Я глотнул еще «Фанты»
и тормознул поезд, прикинь?!
Из рекламного ролика.

Вы думаете, смеркалось? Не-ет, солнце светило во всю свою июльскую мощь, издевательски просвечивая насквозь ряд пустых бутылок на полу. Девки, несмотря на то, что были в уматину пьяны, весьма трезво оценили перспективу праздника.
Да и какая перспектива? Бесперспективность – вот самое подходящее слово. Просто его выговорить никто не смог.
Витек только сегодня откинулся с зоны, настрого запретив корешам убирать со шконки его матрас, потому что все равно скоро «эл би бэг», как говориться. До родной Суворовки дошел пешком, приветливо двинул матери костлявым кулачишком в сопли, забрал всю пенсию и пошел к цыганке за самогоном.
По дороге встретил своих одноклассниц: Нюрку и Шурку, которые с радостью согласились отметить начало честной жизни Витька, хотя тот их в общем-то и не приглашал. Однако отобранная в заложницы одна из поллитр сделала кавалера посговорчивее.
Праздник шел по плану. Живительной влагой наполнялись мешки под глазами красавиц, несмываемые тени, нанесенные мужьями, заиграли свежими красками. Витек показал новый высокохудожественный купол, набитый уже чуть ли не подмышку зазаборным пикассо …
Но громом среди ясного неба стал звон пустой бутылки.
Последняя…
Даже так: ПОСЛЕДНЯЯ БЛЯ!!!

Дамы, конечно, были бы готовы на всех алкогольных парах двинуться на поиски чего-нибудь «вкусного», если бы не один нюанс. Витек в свои 45, из которых 30 провел в отсидке, имел весьма поверхностное представление об анатомии женщины и ее роли в жизни мужчины. Так что делить на троих то, что можно с теми же последствиями распить на двоих, сами понимаете, не вариант. А хотелось праздника из разряда «все включено».
Витек, собственно и сам был рад избавиться от дорогих гостей, потому что на такие улыбки, зияющие пустотой и с парой торчащих бивней, он вдоволь насмотрелся на зоне. Так что, когда две Моны Лизы наконец предложили послать их нахуй отправить их в облцентр, герой праздника вскинул обе руки в знак пионерской готовности помочь: «Нет проблем! Сейчас как раз через Суворовку скорый из Москвы на Калининград пройдет – домчитесь с ветерком».
Бодрой синусоидой троица направилась к железнодорожным путям. Подружки уже обсуждали возможности, которые им откроет знакомый сутенер на проспекте Калинина (ну в крайнем случае, на Дзержинке), даже не задумываясь, что в Суворовке поезда никогда не останавливаются.

А вот Витек задумался. Задумался крепко. Если бы девки замолчали, то наверняка услышали скрип извилин.
Да, когда-то в ПТУ он учился на тракториста и там учил правила дорожного движения. Сигнал для аварийной остановки поезда. Какой он? Ай, всё фигня! Машинисты поймут.
Еще раз заверив дам, чтобы нисцалиниразу - они уже в Калининграде, Витек рванул пополам майку. Размахивая обеими половинками, он стартанул навстречу показавшемуся из леса поезду, издалека похожему на гусеницу.
И если поезд был похож хотя бы на гусеницу, то Витек не был похож ни на героя-любовника, ни на героя-железнодорожника, ни даже на мотылька-переростка, машущего хлопчатобумажными крылышками с пятнами высохшей мочи и спермы.
Машинисты, увидев человека, бегущего по путям навстречу поезду и подающего какие-то знаки, нимало не сомневаясь во всей серьезности опасности, грозящей трем сотням пассажиров, применили экстренное торможение. Разбитые носы, синяки, несколько вывихов и переломов в результате падения людей с полок – смешная цена за спасенные жизни.
- Что произошло? – спросили перепуганные машинисты у шатающегося от усталости (как они сначала подумали) Витька.
- Мужики, подкиньте тёлок до Кёнига, а?
Когда уже даже пассажир из последнего вагона так доступно, как только мог, показал Витьку, что очень больно ударился об столик при торможении, а машинисты после шестого подхода к локомотивостопщику наконец устали, поезд двинулся дальше, свистком пожелав Витьку «жечь еще».
Витек из канавы ответил тепловозу сдавленным кряхтением. «Все-таки я неправильно сигнал подавал», - подумал он гематомой, в которую превратилось то, что еще полчаса назад было хоть и безмозглой, но все же головой. А потом заснул на такой долгожданной свободе, возле шелестящего в лучах заката камыша.

(Рассказ основан на реальных событиях)