто не магло памешать нашему, мля, трио.
Патом было пиво, драп, пиво… Тимати давал жару… Стоило камуто ляпнуть Тимати – и мы ухадили в долину смеха. Ржали са слова маТИМАТИка и праизводных от него. Ржали со Спеца, каторый крутил пальтцем у виска (дурак какойто), а мы ему арали: - Ты не в ТИМАТИке! Ржали с саседки, каторая всйотаки вызвала пажарных и всё доябывала нас, где же пожар и где горит. Я арал: - Вот Пожар, а жжёт ТИМАТИ!
  И да сих пор кагда вижу пиридачу с этим беспесды зажигательным типом меня пронимает неуёмный смех с нервным падергиванием всех канечностей.