Глава-3

Ванька оглянулся готовый ко всему, но обнаружил перед собой всего-навсего мужика. Лет пятидесяти, рожа хитрая и пропитая, одет как бомж. Две руки, две…хмм. Одна нога, вместо второй деревяшка.
А мужик, всё так же улыбаясь, добавил: - Ну, ежели ты без определённого места, так это ко мне. Прямо как знал где с паровоза упасть. Счастливчик! Как хоть звать-то?

- Дай закурить, - отвыкшим от разговора голосом попросил Ванька. – Калякать потом будем.
Мужик засуетился, долго рылся в своей рвани и, наконец, на свет божий появилась пачка «Кента»!!!
- Угощайся милый, мне не жаль, - проблеял мужик, вытряхивая из пачки сигареты. – Так как всё же звать?
Иван прикуривая, закрыл половину лица ладонями и исподтишка подглядывал за новым знакомцем. Мужик как мужик, каких много. Не совсем опустившийся, но явно не принадлежавший к элите. Рыжие давно нечесаные волосы, жидкие усишки и глаза…белые глаза!!!
- Зови Иваном, если хочешь, - сказал он, возвращая зажигалку.

Так переговариваясь ни о чём, двое продвигались по едва приметной тропинке в глубь кустарника, который матерел, превращаясь в подлесок. Наконец в прорехи среди листвы показались какие-то строения.
- Почти дома, - произнёс мужик. – Кстати меня зови Володей. Все Вовкой-колченогим кличут, или Вовкой-Бельмондой, за мою гляделку, да мне не нравится.
- А кто все-то? – переспросил парень.
- Да все, короче сам увидишь. Ты в город надолго или проездом? Чай не к Фиделю Кастро собрался в отряды барбудос?
Ванька хмыкнул, но не ответил на риторический вопрос.

Ещё через пару минут двое входили в двери обыкновенного барака. Ванька, выросший в деревне, хотя и «приличной», но не избалованный пентхаузами, принял сей «дворец» как должное. Запахи кошачьей мочи, блевотины и скученных человеческих тел, мощно ударили по нервам.
- Что, амбре не нравится? – заметив Ванькину гримасу, ухмыльнулся одноногий. Обвыкнешься. Через полгода будешь считать, что тут и родился. Все привыкают.

Поднимаясь по скрипучей загаженной лестнице на второй этаж, Иван размышлял. Оговорился новый знакомый на счёт полгода или слова имеют некий тайный смысл? Знать бы ему заранее, что для него уготовано, так соломки подослать.
А тем временем Вовка уже стучал кулаком в обычную фанерную дверь. С той стороны что-то завошкалось и сиплый голос без половых признаков спросил: - Какого хрена собаки принесли?

- Открывай сучка криворожая, это я, Вовка. Постояльца тебе привёл.
С той стороны грюкнул засов и дверь отворилась. На пороге стояло существо, отдалённо напоминавшее хоббита переростка. Не мужчина, не женщина. Оно!
На заплывшей от пьянки и перекошенной давнишним шрамом роже появилось подобие улыбки. – Обалдеть какие люди?! Никак Бельмандюк пожаловал, да не один, а с сопровождением. Чей такой мальчик хорошенький?

Только теперь Иван понял, что перед ним женщина. Прошу прощения, всё же баба, женщин я видал. Спившаяся, опустившаяся до последней стадии опущения. А Вовка-колченогий отвечая на вопрос хозяйки гадюшника, сказал: - Чей говоришь? Дак твой пока, а там определимся.

Все трое прошли в комнату, которая собственно начиналась от порога. Комнатой это богоугодное заведение можно было назвать разве что по пьянке. Скорее склад всевозможного мусора. Пара проссанных диванов-лежбищ, стол о трёх ногах вместо четвертой подпёртый ящиком. Загаженный так, словно на нём неделю или более того бухала вся Россия, включая ближнее зарубежье. От водочных бутылок было тесно. Большая чашка до краёв переполненная окурками безбожно воняла. Несколько разнополых блюдец с остатками закуски. Растащенной и загвазданной. Жирная сытая муха сидела на хлебной корке и сыто потирала вернее всего потные ладошки.

- Ну, чё встал пилигрим? Проходи в избу, - осклабился Вовка. – Конечно не апартаменты, но до лучших времён перекантуешься, а там как бог пошлёт. С хозяйкой познакомься, можешь Томкой звать. Вообще она и на Лидку откликается и на Светку.
- Это, смотря сколь забашляешь, - заржала хозяйка.
Иван недоумённо переводил взгляд с Вовки на Томку-Лидку. Шутят они так, что ли?
- Да ты не менжуйся пацанчик, - продолжал Вовка. – Она почти стерильная, а мандавох я тебя научу выводить дихлорэтаном гггыыы…

Это только на пару часов, - уговаривал сам себя Ванька. – Щас дух переведу и ходу отсюда. Ещё не хватало здесь заразу, какую подцепить. А то ведь и обворуют?!
- Кстати Вань, у тебя башлей нету? – посерьезнев, спросил Вовка. – Жрать охота так, что аж похмелиться не на что.
Иван слова не говоря, сел на грязный диван и принялся стаскивать кроссовку. Наученный крохотным жизненным опытом, он ещё в старом амбаре зашил гуманитарную помощь друга в подклад куртки, но пятисотенную купюру спрятал ближе. А именно под стельку кроссача.

Явившаяся на свет купюра, словно факел осветила угрюмое жилище и рожи новых знакомых.
- Ёпасьмать, вот это дело! Гарун бля, практически аль Рашид! – захохотал довольный Вовка. – Томка, ну-кась быстро со стола смой, а я до лавки метнусь.
С этими словами колченогий был таков, только позёмка от хлебных крошек завихрилась на полу.

Иван сидел и от нечего делать разглядывал грязные, испещрённые подписями и скабрезными рисунками обои стен. Томка же тем временем, не мудрствуя лукаво, собрала старую клеёнку на столе за четыре угла и вместе с содержимым подтащила к окну.
- Ну-ка подсоби милый, - пропела она, обращаясь к Ивану. – Оконницу-то открой.

Иван ещё не сообразив, чего хочет баба, открыл окно, при этом, чуть не выронив балтающуюся на одном шурупе створку наружу. А Томка, тем временем пыхтя и два раза деловито пёрнув, взвалила ношу на подоконник и, не раздумывая, выбросила содержимое наружу.
За окном даже не брякнуло. Похоже, там было, куда и на что падать.

Раздумывая о превратностях судьбы-сучки, Ванька читал надписи на обоях. А баба тем временем поставила на стол двухлитровую банку с водой и опустила в неё кипятильник из двух бритвочек.
Галя-Педараска, - читал Ванька на обоях. Я ибал Таньку, она сасёт…
Мысли в голове парня были хмурые и отнюдь не солнечные. Что-то будет дальше?

Глава-4

Вовка явился минут через двадцать. Потный, усталый, но вполне довольный. Хромая и пыхтя, он прошёл к теперь уже чистому столу и поставил на него два полиэтиленовых кулька. Томка радостно набросилась на них. Миг и на столе появились бич-пакеты, две банки килек в томате, булка хлеба и две пластиковые полторашки наполненные прозрачной жидкостью. Томка притащила стаканы, что характерно мытые. Вовка и хозяйка уселись к столу и одноногий на правах Мужчины, разлил жидкость из плекса по стаканам.

Томка же сноровисто открыла банку килек и криво тупым ножом откромсала пару здоровенных кусков хлеба.
- Ну что христиане, вздрогнем ли чё ли? – спросил, утвердил Вовка, и первым опрокинул пойло себе в пасть. За ним последовала Томка, а Ванька пригубил из своей посудины и прислушался к ощущениям. Нет, он, конечно же, не был мальчиком нецелованным. Приходилось и бражку пробовать и самогонку у отцов умыкали. Нормальные этапы становления. В стакане был спирт, причём дурного качества и безбожно разведённый градусов до тридцати.

Томка тоже почуяла неладное и, занюхав пойло куском хлеба с солью, грозно уставилась на одноногого. Грозно, это я грозно сказал. Представьте себе мордашку карлика Туранчокса, как киргизские муди стянутую морщинами. Теперь соберите на этой пародии грозную ужимку. Получилось? Я тоже смеюсь.
- Ты чё ветеран Суворовский, кого-то наибать хотишь? – заводилась Томка. – Пацан тебе Пятихатку выложил, а ты чё принёс? Ещё скажи мне, что Бурылиха тебе спирт разведённый подсунула. Крысишь гандон старый?!

Вовкина пятерня подобно некому поршню сходила туда-обратно, выхлестнув по дороге Томку со стула. Бабенка, пролетев полтора метра, ударилась головой о край сундука и затихла. Иван вопросительно смотрел на мужика.
- Да плюнь, - сморщился тот. – Не сдохнет, а и сдохнет, закопаем. Первый раз что ли? Ты лучше о себе думай. Проблемы у тебя пацанчик, крупные.

Уже давно Ивану казалось, что под дверью кто-то стоит и пыхтит в замочную скважину. Вот и доказалось.
- Давайте басмачи, - спокойно и буднично сказал Вовка. Дверь распахнулась резко, как иди ты нахер! В комнату ворвались трое здоровенных то ли узбеков, то ли туркменов. Кучно, словно по команде бросились на Ивана и принялись ломать ему руки.
Отчаянно отбиваясь, Иван подгрёб под себя одного из нападавших, услышал недовольный хруст шейных позвонков. Затем что-то тяжёлое и, безусловно, железное опустилось ему на затылок, и свет померк. Аут!

Иван пришёл в себя от тряски и боли в затылке. Хотелось блевать, но поскольку он лежал на спине, то спазм пришлось гасить волевым усилием. Ещё не хватало захлебнуться собственной отработкой. Открыв глаза, он тут же встретился взглядом с глазами. Чёрные такие глазищи, узкие и резкие как нож. Затем вокруг глаз проявилось лицо. Округлое как картофельная шаньга, с приплюснутым носом и раздавленными ушами борца.

Хозяин морды-носа тоже увидел, что узник пришёл в себя и, осклабившись, сказал на ломанном русском языке: - Ну что чурка, ещё не понял?
- Что я должен понять? - еле выдавил из себя Иван.
- Теперь ты наш дарагой, весь с потрохами. Теперь твой хозяин и повелитель Сухроб. Ты не знаешь Сухроба? Вах! Это главный человек на товарном дворе. Теперь ты боевая единица, раб. Будешь хорошо работать, дадут кушать, не будешь, получишь плетей. Да ты не грусти, вон ты, какой здоровый, Тофику шею сломал, нет Тофика, здох. Харашо!

Тюремщик замолчал, гоняя что-то своё, а Иван задумался. Вот же прёт так прёт. Ещё позавчера скажи кто, уржался бы до истерики. А сегодня не то, что ржать, улыбаться не получается. Из огня да в полымя.

Ехали не долго, минут десять. Наконец тряска прекратилась, распахнулась железная дверь Уазика и Ваньку как мешок с дерьмом выкинули на улицу. Даже не побеспокоившись о его сохранности. Благо, что тренированное тело всё делало само.
Ивана подхватили под мышки, руки его оказались скрученными за спиной, и, протащив по земле метра три, бросили головой вперёд в открытую дверь.

Помещение представляло собой комнату метров двадцати квадратных. Бетонный пол и железные стены-своды. Арик, - определил Иван. Такие с недавних пор стали монтировать и в их колхозе, под амбары и прочие нужды.
Буквально через минуту в помещение вошёл высокий и статный таджико-туркмен. Внимательно посмотрев на узника, он улыбнулся и, бросив конвоирам пару слов на импортном языке, обратился к Ваньке.

- Ну, вот малыш ты и дома. Здесь ты будешь жить, здесь тебя накормят и даже напоят, если ты, конечно, будешь хорошо работать. Ты ведь будешь хорошо работать? Доброму Сухробу не нужно будет бросать тебя в болото к пиявкам? Кстати если будешь, полезен, то получишь бабу и много чего, но работать здесь нужно не за совесть, а за страх. Развитой социализм построить у нас не вышло. Будем строить свой маленький коммунизм. Вобщем отдыхай пока, набирайся сил. После поговорим.

Глава-5

Ещё час Иван провалялся на полу, затем вошли двое азиатов и, не говоря ни слова подхватив под мышки, вытащили парня на улицу, пинками заставив его идти в нужном направлении. Кирпичное строение, пристрой к складу, громоздкое и древнее, как китайская стена. Стальная дверь открылась с визгом, как и положено в темнице. Протащив Ивана метров двадцать по коридору, тюремщики открыли ещё одну дверь и ускорением отправили тело вовнутрь............................