из серии «Дневники Литсалона»

(все совпадения – случайны, а аналогии – неуместны)

  Смеркалось…

  По причине пятничного вечера в общей зале Литсалона было не то, чтобы многолюдно, но – вполне себе обитаемо. Бар в Литсалоне не работал по причине отсутствия бармена: предыдущий по кличке Душегуб уехал в Корею, и теперь усиленно пытался получить ПМЖ в США, ведя кулинарный блог и настойчиво нахваливая украинский борщ, корейские супы и, особенно - американские гамбургеры…

Выпивку в Литсалон каждый приносил сам, в соответствии со своими вкусами и уровнем дохода. На закусь, как правило, никто особо не тратился. Поэтому где-то уже через час-полтора после открытия посетители становились всё более раскрепощёнными, дискуссии – всё более активными, диалоги с монологами – всё более громкими, как всегда – всё сильнее страдала дикция, и всё чётче проявлялись ранее тщательно скрываемые особенности речи: южно-русский говор с ныне режущим слух «гэканьем», «оканье» провинциальной России и, особенно – фразы с постоянно-вопросительными интонациями, усыпанные акцентированными «таки что» и прочими подобными маркерами… Что таки ведь очень сильно заставляло сомневаться в принадлежности литераторов в коренно-москвичовости, да ещё и в третьем колене…

  Барная стойка по-прежнему не освещалась, так же на кофе-машине болталась табличка «Пива нету! Совсем!!111», на которой снизу химическим карандашом, корявым почерком гоши было нацарапано «Пригожин – сука». Сам маститый в Литсалоне не появлялся уже более месяца. Изредка он звонил на телефон, установленный на барной стойке, (кроме гоши, и, по слухам, самого Отца-основателя, номера телефона не знал никто) и когда кто-то из проходящих мимо реагировал на противный  дребезг и брал трубку – по-доброму посылал взявшего нахуй. Поговаривали, что маститый всё это время мучился  расстройством желудка, вызванным неумеренным потреблением попкорна, закупленного в чуть ли не промышленных масштабах для наблюдения за несостоявшимся политическим Армагеддоном в стране.

  Эстрада, напротив, была освещена, и на ней, в свете софитов, под бессмертную песню Сэма Брауна, у шеста извивалась Херма – активная втыкательница, иногда засылавшая оригинальные рецепты в кулинарный раздел. Была она из бизнесвумен, и у шеста таким образом «отрывалась» после недели тяжёлого капиталистического труда. Присутствующие в зале вежливо хлопали после очередного акробатического выверта, но особо не заглядывались: каждый раз она выплясывала в пеньюарах вычурных фасонов и расцветок, но к окончанию номера так в них и оставалась. Её ответы на традиционные для неофитки «три вопроса» тоже никто уже не помнил…

  Здоровенный экран «плазмы» - смарт-ТВ, непонятно кем недавно подаренный Литсалону, пошёл рябью и изображение сменилось: вместо трансляции видеоролика о спелеологии, снятого ресурсным конюховым с позывным Аспид, на экране замаячил субьект в очках и с растрёпанной эспаньолкой. На голове его была надета традиционная вьетнамская соломенная шляпа «нон», в дрожащих руках у него был дондай.

- О, Мрякус! – оживился уже сильно поддатый Крылохуй, сидевший возле стойки с Аль-Джабром, и под уже вторую бутылку усиленно обсуждавший с ним вопрос словесных новообразований.  Филология в их беседе успешно сочеталась с милитаризмом, в итоге выливаясь в такие вновь изобретённые названия систем вооружения, только услышав перевод которых военнослужащие НАТО должны были тупо застрелиться в казармах, сразу по получении в оружейке табельных стволов.

  - Друзья! – Мрякус на экране плазмы прекратил настраивать вьетнамский аналог гитары и прокашлялся: - Как вы все помните, я уже больше года, как осуществил свою самую большую мечту и уехал наконец-то из ЭТОЙ страны! И вот уже больше года я наслаждаюсь пребыванием в этом раю, в этом средоточии великолепного климата, вкуснейших продуктов, продвинутых технологий, и, самое главное - торжестве демократии – Юго-Восточной Азии! Хочу спеть вам песню, которая бы мотивировала вас последовать по следам столь мудрого и единственно правильно мыслящего человека, как я!

Не везло расеи-мамке с правителями
Каждый мразью был, паскудой и палачом!
И сатрапы были, и – отравители
Лишь один был – Горбачёв – не причём..
- дребезжащим и довольно неприятным голосом зазвучало с экрана.

- Данунахуй!  Палитсру Великий Полоз запретил! – пультом прервал исполнение авторской песни  и вернул ролик Аспида  Сенбернар – один из местных ветеранов, пытающийся постоянно сглаживать острые углы в общении и любые разногласия, хотя и не чурающийся тонких интриг по византийским канонам. Поговаривали, что он был негласно назначен Отцом-основателем на пост начальника охранки, и втайне занимался устранением оборзевших втыкателей, пользуясь при этом любимой удавкой - вида крови он, по причине врождённой доброты, не выносил.

– А я пойду на обновку полюбуюсь!

  Прихватив кусок замши, он проследовал к выходу, где вежливо придержал входную дверь: в проём с трудом протиснулся интеллигентный узбек, с натугой тащивший в руках огромный казан. Поставив его на свободный стол посередине зала, он снял крышку, и дивный запах настоящего плова ароматной дубиной врезал по всем рецепторам присутствующих.
- Прошу вас, уважаемые! – очень вежливо, но с достоинством поклонился узбек – Угощайтесь, от всей души! И позвольте отныне стать членом вашего уважаемого Литсалона!
- Да ясен хуй, какой базар, ёптыть! – интеллигентно и дружелюбно отреагировали выстроившиеся в очередь к возглавившему раздачу Пожилому эсквайру ценители прекрасного. – А пемицу – ХЪЙ! – по-братски, по-доброму посмеивались увколы.

  Улыбнувшись и ещё раз вежливо поклонившись, узбек вышел из Литсалона, подошел к Сербернару, в восьмой полирующему капот нового Субару, что-то одобрительно ему сказал и показал большой палец. Удивлённо посмотрел на стоявшую через дорогу возле мусорки небольшую кучку митингующих с плакатами «Креативы – говно!», «Даёшь!», «Не снизойдём!», перечитал бейджики «Квасов», «Славица», «Презлобный», «Жаба» и понятливо ухмыльнулся: - Ааа, BLM!.

  Зайдя за угол, он снял вышитую тюбетейку  и халат, оставшись в прекрасно сидящем костюме от Brooks Brothers. Пикнув брелоком сигнализации, он открыл дверь Кадиллака с американскими регистрационными номерами, кинул одежду на заднее сидение, уселся за руль. Закрыв дверь, он достал Айфон последней модели, набрал номер резидента ЦРУ и сказал: «Шеф, всё ок! Работаем, гайз!»…