(Продолжение)


Сколько копий сломали ученые мужи, выясняя причины, ведущие к проституции. Одни видят эту причину в социальном неравенстве, нужде и нищете народа, вторые – в неквалифицированном женском труде и его низкой оплате, третьи – в экономических потрясениях и промышленных кризисах. Другие говорят об уродливых формах воспитания, упадке общественной нравственности, широком распространении алкоголизма, невиданном увлечении сексом и развратом, недостатке умственного развития, росте больших городов и даже о врожденной порочности. Совершенно очевидно, что одной-двумя причинами объяснить наличие проституции невозможно, любые социальные явления противоречивы и сложны.   
Катя Даньшина в пятнадцать лет и думать не думала о каких-то явлениях и причинах. Она узнала от подружки Марины, что за секс с ней мужчины готовы платить большущие деньжищи. И если раньше пьяный отчим, воняющий луком или чесноком и обливающийся липким потом, насиловал ее совершенно бесплатно, то теперь она частенько таяла, как мартовская сосулька, в объятиях, может, не совсем молодых и стройных, но вполне галантных и пахнущих дорогим одеколоном мужчин. И глубоко плевать на всякие там экономические потрясения и промышленные кризисы, неурожай и безработицу. Её услуги всегда пользовалась спросом. И кто посмеет ее обвинить? Кто бросит в неё камень первым? Разве Катьки и Ленки, Светки и Наташки, Маринки и Нинки виновны в социальном неблагополучии страны? Они, что ли, бросили в нашу жизнь бездуховность и вещизм, привили потребительское отношение к человеку, разрушили представления о женщине, как олицетворении красоты, уронили престиж материнства? Это маленькие девочки, жаждущие жить. Жить и наслаждаться жизнью. В чем их вина?   
А в шестнадцатилетнем возрасте Катя Даньшина неожиданно обнаружила, что проституция – это не только деньги, но ещё и невероятное удовольствие. Она не только не возненавидела мужчин, она почувствовала сильное желание иметь их как можно больше. Марина, ее старшая подружка, оказалась талантливым организатором и после первого клиента с ее помощью Катька познакомилась и с бандитами, и с банкирами, и с милиционерами и даже с представителями самого высокого эшелона власти края.
Один высокопоставленный чиновник после бурно проведенной ночи спросил у малолетней партнерши:
- Кать, как ты решилась в шестнадцать лет на такое?
- Какое? – хитро спросила девочка.
- Ну, заниматься сексом, вести себя, как достаточно взрослая женщина?
- Почему «как»? Я и есть взрослая. Секс – это мой стиль жизни, мое хобби, развлечение. Я получаю от него наслаждение.
- Но...
- Что, но? – перебила Катя. – Хочешь сказать, что я беру за это деньги? Я считаю, что мое тело – дорогое удовольствие. Почему не брать за него деньги и подарки? Я не считаю, что в этом есть что-то неприличное и мечтаю стать дорогой женщиной.
- А родители? Они не догадываются?
- Конечно, нет. Хотя, может, и подозревают. Скажи, тебе со мной хорошо? – вдруг сменила тему Катя.
- Чрезвычайно! – засопел клиент и дрожащими руками взял девушку за талию и принялся целовать ее живот. – Ты – просто прелесть.
- Вот видишь! – по-детски рассмеялась Катя. – И тебе хорошо, и мне неплохо. Да и все это временно. Вот заработаю денег и брошу. Выйду замуж.
- А сколько ты хочешь заработать? – поинтересовался мужчина.
- Не знаю. Вырасту, куплю себе квартиру, машину, шмоток побольше и на сберкнижку положу на первое время.
Чиновник-клиент удивился. Обычно девочки-проститутки в шестнадцать-сем-надцать лет, услугами которых он регулярно пользовался, рассуждали иначе. В этом возрасте проститутки отличаются деморализацией. Интересы их низменны и часто заключаются в свободном половом общении за продукты и выпивку. Катя существенно отличалась от его бывших «подружек на ночь». Он даже стал сомневаться: а шестнадцать  ли ей лет на самом деле? Хотя, судя по ее внешности и фигуре, так оно и было.
Дядя Ваня догадывался, чем занимается падчерица. Она, во-первых, перестала быть сговорчивой и  последнее время отказывала ему в удовлетворении похоти. Во-вторых, Катька превратилась в «принцессу». В-третьих, однажды сказала прямо: «Дядя Ваня! Что вы всё время пристаёте? Я не могу с вами кончить».
- А с кем можешь? – сквозь зубы спросил дядя Ваня.
- Попрошу не лезть в мою личную жизнь! – по-взрослому парировала Катя.
- Соплячка! Какая личная жизнь? Ты знаешь, что до восемнадцати лет мы с матерью отвечаем за твое воспитание?
- В том числе и за половое? – съязвила падчерица.
- Не, Катька, ты сука! – задохнулся Тимохин. – Настоящая сука!
- Какие воспитатели, «папочка», такие и воспитанники, - вызывающе рассмеялась Катя.
- Катька, я … Катька, я тебя хочу, - запыхтел Тимохин. – Пожалуйста, Кать…
- Отстань. Я же сказала.
- Пожалуйста! – взмолился отчим. Он подошел к падчерице и, как четыре года назад, накинулся на нее. Катя не проявила яростного сопротивления и поддалась. «К черту! - рассудила юная куртизанка.- Поганая скотина, еще лицо повредит, как потом работать?».
Отчим, часто и глубоко дыша, стянул с нее колготки, трусики и жадно вдохнул аромат юного тела. А через полчаса насильника постигла страшная кара. Приняв душ, пропустив рюмашку водочки, глубоко затянувшись сигаретой, Тимохин вышел на балкон, потянулся и хотел спародировать царя Ивана Грозного из небезызвестного фильма «Иван Васильевич меняет профессию», но, не успев произнести знаменитую фразу «Лепота!», вдруг закашлялся, неловко пошатнулся и потерял равновесие. С ужасом в глазах он перевалился через перила и улетел вниз с душераздирающим криком. 
Катя брезгливо усмехнулась и неумело перекрестилась, глядя сверху на размазанное по асфальту жирное тело отчима, из-под которого выплывала тёмная лужа крови, обильно сдобренная дешёвой водкой. С высоты девятого этажа тело было похоже на убитую свинью.
Похоронив мужа и став во второй раз вдовой, Наталья запила. Мать упрекала ее, совестила, ругала, уговаривала – ничего не помогало. Наталья все чаще и чаще искала  утешение в стакане со спиртным. Воспитанием дочери пыталась заниматься бабушка, но ей это удавалось с трудом. Она видела, что внучка повзрослела и с каждым днем удаляется от них с Натальей дальше и дальше. Катя все чаще слышала скандалы между матерью и бабушкой, которые стали перерастать чуть ли не в драки.
Когда-то тихая и уютная квартира Даньшиных превратилась в боевой плацдарм. Классик был прав, утверждая, что «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», хотя в них, как и в счастливых семьях, тоже есть свои похожести.  Как во всех неблагополучных семьях, непременно  наступает момент, когда несовершеннолетние дети начинают совестить и воспитывать взрослых членов семьи, встречая яростное сопротивление.  Катя не стала исключением.
- Мама, бабушка, - взывала Катя, - как вам не стыдно? Почему вы живете как кошка с собакой? Зачем вы ругаетесь? Мама, ты можешь не пить?
- А я что, по-твоему, пью? – возмущалась мать. – Я что, пью?
- Нет, мама, ты, наверно, нюхаешь, - иронизировала дочь. – Оттого и пьянеешь.
- Не учи мать! – строго предупреждала Наталья. 
- Мама, я не хочу тебя учить. Но могу попросить об одолжении?
- Проси! – снисходительно отвечала мать.
- Можешь не пить? Хоть какое-то время?
- Посмотрите на нее! – пуще прежнего возмущалась мать. – Люди добрые, она будет мать учить. Да кто ты такая?
- Дочь твоя, - напомнила Катя.
- Дочь? – удивленно переспросила Наталья.
- Допилась. Ты уже забыла, что у тебя дочь есть?
- Не-а… не забыла.
- А чего ж удивляешься?
- Удивляюсь твоему хамству. С каких пор яйца стали курицу учить?
- Мамочка, миленькая, что ты заладила? Я не собираюсь тебя жизни учить, но ведь ты спиваешься. Неужели сама не замечаешь?
Наталья упала на кровать, уткнулась в подушку и зарыдала.

                                                        ***

В тот вечер случилась облава. Гостиницу «Красноярск» оккупировала милиция. Катю застали врасплох, в комнату сначала вошли мужчины в штатском, затем – и в форме. Фотографы, понятые, какие-то пожилые женщины. «Откупиться» по накатанной схеме не вышло, все было серьезно. Оперуполномоченный все пытался выяснить, кто поставляет Кате клиентов, и знал ли клиент, что его партнерше нет 18 лет. Катя решительно заявила, что клиентов она ищет сама и, вступая с ними в связь, объявляет себя совершеннолетней. Милиционеры не отпустили ее после беседы, а повезли домой.
- Дяденьки, не говорите маме, - умоляла Катя.
- Боишься? – гоготал толстый сержант.
- Дело не в боязни.
- А в чем?
- Мама у меня выпивала. А сейчас бросила, мучается. И тут такое….
- А раньше, чем думала? – возмущенно спросил второй «конвоир». – Передним местом или задницей?
- Раньше заплатила и все, - резонно заметила девушка.
- А это еще одна статья. Взяточничеством называется.
- Если не хотите брать взяток, отпустите так, без денег.
- Не положено! – отрезал сержант.- Начальство сказало, сдать тебя родителям.
- А можете сказать, что я подралась?
- Зачем? – удивился милиционер до того сидевший молча, он управлял скрипучим УАЗиком.
- Чтобы не говорить о моей профессии.
- Смотри, как загнула: «профессия», - засмеялся усатый сержант. – Ну, даешь.
- Причем, одна из самых древних, - добавила Катя.
- Ой, девка, пропала ты совсем. Что это за профессия?
- Ладно вам, дяденьки, прикалываться, вы у своих начальников поспрашивайте. Они не возмущаются, когда мне под юбку лезут.
- В семье не без урода, - заключил милиционер-водитель.
- Может, договоримся? – захныкала Катя, надеясь хоть так разжалобить новоявленных воспитателей.
- Не договоримся, - отчеканил усатый сержант. Он был самым строгим, хотя и самым младшим по званию.
Катя заметила, что рядовые и сержанты были как-то снисходительнее к проституткам, не такие заморализованные и нудные, как некоторые офицеры. Последним, наверно, по должности положено выглядеть напыщенными и заумными, хотя некоторые из них, оставаясь наедине с Катей, превращались в послушных юношей. Катя за первый год работы научилась такими мужчинами управлять и даже командовать. Кроме секса как такового, ей очень нравилось подчинять себе и своим прихотям взрослых дядек. Если клиент целовал ей лицо, шею, грудь и спускался все ниже, она отрывала его голову от живота и направляла его губы резким приказывающим толчком туда, в самый низ, к заветному плоду наслаждений. Мужчины повиновались все…
- Приехали! – объявил водитель. – Костя, надень на нее на всякий случай наручники, а то еще сбежит.
- Да вы что, ребята? – возмутилась Катя. – Какие наручники. Там же мама и бабушка. Вы хотите, чтобы их инфаркт накрыл?
- Раньше надо было думать, - зло произнес сержант. - Руки! Я сказал, руки!
Катя вытянула руки и на запястьях щелкнули холодные, режущие обручи.
- Теперь порядок, - крякнул сержант, - теперь, девонька, выходи, пойдем с твоими мамками да бабками знакомиться.
Катя шла молча, прикусив нижнюю губу. Обида рвала душу на части:
«Что они сейчас скажут? Бабушка станет пить корвалол, мама расплачется и решит «остудить душу» стаканчиком беленькой. А это опять надолго, если не навсегда. Что за бараны, эти милиционеры. И денег предложила, и под них могла бы лечь. Зачем к матери потащили? Словно мне 8 лет и меня можно поставить в угол. Опомнились. Где вы были, когда дядя Ваня по вечерам меня насиловал? Четвертый год трахаюсь с мужиками, в том числе с вашими же ментами, а они меня ведут к маме на воспитание. Скоты».
Катя очнулась, когда отворилась дверь, и на пороге появилась мама.
- Господи, что случилось? – запричитала женщина, увидев дочь в наручниках в сопровождении двух милиционеров. – Катенька, что случилось?
- Приказано доставить домой! – гаркнул сержант.
Катя обернулась и умоляюще поглядела ему в глаза, надеясь, что эта фраза станет последней: «Сержантик, миленький, не говори маме правды». Но «сержантик» добавил:
- Задержана в гостинице «Красноярск» за занятие проституцией.
Мама, чтобы не упасть, прислонилась спиной к дверному косяку и пересохшими губами выдавила:
- За занятие, простите, чем?
Глядя на женщину, сержант испугался, но все же повторил:
- Проституцией ваша дочь занималась. В гостинице «Красноярск».
- Боже мой! Катенька, это правда?
Катя молчала, разглядывая на руках новую бижутерию
- Господи! Да снимите вы  с нее эту гадость, - вдруг вскрикнула Наталья Даньшина. - Я вам не верю.
- Ваше дело, гражданка. Позвольте взглянуть на ваш паспорт.
- Это еще зачем? – удивилась Наталья.
- Как зачем, мы должны быть уверены в том, что передаем нарушительницу законным родителям, а не какой-то «мамке-сутенерше».
- Заткнись, придурок! – процедила Катя, - что за чушь ты несешь?
- Снимите с нее наручники! – потребовала мать.
- С удовольствием, но сначала предъявите паспорт.
Наталья удалилась, голос подала стоявшая рядом бабушка, слышавшая разговор:
- Товарищ милиционер! Может, девочку оклеветали?
- Ха! Оклеветали, ее голую с мужика сняли.
- Катенька, что они говорят? Это правда?
- Бабушка, ты сама-то веришь?
- Нет, не верю…
Вернулась мама и объявила, что не может найти паспорт.
- Извините, гражданочка, мы так не можем передать задержанную.
- Я могу паспорт показать, - нашлась бабушка, - и пенсионное, что хотите.
- Пожалуйста, несите свои документы.
Бабушка вернулась с гордо поднятой головой и вручила сержанту документы:
- Вот, полюбуйтесь!
Сержант открыл одну книжку, вторую и сказал:
- Но тут другая фамилия.
- А что вас удивляет? У дочери фамилия по мужу.
- Нет, я не могу по этим документам оставить задержанную.
Мама расплакалась и ушла вновь искать паспорт. Обнаружив его на верхней полке шифоньера она сначала обрадовалась, но вдруг почувствовала, как по спине побежал холодный пот. В паспорте у Натальи стояла фамилия дяди Вани.
Она дрожащей рукой протянула паспорт и обреченно произнесла:
- Здесь тоже другая фамилия, Тимохина.
- Почему?
- Это мой второй муж.
- А дочь, я так понимаю, от первого мужа? – сообразил милиционер.
- Да, - ответила Наталья.
- С первым разошлись? – полюбопытствовал сержант.
- Какое это имеет значение?
- Прямое, - ответил сержант, - вот что значит, без отца воспитывать, а вы, женщины, чуть что, развод.
- Это не ваше дело, - не сдержалась Наталья, - отпустите дочь.
- Как я ее отпущу, у всех разные фамилии. Где ваш второй муж? Пусть хоть он, что-то скажет.
- Второй муж погиб, - ответила Наталья.
- Тогда мы отвезем ее к отцу. Где он живет? Нам нужна одинаковая фамилия.
- Ее отец тоже погиб.
- Ну и семейка, - удивленно пробормотал второй милиционер, - мужья гибнут, как мухи, дочка-проститутка. На игле у вас никто не сидит?
- Прекратите паясничать, - повысила голос бабушка, - немедленно отпустите ребенка.
- Приглашайте соседей, - предложил сержант. – Пусть они подтвердят, что это ваша дочь.
- Молодой человек, - обратилась к милиционеру Наталья. – Вы что, издеваетесь над нами?
- Никак нет! – отчеканил усатый.
- Тогда зачем соседи? Вы хотите нас опозорить на весь дом? Как вам не стыдно?
- Вы меня не стыдите, мамаша. Мне стыдиться нечего. Это вы стыдитесь, что ваша дочь с мужиками за деньги спит.
- Я прошу вас, отпустите мою дочь, умоляю вас.
- Предъявите документы, - настаивал сержант. – Иначе мы увезем ее в отдел. Пусть там разбираются.
- Мама, - предложила Катя, - посмотри в коробке на верхней полке, я там, по-моему, видела ваше с дядей Ваней свидетельство о браке. Там же у тебя фамилия папина.
- Точно, как я сразу не сообразила?
Наталья метнулась в комнату и через минуту вручила милиционеру документ. Тот покрутил его, повертел, все совпадает. Он вернул документы, достал лист бумаги и, ткнув пальцем, сказал:
- Вот здесь напишите: претензий не имеем и распишитесь.
Пока Наталья писала, сержант освободил руки Кати от наручников, затем, забрав бумагу, не попрощавшись, ушел вместе с сослуживцем. Когда дверь за ними захлопнулась, мама, раньше сдерживавшая слезы, разрыдалась:
- Что ж ты, Катька, натворила? Как докатилась до такого?
- Успокойся, мама. Давай без истерик.
- Как тебе не стыдно? – причитала мать. – Я же воспитывала тебя приличной девочкой. Катенька, чего молчишь? Скажи что-нибудь!
- Мама, давай потом поговорила на эту тему, - почувствовав сильную головную боль, предложила Катя.
- А что тебе сейчас мешает?
- Голова у меня раскалывается. Да и не хочу я ничего говорить.
Мама в этот вечер опустошила бутылку водки. Катя не стала останавливать, иначе случился бы жуткий скандал. На этот раз повод выпить у матери был веский. Бабушка, как внучка и предполагала (она хорошо знала своих воспитательниц), всю квартиру превратила в маленький филиал аптеки, что находилась рядом с их домом. Если не по ассортименту, то по запаху точно. На следующий день в квартире никто ни с кем не разговаривал. До вечера все ходили молча. Мама уже успела похмелиться и казалась не такой грустной, как утром, но все же говорить с дочерью не пыталась.
Молчание нарушила Катя. Она вошла на кухню, когда там находилась мама и бабушка и язвительно спросила:
- Вы объявили мне бойкот?
- С чего ты взяла? – усмехнулась мама.
- Вы с утра со мной не разговариваете. Почему?
- Внученька, - ответила бабушка, - мы просто перевариваем вчерашнюю информацию.
- И долго будете переваривать? – съязвила Катя.
- Ты должна пообещать, что раз и навсегда забудешь то, о чем вчера рассказали нам с мамой сотрудники милиции.
- То есть? – изобразила недоумение Катя. – Мне и замуж нельзя выходить?
- Причем тут замуж? – не поняла бабушка.
- Как причем? – Катя пыталась шутить. – Ты же говоришь: раз и навсегда.
- Катя, кто тебя научил этой пошлости? – возмущенно произнесла бабушка.
- Катька, - вмешалась мама, - совсем совесть потеряла?
- Ага, теперь начнется, - Катя закатила глаза. – О совести будем рассуждать
- Прекрати немедленно, - вскрикнула мать, наливая водку в рюмку. – Как ты могла так низко пасть?
- Я низко пала, мамочка, более четырёх лет назад, - неожиданно для себя ляпнула Катя.
- То есть?..
- Удивлены?
- Что это значит, Катерина?
- А то и значит, что четыре года назад я потеряла девственность, и все эти четыре года занимаюсь…. сексом.
- Четыре года ты занимаешься проституцией? – вскрикнула мать. – Господи! Да как же ты могла?
- Не проституцией, мама, а сексом.
- Разве это не одно и то же? – вставила бабушка.
- Бабуль, - Катя подошла к бабушке и положила ей руки на плечи, - я прошу тебя, посиди молча. Уверяю тебя, что секс и проституция – совершенно разные вещи, хотя и идут рука об руку.
- Ой, Катька, как быстро ты повзрослела, - не то удивилась, не то возмутилась старушка.
- Я так понимаю, ты хотела что-то рассказать? – спросила мама.
- Да. Четыре года назад, в этой квартире, на этом диване, - Катя ткнула пальцем в сторону дивана, - меня изнасиловал твой муж Иван Тимохин.
Мать перекрестилась, открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не смогла ничего произнести.
-  Твой муж и мой отчим дядя Ваня. А за деньги я легла под мужика только в прошлом году. Еще вопросы будут?
- Почему ты ничего не сказала матери? – спросила Наталья.
- А что бы изменилось? Ты бы мне девственность вернула? – рассмеялась  Катя.
- Я бы… я бы…. в милицию заявила, - растеряно сказала мама.
- Чтобы и второго мужа зэком сделать? Мало тебе одного позора? Ничего бы ты не сделала. Ни-че-го!
- Врет она все! – заключила бабушка, обращаясь к Наталье. – На ходу все придумала. Я эту историю по телевизору недавно видела. Отчим изнасиловал падчерицу, и та в проститутки подалась. Зачем ты гадости про мужика рассказываешь. Иван – хороший был человек. Царствие ему небесное! – бабушка перекрестилась. – Теперь можно, что угодно болтать. Молодежь нынче такая – блудят на каждом углу, а виноваты родители…
- Мама, перестань, - перебила Наталья. – Пусть говорит.
- А что мне говорить, - хмыкнула Катя. - Я все сказала. Добавить нечего.
- Иван во всем виноват! – продолжала возмущаться бабушка. – Кормил, обувал, одевал, теперь оказался насильником и негодяем. А чего ты раньше молчала? Когда он живой был?
Пожилая женщина не могла поверить, что такое могло случиться в их семье и в их квартире.  Через неделю в семью пришло новое горе: Наталья, напившись в очередной раз, повесилась в собственной спальне.

                                                        ***

После смерти матери  Катя рассорилась с бабушкой окончательно. Елизавета Михайловна стала видеть во внучке источник всех неприятностей: болит голова – накурила Катька, плохо спала – Катька с кем-то допоздна болтала по телефону, мучает кашель – Катька не убирает постель и не моет полы, разболелся желудок – Катька плохо готовит, недавно весь день тошнило, не отравила ли внучка? Бабушка и внучка с каждым днем отдалялись друг от друга все дальше. Совместное проживание стало не просто невыносимым, а в какой-то степени даже бессмысленным, если не сказать – опасным.
Иными словами, они друг друга ненавидели. Катя появлялась дома все реже и реже, а когда приезжала, то слышала от бабушки, что делать Кате здесь нечего, что квартира принадлежит только Елизавете Михайловне Алексиной. Катя стояла на учете в милиции. В ее отсутствие неоднократно домой приходили какие-то женщины – милиционерши.  Работать проституткой в Красноярске становилось все сложнее и сложнее.
Приехав как-то в гости к подружке Марине, Катя услышала от нее предложение:
- Слушай, я вот что удумала, - затянувшись сигаретой, начала подружка. – А не рвануть ли нам в столицу нашей необъятной родины?
- Кто нас там ждет? – усомнилась Катя.
- Не скажи, подружка, - не согласилась Марина. – Нас везде ждут голубочки-колобочки, еще как ждут. Я вчера встретила Марго, помнишь, в нашей школе училась, ну, её еще из десятого класса выгнали. Забеременила, помнишь?
- Что-то помню, но смутно, - подтвердила Катя.
- Так вот она в Москве третий год промышляет. Ты не представляешь, что рассказывает.
- Что? – с любопытством спросила Катя.
- Она как услышала наши расценки, расхохоталась. Говорит: вы, девочки, с ума посходили. Она с одного клиента полтинник, как минимум, баксов рубит. Прикинь.
- С сутенерскими?
- Чистыми. В карман. А с сутерскими  минимум - сотка.
- А где гарантия, что не привирает? – засомневалась Катя.
- Зачем ей нужно? – удивилась Марина. – Ты бы посмотрела, в каких шмотках она приехала. Говорит, машину собирается покупать.
- И где она там работает? В гостиницах?
- Я долго с ней не разговаривала, но она пригласила в гости. Сказала, если интересно, мол, приходи, поговорим.
- Давай съездим, разузнаем, - оживилась Катя.
- А ты как? Если мотанем в Москву, не испугаешься?
- А чего пугаться? И кого? – ухмыльнулась Катя. – Чем нас напугаешь?
- Ну, не знаю! Может, скажешь, страшно, город незнакомый.
- Попытка – не пытка, - предложила Катя. – Если что не так, уедем обратно.
- Если дадут уехать! – хмыкнула подружка.
- В смысле?
- Ты что, телевизор не смотришь?
- А что по телевизору?
- Рабство всякое, девчонок за границу продают и так далее.
- Ты же говоришь, Марго посоветует, - сказала Катя и покрутила раскрытой пятернёй в воздухе. – Она же знает, куда и к кому обратиться.
- Она-то знает, - возразила Марина, - но, может, она за этим сюда и приехала.
- Ой, Марина, - рассердилась Катя, - сначала скажет «А», а потом вместо «Б» начинает страсти-мордасти рассказывать. Давай тогда никуда не рыпаться.
- А здесь нормальных денег не заработать. Сутера и менты последнее время как с цепи сорвались. Скоро только на них и будем пахать. Я три дня не могу себе купить нормальное белье. Что заработала, все им отдала. Совсем охренели, теперь еще и для начальства берут «капусту». Скоро в Москву, в Министерство внутренних дел переводы будут слать.
- Да врут они. Какое начальство? Раньше они в кафе гудели на правом берегу, а сейчас в кабаке гостиницы «Красноярск» гуляют. Я сама видела. И не водку пьют, а коньяки да виски всякие. Вот и придумали байку про начальство. Мне их старшой говорил, со следующего месяца ставки удвоятся. Расходы растут, а доходы решают за наш счёт.
- Вот видишь. Нужно что-то предпринимать.
- Давай с Марго поговорим и потом решим.
- Сегодня позвоню и договорюсь о встрече, - сказала Марина и потянулась за телефоном. 
Маргарита встретила девчонок в роскошном китайском тёмно-зелёном халате с расписными драконами. Светлые густые волосы привлекали взгляд волнующим блеском, в руках дымилась тоненькая сигарета, от которой по комнате плыл аромат ментола.
- Проходите, девочки, присаживайтесь, - приветливо пригласила хозяйка.
- Марго, познакомься, - представила Марина, - это моя подружка Катя.
- Симпатичная у тебя подружка, - улыбнувшись, сказала Маргарита.
Катя густо покраснела (комплиментов от женщин ей слышать ещё не приходилось) и еле слышно произнесла:
- Спасибо.
- Садитесь, - повторила хозяйка, - в ногах правды нет. Что будете пить? Чай, кофе? Может, что покрепче?
- Спасибо, Маргарит, - поблагодарила Марина, - мы по делу. Да и тебя не хочется отвлекать.
- Я на отдыхе, за меня не переживайте, - успокоила Маргарита. – Приехала маму проведать, братишку. Я раз в полгода приезжаю регулярно. Так что? По рюмочке?
- А, давай! – махнула рукой Марина.
Хозяйка подкатила банкетный столик, на котором красовалась бутылка импортного коньяка с мудреным названием, вазочка с конфетами и три пузатых с узким горлышком бокала на короткой ножке. Марго плеснула уверенным движением золотистую жидкость и, подняв бокал, произнесла короткий тост в два слова:
- За знакомство!
- За знакомство, - повторили девушки.
Выпив, хозяйка спросила:
- Решили уже? В Москву едете?
- Решили, но побаиваемся, - призналась Марина.
- Чего побаиваетесь? – удивилась Марго.
- Всяких там, - Марина покрутила на Катин манер в воздухе растопыренными пальцами, - рабовладельцев, торговцев людьми.
Маргарита громко расхохоталась:
- Ой, девчонки! Я вас умоляю! Газет начитались?
- И телевизор насмотрелись, - подтвердила Марина.
- Чушь собачья, - серьёзно сказала Марго. – Не знаю, может, где такое и есть, но я работаю в серьезной конторе, никаких недоразумений у нас не происходит.
- Расскажи, пожалуйста, хоть вкратце, - подала голос Катя.
- Зачем вкратце? Я могу и подробно рассказать, - хозяйка снова разлила коньяк по бокалам.
- Будем очень признательны, - подтвердила Марина.
Хозяйка без тоста опорожнила бокал и, закусив конфеткой, продолжила:
- Все очень просто. Приезжаете в Москву, звоните в контору, телефон я вам дам, вам скажут, куда подъехать. Можете и отсюда позвонить, вас там встретят. В тот же день заселят в квартиру, вечером на работу. Что заплатит клиент, половина ваша. Минимальная ставка – сто баксов. Есть девочки, конечно, и подешевле, но, думаю, вам это не грозит. А есть такие, кто и за 150 и даже за 200 бакинцев отъезжают. Но при любом раскладе половина ваша. Деньги можно забирать сразу, можно на следующий день с утра у сутера. Но обычно девчонки оставляют, чтобы… - Маргарита закашлялась. И кашель её показался Кате притворным.
- Чтобы, что? – спросила Екатерина.
- Чтобы не искушать клиента. Люди разные бывают. Развлечение закончится, возьмёт и отберёт деньги.
- И такое бывает? – удивились девчонки.
- Редко, но бывает. Поэтому, как говорят, береженого Бог бережет…
- А куда, с кем выезжаешь? – поинтересовалась Марина.
- Ну, - развела руками Марго, - это уже кто выберет. Вечером вас вывозят на точку. Туда подъезжают клиенты и выбирают девчонок. Деньги берет «мамка», она и цену говорит клиенту, и номера машин записывает, на которых девчонки отъезжают. Обычно берут девушку на ночь. Утром она на такси приезжает, а вечером – на работу. Хотя часто случается и такое, что уже через час-другой девушка возвращается на точку. Клиент отъедет от точки метров на двести-триста,  в машине палочку кинет, и гуляй Маша по бульвару, - Марго залихватски щёлкнула пальцами. 
- Что за выражение такое: «кинуть палочку»? -  спросила Катя. – При чём тут «кинуть палочку»?
- Это еще из Древней Греции идет, от баснописца Эзопа! – сказала Марго и разлила коньяк по бокалам. – Всё, что касается нашей профессии, вам нужно знать, особенно такие тонкости. Клиенты любят, когда девушки рассказывают им всякие прикольчики из своей бл… в смысле, интимной жизни.
- Круто, - оживилась Марина. –  Это выражение употребляют многие, и никто толком не знает, откуда оно произошло.
- Поработаете, девочки, в Москве, не такое узнаете, - сказала Марго. –  Что решаем по отъезду? Едем или нет?
- А выходные там есть? – поинтересовалась Катя.
- Выходные обычно, когда женские дела.
- И что, до женских дел работать без выходных? – удивилась Марина.
- Нет, конечно. Если захочешь взять выходной, предупредишь сутера. Но обычно девчонки сами не заинтересованы в пустопорожних выходных. Ты же едешь туда не отдыхать, а работать.
- Я на всякий случай спросила, - пояснила Марина. - Еще хочу спросить, а, допустим, не понравился клиент, а он выбрал меня. Можно отказаться?
- Можно, если явный отстой. Но часто будешь носом крутить, тоже нехорошо.
- Ты скажи, Марго, есть смысл? Заработать можно?
- Смысл есть всегда, - улыбнулась хозяйка. – Конечно, можно. Я полтора года отстояла на точке.
- А сейчас ты не работаешь? – удивилась Катя.
- Работаю! Как без работы? Но сейчас я тружусь в квартире. На точку не выезжаю. Контора дает рекламу, и клиенты приезжают ко мне сами.
- Здорово! – восхитилась Катя.
- Поработаете на точке, если не будете пить и наркоманить, хозяин, возможно, предложит работать по такой схеме. Сейчас многие уходят от точечной системы. Но на квартире выгодно держать проверенных девчонок, потому что квартиру потерять – слишком накладно.
- Как потерять? – удивились гостьи.
- Очень просто. Поселят девчонок в квартиру, вложат кучу бабок, заплатят за рекламу, а они нажрутся пьяные и «спалят» хату. В смысле, соседи пожалуются, придет участковый, выяснит, что живут проститутки, вызовет хозяев квартиры, которые зачастую ничего не знают, и квартира тю-тю. Потому контора и снимает квартиры под проверенных девчонок.
- Все у вас круто! -  сказала Марина.
- Скажу вам, девчонки, так: если вы будете работать, а не заниматься ерундой, все сложится нормально.
- Девчонок не бьют? – озабоченно спросила Катя.
- Бьют! – честно ответила Марго. – Но дур! Или напьется, или обкурится и начинает пальцы веером гнуть. За это могут и по башке настучать.
- За это и здесь настучат, - рассмеялась Марина, - Ладно, Марго, мы пойдем. Спасибо за подробности. Мы, наверно, с Катькой поедем, поработаем.
- Вот телефон в Москве, - Марго протянула визитку. - Можете заранее позвонить, вас встретят на вокзале.
- Спасибо, - Марина прочитала небольшую рекламную визитку и сунула ее в карман. – А свой телефон оставишь?
- Я сама вас найду, - пообещала Марго и проводила гостей.

                                                                ***       

Но Екатерина Даньшина в Москву не поехала.
На следующий день собиралась покупать билет, но, возвращаясь домой, обнаружила, что  сломался каблук. Стоял тёплый летний вечер, и Катя решила добираться домой босиком. Через несколько минут её догнал парень лет двадцати пяти, высокий, в очках, которые ему очень даже шли, и спросил:
- Девушка, не больно идти босиком? Что случилось?
- Если и больно, что поделаешь, идти всё равно надо, - улыбаясь и поправляя прядь волос, весело сказала Катя. – Каблук сломался.
- Может, такси поймать? – предложил парень.
- У меня денег с собой нет, - ответила Катя.
- Зато у меня есть, - обрадовался парень. 
- Вы всем помогаете? – сощурив глазки, спросила Катя. – Как Дед Мороз?
- Нет! Только таким очаровательным! – нашёлся незнакомец.
Катю, несмотря на молодость, трудно было смутить комплиментом, но здесь она растерялась, щёки её слегка заалели. Парню это даже понравилось. Катя показалась ему застенчивой и воспитанной девушкой.
Через несколько минут они ехали в такси. Парень сел вместе с девушкой на заднее сидение и, протянув руку, представился:
- Александр. Можно просто Саша. Саша Романов.
- А меня Катей зовут, - ответила девушка и, подражая спутнику, добавила, - Катя Даньшина.
- Вот мы и познакомились, - продолжил разговор Александр. – А почему одна? Ничего, что я на «ты»?
- Ничего! А одна, потому… - Катя, не найдя нужного слова, вдруг выпалила: - Потому что одна, - и рассмеялась.
- Прекрасно, - воскликнул Романов, - я тоже один, потому что один. Дружим?
Даньшиной Саша понравился сразу. Взрослый, умный, грамотный и красивый.
- А ты чем занимаешься? – спросила Катя.
- Работаю и учусь. Вернее, учиться уже заканчиваю, а работаю программистом.
- Ух, ты, - восхитилась Катя. – А меня на компьютере научишь?
- С удовольствием, - ответил парень. – Хоть сейчас поехали.
Катя, немного поразмыслив, спросила:
- Ты это серьёзно? У тебя есть компьютер?
- Куда серьёзнее, - рассмеялся парень. –  Что за программист без компьютера?
- Тогда я сейчас переобуюсь, и поедем учиться. Согласен?
- Согласен, - радостно поддержал Саша.
Влюбилась Катька до беспамятства. Саша тоже их отношения перестал считать просто дружбой, он понял, что полюбил Катю. Катя забросила свою «работу» и всё  свободное время посвящала Саше. Романов зарабатывал неплохо, мечтал о ещё большем заработке, всё время говорил:
- Ещё немного подучусь, окончу второй институт, и мы, Катерина, разбогатеем. Я буду делать лучшие сайты в России. Вот увидишь, моя любовь.
- Сайты, а что это такое? – спрашивала Катя.
- Это Интернет, Катерина. Через пять лет без Интернета люди не смогут, как сейчас не могут без телевизора. А ещё лет через десять-пятнадцать, мы и работать будем  через Интернет и отдыхать.
- Это как?
- Интернет-магазины будут, сервисы по доставке на дом, чего хочешь, учиться будем, не выходя из дома.
- Как интересно, - мечтательно говорила Катя. – А меня научишь?
- Конечно, научу, но сначала выучи все буквы на «Клаве».
- На чём? – рассмеялась Катя.
- «Клава» - это клавиатура, - пояснял Романов, ему нравилось обучать девушку, как он выражался, с нуля.
- Мне кажется,  я никогда этому не научусь, - усомнилась Екатерина.
- Брось, - переубеждал Романов, - не так страшен чёрт, как его малютка.
Екатерина рассмеялась шутке и поправила:
- Как его малюют.
- Во-во! Малюют. «Малюют» - на украинском языке означает «рисуют». Ты  должна научиться малевать в фотошопе.
- Это что такое?
- Фотошоп – это не просто программа редактирования изображений, это самая мощная и функциональная программа в своём классе. Здесь простой интерфейс, здесь потрясающие функции…
- Стоп-стоп, - перебила  Катя, - мы так не договаривались. Что ты со мной опять заговорил: интерфейсы, функции. Я же ни бум-бум.
- Прости, дорогая, - рассмеялся Романов, - я увлекаюсь и забываю, что ты у меня ещё не…
- Не груби, - ласково потрепала Катя его волосы. – Не грамотная, но я быстро научусь. Начнём сначала.
Катя действительно была из тех учениц, которые хватали всё на лету. Уже через полгода  она достаточно уверенно работала за компьютером, освоила последнюю версию Windows и разобралась с фотошопом.
- Катька, ты потрясающая ученица. Когда я создам  компьютерную фирму, возьму тебя своим заместителем, - целуя невесту, говорил Романов.
- Сань, - перебила его однажды Катерина, - знаешь, у меня для тебя новость.
- Надеюсь, хорошая? – весело спросил Саша.
- Это зависит от тебя, - тихо ответила Катя.
- Что значит, от меня? – настороженно спросил Романов.
- Тебе решать, хорошая новость или нет.
- Что случилось? – не догадываясь, спросил Саша.
- У меня будет ребёнок, - сказала Катя и почему-то заплакала.
- Как? В смысле? У тебя будет… у меня… у нас с тобой будет ребёнок? Ты беременна?
- Да…
- Катька! – закричал Романов -  Чего же ты, дурочка, плачешь? У нас с тобой будет ребёнок! У нас будет сын!!! Катенька, миленькая, я тебя люблю, родная девочка. 
- Ты рад? – настороженно спросила Катя.
- Что за вопрос. Конечно, рад. Я же тебя люблю. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
Катя с  облегчением вздохнула, она почему-то думала, что её беременность может расстроить Сашу, и совершенно не ожидала, что он так обрадуется. Теперь она была счастлива.
С бабушкой к тому времени отношения наладились. Елизавета Михайловна заметила разительные перемены в поведении и жизни внучки. Катя познакомила её со своим мужем, предварительно проинструктировав, чтобы та не ляпнула ничего плохого ни о семейных перипетиях, ни о прошлой «работе» внучки.
- Ты что, Катька? Считаешь меня из ума выжившей? – обиделась бабушка.
- Не обижайся, бабулечка, я предупредила, на всякий случай, - Катя ласково обняла Елизавету Михайловну и поцеловала. 
- Дурёха. Что было, то было. Кто старое помянет, тому глаз вон.
- А кто забудет, тому – два! - рассмеялась Катерина.

                                                        ***

Катя родила мальчика. Приехав домой из роддома Александр предложил назвать сына Ванькой.
- Нет, - побледнела Катя, - только не Ваней.
- Это почему? – удивился Романов. – Соединим именами Рюриковичей с Романовыми. Будет круто.
Катя обняла любимого и прошептала:
- Сашенька, миленький, родной, умоляю, пусть у нашего сына будет любое имя, хоть Карл Маркс или Фридрих Энгельс, только не Иван.
- Странно. Хорошее русское имя, - Александр недоумевал. – Ты хоть объяснить можешь, почему тебе не нравится имя Иван?
- Понимаешь, милый, у меня это имя ассоциа… - она никак не могла выговорить слово.
- Ассоциируется, - подсказал Романов.
- Точно… со сказками и Иванушкой–дурачком, - на ходу соврала Катя.
- Хм, Катя. Сказки нужно до конца дочитывать, - рассмеялся Романов. – В русских сказках Иванушка-дурачок всегда в конце умнее всех оказывался.
- А в жизни - дураками растут, дураками помирают, - парировала Катя.
- Хорошо, - согласился Саша. – Тогда давай назовём Михаилом. Мишка, красиво?
- А почему Михаилом? – удивилась Катя.
- Опять не нравится?
- Мишка нравится. Но почему ты выбрал это имя?
- Катя, я хочу назвать нашего сына в честь Михаила Сергеевича Горбачёва, - торжественно заявил Романов.
- Ни фига, - рассмеялась Катя. – А он тут причём?
- Как тебе сказать, - Александр задумался.  - Я очень уважаю этого человека. Он великий человек. Кстати, лауреат Нобелевской премии мира.
- Угу, «великий», - криво ухмыльнулась Катерина. - Ты смотри бабушке Лизе не скажи. Она от одной его фамилии входит в ступор.
И все же назвали сына Михаилом.  Михаил Александрович Романов.
Однако пожениться так и не поженились. Не успели. То Сашка в командировке, то Екатерина заболела, то Мишка слёг. В общем, вопросы быта, досуга, работы решались, а вот стать официально мужем и женой всё не получалось. Катя осталась Даньшиной, а Мишка и Саша Романовыми. То одно мешало, то другое.
- Не расстраивайся,  – успокаивал Саша. – Люди всю жизнь живут в гражданском браке, и ничего. Вот заработаю побольше деньжат, и поженимся. Но я хочу не только в ЗАГС сходить, мы обязательно пойдём в церковь и обвенчаемся, Катюша. Мне предлагают работу в Москве. Я недавно познакомился  с одним крупным бизнесменом, у него в Москве веб-дизайн-студия. Предлагает переехать в столицу. Оклад предложил, страшно произнести. Ты как?
- Сам решай, - хмыкнула Катя, вспомнив, что уже однажды пыталась перебраться в Москву, но как раз из-за Сашки и не уехала. – Если считаешь, что там будет лучше, поехали. Я за тобой хоть на край света.
- Спасибо, родная. Планирую в  августе поехать. Сначала  поеду, присмотрюсь, решу вопрос с жильём, а потом и вы с Мишкой приедете. Согласна?
- Согласна, - улыбнулась Катя. – Что ты у меня спрашиваешь? Ты – глава семьи, сам и решай.     
Шёл 1999-й год. В августе Александр уехал в Москву. Предложенные условия работы его полностью устраивали, зарплата вполне приличная, плюс фирма пообещала оплачивать жильё. Романов занялся поиском двухкомнатной квартиры и вскоре через агентство недвижимости, коих в столице развелось несчётное количество, квартира была снята.
Катя,  сама не зная для чего, решила завести личный дневник. Первую запись сделала поздно ночью, перед, как тем лечь спать, 7-го сентября 1999-го года:
«Завтра я вместе с Мишкой  улетаю в Москву. К мужу. С прошлой жизнью покончено навсегда».
Никогда не говорите никогда. Никогда не говорите навсегда. Восьмого сентября рано утром нужно было приехать в аэропорт. Родственник Александра Романова, пообещавший отвезти их с сыном в аэропорт, опоздал, затем по дороге пробило колесо, пока он менял колесо, заглох двигатель. К тому времени, когда Катя сообразила, что нужно ловить попутку, самолёт вырулил на взлётку и был таков.
Катя плакала и кусала губы, из аэропорта позвонила Саше на сотовый телефон и, рыдая в трубку, рассказала о своих злоключениях. Александр долго успокаивал Катю, убеждал, что это вполне заурядный случай, сам не догадываясь, что случай круто изменит судьбу его семьи через несколько часов.
Катя из-за опоздания прилетела в Москву девятого сентября и только в Москве узнала, что квартиры, которую снял Саша Романов на улице Гурьянова, больше нет. И мужа её нет, и отца у Мишки больше нет. Ночью с восьмого на девятое сентября дом, в котором проживал Александров Романов, был взорван. В дальнейшем экспертиза показала, что Саша погиб мгновенно.
Екатерина Даньшина пробыла в Москве несколько дней. В Красноярск она возвращалась вдовой. В самолёте, в котором она летела, находился гроб с погибшим мужем.
«Почему так получается? – горько думала Катя. – Почему всё время вокруг меня и моих родных ходит смерть и всякие несчастья? Дед пропал без вести в сибирской тайге, отец погиб в колонии для убийц, мама повесилась. Я стала проституткой. Но вышла замуж, родила сыночка Мишу. Господи! Почему мой сын остался без отца? Я уже рассчиталась этой монетой - безотцовщиной. Неужели я так провинилась перед Тобой? Верую я, верую! Но почему Ты так жесток ко мне? Я родила сына, я хочу жить нормальной жизнью с отцом ребёнка, почему Ты всего это меня лишил? За какие прегрешения, Господи?».
Катя вспомнила, что недавно читала книгу о великой блуднице. По преданию, Мария Магдалина положила начало традиции обмена на пасху крашеными яйцами, символизирующими новую жизнь, дарованную Иисусом Христом. Мария проповедовала тогда в Риме. Придя к императору Тиберию, она принесла ему в дар простое куриное яйцо и произнесла: «Христос воскрес!». Тиберий рассмеялся и сказал:
- Это невозможно, также невозможно, как если бы вдруг яйцо стало красным.
И произошло чудо – яйцо действительно стало красным.

                                                                      ***

После похорон мужа Катя приступила к поиску работы. Умение обращаться с компьютером, конечно, пригодилось – через две недели она приступила к обязанностям секретаря-референта, скрыв, что она вдова и  у неё на руках маленький ребёнок.  Решение о приёме на работу принимал лично директор предприятия Алексей Фёдорович Кацура.
Кате он показался милым и добрым пожилым человеком – пухленький, лысоватый, с вечно розовыми, словно напомаженными, щеками. Даньшину не удивило, что руководитель даже не поинтересовался её профессиональными навыками и хотя бы каким-то опытом работы в области делопроизводства. Его нисколько не смутило и то, что у нового секретаря нет и никогда не было трудовой книжки. Узнав об этом, он только произнёс, улыбаясь: «Нет, так нет, заведём». Оклад для начала был определён в 300 долларов.
- Ну, Екатерина Евгеньевна, - вкрадчиво произнёс Алексей Фёдорович, - завтра приступаем к работе.
- Спасибо, - ответила Катя немного смущённо. Ещё никто и никогда не называл её по имени и отчеству.
- За что спасибо, Катенька? – Кацура подошёл к ней и взял за плечи. Катя попыталась встать, но директор её удержал. – Сиди-сиди, милая.
- За доверие, - ответила Екатерина и почувствовала, как её лицо запылало.
- Хорошо, очень хорошо, - улыбался Алексей Фёдорович, - надеюсь, ты оправдаешь доверие, и мы сработаемся.
- Обязательно оправдаю, - опустив глаз, пролепетала Катя. 
Как она радовалась в тот вечер! Позвонила бабушке и взахлеб рассказала, что она из нескольких претенденток была принята на работу секретаршей. Елизавета Михайловна, поинтересовалась окладом, поздравила и принялась наглаживать её белую блузку.
Катя часто вспоминала тот день и лишь спустя несколько лет поняла, что, несмотря на внешнюю радость на лице, в глазах бабушки затаилась грусть. Она не понимала ещё парадоксальной совместимости, даже самой возможности такого совмещения. Это сейчас Екатерина Даньшина знает, что выражение лица и глаз могут быть настолько разными, что опытный человек, разбирающийся в людях и в их  эмоциях, глядя на улыбающегося человека, может расплакаться. В двадцать лет такие тонкости в отношениях с другими людьми нас мало интересуют.
Первый месяц Катя трудилась с упоением. Через две недели ей выдали аванс (не смеяться!) – 20 долларов. Алексей Федорович объяснил, что она будет получать на предприятии баксов  40-60, остальные деньги он ей лично будет выдавать. Это было связано с налогами, вернее, с уходом от них. Кате в принципе было глубоко плевать, как в её сумочку из джинсовой ткани с серебряной застежкой попадут честно заработанные ею деньги, нужно ли будет за них расписываться в бухгалтерских ведомостях. Вся страна получала по две зарплаты, их так называют и по сей день: одна – белая, вторая – серая.
«Боже мой! – думал Катя. - Какая провидческая народная песня: «Жили у бабуси два веселых гуся – один белый, другой серый, два веселых  гуся». 
Еще через две недели Екатерина получила остаток белой зарплаты, а за серой Алексей Федорович предложил ей зайти в кабинет после  работы, когда из офиса все разойдутся. Ничего не подозревая, секретарь-референт дождалась, когда бухгалтерша, толстая тетка, похожая на борца сумо, покинет офис (она всегда уходила предпоследней, перед Алексеем Федоровичем). На прощание она, остановившись у Катиного рабочего стола, изумленно спросила:
- У тебя, Катюша, сегодня много работы?
- Да, - немного смущенно ответила она, - Алексей Федорович поручил кое-что распечатать.
- Ясненько, ясненько, трудись, дорогая. До свидания, - улыбнулась бухгалтерша и, приоткрыв дверь, нарочито громко сказала: «Алексей Федорович, дорогой! Я ушла».
Через несколько минут Катя сидела в кабинете директора на диване, перед ней на журнальном столике искрился бокал с шампанским, а Алексей Федорович, как кот, мягко ступал по кабинету и мурлыкал песенку из репертуара ансамбля «Песняры». Катя хорошо знала этот мотив, любимая песня её бабушки.
- Алексей Федорович, как-то неудобно, - тихо сказала Катя, понимая, к чему идёт.
- Что ты, Катенька, - ворковал начальник. У тебя сегодня первая зарплата, вот получи, - он протянул ей конверт, - я очень доволен твоей работой, ты просто умница. Вот решил угостить тебя и обсудить нашу дальнейшие дела.
Катя была смущена. На языке так и вертелась фраза: «А что, собственно, полезного я сделала в фирме, чтобы быть довольным моей работой?». По большому счету ничего она пока не сделала такого, чтобы благодарить её за отличную работу да еще таким образом – шампанским, дорогими конфетами и цветами.
Алексей Федорович протянул ей шикарную белую розу и, когда она протянула руку, чтобы ее взять, поцеловал ей внутреннюю часть ладони. Губы его были влажными, он лизал языком её ладошку. Вся обстановка не позволяла Кате встать и решительно заявить: «Что вы, Алексей Федорович, позволяете?» Во-первых, она до конца не была уверена, что директор что-то «позволяет», во-вторых, не хотелось выглядеть неблагодарной особой, а в-третьих, чего греха таить, ей льстило, что директор вот так мило с ней беседует и оказывает знаки внимания. В конце концов, нужно как-то жизнь устраивать. Она теперь свободная женщина, хотя и очень тоскует по Романову. Сашку уже не вернёшь, а Мишку нужно на ноги ставить.
Катя залпом выпила бокал шампанского и в её возбуждённой головке промелькнула мысль: «А может, директор в меня влюбился?  Впрочем, неплохой мужик. Ухоженный, хорошо одевается, интеллигентен».
- Катенька, у меня к тебе предложение, - раздался голос Алексея Федоровича.
Она вздрогнула, поймав себя на мысли, что  витает где-то в облаках.
- Да, Алексей Федорович, я вас слушаю.
- Милая, - Алексей Федорович подошел к ней вплотную и в этот раз не стал её удерживать, когда та встала с дивана, - милая Катя, я хочу повысить тебе оклад до пятисот долларов в месяц.
От неожиданности Катя даже ойкнула и едва не шепотом произнесла:
- Это же очень много, Алексей Федорович, мне даже неудобно.
- Удобно, Катя, все удобно, не отказывайся. Ты очень хорошая работница и в будущем я  тебе еще повышу зарплату.
- Спасибо, Алексей Федорович, не знаю что сказать….
- Ничего не надо говорить, - ответил Алексей Федорович, наполняя снова бокал шампанским.
Второй бокал Катя чуть пригубила и снова присела на диван. Алексей Федорович сел рядом с ней и, глядя на неё в упор, тихим бархатистым голосом спросил:
- Катя, ты уже взрослая девушка, скажи, у тебя были мужчины?
«Господи! – мысленно рассмеялась Катя. – Вот он для чего взял меня на работу. И что теперь делать? Разыгрывать девственницу? Эх, Катька, была, не была. Крути мужика. Вешай ему, как Маринка говорит, плюшевую игрушку на нос, и вперёд! Раскатала губы – секретарь-референт, оператор персонального компьютера. И дура же ты. Шлюха – вот твоя основная профессия. Если не так, возьми и откажись от пятисот баксов, от работы. От всего. Ну? А-а-а! То-то и оно, девушка». 
- Да, – опомнилась Катя. - Только не мужчины, а мужчина. Один мужчина. Я жила с молодым человеком, - беззастенчиво соврала девушка.
- То есть, ты не девственница?
- Нет, не девственница, - ответила Катя, а про себя подумала: «Знал бы ты, старичок, что у меня уже ребёнок есть. Глупых бы вопросов не задавал».
- И прекрасно, - всплеснул руками Алексей Федорович, -  и прекрасно. Значит, мы найдем общий язык. Катя, будь моей э-э…это… ну, подругой.
- В смысле, вашей любовницей? – выпалила Катерина.
Алексей Федорович немного смутился, но коротко ответил: »Да».
Неожиданно для себя она осмелела настолько, что вдруг спросила:
- Повышение зарплаты связанно с этим предложением?
Директор встал с дивана, прошелся по кабинету и сказал:
- Катя, если ты даже откажешь мне, я от своих слов не откажусь. В следующий месяц твой оклад составит пятьсот долларов.
Ответ Алексея Федоровича ей понравился. Долго не раздумывая, она согласилась. Кацура подошел, встал на колени и принялся целовать сначала её  плечи, руки, ноги…
 
Из дневника Кати Даньшиной:   
« Как  мне тяжело без тебя, Сашенька! Родной, зачем ты так рано ушёл от нас? Мишенька ничего ещё не понимает. Миленький мой, я так за тобой скучаю. У Мишкиного тёзки (я его называю Большим Михаилом) тоже случилась беда – в сентябре умерла его жена Раиса Максимовна. Я плакала, мне его жалко» .
«Нашла работу секретарём-референтом. Твои уроки, мой любимый  Сашенька, пригодились. Зарплату пообещали приличную».
«Алексей Федорович не перестаёт говорить мне, что любит и обожает. Он снял квартиру в центре Красноярска и называет её нашим новым семейным гнёздышком. Сексом занимаемся почти каждый день, а бывает и в день по два-три раза».
«Директор ни разу  не пригласил меня к себе домой, хотя с женой развёлся,  и она переехала в другой город. Алексей Фёдорович объясняет это тем, что в квартиру  часто  приезжает дочь, а он не хотел бы, чтобы она знала о наших отношениях.  Я как-то не расстраиваюсь по этому поводу».
«Некоторые сотрудники в офисе стали смотреть на меня либо косовато, либо с какой-то фамильярной ухмылкой. Но это меня точно не расстраивает, поскольку прямо в глаза никто мне ни о чем не говорит (еще бы – фаворитка директора), а то, что говорят обо мне за глаза, меня не интересует».
«Полгода,  казалось, он с меня  пылинки сдувал, а сейчас как-то поостыл. Встречаемся  реже,  он становится грустнее и задумчивее, хотя на моей зарплате это никак не отражается.  Алексей Федорович ежемесячно  доплачивает  ещё двести-триста баксов.  Для меня это  хорошие деньги.  Мишенька ни в чём не знает нужды. И за собой ухаживать у меня есть возможность». 
«Наступили трудные времена. Я снова - проститутка. Этот старый козел сдаёт меня  в аренду своим друзьям, партнерам по бизнесу. Решила зубы не показывать, всё же какое-то прикрытие. Не сотрётся, а Мишку растить нужно».
«В первый год моей секретарско-проститутской деятельности у меня было 3-4 постоянных мужчины, включая Алексея Федоровича, а сейчас  я уже  со счета сбилась. То приезжают его партнеры по бизнесу из Москвы ( «их нужно обслужить в баньке по высшему классу»), то просит съездить на ночь в гостиницу, дескать, приехал какой-то начальник из министерства («только смотри, чтобы не обиделся»), то просто у друга день рождения, и мой начальник жаждет доставить удовольствие («дорогая, он давно мечтал о тебе)».
«Зарплата моя снова скатилась на триста  баксов. И  вообще, этот ублюдок  стал забывать про аванс и зарплату (приходится каждый раз напоминать)».
«Кацура объявил, что более двухсот долларов в месяц платить не сможет - трудности у него в компании. Намекнул, если не согласна могу увольняться. Что б ты сдох, старая скотина! Вот так. Закончилась моя официальная и «честная» работа. Помоги мне, Господи!».   

                                                            ***

Уволившись от  Кацуры, Екатерина долго не могла найти работу. В основном из-за очень низкой зарплаты. А тут Мишка заболел, что-то с ухом. Деньги, которые были отложены на чёрный день, неумолимо заканчивались. Однажды стоя в очереди в аптеке за лекарством, она встретила Марину. Та вошла в аптеку шумно, с высоко поднятой головой. Если бы Катя ее не окликнула, она бы прошла мимо.
- Привет, подруга! – тихо сказал Катя. 
- Катюха? Здравствуй, дорогая. Тебя и не узнать. Как ты? Как твоя семейная жизнь? Как муженёк?
- Нет моего муженька, - стараясь не поддаваться эмоциям, ответила Екатерина.
- Развелась? – подняла брови Марина.
- Погиб.
- Мои соболезнования. Давно?
- Уже более двух лет.
- Я и не знала, - сочувственно произнесла Марина. – А сейчас чем занимаешься?
- Безработная, ищу работу.
- Ты чё, Катя? – хмыкнула Марина. – У тебя нет профессии?
- Да как-то отвыкла, - смутилась Катя.
- Ой, уморила. Отвыкла. Это как велосипед – раз научилась, до конца жизни не разучишься.
- А ты, это… Марин, работаешь? – пряча глаза, спросила Катя.
- Что мне зубы на полку класть? Есть нужно, одеваться нужно, стареть не хочется. Где на всё заработаешь?
- А в Москву так и не съездила? – поинтересовалась Катя. Ей было стыдно, что она тогда внезапно отказалась и исчезла. 
- Не-а, так и не добралась. С вами съездишь. Одна не хочу, а девчонки что-то боятся. Телевизоров насмотрятся и несут всякую чушь. Кстати, помнишь Марго?
- Помню, конечно.
- Она так в Москве и живёт. Я встречалась с ней. Говорит, хату купила, замуж вышла, правда, неудачно. Развелась. Сейчас снова работает. А ты чего интересуешься?
- Да просто…
- Хм, просто даже кошки не трахаются. Слушай, а может, мотанём в столицу? – подмигнула Марина.
- У меня ребёнок здесь, - сказала Катя и почему-то покраснела.
- И чё? Не с кем оставить?
- Если бабушка согласится.
- А чё она не согласится? Сколько ребёнку? Кто у тебя?
- Мальчик. Мишей зовут, - улыбнулась Катя, вспомнив сынишку. - Четвёртый год пошёл.
- О-о-о! Да это взрослый мужик. Поехали, годик попашем, деньжат заработаем. У меня тоже сейчас кризис. Выходила замуж, три месяца прожили, разбежались.
- А что такое?
- Алкота, что ещё?  Пока женихался, держался. А потом стал бухать каждый день, бить меня стал. Посмотрела я на этого придурка и послала его подальше. Ходил за мной потом полгода. Сейчас сидит. Подрался, глаз кому-то выбил. Живи с такими дураками. И со мной бы то же самое, - рассмеялась Марина. – Так что? Может, на этот раз дерзнём? Решайся,  Катя. 


(продолжение следует)