Скучно, начал писать а на клаве пендоские буквы, и взамен  первых трех букв вышло CRE, видимо на крео потянет.

Ну вот о скуке, заимели четыре стены, жара, одиночество и всякая хуйня. Решение не було : либ киснуть далее, либ повстречаться с комрадом. Звонок другу, сцуко последняя подсказка, и радостно бухой Рушан:

-    Надоть покурить, туда, сюда. Ко мне плиз.
Хворь из головы долой и навстречу канабиса бегом марш. (Ну не пью я, зашился).
После недолгой процедурки и бугагизма вспомнилось нам время давнее, детское.

И Руш начал:

-    Трудился значит в палатке, еще и водкой можно было легко поправлять карман хозяину, рядом с  парком Горького. 2 августа никто не отменял и я с напарничком –москвич, но родичи из сирии выходцы, боялся смотреть на все это вокруг творящееся. Вадик-сирииц лилово темного оттенка, он ж для меня московского татарина то не горец, а ребятам в тельняшках пох и нах, черный, небритый- лови.
      Но вроде как договорились и бить нас не стали, за бухач канешна.

          Я, говорю, че то не понял че за сирииц Вадик, типа новый типаж, с темной кожей, ну тебя Руш знаю, брата твоего Анвера тож, а он прям хто то новый. И тут Руш меня убил:

-    Переехали мы с папай, мамой, и брателой на Проспект мира, новый дом, новый двор. Пора и на улицу идти, во двор, детство в жопе играет, невтерпеж. Че нам тогда, лет наверно по семь было.
      Зовет наш отец к себе и говорит абсолютно серьезно:
- Вы ща идете во двор, и когда будете знакомиться, то ты Рушан будешь Рома, а    ты  Анвер- Андреем.

Отец-святое, без вопросов пошли на первый выход.

Двор, песочница, пацан ровесник, беседа

-Роман.

-Андрей.

Пацан протягивает руку

-Вадик.

Во, бля, какая дружба народоф.