Вскоре Рамирес начинает своеобразно заявлять о своей приверженности сатанизму — он оставляет на месте преступлений изображения пентаграммы; так, одну из них он нарисовал губной помадой на внутренней стороне бедра убитой 83-летней старушки, также он заставлял своих жертв говорить «Я люблю Сатану».

Недавно его встретил я, ещё до того как выпал первый снег в Питере. Шёл из книжного магазина «Фаренгейт», хорошее место, купил Борхеса «Книга сновидений». Повернул я на Литейный, там мы и пересеклись. Он приветственно помахал рукой, мы поздоровались. Санчо начал рассказывать про свою жизнь, мы не виделись больше года.

Этот парень был моим соседом по коммуналке на протяжении 7 с лишним лет. Поначалу он работал на заточке лезвий на заводе Gillette, но постепенно увлёкся фотографией в стиле ню, обнажённых девушек фоткал, короче. И эта тема тянула его к себе всё сильнее. Бабла фотосессии Саше не приносили, зато приносили моральное удовлетворение, он искал моделей в инете, платил им и фоткал.

Специфический вкус этого Картье-Брессона уводил его то в ковбойские темы, то панк-культуру времён Sex Pistols, то ещё более странные вещи типа Третьего Рейха.

Саша был фриком. Он говорил, что вкус есть только у 1% людей в этом мире.

- И ты относишь себя к этому 1%? – как-то поинтересовался я.
- Конечно! – не без гордости отозвался Санчо.

Его модели гоняли полуголыми по коммуналке и, да, фотосессии частенько заканчивались пьянками, после которых сам Саша мог бегать по коридору в женских тряпках, лосинах или лифчике. В связи с этим у меня иногда возникал вопрос, а не пидор ли этот товарищ. Не то чтобы я был против пидорасов, но просто представь, живёшь ты, а у тебя за стеной месят глину какие-то современные художники. От одной этой мысли мне становилось не по себе. Терпимость, толерантность хороша только тогда, когда тебя это не касается. А эти пидорасы нарушали мои личные границы, мешали спать, орали и бухали по ночам, с чем мириться было крайне сложно, да, тяжело.

Потом произошло печальное событие, заставившее Санчо пересмотреть свою жизнь. Однажды утром я вышел на кухню. Там стоял Саша, выглядел он довольно паршиво.

- Привет! Как дела? – спросил я.
- У меня мама умерла… – тихо ответил он.
- Соболезную! Чем-то помочь нужно?
- Можешь дать в долг денег на билет до Братска?
- Конечно.

Денег я дал не в долг, а просто. Это единственное, что я мог сделать для него в такой ситуации. Тем же вечером он уехал на похороны.

Вернулся через пару дней совершенно другим человеком. Как будто была у чела радость, а кто-то взял и отнял её навсегда. Поймёт только тот – кто терял близких, родных.
Похоже на увядание, гаснет огонь, исчезает задор в глазах, становишься взрослее и это печальное зрелище, невосполнимое горе, пустота внутри.

Ещё через некоторое время он съехал из коммуналки, поселившись в квартире, типа сквота, недалеко от Фонтанного дома, музея Ахматовой.