Давно это было. Был Вован молод и глуп, водку запивал пивом, а каждый его взгляд на проходящую мимо тёлку можно было расценивать как непристойное предложение. По сути, так оно и было, ибо ебаться Вовану хотелось шопесдец. А так как Вован был студентом, то его послали на практику. А потому как Вован был распиздяем, то и послали его в Череповец. Череповец это такая дыра, сплошь утыканная трубами, как дикобраз иголками. Из каждой трубы валит густой разноцветный дым, прям как на дискотеке.      Живут в том унылом городе суровые русские мужики, за свою суровость прозванные сталеварами. Город сей, однако, был культурной столицей области, потому как в нём находилась Вологодская студия телевидения. Вот куда  забросила Вована судьба-злодейка.
    Было лето, было жарко, а пляж был на том берегу Шексны. Решил Вован искупаться в рабочее время, ополоснуть пот с натруженного тела, загрузился в автобус и поехал. На следующей остановке народу набилось столько, что невозможно было даже пошевелиться. И как-то так получилось, то ли на беду, то ли на радость,  что оказался он лицом к лицу с вполне симпатичной девушкой, имеющей при себе все необходимые для женского организма выпуклости. Неведомо как и почему, но руки его оказались у неё на бёдрах, а тела их так были прижаты друг к другу, что невозможно было даже пошевелиться. Его непослушный организм настолько выпирал прямо в девушку, что она даже покраснела. Нужно было как-то спасать положение.
  -Девушка, Вы извините, пожалуйста, но как истинный джентельмен в данной ситуации я вынужден предложить Вам руку и сердце. Они ваши – забирайте. Но для начала давайте хотя бы познакомимся.
  -Рита.
  -Вован.
  Они вместе вышли из автобуса и вместе пошли на пляж. Там они загорали, лёжа на тёплом песочке. Из под тёмных очков Вован косился на шикарные сиськи Ирины, она же игриво оглядывала его могучее тело, скрытое плавками. Потом Вован плавал в речке как моторная лодка, из всех сил показывая Рите, насколько он силён и неутомим. В ответ на это она надела на нос кленовый лист и стоя загорала, периодически принимая всё более выгодные позы. Так у них возник лёгкий роман, они гуляли, обнимались и даже целовались. Насчёт поебаться Вовану так и не обломилось, потому как у Риты был парень, который служил в армии. Девичья Верность, хуле, она всегда мешает простым пацанам.
  Жил Вован с Другом Серёгой, тоже студентом, в общаге на окраине города. Тёплый летний вечер, почти ночь, окна открыты настежь. В окно льётся тёплый ночной воздух, наполненный стрекотанием обалдевших от ночного кайфа кузнечиков и цикад. Лепота. Природа так и шепчет что надо бы совокупиться, да вот не с кем. Хуле, осталось лишь подрочить да лечь спать. Достал Вован сигарету «стюардесса» и пошёл к окну покурить перед сном. Внизу всяческий кустарник, маленькие деревца, а на полянке сидят обнявшись парень с девушкой и о чём-то тихо говорят. Руки парня шлифуют девичье тело, она тоже его обнимает. А Вован курит уже третью сигарету, и никак не может отойти от окна. Парочка внизу долго целуется, потом парень заваливает подругу на траву и начинает снимать трусы, она расстёгивает его рубашку. В общем, всё идёт по плану. У Вована даже слюни потекли. И вдруг девка начинает сопротивляться. Парень в недоумении, а она уже отбивается, кричит – отпусти немедленно. Схуяли такой облом?
Вдруг откуда-то сверху голос.
  - А ну отпусти бабу, чмо болотное.
  Глянул Вован из окна наверх, а там открыты все окна на всех этажах и отовсюду торчат рожи. Все молча ждут начала ебли. Девка ничего этого не видела пока сидела, а как на спину легла, то вся эта восточная трибуна предстала перед её изумлённым взором. Видимо ей сразу расхотелось ебаться. Вот так вот любопытство в очередной раз порушило простое человеческое счастье.

  Чтобы у Вована было маленько денег на всякие ништяки, его оформили помощником осветителя. Осветитель устанавливает свет, а помощник осветителя тянет  к нему кабель. Работа пыльная, но не тяжкая. Правда, разок снимали одну геройскую свиноматку, родившую хуеву тучу поросят. Там пришлось разматывать провод по свинарнику, а потом сматывать и оттирать от говна. Хуле, издержки производства. Зато обещали платить аж 90 рублей.
  Съёмочная бригада это группа распиздяев, разъезжающая по Вологодской области в таком же автобусе как у Жеглова с Шараповым. Вот тока пистолетов у них не было, вместо пистолетов кинокамера. Цель группы  – съёмка сюжетов для местных новостей. Самый главный распиздяй – режиссёр - сорокалетний пьяница и бабник. Второй по значимости распиздяй  – оператор – пятидесятилетний Кузьмич, просто пьяница. Чтобы камера в его руках не тряслась, перед съёмкой ему необходимо залудить стакан. Осветитель – тридцатилетний Серёга, по вечерам играющий на танцах и помощник осветителя – студент Вован. За каждый отснятый десятиминутный рулон киноплёнки режиссёр получает пять рублей, оператор троячок, осветители в пролёте.
  Едет как-то геройская съёмочная бригада в город Устюжна на знаменитый по всему Союзу маслобойный комбинат, где делают вологодское масло. Все потихоньку кимарят.
Вдруг режиссёр подаёт сигнал водителю:
  - Петрович, тормози. Вижу пять рублей.
  Вдоль дороги пасётся стая коров, во главе с пьяным пастухом.
  - Кузьмич, луди стакан, сейчас три рубля заработаешь.
  Свет не нужен, и они вдвоём выходят для участия в творческом процессе. Пытаются поговорить о чём-то с пастухом, но уровень его опьянения вдвое превышает смертельную дозу для среднестатического гражданина, поэтому всё что он смог для них сделать, это громко щёлкнуть кнутом. Отдача от кнута завалила его наземь. Он пытается встать, но у него нихуя не получается. Оператор лениво водит камерой по лугу, выхватывает крупный план коровьих сисек, и показывая прочие образцы операторского мастерства. В голове режиссёра уже сложился почти гениальный текст, который в завтрашних вечерних новостях наговорит местная дикторша Ксюха, клеевая, кстати, тёлка. Там будет всё как надо, напыщенные слова о целях и задачах тружеников села, о тучных стадах и зелёных лугах и, конечно же, об успешном выполнении продовольственной программы.
  Дальше по пути следования оказывается элеватор. Элеваторщик вжопу пьян и валяется в углу словно куча говна. Все попытки разбудить его заканчиваются провалом. Пока Кузьмич бегает с камерой по сооружению, режиссёр задумчиво чешет репу, потом обращается к Вовану:
  - Сейчас будешь сниматься в кино.
  - А гонорар?
  - Стакан.
  - Идёт.
  Снимает с гвоздя длинный и пыльный синий халат.
  - Одевай. …
  Потом объясняет Вовану сценарий.
  -Подходишь вон к той хуераге, осматриваешь с умным видом секунд двадцать, потом подходишь к этому шкафу с кнопками и нажимаешь эту поебень.
  Из угла доносится голос вмиг отрезвевшего аборигена.
  - Пошли все нахуй от шкафа, там ничего нажимать нельзя.
  Так У Вована сорвалась карьера артиста кино. Все лавры достались пьяному элеваторщику, который постоянно спотыкаясь и матерясь отыграл свою роль. Вместо стакана ему сказали, когда смотреть себя по телевизору.

И только Удав может помешать вам прочитать продолжение.