ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Паша, безработный, слегка прибандиченный молодой человек, 30 лет.
Николай, вроде бы как военный, лет так 25-30.
Надя,  студентка, 19 лет.
Алина, студентка, 18 лет.
Андрей, клерк, 32 года.

Брутальный недорогой кабак  а-ля конец  девяностых. Деревянные столы на шесть человек,  на столах пиво и водка,  играет «Европа плюс».  Все столики  заняты. За ближайшим столиком сидят Николай, Надя и Алина, остальные места за их столом свободны. Заходят Паша и Андрей, уже прилично поддатые, но держатся уверенно.

                Паша.  Ребят, свободно тут у вас?
Николай невразумительно мотает головой.
    Паша. Ага, спасибо, мы тогда тут приземлимся. (Подошедшей официантке): Нам… эээ… ты что пьешь, служивый? Точно, гжелочек  парочку и…  И шампанское красавицам.  Нарезочку мясную, маслинки, нарзанчик. Все. Тока быстренько, Анжелочка, лады?  Ну что,  давайте знакомиться? Это Андрей, человек нелегкой судьбы,  а я Павел. Просто Павел.
    Николай. Николай. 

    Пауза.

    Надя. Надежда.
    Алина. Алина, можно Аля.
    Паша. Ну, за знакомство! Не, не, не филонить, тост на контроле. Колян, ты никак военнослужащий? Капитан, небось, не меньше? Колись, где лямку тянешь, крыса штабная, поди? Или участник, а? Орденоносец? А вы, девчонки, чем занимаетесь?
    Николай. Ну не совсем армия, но я свое отслужил. В другом несколько статусе, но повидать пришлось. Африка, к примеру, не слыхали?
    Паша. Не ходите, дети, ага, слыхали. Ну, между первой и второй пуля не должна пролететь! Нет, девчонки, пока шампанское не принесли,  давайте-ка по водочке. (Наливает всем).  За женщин! Что бы мы без вас делали! (Приобнимает Надю, смотрит, поедая ее глазами).
    Андрей. Дрочили бы, наверно.
    Николай.  Вы это, парни. Вы чё гоните.
    Паша. (Злобно). Ты кого на хуй послал, служивый?! Тут тебе не Ангола – ща въебу промеж рогов и даже чудеса военной медицины нахуй не помогут, понял?
    Николай. (Обводит стол взглядом). Ну ты доигрался, падла. Ща, сука, ты у меня получишь, подожди. (Боком выбирается из-за стола, уходит по проходу, не оборачиваясь, все смотрят ему вслед).
    Паша. Опасный какой, блядь. Псих натуральный. Чё за кекс, девчонки? Он случайно в гардеробе пулемет Дегтярёва на хранение не сдавал?
    Алина. (Кашляет). Нет, мы не раздевались. (Андрей с Пашей смеются). Да мы только вот познакомились, в парке, он зайти выпить предложил. Мы сессию сегодня сдали, педагогический, на второй курс перешли. Через три недели в стройотряд, проводниками на южные направления.
    Паша. Да, собственно, хуйс-с ним. Кстати, советую вам закусывать водочку маслинами. Содержащиеся в них жирные кислоты не позволят вам опьянеть.  За прекрасных дам! До дна,  девушки, до дна, я контролирую! (выпив, наклоняет голову, нюхает Надежду в районе шеи).

                                Занавес.

Прихожая Пашиной квартиры.  Сильно подвыпившая компания, спотыкаясь, раздевается.  Паша проходит вперед, включает везде свет, тыкает кнопки на музыкальном центре, звучат «Stars on 45». Сует девушкам пакеты с названием магазина.
    Паша. Так, Надюша, кухня вон, нарубите по быстрячку бутеров  или там ещё какой хуйни. Цигель, цигель, солнце. (Девушки уходят).
    Андрей. Паш, тормозни. (Тихо). Блядь, у меня носки смердят, пиздец. У тебя чистые есть?
    Паша. Вон, иди в маленькую комнату.
    Андрей. (заходит). Ну, и где?
    Паша. Да везде. Упаковки видишь? Рви любую, не ошибёшься.
    Андрей. Ты чо, носками барыжишь? Не знал.
    Паша. Охуел? Чел один долг отдал, брать было нечего.
    Андрей. А старые сырники куда девать?
    Паша. Да кинь с балкона нахуй.
    (Голос Андрея). Нихуясе, да у тебя тут под балконом их целое кладбище. Ты постоянно их туда, что ли, кидаешь?
    Паша. Ну не стирать же. (Смеются).
Заходят в большую комнату.
    Паша. Ай, молодцы, ласточки! Винчик даже открыли, а я штопор второй месяц не могу найти.  Ну, надобно выпить! (Жадно пьет красное вино из бутылки, передергивается, потом подпевает играющей музыке, пританцовывая). Ю кент буги, лав диско, лав зэт диско саунд! Зэ старс он фоти файф кип он тёнин ин ё майнд! О, бля, музыка была, скажи?! А щас – говно, диджеи эти  ваши – сплошь пидорасы и наркоманы! Нет? Ну скажи!
    Надя. А что тебе плохого сделали пидорасы и наркоманы?
    Паша. Как что? Не понимаю.
    Надя. Вот у меня, например,  есть друзья-геи, или пидорасы, как ты говоришь. И наркоманы есть. И, между прочим, нормальные ребята, интересные,  не хуже вас.

                                                                              Пауза.

    Паша.  (Обретает дар речи). Да ты не охуела ли, овца?! Не хуже?! Да я блядь больше всего на свете ненавижу пидорасов!! И наркоманов!!!
    Надя. Ты не понял. Я имею в виду, что…
    Паша (Перебивает, зверея на глазах). Я?  не понял?! Да мне насрать, что ты имеешь в виду –  объясняю!  – я! – больше!! всего, блядь!! ненавижу!! пидорасов!! и наркоманов!!! Да я тя, шкура,щщас с балкона выкину! Любительница пидорасов, блядь?!! С балкона, нахуй!!!

                                                                              Пауза.

Че глазки пучишь, сука?! Базедова болезнь?! Крупская, нахуй?! Пидорасов она любит!!
Все молчат, Надя в панике машет руками, Алина с ужасом смотрит, Андрей  улыбается, закрывает лицо ладонью,  пытаясь не заржать.
    Паша. Надюш, извини. Я что-то погорячился. Напрасно  ты так про этих… извини, лапа, иди сюда. (Обнимает Надю). Извини.
    Андрей. Аля, пошли  аквариум посмотрим, я  охуенный аквариум в той комнате видел. Гуппи  там всякие, а? (Уводит Алину).

Маленькая комната. Никакого аквариума, полиэтиленовые упаковки с носками вдоль стены,  в углу диван, на диване  сидит Алина.  Андрей сидит рядом на полу, положив голову к ней на колени.
    Андрей. Да не переживай ты так, он мухи не обидит. Это с ним бывают такие приступы, он раньше пожарным работал и однажды спас семью геев из огня, а когда уже вытащил их обоих, его горящей балкой,  две тонны весу -  по каске-то и уебало. Что ты смеёшься, не веришь, что ли? Хочешь, спросим у него?
    Алина. Нет, не надо. Что-то они притихли, спать, что ли, легли? А как тут такси вызвать, я поеду, наверно.
    Андрей. Перестань, зайка. Куда ты поедешь – три часа ночи.  Оставайся, сейчас найду бельё, постелю тебе. (Берет Алину за голову, она наклоняется, долго целуются).
Алина откидывается на спинку дивана, чувственно, прерывисто вздыхает, грудь колышется. Голова Андрея по-прежнему у неё на коленях, он принюхивается.
    Андрей. А чем это пахнет? Селёдка вроде какая-то. Бля, да это от тебя. Аль, да от тебя пиздятиной шмонит конкретно. (Алина сдвигает колени, пытается отодвинуться, Андрей садится). Ты не моешься, что ли? Ёбнулась окончательно? Бля, ну и запах, у тебя эта, наверно, как её… молочница? Или герпес??  Ну, подруга, ты даёшь! (Алина тихонько взвизгивает, отодвигается дальше). Это может быть очень серьёзно, на самом деле, зря ты так относишься.
Выходит за дверь, заходит в большую комнату, там темно, включает свет.  В кресле сидит Паша, на коленях перед ним стоит Надя в трусах и колготках.
    Паша. Андрюх, йопт?! Ты что нас пугаешь, не спится? Бля, у меня нестояк какой-то, ничего не могу понять. Это я не выспался просто, третий день газ-квас-керогаз.  Поехали-ка в банчонку, а? Давай бери свою и вперед! Щас тачку вызываем – никакой водки – сауна – веничек  – бассейн холодненький – пивком отопьёмся, и тогда я точно палчонку-другую кидану. Одевайся, Надюш, поехали.
    Андрей. Нет, Паш, я пойду посплю домой, пожалуй. Созвонимся.
    Паша. Да брось, поехали? А где эта… где Алина?
    Андрей. Не знаю. Уснула, наверное. Ну пока.

Выходит из подъезда, долго смотрит на ночное небо, запрокинув голову. Достаёт сигареты, закуривает. Разворачивается, смотрит на одинокое горящее окно.
    Андрей. Эх, кого ебать, вся жопа в шрамах! Пашка по ходу не понял ни хуя. Ладно, разберутся. А как же любовь, скажите? Нет, блядь, вы скажите мне. Любовь, любовь. Сила гармоний, свет очей моих,  чувства нечеловеческие, ночи напролёт. Петрарка и Шекспир, блядь нахуй. Нахуй. Нахуй.  Почему мне не двадцать, нахуй. Нет, вы скажите. Я не старый ведь. Идите нахуй, нахуй.  Две семьи было, любовница, как у людей. Не любил – значит, не жил? Тогда запишите, что я родился мёртвым, пожалуйста. Нет, лучше – что я умер. Сегодня.  Большое спасибо, идите нахуй. (Декламирует).
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...
Растворилась, ага.  До срока. Вот ведь блядь, главное, пиздой-то от неё и не воняло совсем, от Алины этой. Ебать бы её щас – не переебать. Малолетка, малолетка, в жопе хуй, во рту конфетка…  Домой, нахуй, домой,  затвор передёрнуть  –  и спать.
Андрей разворачивается и уходит.
                                                                        Занавес.


Чего смотришь, втыкатель?

Апплодируй.