1.

  Нет, что ни говори, а весна лучшее из времён года. Ну, вы прикинте, ручейки с бензиновыми разводами, почки набухают как соски правильных россиянок, грачи прилетают и… ну в общем  - жизнь сладко потягивается и зевает внутри и снаружи. Голова полна неожиданных мыслей и сердце трепещет в предчувствии чего-то там. А ещё можно сидеть на скамейке собственно жопой, и не бояться, что примёрзнешь. Ну, а мы как раз и расположились за щербатым столиком в одном из дворов 23-го микрорайона. После зимы и вьюг снежных, мы решили продолжить прерванную запоем и морозами партию в «козла». Костяшки домино щелкали по столешнице как каблуки чуждых строю чечёточников, выбивая замысловатый ритм азарта и позитива. Мы играли по «маленькой». Не хотелось в этот прекрасный день баловать с лишним адреналином. Вместо этого мы развлекали себя местной свекольной текилой  и бочковыми помидорами из вскрытого намедни подвала (ул. Юных натуралистов 6). Все эти составляющие положительного настроения пребывали в гармонии и тешили наше самосознание. Кстати, мы – это Витёк Длинный, Аркаша (обладатель жилплощади в 21 кв. м.), Колюха (в миру Западло) и я Bespyatkin (сохранивший паспорт и веру в людей). Нас нельзя было назвать организованной преступной группировкой, потому что мы действовали отнюдь не организованно. К бомжам мы тоже не относились (частично). Остаётся категория собственно «синевы», но мы не клянчили на опохмелку мелочь у супермаркетов, так что это тоже отпадает. Мы просто компания, без претензий к государству, но периодически гонимая им. Люмпены - скажете вы? Нет - ответим мы. И будем правы.
  - Длинный, ты чего, считать не умеешь, а ещё технарь окончил – заорал Аркаша, краснея на воздухе.
  - Иди ты в жопу, сейчас «рыба» будет – ответил Витёк, напряжённо всматриваясь в излом доминошной «змейки».
  А там царило тотальное поражение. Мы с Западло героически «рубили концы». Нам везло сегодня уже третий раз. Такое бывает с людьми и бизнесменами. И особо радовал тот факт, что «поляну» сегодня не нам накрывать. А бухло кончалось неотвратимо как песня про ландыши.
  - Козлы! – возвестил я конец света.
  Костяшки были брошены ниц, и Аркаша взволнованно разлил иллюзии по стаканчикам. Весна, желудки торжествуя,  наполнились волшебным питиём. Витёк с Аркашей долг почуяв, поникли молча. Подождём. В кредите нам ещё позавчера отказали в 17-й квартире. У Надьки Фроловой самогон из технических жидкостей,  пусть его пьют павшие духом в борьбе. Есть еще варианты, но для такого замечательного, весеннего дня они не годились априори.  Так что нам по любому нужны были деньги. Нет, мы не страдали от их отсутствия, но так уж не хотелось лезть на базу, когда вокруг ручьи и всё такое. Мы выдержали паузу и были вознаграждены.  Всевышний послал нам мессию в образе Тюленя. Если вы не знаете, то Тюлень – это наш бывший однокашник Ваня Тюленёв. Он ещё в школе отстранился от нас и дошёл до того, что поступил в политех. Затем работал в автоколонне №1415 мастером по ремонту автобусов.  Сейчас же он владел СТО и автомойкой. У него было всё, включая крикливую толстую бабищу – жену и налоговый гнёт государства. А ещё он частенько садился к нам за столик и, угощая водкой, изливал душу. Он жаловался практически на всё, включая мировой экономический кризис и Comedy Club. Мы были благодарными слушателями и поддерживали в спонсоре искру наживы и буржуазного стяжательства.
  Вот и сейчас Тюлень приближался к нам с большим пластиковым пакетом, на котором поэтично изогнулась сисястая модель с наглыми глазами. В пакете звенели волшебные сосуды, и топорщилось что-то гастрономическое.
  - Здорово, пацаны, - бодро, но, тем не менее, обреченно поздоровался  Тюлень с нашим орденом.
  - Привет и тебе, повелитель карданного вала – ответили мы дружно.
  - Хорошо вам тут, а меня уже «достала» эта чёртова жизнь, - с «порога» заныл спонсор.
- А кому сейчас легко? – участливо пробасил Длинный.
- Эх… - только и ответил Тюлень, водружая на стол мешок с подарками.
  Это всегда приводило нас в легкое волнение, как перед прыжком в бездну финансовых «пирамид». Некая смесь «спортлото» и рулетки.  Приятная смесь. Гимн России, торжество демократии и песня Алсу. Через полчаса мы вальяжно раскинулись на предметах, не отбрасывая тени и, улыбаясь, слушали Тюленя. А его несло.
  - И ещё эти, с СЭС припёрлись и требуют экологическую документацию на ПДВ, сварка, видите ли, у нас вредная, - мычал Ваня.
  - Они денег хотят – вяло вставил Колюха.
  - Предлагал, не берут, советуют в какую то контору обратиться, видать в паре работают – вздохнул устало бизнесмен.
  - Факт, заодно они все эти СЭС, ХУес – бодрили мы однокашника.
  - А я хочу себе Ньюфаундленда завести, хорошая собака – вдруг заявил Тюлень.
  - Собака - друг, ясен пень, без собаки плохо – проглотив стопку «охотничьей» сказал я.
  - Серьёзно, Bespyatkin, хочу этого Бетховена растить и гулять с ним по двору – зашептал в страданиях наш товарищ и брат.
  - Дело стоящее, Ваня, мы поддерживаем всем электоратом – успокаивал я его.
  Через час Тюлень ушёл в слезах домой, что бы получить порцию брани и выспаться. Ему хватило полбутылки, для счастья, а нам и трёх было мало. Но, тем не менее, мы успели ещё сыграть пару конов в «козла», прежде чем разбрестись по спальным местам. Аркаша побрёл в свои, квадратные метры, Длинный направился к профессиональной сожительнице Райке, Колюха на чердак дома № 12, а я решил никуда не уходить и приклонил голову на подогретый солнышком стол, прямо на костяшки домино. Было около трёх часов дня. Зачем куда то уходить, если вечером снова возвращаться. А ещё этот весенний, целебный воздух, птицы и журчание ручейков. И никакой СЭС. Здравствуй мир! Я сплю в твою честь! Достойно…

2.

  - Налегаем на вёсла, братцы, а то к чертям перевернёмся! – кричал с кормы Колюха.
  Грязные брызги весенних вод били в наши лица холодной картечью. Лодку швыряло в стороны как Госдуму в период выборов. Мы попали в стремительный поток сточных вод и неслись навстречу сливному колодцу. Всевозможный мусор громадными холмами окружал наше бурное русло.
  - А я говорил, вам, что не надо этих экспериментов с волшебной палочкой, - рычал Аркаша со страшным скрипом ворочая веслами.
  - Так ты же первый и пожелал пуститься в плаванье по ручью – злобно ревел на него Длинный.
  Я молчал, потому что это была моя волшебная палочка. Я спёр её из кабины ДПСной «десятки», пока служители дорог «распаривали» какого то дальнобойщика на предмет законного взноса в Государственный Инвестиционный Благотворительный Департамент Дорог. С помощью этой палочки мы творили магию и доигрались до того, что превратились в маленьких человечков. Это была фантазия Аркаши. И теперь мы плыли к морю скорби как в сказках Андерсена. Плыли в окружении опасных вещей и существ. Гигантские кошки и собаки нюхали нас сверху, прикидывая каллорийную ценность. Но страшней всего были грачи. У этих сволочей не было ничего святого, и если бы не наша ловкость и сила духа, то я даже не знаю что было бы с нами.
  И вот мы в трёх метрах от сливного колодца.
  - Молитесь, граждане, пришёл тот час, когда… - начал я вещать в пространство, но меня грубо прервали. К ручью подошёл любимый всеми, дворовый пес Рыжик и спокойно так зубами взял нашу лодку. Потом он опустил нас на твёрдую почву и радостно залаял. Мы прыгали как гномы нашедшие золото, как сборная России на ЧМ по биатлону. А пёс всё лаял и лаял, но уже где-то внизу. И тогда я открыл глаза. Возле нашего столика стоял хозяин двора Рыжик и весело гавкал на мою спину, в ожидании награды за доблестный труд. Я достал из вороха бумаг, недоеденные «крабовые палочки» и подарил их псу. Тот с достоинством принялся за еду, а я гладил его старую, блохастую спину и думал о том, что делать дальше. Солнце же почти село за горизонт, но фонари ещё не горели. Пустота в бутылках и голове не оставляла мне шансов. Пришлось встать и идти, как в писании. Шел я безо всяких дум и надежд на лучшее. Прямиком по ул. Колхозников. Встречный люд не радовал меня, а уж я его просто «напрягал». Впрочем, это одна из составляющих капиталистического общества. И нечего тут отвлекаться.
  Наконец, я поравнялся с передвижным цирком шапито, который активно возводился на традиционном пустыре за магазином «Промтовары». В небо упирались стальные фермы с почти натянутым шатром. Вокруг всей этой конструкции были расставлены вагончики для зверей и артистов и ещё заградительные щиты. Вся рабочая рать этого цирка самозабвенно устанавливала, трибуны и стойки. Артистов видно не было. Видимо они уже умчались в кабак. И только в клетках скулили, хрюкал и рычали дрессированные звери, в извечной обиде на тех, кто их приручил.
  Я, было, собрался продолжить свой бессмысленный путь, но тут что-то интуитивно непредсказуемое ударило мне в основание черепа. Ещё не понимая зачем, и по какому поводу, я по шпионски озираясь, просочился через заградительные щиты. Пробираясь меж фур и вагончиков я наконец то понял свою конечную цель. И я до неё добрался. В маленькой, зарешёченной будке сидел в задумчивости забавный медвежонок, с ошейником венчавшим длинную стальную цепь. Я осторожно, откинул щеколду и протянул руки к маленькому Винни Пуху. Тот стал на задние лапки и обнял меня, как родную мать после долгой отсидки. Собрав в ладонь цепь, и прижав к груди несчастное животное как ребёнка, я прежним путём вернулся к дороге и оттуда свернул в заросли парка Победы. К этому времени солнце уже скрылось за воображаемой линией, и сумерки лизнули улицы города. Я со своим мохнатым трофеем бодро мчался в родной двор. Меня подгоняло чувство справедливости и предчувствие хорошей пьянки. Я знал, что делать и как. Это всегда происходит с теми, кто творит добро. А я его творил. Незримо, как герой космоса.
  Дверь долго не открывали. Наконец, после унизительного допроса и показа через глазок моей физиономии в профиль и анфас, я был допущен в квартиру Тюленя. Сам Ваня был в не совсем приличном для бизнесмена состоянии. Мутный, не протрезвевший взгляд, мятые «семейники» и волосы наэлектризованные в сторону созвездия Гончих псов. Он медленно покачивался как Эйфелева башня и даже не собирался выходить из тумана. Впрочем, это даже лучше. Для любого бизнеса.
  - Вань, я достал тебе Ньюфаундленда, как ты хотел, вылитый Бетховен – энергично выпалил я, подтягивая цепь и медвежонка.
  - Бетховен? – силился понять меня владелец автомойки и СТО.
  - Он самый, мохнатый друг, на все времена, мечта твоего детства – сотрясал я среду.
  Видимо мои слова совпали с его сонными грёзами, и Тюлень улыбнулся мне благодарно как индеец миссионеру. Он принял мой дар нежно, и слюна счастья пролилась на дорогой паркет. Люди верьте в добрых фей и стабилизационный фонд. Живите для других, и тогда другие будут жить для вас. Мой однокашник бережно усадил медвежонка на коврик, и повернувшись ко мне попытался пальцами пригладить волосы.
  - Сколько, я тебе должен, Bespyatkin? – восторженно спросил он.
  - Это дар другу, но сам понимаешь, животных нельзя просто так дарить, чисто символически надо его на что-нибудь обменять, - скромно ответил я.
  - Проси что хочешь, - дышал перегаром Тюлень.
  - Два литра и колбаски – честно ответил я.
  Ваня молча, задевая углы и мебель, переместился на кухню. Там что-то заманчиво звякнуло, и вскоре я величественно спускался по лестнице с пакетом полным явств и огненных вод. «Немирофф» с перцем, свинина копчёная, чесночный соус, сдобные булочки и банка опят подогревали моё второе «я». К родному столику я подошел как римский сенатор. Все мои компаньоны сидели в тоске и неведении. Мой визит их не просто обрадовал. Он их вдохновил. Через час мы пели про Ямщика и Чёрного кота. Потом какая то харя из 25-й квартиры пообещала вызвать милицию. Тогда мы пошли к Аркаше. У него не было мебели, но это уже не имело никакого значения. Потом мы снова пошли на улицу. Там на лавочке у подъезда мы и уснули как в зале ожидания. Уснули под стрекотание сверчка и скрип детских качелей, на которых катался весенний ветерок.

3.

  Разбудили меня грубо и антисоциально. Энергично тряся мое плечо, у лавочки стоял Тюлень с цепью и медвежонком. Маленький артист кувыркался в пыли, отрабатывая свой номер.
  - Bespyatkin, это медведь – сообщил мне счастливый обладатель четвероногого друга.
  - Ты не любишь медведей? – спросил я спокойно (водка то ведь уже выпита).
  - Верни его откуда взял, Bespyatkin, я еще могарыч поставлю, этот мишка мне всю квартиру засрал ночью, такими знаешь шариками – сказал Тюлень и пальцами показал форму этих шариков.
  - Не вопрос, Ваня, я сам был обманут, а для тебя…
  - Спасибо, я понял, но сейчас по радио передали, что из цирка украли медвежонка по кличке Гоша – перебил меня бизнесмен.
  Услышав своё поганяло, мишка сделал стойку и поднял правую лапу. Я в молчании принял из рук Тюленя цепь и неторопливо побрёл в сторону магазина «Промтовары». Солнце только-только вышло из под земли. Тени были длинны и уродливы. По случаю выходного на улицах почти никого не было. Я шел в задумчивости по тротуару  и прикидывал размер благодарности со стороны работников цирка. Ведь им сознательно возвращают артиста, приносящего прибыль. Это надо понимать. Сам артист вразвалку, как морячок плелся позади и позитивно урчал. Я не представлял сколько мы так прошли, поглощенный вычислениями. У меня выходили всё те же два литра. Я пытался с этим смириться.
  - И что же это тут у нас? – раздался знакомый голос силовых структур.
  Я скинул поллитра и вернулся в мир. Передо мной выстроились четыре мушкетёра с рациями и резиновыми дубинками. Они были полны света и социальных гарантий. Мы пересекались взглядами как шпагами. Я понял, что зло это я. Они это тоже поняли.
  - Ну и чего мы  здесь в такую рань делаем? – спросил меня розовощёкий сержант.
  - Да вот собачку выгуливаю, жена попросила – тихо ответил я, наблюдая за резиновыми дубинками.
  - А что это она у тебя на задних лапах, дрессированная? – глумился сержант.
  - Дрессированная, - ещё тише промолвил я.
  - А вот на тебе – не выдержал другой ППСник, и подняв дубинку, вытянул меня вдоль горба. Эх, хорошо, что на мне пуховик и два свитера. Удар был сглажен, но неприятен. Потом у меня забрали Гошу и благородно оставили на дороге познавать бесконечность космоса. Я понимал, что милиционеры по любому стрясут с директора цирка презент за оперативность и доставку. Я откровенно жалел, что не пошёл через парк. Но эти мысли были мимолётны и незначительны перед страницами Красной книги. Мне было тяжело осознавать, что амурский тигр, иль там горилла постепенно уходят в историю эволюции. И значительную роль в истреблении редких видов играет человек.  Такой как я или вы. Не важно. С похмелья вообще что либо тяжело осознавать.